Сидоренко. Социология. Практикум.. Практикум допущено Министерством образования Республики Беларусь в качестве учебного пособия для студентов
 Скачать 1.19 Mb.
|
|
3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 78 роса необходимо выяснить, как юноши и девушки представляют себе социальные роли «мужа», «жены», «родителя» и насколько они готовы к принятию этих ролей. Для составления анкеты необ- ходимо предварительно сформулировать критерии, позволяющие оценить степень готовности респондентов к супружеской жизни. ТЕСТ 1. С точки зрения социологии, личность представляет собой: а) человека с сильным характером, способного добиться успе- ха в жизни; б) индивида, рассмотренного в аспекте его уникальности и неповторимости; в) индивида, достигшего совершеннолетия; г) относительно устойчивую систему социально значимых ка- честв, которые характеризуют индивида как члена определенного сообщества. 2. К основным теориям личности можно отнести следующие: а) теорию «больших циклов» Н. Кондратьева; б) статусно-ролевую концепцию; в) марксистскую теорию личности; г) теорию конфликта. 3. Главными агентами/институтами первичной социализации являются: а) родители; в) школа; д) государство. б) рабочий коллектив; г) компания друзей; 4. Социальным статусом называется: а) авторитет человека в семье, компании друзей; б) место личности в структуре общества или группе в соответ- ствии с профессией, экономическим положением, возрастом и пр.; в) определенная ступень на служебной лестнице, которую за- нимает человек; г) характер чувств, испытываемых к человеку со стороны дру- зей, сослуживцев. 5. Укажите основные типы социальных статусов: a) достигнутый; в) личный; д) социальный. б) вынужденный; г) общезначимый; Тест 79 6. Какие из приведенных ниже статусов являются предписан- ными: а) ректор; г) представитель европеоидной расы; б) девушка; д) социолог. в) студент; 7. Социальная роль – это: а) позиция, которую индивид занимает в социальной структу- ре общества; б) умение держаться на людях с притворной непринужденностью; в) роль, которую та или иная группа играет в общественном разделении труда; г) поведение, которое ожидается от человека, занимающего определенный социальный статус. 8. Ролевым набором называется: a) набор правил поведения, передаваемый родителями детям в процессе воспитания; б) совокупность ролей, соответствующих определенному со- циальному статусу; в) принцип набора индивидов в определенные социальные группы. 9. Ролевой конфликт – это: а) когда два или больше индивидов, претендующих на опре- деленный статус в рамках группы, вступают в конфликт; б) ситуация несовместимости различных ролевых требований, предъявляемых к одному и тому же человеку; в) несовпадение исполняемой индивидом социальной роли и той роли, которую ему хотелось бы играть в обществе. г) конфликт между артистами театра, конкурирующими за право получить роль в спектакле. 10. Девиантное поведение – это: а) поведение, отклоняющееся от общепринятых норм; б) тяжкое преступление, совершенное в состоянии аффекта; в) подчинение общим правилам; г) поведение, которое окружающие ожидают от человека. 11. Социализация – это: а) процесс перехода первобытной орды к общественному со- стоянию; 3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 80 б) процесс постоянного усложнения структуры обществ в хо- де исторического развития; в) процесс усвоения индивидом на протяжении его жизни со- циальных норм и культурных ценностей того общества, к которо- му он принадлежит; г) влияние более развитых обществ на менее развитые. 12. К основным социологическим теориям девиантного пове- дения относятся: а) теория стигматизации; б) теория аномии; в) теория биологической заданности отклонений; г) теория культурного переноса; д) теория криминальных типов. 13. Какое из ниже приведенных утверждений является верным? a) Социализация начинается с первых дней жизни и продол- жается на всем ее протяжении. б) Социализация начинается с первых дней жизни и заверша- ется примерно в возрасте 5 лет. в) Процесс социализации завершается, когда человек устраи- вается на работу. Правильные ответы:1. (г); 2. (б, в); 3. (а, г); 4. (б); 5. (а, в, д); 6. (б, г); 7. (г); 8. (б); 9. (б); 10. (а); 11. (в); 12. (а, б, г); 13. (а). АНАЛИЗ ХРЕСТОМАТИЙНЫХ ТЕКСТОВ ИДЕНТИЧНОСТЬ ЛИЧНОСТИ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ 1. Как ситуация глобализации влияет на социальную структу- ру современных обществ? Сохраняются ли четкие ориентиры для социальных перемещений индивидов? 2. Чем различается постановка вопроса об идентичности в эпоху «модернити» и в эпоху глобализации? 3. Почему «кризис идентичности» сегодня правомерно рас- сматривать как нормальное состояние личности? 4. Почему различные практики индивидуального самосовер- шенствования рассматриваются в тексте в негативном ключе? Идентичность личности в эпоху глобализации 81 5. Дайте интерпретацию высказывания Дж. Янга, которое при- водится в тексте: «Как только сообщество распадается, появляется идентичность». 6. Чем идентичность отличается от идентификации? Какое из этих понятий в больше степени применимо к современной ситуации? Сокращено по источнику: З. Бауман. Индивидуализирован- ное общество. М., 2002. С. 176–192. Глава 11. Идентичность в глобализирующемся мире «В последние годы наблюдается настоящий взрыв интереса к концепции “идентичности”», – заметил Стюарт Хэлл во введении к сборнику работ, опубликованному в 1996 году. Прошло всего не- сколько лет с тех пор, как было сделано это замечание, и этот взрыв породил невиданный шквал мнений. Пожалуй, никакой иной аспект нашей жизни не привлекает сейчас такого внимания философов, со- циологов и психологов. Дело не в том, что «исследования идентично- сти» становятся сегодня независимой и быстро развивающейся отрас- лью [знания]; происходит нечто большее, и можно сказать, что «иден- тичность» становится призмой, через которую рассматриваются, оце- ниваются и изучаются многие важные черты современной жизни. <...> Незавершенность идентичности и индивидуальная ответст- венность за устранение этой незавершенности неразрывно связаны со всеми остальными аспектами модернити. <...> Смысл «индивидуализации» состоит в освобождении челове- ка от предписанной, унаследованной и врожденной предопреде- ленности его социальной роли, что составляет перемену, справед- ливо рассматриваемую как наиболее заметную и основополагаю- щую черту эпохи модернити. Если говорить более коротко, «ин- дивидуализация» заключается в преображении человеческой идентичности из «данности» в «задачу» и в наделении действую- щих лиц ответственностью, как за решение этой задачи, так и за последствия (включая побочные эффекты) исполнения ими их ро- лей; иными словами, она состоит в установлении автономии инди- вида de jure (хотя и не обязательно de facto). <...> [В эпоху глобализации] «проблема идентичности», преследо- вавшая человека с самого начала эпохи модернити, изменила свой облик и содержание. Прежде это была разновидность проблемы, которая всегда стояла перед паломниками: «Как попасть туда-то?» Теперь она больше похожа на вопрос, с которым каждодневно 3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 82 сталкиваются бродяги без определенного места жительства и до- кументов: «Куда мне идти? Куда заведет меня дорога, по которой я иду?» <...> Иными словами, проблема, мучающая людей на ис- ходе века, состоит не столько в том, как обрести избранную иден- тичность и заставить окружающих признать ее, сколько в том, ка- кую идентичность выбрать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность потеряет ценность или лишится ее соблазнительных черт. Главной и наиболее нерви- рующей проблемой является не то, как найти свое место в жестких рамках класса или страты и, найдя его, сохранить и избежать из- гнания; человека раздражает подозрение, что пределы, в которые он с таким трудом проник, скоро разрушатся или исчезнут. Эрик Х. Эриксон, в своем ставшем сегодня классическом тезисе, выдвинутом еще сорок лет назад, обозначил недуг, от которого страдали подростки того времени, как «кризис идентичности» (сам этот термин был предложен в годы войны и описывал состояние не- которых психических больных, «потерявших представления о самих себе и о последовательности событий»). «Кризис идентичности» у взрослого человека, отметил Эриксон, является патологическим со- стоянием, требующим медицинского вмешательства; в то же время это распространенная и преходящая стадия нормального развития личности, которая с высокой вероятностью естественно завершается по мере взросления подростка. На вопрос, каким должно быть со- стояние здоровья человека, «как ощущается идентичность, когда че- ловек осознает тот факт, что она у него безусловно есть», Эриксон ответил: «Она проявляется как субъективное ощущение некоторой воодушевляющей целостности и преемственности». Или мнение Эриксона устарело, как это часто случается, или «кризис идентичности» превратился ныне в нечто большее, неже- ли изредка встречающееся состояние психических больных, а также преходящее самоощущение подростков, но «целостность» и «преемственность» стали чувствами, редко испытываемыми в на- ше время как молодыми людьми, так и взрослыми. Более того, их больше и не желают испытывать <...>. В калейдоскопическом же мире перетасовываемых ценностей, изменяющихся маршрутов и расплывающихся рамок свобода маневра поднимается до ранга высшей ценности – метаценности, условия доступа ко всем ос- тальным ценностям: прошлым, нынешним и даже тем, которые только еще появятся. Рациональное поведение в таком мире тре- Идентичность личности в эпоху глобализации 83 бует, чтобы возможностей выбора было как можно больше и что- бы они всегда были открыты, в то же время обретение четкой идентичности, идентичности, раз и навсегда придающей всем и каждому «целостность» и «преемственность», закрывает ряд воз- можностей либо заранее лишает прав на их использование. Со- гласно известному замечанию Кристофера Лэша, «идентичности», которых жаждут в наши дни, представляются чем-то, что «может надеваться и сниматься вроде костюма» <...>. В декабре 1997 года в Гренобле Пьер Бурдье говорил о «неоп- ределенности», которая «присутствует сегодня повсюду» и «пресле- дует человеческие сознание и подсознание». <...> «Лишая будущее предсказуемости, – говорит Бурдье, – чувство неопределенности на- лагает запрет на любое рациональное ожидание и особенно на тот минимум надежды и веры в будущее, который необходим для про- явления протеста, особенно коллективного, против реальности, пусть даже самой нестерпимой». «Для реализации революционного проекта, то есть осуществления разумного стремления изменить на- стоящее в соответствии с тем или иным представлением о будущем, необходимо обладать хотя бы минимальным контролем над этим на- стоящим», а именно удержание в своих руках настоящего, уверен- ность в том, что ты контролируешь собственную судьбу, как раз и представляют собой то, чего люди в нашем типе общества самым очевидным образом лишены. Все меньше и меньше мы надеемся на то, что, объединив свои силы и стоя плечом к плечу, мы сможем из- менить правила игры; возможно, что риски, пугающие нас, и катаст- рофы, заставляющие нас страдать, имеют коллективные, социальные корни, – но они поражают каждого из нас бессистемно и восприни- маются как индивидуальные проблемы, с которыми можно бороться только самостоятельно и которые могут быть преодолены, если это вообще возможно, лишь личными усилиями. Похоже, нет большого смысла изобретать альтернативные модели единения, насилуя воображение картинами общества, бо- лее успешно служащего делу свободы и безопасности, рисуя про- екты социально устанавливаемой справедливости, если нет даже намеков на тот коллективный институт, который был бы способен воплотить эти проекты в жизнь. Мы зависим сегодня от поистине глобальных [факторов], но наши действия, как и прежде, локаль- ны. Силы, формирующие условия, в которых нам приходится про- тивостоять тем или иным проблемам, находятся за пределами 3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 84 досягаемости любых институтов, изобретенных современной де- мократией за два столетия ее истории; как говорит Мануэль Кас- тельс, подлинная власть, экстерриториальная глобальная власть свободно перетекает [в пространстве], а политика, заключенная сегодня, как и прежде, в рамки национальных государств, остается привязанной к определенной местности. Порочный круг, да и только. Быстрая глобализация раски- нувшейся сети [рыночных] сил, похоже, происходит в сговоре и сотрудничестве с частной, приватизированной политикой; они стимулируют, поддерживают и укрепляют друг друга. Но если глобализация подрывает возможности сложившихся политических институтов действовать эффективно, массовый отход от «большой политики» к узким проблемам повседневной жизни мешает вы- кристаллизоваться моделям коллективных действий, соответст- вующим по своим масштабам глобальной сети зависимостей. Кажется, уже все сделано для того, чтобы и глобализация усло- вий жизни, и «фрагментированность», атомизация и приватизация повседневных усилий стали бы самоподдерживающимися и увеко- вечивающими друг друга. Именно на этом фоне должны изучаться как логика, так и повальная нелогичность современных «проблем идентичности» и действий, которые вызываются ими к жизни. Если человек не верит или не может верить в свою способ- ность сделать нечто важное, он обращается к менее существен- ным, или вообще бессмысленным задачам, которые, как он счита- ет, ему по силам; обратив же свое внимание на эти проблемы, он может сделать их значимыми, по крайней мере, на время… «Не надеясь, – говорит Кристофер Лэш, – на улучшение своей жизни каким-либо эффективным способом, люди убеждают себя в зна- чимости психологического самосовершенствования; в прикосно- вении к своим чувствам, потреблении здоровой пищи, обучении балету или танцу живота, погружении в восточную мудрость, со- вершении пробежек по утрам, изучении взаимоотношений между людьми, преодолении страха перед удовольствиями. Безвредные сами по себе, такие действия, поднимаемые на уровень жизненной программы и упаковываемые в риторику достоверности и осоз- нанности, свидетельствуют об отходе от политики…». Существует широкий и все расширяющийся спектр «суррога- тов времяпрепровождения», указывающий на переход от значи- мых вещей, находящихся за пределами сферы влияния человека, к Идентичность личности в эпоху глобализации 85 менее значимым или вовсе ничего не значащим, с которыми легко иметь дело и которыми человек в силах управлять. Принудитель- ные покупки занимают среди них особое место. <...> Требующая времени и усилий работа по демонтажу, переуст- ройству и формированию собственной идентичности является еще одним «суррогатом времяпрепровождения». Эта деятельность, как мы уже видели, осуществляется в условиях явной неуверенности: цели поступков настолько же сомнительны, насколько неопреде- ленны и их последствия. Попытки приводят к разочарованиям столь часто, что боязнь конечного поражения отравляет радости временных триумфов. Неудивительно, что стремление растворить личные страхи в люд- ской массе, попытки сделать их неслышными в гомоне буйной толпы являются постоянным и трудно преодолимым искушением для множества одиноких «строителей идентичности». Еще силь- нее искушение думать, обманывая себя, что именно сходство ин- дивидуальных страхов формирует сообщество, и, следовательно, компании могут возникать как бы из самого одиночества. Как недавно заметил Эрик Хобсбаум, «никогда еще слово “сообщество” не употреблялось столь неразборчиво и бессвязно, как в десятилетия, отмеченные тем, что сообщества в социологи- ческом смысле этого слова становится все труднее обнаружить в реальной жизни». «Люди ищут группы, к которым они могли бы принадлежать, устойчиво и долго, в мире, где все движется и пе- ремещается, и ничто не является надежным». Джок Янг придал остроту и язвительность этому выводу: «Как только сообщество распадается, изобретается идентичность». «Идентичность» обязана вниманием, которое она к себе при- влекает, и страстями, которые она порождает, тому, что она высту- пает суррогатом сообщества, естественного обиталища, которое более недоступно в быстро приватизируемом и индивидуализируе- мом, стремительно глобализирующемся мире, и поэтому она может представляться в виде удобного прибежища, обеспечивающего безопасность и уверенность и поэтому столь желанного. <...> По- иск идентичности разделяет и обособляет; тем не менее, рискован- ность построения ее в одиночку провоцирует строителей на поиск крючков, на которые можно подвесить индивидуально переживае- мые страхи и беспокойства, и заняться изгнанием духов в компании других, столь же напуганных и мятущихся личностей. Способны ли 3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 86 такие «скрепленные крючьями» сообщества обеспечить то, на что они надеются, – некую коллективную страховку от индивидуально переживаемых рисков, – вопрос неясный; однако даже сооружение баррикад в многочисленном обществе представляет собой корот- кий отдых от одиночества. Будет от этого польза или нет, следует что-то предпринять, и человек может утешиться хотя бы тем, что он принимает удары судьбы не с опущенными руками. Как выра- зился Джонатан Фридман, в нашем глобализующемся мире «если чего и не происходит, так это исчезновения границ; напротив, они, похоже, возводятся на каждом углу и в каждом квартале исчезаю- щего в нашем мире единого жизненного пространства». <...> Пожалуй, вместо разговора об идентичностях, унаследован- ных или обретенных, более уместным и соответствующим реаль- ностям глобализирующегося мира выглядело бы исследование идентификации, никогда не заканчивающейся, всегда незавер- шенной, неоконченной, открытой в будущее деятельности, в кото- рую все мы, по необходимости либо сознательно, вовлечены. Вряд ли порождаемые ею напряженности, конфронтации и конфликты скоро пойдут на убыль. Лихорадочный поиск идентичности не есть не до конца искорененный рецидив эпох, предшествующих глобализации, рецидив, который должен быть изжит по мере раз- вертывания глобализации; напротив, он представляет собой по- бочный эффект и неожиданный продукт, порожденный сочетани- ем импульсов к глобализации и к индивидуализации, равно как и проблемами, вызываемыми к жизни этим сочетанием. Связанные с идентификацией конфликты никогда не противоречат тенденциям к глобализации и не стоят у них на пути: они являются законным порождением и естественным спутником глобализации, и не толь- ко не затрудняют ее, но и смазывают ее колеса. ПРЕСТУПНОСТЬ КАК ОБЩЕСТВЕННЫЙ ФЕНОМЕН 1. Почему Дюркгейм трактует преступление как нормальное социальное явление? 2. Почему падение уровня преступности ниже среднего рас- сматривается им как тревожный симптом? 3. Можно ли сказать, что Дюркгейм считает девиацию отно- сительной? Преступность как общественный феномен 87 4. Какие примеры позитивных форм девиации приводятся в тексте? 5. Какую роль преступление играет в «общественной эволюции»? Источник: Э. Дюркгейм. Норма и патология // Социология преступности (Современные буржуазные теории). М., 1966. С. 39–44. Преступления совершаются не только в большинстве обществ какого-либо одного определенного типа, но во всех обществах всех типов. Не существует общества, не сталкивающегося с про- блемой преступности. Ее формы меняются; деяния, квалифици- руемые в качестве преступных в одном месте, не являются тако- выми везде; однако всегда и повсюду есть люди, которые ведут себя таким образом, что это навлекает на них уголовное наказа- ние. Если бы по мере того, как общество переходит от низших форм к высшим, уровень преступности, то есть соотношение меж- ду числом ежегодно совершаемых преступлений и количеством населения, обнаруживал тенденцию к снижению, можно было бы полагать, что преступность, оставаясь нормальным явлением, по- степенно теряет этот характер. Однако у нас нет оснований счи- тать, что такое снижение действительно происходит. Многие фак- ты указывают скорее на наличие противоположной тенденции. С начала XIX столетия статистика позволяет нам следить за раз- витием преступности. Она повсюду возросла. Во Франции пре- ступность выросла примерно на 300%. Нет никакого другого фе- номена, который обладал бы столь бесспорно всеми признаками нормального явления, ибо преступность тесно связана с условия- ми жизни любого коллектива. Допустить, что преступность пред- ставляет собой форму проявления социальной патологии, значило бы согласиться с тем, что патология не есть нечто случайное в жизни общества, а, напротив, в определенных случаях она вырас- тает из основной конституции живого организма; результатом это- го было бы стирание всякого различия между физиологическим и патологическим. Нет сомнения, что сама по себе преступность может принимать ненормальные формы, как это имеет место, на- пример, в тех случаях, когда ее уровень необычно высок. Такого рода превышение нормы, безусловно, имеет патологический ха- рактер. Проще говоря, нормальным является само существование преступности при условии, что она достигает, но не превышает 3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 88 уровня, характерного для общества определенного типа; этот уро- вень, быть может, не невозможно установить. Здесь мы сталкиваемся с выводом, казалось бы, совершенно парадоксальным. Не будем впадать в ошибку. Относя преступ- ность к явлениям нормальной социологии, мы вовсе не хотим ска- зать, что это неизбежное, хотя и вызывающее сожаление явление, обязанное своим существованием неискоренимому злонравию людей. Мы хотим подчеркнуть, что преступность является одним из факторов общественного здоровья, неотъемлемой частью всех здоровых обществ. На первый взгляд такое заключение поражает, и мы сами долгое время были озадачены этим. Однако как только это первое чувство проходит, нетрудно найти доводы, объясняю- щие, почему преступность следует отнести к числу нормальных явлений, и в то же время подтверждающие эту мысль. Прежде всего, преступность – нормальное явление потому, что общество без преступности совершенно невозможно. Престу- пление заключается в совершении деяния, наносящего ущерб очень сильным коллективным чувствам. В обществе, в котором более не совершается преступлений, чувства, страдающие от пре- ступлений, должны были бы обнаруживаться в индивидуальном сознании всех без исключения членов общества, и они должны были бы проявляться в той же степени, в какой проявляются про- тивоположные им чувства. Если даже предположить, что такого рода условие может быть реализовано, то и в этом случае престу- пления не исчезнут; они только изменят свою форму, ибо та самая причина, которая устранит указанным образом источники пре- ступности, немедленно создаст новые источники. Действительно, для того чтобы коллективные чувства, охра- няемые уголовными законами нации в определенный период ее истории, овладели общественным сознанием, или для того чтобы эти чувства приобрели большую силу там, где они недостаточны, они должны стать более интенсивными, чем это было раньше. Общество в целом должно испытывать эти чувства более напря- женно, ибо ему неоткуда черпать большую силу, необходимую для контроля над лицами, которые раньше наименее поддавались их воздействию. Для того чтобы исчезли убийства, отвращение к пролитию крови должно стать большим в тех социальных слоях, из которых рекрутируются убийцы; однако прежде всего это от- вращение должно с новой силой охватить все общество в целом. Преступность как общественный феномен 89 Более того, само отсутствие преступлений прямо содействовало бы появлению такого отвращения, ибо любые чувства, по-видимо- му, пользуются гораздо большим уважением, когда они уважают- ся всеми и повсюду. Легко упустить из виду то обстоятельство, что этот высокий уровень общественного сознания не может быть достигнут ука- занным образом, если не усилится острота переживания тех более слабых чувств, нанесение ущерба которым ранее означало лишь нарушение обычая, ибо слабые чувства есть не что иное, как про- должение более сильных чувств, их более приглушенная форма. Так, хотя грабеж и простое проявление дурного вкуса ранит одно и то же альтруистическое чувство – чувство уважения к тому, что принадлежит другому, однако это чувство страдает от проявления дурного вкуса меньше, чем от грабежа; и поскольку, кроме того, среднее сознание не обладает интенсивностью, достаточной для того, чтобы остро реагировать на проявление дурного вкуса, к не- му относятся с большей терпимостью. Вот почему за проявление плохого вкуса человека лишь порицают, в то время как за грабеж наказывают. Однако если это чувство усилится до такой степени, что заставит замолкнуть в сознании каждого мотивы, побуждаю- щие человека к воровству, он станет более чувствителен к нару- шениям, которые до этого лишь слегка затрагивали его. Люди ста- нут тогда более энергично реагировать на такие нарушения; их будут считать более позорными, и это приведет к тому, что неко- торые из таких нарушений из области моральных проступков пе- рейдут в область деяний, характеризуемых как преступные. На- пример, неправомерные сделки или неправомерное исполнение сделок, что влечет за собой всего лишь общественное осуждение или возмещение убытков в порядке гражданского судопроизвод- ства, станут преступлением по закону. Представьте себе общество святых, образцовый монастырь примерных индивидуумов. Преступления в собственном смысле слова здесь неизвестны; однако проступки, представляющиеся не- существенными мирянину, вызовут тут точно такой же скандал, какой обычные преступления вызывают в обычных условиях. Ес- ли к тому же такое общество обладает властью судить и наказы- вать, оно определит такие деяния как преступные и будет отно- ситься к ним соответствующим образом. По этой же причине безупречно честный человек осуждает малейшие свои промахи с 3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 90 той суровостью, какую большинство людей проявляет в отноше- нии деяний, с большим основанием относимых к числу преступ- лений. В прежнее время акты насилия над личностью встречались чаще, чем в наши дни, так как уважение к достоинству личности было не столь сильным. По мере усиления этого чувства такие преступления стали более редкими; вместе с тем в уголовный за- кон была введена ответственность за многие действия, посягаю- щие на человеческое достоинство, которые не наказывались в уго- ловном порядке в прежние времена. Для того чтобы исчерпать все логически возможные гипотезы, следует, быть может, спросить, почему подобное единодушие не распространяется на все коллективные чувства без исключения. Почему даже самое слабое чувство не может обладать достаточ- ной силой, чтобы предотвратить любое несогласие? Моральное сознание общества должно быть в целостном виде воплощено в индивидуальном сознании всех его членов и обладать силой воз- действия, достаточной для того, чтобы предотвратить любые по- сягающие на него деяния, – как малозначительные нарушения, так и преступления. Однако такое универсальное и абсолютное еди- нообразие совершенно невозможно; непосредственная физическая среда, окружающая каждого из нас, передаваемые по наследству качества и социальные влияния по-разному действуют на разных лиц и вследствие этого создают различия в сфере сознания. Люди не могут быть совершенно одинаковыми хотя бы потому, что каж- дый из них обладает своим собственным организмом и эти орга- низмы занимают различные зоны в пространстве. Следовательно, поскольку не может быть общества, в котором индивидуумы не отличались бы в большей или меньшей степени от среднего коллективного типа, постольку неизбежно, что среди такого рода отклонений существуют и отклонения преступного характера. Такой характер они приобретают не в силу каких-либо внутренне присущих данному деянию качеств, а в связи с опреде- лением, которое дает этому деянию коллективное сознание. Если общественное сознание становится сильнее, если оно обладает достаточным авторитетом, чтобы подавить эти отклонения, оно само становится вместе с тем более чувствительным, более взы- скательным и, выступая против малейших отклонений с энергией, проявляемой до этого только в отношении более значительных нарушений, это сознание придает им столь же серьезное значение, Преступность как общественный феномен 91 какое раньше придавалось преступлениям. Другими словами, оно определяет их в качестве преступных. Итак, преступность необходима; она прочно связана с основ- ными условиями любой социальной жизни и именно в силу этого полезна, поскольку те условия, частью которых она является, сами неотделимы от нормальной эволюции морали и права. Действительно, сегодня невозможно более оспаривать тот факт, что право и мораль изменяются с переходом общества от од- ного социального типа к другому, ни тот факт, что они эволюцио- нируют в пределах общества одного и того же типа, если подвер- гаются изменениям условия жизни этого общества. Однако для то- го, чтобы эти трансформации были возможны, коллективные чув- ства, составляющие основу морали, не должны быть враждебны переменам и, следовательно, должны обладать умеренной силой воздействия. Если они будут слишком сильны, они утеряют гиб- кость. Каждая установившаяся система является препятствием для развития новой системы в той степени, в какой установившаяся система лишена гибкости. Чем более совершенна структура, тем больше проявляет она здорового сопротивления любым переменам; и это в одинаковой степени верно в отношении как внутренней, так и функциональной организации. Если бы не было преступности, это условие не могло бы быть выполнено, ибо такого рода гипотеза предполагает, что интенсивность коллективных чувств возросла до уровня, не имеющего примера в истории. Ничто не может быть хо- рошим безгранично и бесконечно. Сила воздействия морального сознания не должна быть чрезмерной, в противном случае никто не осмелится критиковать его, и оно легко примет застывшую форму. Чтобы был возможен прогресс, индивидуальность должна иметь возможность выразить себя. Чтобы получила возможность выраже- ния индивидуальность идеалиста, чьи мечты опережают время, не- обходимо, чтобы существовала и возможность выражения индиви- дуальности преступника, стоящего ниже уровня современного ему общества. Одно немыслимо без другого. Но это не все. Помимо такой косвенной пользы, преступность сама по себе играет немаловажную роль в этой эволюции. Пре- ступность не только предполагает наличие путей, открытых для необходимых перемен, но в некоторых случаях и прямо подготав- ливает эти изменения. Там, где существуют преступления, коллек- тивные чувства обладают достаточной гибкостью для того, чтобы 3. СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ, ... 92 принять новую форму, и преступление подчас помогает опреде- лить, какую именно форму примут эти чувства. Действительно, сколь часто преступление является лишь предчувствием морали будущего, шагом к тому, что предстоит! Согласно законам Афин, Сократ был преступник, и его осуждение имело бесспорное осно- вание. Однако вменяемое ему в вину преступление, а именно, не- зависимость мысли, послужило на благо не только человечеству, но и его собственной стране. Оно помогло сложиться новой мора- ли и вере, в которой нуждались жители Афин, ибо традиции, в со- ответствии с которыми они жили до этого, не соответствовали бо- лее существовавшим условиям жизни. Случай с Сократом не единственный; такого рода случаи периодически повторяются в истории. Свобода мысли, которой мы пользуемся ныне, была бы невозможна, если бы запрещавшие ее правила не нарушались вплоть до того момента, когда они были торжественно отменены. Однако до этого нарушение этих правил считалось преступлени- ем, ибо оно посягало на чувства, с особой силой переживавшиеся средним сознанием. И все же это преступление было полезно как прелюдия к реформам, которые с каждым днем становились все более необходимыми. Либеральная философия имела своих пред- шественников в лице всякого рода еретиков, которые в силу зако- на наказывались гражданскими властями на протяжении всех средних веков и до начала нашей эпохи. С этой точки зрения основополагающие факты преступности предстают перед нами в совершенно ином свете. В отличие от хо- дячих представлений, преступник уже не кажется нам совершенно непригодным для общества существом, своего рода паразитиче- ским элементом, чуждым и враждебным организмом, введенным в среду общества. Напротив, он играет определенную роль в соци- альной жизни. И само преступление уже нельзя понимать как зло, которое необходимо подавлять всеми возможными средствами. Если преступность падает заметно ниже среднего уровня, нам не с чем поздравить себя, ибо мы можем быть уверены в том, что такой кажущийся прогресс связан с определенной социальной дезорга- низацией. Так, число нападений никогда не бывает столь низким, как во время нужды. Падение уровня преступности влечет за со- бой пересмотр или необходимость пересмотра теории наказания. Если преступление действительно болезнь, то наказание за него является лекарством и не может пониматься иначе. Вследствие это- Литература 93 го цель всех дискуссий, возникающих в связи с преступлением, – это решить, каким должно быть наказание, способное выполнить роль лекарства. Если преступление вовсе не патология, то целью наказания не может быть излечение и подлинную функцию нака- зания следует искать в каком-то ином направлении. Литература 1. Социология / Ю. Волков [и др.]. – М.: Гардарики, 2003. – С. 512. 2. Смелзер, Н. Социология / Н. Смелзер. – М.: Феникс, 1994. – С. 688. 3. Шибутани, Т. Социальная психология / Т. Шибутани. – М.: Феникс, 1994. – С. 544. 4. Леонтьев, А. Н. Деятельность, сознание, личность / А. Н. Ле- онтьев. – М.: Прогресс, 1975. – С. 202. 5. Ярошевский, Т. Личность и общество / Т. Ярошевский. – М.: Прогресс, 1973. – С. 309. 6. Резник, Ю. М. Человек и общество: опыт комплексного изечения / Ю. М. Резник // Личность. Культура. Общество: сб. ста- тей / НИГО. – М., 2000. – Т. 2, вып. 3. – С. 212–240; вып. 4. – С. 197–236. 7. Ануфриев, Е. А. Личность и общество / Е. А. Ануфриев // Социология. Основы общей теории / под ред. Г. В. Осипова [ и др.]. – М.: Логос, 1996. – С. 239. 8. Смирнов, П. И. Социология личности: учеб. пособие / П. И. Смирнов. – СПб.: Алетейя, 2001. – С. 345. 9. Артемьев, А. И. Социология личности / А. И. Артемьев. – М.: Гардарики, 2001. – С. 202. 10. Мертон, Р. Социальная структура и аномия / Р. Мертон // Социология преступности. Современные буржуазные теории: сб. статей / под ред. Б. С. Никифорова. – М.: Знание, 1966. – C. 299–313. 11. Сатерленд, Э. Х. Являются ли преступления людей в бе- лых воротничках преступлениями? / Э. Х. Сатерленд // Социоло- гия преступности. Современные буржуазные теории: сб. статей / под ред. Б. С. Никифорова. – М.: Знание, 1966. – С. 45–49. 12. Осипова, О. С. Девиантное поведение: благо или зло? / О. С. Осипова // Социологические исследования. – 1998. – № 9. – С. 106–109. |