_Ильин И.А., О сущности правосознания. Правосознания
 Скачать 0.88 Mb.
|
|
И. Л. И льин О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ Мюнхен — Москва И. А. И льин О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ Москва «Рарогъ» 1993 ББК 87.3 И 46 Составитель и автор вступительной статьи И. Н. Смирнов И 46 Ильин И. А. О сущности правосознания. /Подготовка текста и всту пительная статья И. Н. Смирнова. — М.: «Рарогъ», 1993. — 235 с. Иван Александрович Ильин (1883 — 1954) — выдающийся русский философ и государствовед, писатель и православный мыслитель. «О сущности правосознания» — одно из его замечательных сочинений, посвященных воп росам власти и государственного устройства. Автор, в совершенстве владея историей и философией права, раскрывает духовный смысл и государственное предназначение правосознания. Развивая русскую государствоведческую тра дицию, исходя из национальных интересов России, он дает ответы на вопросы о сущности государства и формах власти. Книга была напечатана после кончины ученого в 1956 г. в типографии Обители преп. Иова Почаевского (Мюнхен). На родине ученого издается впервые. Ответственные за выпуск: Мартынова Н. М., Подольский В. М. ББК 87.3 © Составление, вступительная статья И.Н. Смирнов. 1993 ISBN 5-87372-005-6 © ТОО «Рарогъ». 1993 ПРАВО И ИДЕАЛ ВЛАСТИ. Ныне, хотя и неоправданно неспешно, но все неотврати мее складываются условия, побуждающие к пересмотру зако стенелых взглядов на природу государства — его задач и обяза тельств. Правда, прозрению сопутствуют — как это не раз уже бывало — ломка и разрушение. Вновь обрекают нас на повторе ние уроков собственного опыта. Но и пережитое еще, ох, как далеко от того, чтобы стать в сознании многих и многих очевидностью. Вопрос в том, какому пути общественного уст ройства будет отдано предпочтение, чьи указания и понуждения воспримут вершители народной жизни? Советчиков же хватает. Однако перемен в государственном устройстве, удовлетворяю щих подлинные национальные и державные интересы России, очень и очень мало. Они отнюдь не способствуют облегчению жизни народа, но лишь усугубляют и ожесточают ее. Взоры и надежды новейших реформаторов российского уклада обраще ны на Запад, за океан. Весьма показательное отношение как к будущему отечества, так и к его прошлому. Развитие событий, впервые за многие годы открывших народу возможность не только высказать волеизъявление, но и способствовать его осу ществлению, в первую очередь, казалось бы, заставляет вос пользоваться лучшими достижениями отечественной государ ственности, наработанными за тысячелетнюю историю. Оказалось, сделать это не так просто. Наряду с множест вом явных и тайных обстоятельств, препятствующих законно му правопреемству, сказывается незнание самой истории и потому сильна вероятность — пока будет восполняться недоста ющее — упустить время. Тем актуальнее то бесспорное и непре ходящее в национальной государственности, что получило мно гократную проверку временем, жизнью и жизнями. Поэтому ощущаешь недоумение и сожаление, видя, как даже честные и небесталанные публицисты, вполне заслуженно обладающие авторитетом перед читателем, способные расшевелить сонное покамест сознание людей и положительно воздействовать на него, проявляют безграмотность в отечественной истории. Тем самым — вольно или невольно — тиражируя собственную нео сведомленность, они вовлекают в трясину неправды и своих читателей. К сожалению, не удержался от соблазна поддаться не знанию и публицист Карем Раш. Ничем иным нельзя объяс нить ошибочное суждение, высказанное им в статье «Литургия верных»: «Увы, — пеняет журналист, — никогда еще ни один русский мыслитель не был силен в основах государственности, не державен, а накануне первой мировой войны они совсем уже 3 были больше литературоведы и эстеты, чем философы и учите ля» («Русский вестник», 22 февраля 1991 г.). Нет надобности в данном случае входить в полемику. Возможно, мнение журналиста — не более чем заблуждение. Каждый, непредвзято проявивший интерес к истории россий ского правоведения, без труда убедится в обратном. Что касается «философов и учителей», обеспокоенных судьбой российского государства и способных указать пути сохранения и прираще ния его могущества, — вопрос этот, действительно, не простой. В переломную эпоху, на стыке последних столетий, учительское призвание русских философов, философствующих поэтов и писателей оказалось подменено блужданием впотьмах. Загасив свечу, освещающую прямую дорогу православия, они и самих себя обрекли на плутание и, подменив заведомо ложны ми иллюзиями поиск истины, завлекли русское общество в лабиринты мистики и оккультизма. Но не все мыслители поддались чарам софиологии и философии всеединства. Из числа стойко держащих защиту идеи русской самобытности, включая и взгляды на природу российского государства, назову лишь Константина Леонтьева, Павла Новгородцева, Ивана Иль ина. Пишущий об основах русской государственности должен знать эти имена! В нынешних условиях, не бесповоротно, но все опреде леннее склоняющихся к трезвению, проясняется взгляд на российское прошлое, славное не только своими темными сто ронами — в чем нас небезуспешно (до поры до времени, наде юсь) пытались убедить оракулы радикальных реформ — а кре постью державы и силой духа народного. Качествами, опреде лившими как значение государства для каждого российского гражданина, так и его место (отнюдь незаурядное) в мировом (как сегодня выражаются) сообществе. Мы знаем, что понятия монархии и монархизма в сознание советского человека, еще не изведенного реформами и пока не ставшего экспонатом истории, вошли как символы реакции, мракобесия, темного и злодейского. Собственно, рево люция одной из своих сокрушительных целей наметила именно монархию. И как известно, преуспела в ее достижении. Монар хию низложили, попытались построить новое общество. А отлу чение народа от исторической памяти отчизны довершило замысленное: привело к искажению верного некогда и разделяв шегося народом взгляда на принципы былой жизни. Беспамятство повергло общество в пучину бездуховно сти. Что сетовать о монархии, если из жизни людей устранили элементарные понятия и правила каждодневного добрососед ского общения, нормальных человеческих взаимоотношений. Разрушены структуры власти. Безответственность и безнака 4 занность стали нормой правового беспредела. Россиянин остав лен один на один с собственными тяготами, нуждой и безысход ностью. Его право попрано и отъято. Наблюдая правовую беспомощность «народных из бранников», неумение и нежелание власть имущих сохранить государство на принципах права и закона, яснее представляешь цену утраты отечественной государственности. Сегодня, ступив на путь освобождения от пелены забве ния, мы осознаем, что понятия монархии, монархизма долгое время были жупелом, с одной стороны, позволявшим оплевы вать и охаивать искони отечественное, веками устраиваемое, а с другой — подозревать каждого, посмевшего проявить хотя бы малейшую заинтересованность, элементарное любопытство в отношении монархического прошлого России (не говоря о серьезном интересе к принципам монархической государствен ности), в государственной измене и попытке подорвать установ ленный строй. Возмездие, как выяснилось, приходило скорое и жуткое. Сегодня, едва ступив на путь прозрения, мы видим, что первые — естественно, робкие и дилетантские — попытки выра жения готовности поддержать идею монархии вызывают иро ничные и колкие комментарии как противников возрождения России, так и защитников недавнего прошлого, сторонников социалистической государственности. Различие в позициях (впрочем, не столь существенное) объединяет их в одном — неприятии подлинной и действительной истории России, в нежелании возвратить ее достижения народу. Потому и язвят нынешние обличители «деспотизма» в адрес монархии, надеясь с помощью выцветших облаток, лос кутов, под которыми маскировали и упрятывали истинный лик российской державы, и далее оболванивать сознание народа. А казалось, нет ничего проще — воспользоваться сове том Козьмы Пруткова: «Зри в корень!» Наконец, хотя бы после довать избитому и заезженному методологическому указа нию — каждое историческое явление рассматривать в его конк ретности, со всеми взаимосвязями и, разумеется, противоречиями. И тогда перед взором непредвзятого исследо вателя предстало бы все многообразие, сложность и самобыт ность российской монархии с ее укорененностью в консерва тизм (в лучшем значении этого слова), позволяющей не только преемствовать традиции, но множить и развивать их. Иван Солоневич в монархии русского государства на первый план ставил ее православный характер: «Это не диктатура аристокра тии, подаваемая под вывеской „просвещенного абсолютизма“, это не диктатура капитала, сервируемая под соусом „демокра тии“, не диктатура бюрократии, реализуемая в форме социализ 5 ма, — это „диктатура совести“, в данном случае „православной совести“». Хочется, чтобы ростки пробуждающегося самосозна ния не зачахли, не успев пробиться через заскорузлость жизни и мышления. И в этой связи заслуживает поддержки Олег Михайлов в его надежде: «предвижу, что постепенно, с торжест вом религиозного сознания и внедрением идей таких мыслите лей, как Иван Александрович Ильин, развеется и миф об анти народности монархии». Знакомство с духовным наследием И. А. Ильина (1883 — 1954) предполагает закономерное обращение к пробле мам права и правосознания. На первый взгляд, может показать ся, что философия и право, в равной мере представленные в его творчестве, трудносоединимы в силу различия их предметов и методов. Однако такое впечатление ошибочно. Ведь воплощение права в государственной жизни опирается на правосознание, которое, в свою очередь, определяет готовность народа положить в основу общежития нравственные принципы духовной и мо ральной жизни. Обратиться к правоведческой стороне творчества Ильи на, помимо стремления полнее представить диапазон его иссле довательских усилий, подталкивает правовая ситуация, сложив шаяся в родном отечестве. В памяти сохранились еще отголоски призывов и заверений, недавно щедро лившихся из уст народ ных избранников, не сходивших со страниц перестроечной прессы, в необходимости и неотложности построения правового государства. И что же? Сегодня заметно поубавилось деклараций и посулов. Достигли цели? Стали жить под сенью законов, освя щенных правотворчеством реформаторов? Полагаю, что до этого далеко. Не случайно, когда захо дит речь о правовом государстве, умозрительные прожекты не выдерживают очевидности фактов, свидетельствующих о пра вовом беспределе. Не выполненной оказалась задача не только построения правового государства на принципах так называе мых рыночных отношений, но утрачены все сколько-нибудь эффективные механизмы и структуры поддержания общест венного порядка. Так в чем же дело? Ответ для многих, а круг их расширяется с каждым днем, ясен. Постепенно вскрываются подлинные замыслы ре форматоров; надо полагать, в будущем станет явным, если и не все из их сокровенных намерений, то, по крайней мере, многое. Пока же твердо можно утверждать, что не сработал механизм перестройки — неотлаженный теоретически и неподготовлен 6 ный структурно для первоочередной и наиважнейшей государ ственной работы. Но причины холостого эффекта не в одном хилом устройстве преобразовательной машины, туманных це лях законотворцев, но и в том — крайне низком, неудовлетвори тельном — состоянии правового сознания, которое и по сию пору присуще подавляющей части граждан бывшего социали стического, так сказать, общества. Многократно обманутые, разучившиеся (и не наученные) самодеятельному управлению собственной жизнью, лишенные юридической и социальной защиты советские люди оказались не подготовлены к правовым реформам. Да и сами модели, на которые ориентируются ре форматоры, далеки от идеалов, нужных народу. Поэтому в нашем положении обращение к государство- ведческим трудам выдающегося соотечественника — проявле ние не пустой любознательности, а острая необходимость. В них содержится четкая постановка теоретических проблем совер шенствования правового механизма управления обществом, укрепления государства как основы общественной жизни. На мой взгляд, в них также дается актуальное, не устаревшее решение многих затруднений, сопутствующих переживаемому моменту. Как специалист в области юриспруденции И. А. Ильин известен своими незаурядными попытками рассмотреть при роду права и правотворчества, механизм государственной вла сти. Этим проблемам посвящено его фундаментальнейшее ис следование «О сущности правосознания», опубликованное в 1956 году в Мюнхене. Скажу сразу: он был последовательным и убежденным сторонником монархии. Значит ли это, что столь определенная и, как может кому-то показаться, заведомо негативно характе ризующая ученого оценка предполагает отрицание его подхо дов, неприемлемость отстаиваемых взглядов? Еще несколько лет тому назад только подобное утверждение и могло быть принято в расчет. Ныне же мы становимся свидетелями того, насколько кардинально, стремительно может меняться направ ление политического развития общества, как быстро рождается многообразие мнений, немыслимое недавно в сфере официоз ного правотворчества, в ряду которых и предлагаемое трудами И. А. Ильина — нормальное явление. Другое дело, что реализа ция его идей сдерживается вновь сформировавшимися структу рами власти, оказавшейся у кормила государства. И можно предположить, что не всем нынешним политикам по душе придутся взгляды этого русского философа и правоведа. Но не на их антирусскую направленность ориентировался Ильин. Свои труды он обращал к тем, кто искренне и горячо обеспокоен судьбой России, кто болеет за воссоздание нового российского государства. 7 Проблемы права составляли предмет профессиональ ного интереса Ильина на протяжении всей его жизни. Первый труд по этим вопросам был опубликован им в 1910 г. — «Поня тия права и силы. Опыт методологического анализа». Незадол го перед Октябрьским переворотом он издает «Основы обще го учения о праве» (1915 г.). Уже в Берлине увидела свет брошюра «Проблема современного правосознания» (1923 г.). Однако его основной, как бы итоговый труд, по пробле мам права (завершенный в 1919 г.) был издан только после смерти ученого. Это была книга «О сущности правосознания» (1956 г.)*. В ней И. А. Ильин обращается к духовным основам здорового правосознания, выявляет причины его недугов и незрелости. Не буду подробно раскрывать содержание книги: читателю дана возможность получить представление о ней, как говорится, из первых рук Скажу несколько слов о другой книге, в которой внимание автора сконцентрировано на ключевом принципе российской государственности — монархии. И. А. Ильин предполагал посвятить вопросу о монархии специальное исследование, которое, в соответствии с вынаши вавшимися планами, должно было состоять из двенадцати глав. Жизнь распорядилась по-иному. Он успел написать только семь глав и точно указал разделы своих берлинских лекций по этой теме — последующую часть задуманной книги. Подготовку не завершенной работы к изданию осуществил Н. П. Полторацкий. В 1979 году книга И. А. Ильина «Монархия и республика» вышла в Нью-Йорке**. Слово «монархия» прихотливыми путями вновь утвер ждается в нашем лексиконе. Что не означает, разумеется, нали чия социальной и юридической основы для окончательно, по жалуй, запоздалой реставрации свергнутого строя. Собственно, и сам И. А. Ильин неоднократно и твердо подчеркивал невоз можность возврата к прошлому. Хотя такие намерения нет-нет и высказываются. Даже заигрывают с сохранившимися (закон ными ли, нет ли — другой вопрос) претендентами на россий ский престол. И все же, скорей всего, за обозначившимися попытками противопоставить существующему укладу образцы безвозвратно ушедшего стоят не более чем внутренние противо речия переживаемой ситуации. Конечно, не следует недооцени вать и внешние силы. Между тем само понятие монархии не столь уж одно * Настоящее издание печатается по: И.А. Ильин. О сущности правосознания. Мюнхен, 1956. ** Эта работа И.А. Ильина опубликована в журнале «Вопросы философии», 1991, №№4 — 5. 8 значно, и я бы сказал, одиозно. И. А. Ильин в монархическом режиме видел не одни только угнетательные тенденции. Знакомство с представлениями о монархии как форме правления и идеале власти обнаруживает известные трудности, которые приходится преодолевать всякому, кто взялся за иссле дование этой проблемы. Дело в том, что данный способ государ ственного единения очень древен. Необозримость историческо го материала, разнообразие и противоречивость методологиче ских вопросов, наличие многочисленных философских, религиозных и нравственных аспектов, обнаруживающихся при постижении сути монархии, требуют проникновения не только во внешние качества, но в человеческую душу и челове ческий дух. Ильин прямо, без экивоков, говорил о противоречи ях и опасностях монархии, не замалчивал их, не идеализировал прошлое. Но, сравнивая монархию с республиканским обще ственным устроением, он стремился подчеркнуть те ее свойства, которые объективно ведут к здоровому правосознанию. Вопрос о монархии интересует Ильина, прежде всего и главным образом, в его связи с историей России. Пытаясь разобраться в исторических коллизиях российского государст ва, он в итоге ищет пути возможного выхода из состояния, в которое впала его родина. Политический идеал Ильина — идеал монархический: «История как бы вслух произнесла некий закон: в России возможны или единовластие или хаос; к республиканскому строю Россия неспособна. Или еще точнее: бытие России требу ет единовластия — или религиозно и национально укрепленно го, единовластия чести, верности и служения, т.е. монархии; или же единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и при том антинационального и интернационального, т.е. тирании». И вновь Ильин обращается к духовности человека, со ставляющей, по его глубокому убеждению, фундамент всякого правопорядка: «Правопорядок состоит в том, что каждого из нас признают живым, самоуправляющимся духовным центром, личностью, которая имеет свободное правосознание и призвана беречь, воспитывать и укреплять в себе это правосознание и эту свободу. В основе всякого права, и правопорядка, и всякой достойной государственной формы лежит духовное начало: человек призван к самостоятельности и самодеятельности в выборе тех предметов, перед которыми он преклоняется и которым он служит». Ильин утверждает священное, жизненное и творческое значение монархической идеи. На протяжении длительного своего существования, вплоть до 1917 г., Россия была монар хией. В ее падении виноваты, и в немалой степени, и сами монархисты. Грядущую перспективу России Ильин связывает 9 с монархией, которую нельзя возвратить насильственным пере воротом, как бы автоматическим обращением к прошлому. Традиционный государственный строй России предстоит гото вить длительное время, на это уйдут многие годы. Не одни лишь теоретические труды историков, но реаль ность самой истории цивилизации наглядно свидетельствуют о наличии определенного кризисного ритма, в который периоди чески вступают государство и право. Одна из причин наблюда емого при этом упадка жизни — в отказе от единой и целостной цели политического устремления. Происходит как бы растворе ние и утрата главной задачи — построения такого общества, условия жизни в котором будут приемлемы для большинства его членов. Демократическое установление правопорядка под меняется политическим мельтешением, выдвижением «малых заданий, амбиций, частных вожделений. Отсюда неизбежность расплаты — безыдейность власти, ее кризис, а затем и полный распад. Правовая и государственная жизнь вырождается в при нятие декретов и постановлений, выполнение которых с момен та появления ставится под сомнение. Единство между гражда нами утрачивается. Структуры управления разрушаются. Про тиворечия усугубляются и перерастают в гражданскую войну». Такова общая схема деструкции и деформации обще ственной жизни, нарисованная И. Л. Ильиным. К сожалению, не в первый раз за сравнительно короткий — по историческим меркам — отрезок времени становимся мы участниками ее воп лощения в нашей жизни. Видимо, в самом деле — судьба. Как уйдешь от нее! Право по своему предназначению и сути есть орудие порядка, мира и братства. В исполнении этих жизненно неуст ранимых функций общественного устройства видел задачу пра ва И. А. Ильин. Но наряду с теоретическим его осмыслением он разглядел и подлинный механизм становления государствен ности, проник в причины, ее затрудняющие, предсказал спосо бы разрешения возникающих противоречий: «Люди объединя ются на основах права как бы л ишь для того, чтобы осуществить внеправовое разъединение: братство служит вражде; под видом порядка тлеет и зреет новая распря; мир оказывается перемири ем, а перемирие готовит войну и, подготовив, уступает ей свое место. Кризис наступает тогда, когда история начинает подво дить итоги целому периоду, наполненному такими своекорыст ными посягательствами, беспринципными блужданиями и беспомощными взрывами». Почему нередко получается так, что намерения, исходя щие, казалось, из самых лучших побуждений, оборачиваются пустопорожней болтовней? Действия, на осуществление кото рых предполагалось затратить дни и недели — в крайнем случае, 10 месяцы — растягиваются на годы, а похоже, что и эти немалые сроки исполнятся только в вечности. Почему надежды исходят в разочарование, безверие? Поставленные вопросы порождают новые и так — без конца. Чаемые изменения маячат как при зрак — оазис, озеро, пальма, мерещащиеся бедуину. Напомина ют миражи и наши ожидания. И глядишь, подозрительность уже настаивается на раз дражении, а завтра мутными волнами накатываются озлоблен ность, гнев, а значит — снова жестокость?! И. А. Ильин тонко чувствовал хрупкость правового ме ханизма, зависимость его устойчивости и надежности от духов ного настроя общества: «как бы внезапно, обнаруживается, что право и государство получили неверное содержание и недостой ную форму; что они утратили свое единое назначение, а, может быть, и всякую цель; что они сделались орудием зла, а не добра; что они нуждаются в глубоком обновлении и возрождении. И, почувствовав беду, но не поняв ее значение и ее корней, челове чество начинает выбираться из нее с тою же инстинктивною слепотою и духовною беспомощностью, с которою оно позволи ло ей настигнуть себя и подавить. А слепота и беспомощность приводят его опять к паллиативам, к внешнему упорядочению жизни, к новым опасностям, неудачам и разложениям». Столь трагичный исход неизбежен до тех пор, пока не будет верно понято, что такое право, в чем суть и цель государ ства. Однако к правильному осмыслению основополагающих категорий общественного устройства нельзя придти, ограни чившись рамками академического, университетского позна ния. Не намного приблизят к нему и дискуссии, ведущиеся в среде депутатского корпуса и исполнителей власти, к сожале нию, на парламентско — любительском, как правило, чрезвы чайно низком теоретическом и культурном уровне. Вероятность такой ситуации, опасения в некомпетентности людей, которые могут оказаться причастными к политической реорганизации советского общества, Ильин предсказывал задолго до перестро ечных событий. В вопросе выведения общества из кризисных состояний он исходил из житейски оправданного в общем-то правила — надо научиться надежно ставить диагноз, определять недуги, но важно также иметь образ здорового организма. Посильную помощь в выработке взвешенной государственной политики и призвана осуществить философия права, посредством которой вырабатывается верное понимание правового и политического общения. Иными словами, речь идет о верном нормальном правосознании. В свое время немало было создано у нас народных уни верситетов и ликбезов с ни к чему не обязывающей — на деле — |