Программа формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (20012005 гг.)
 Скачать 3.01 Mb.
|
|
«НАШИ МЕРТВЫЕ НАС НЕ ПОКИНУТ В БЕДЕ»: ПСИХОДРАМАТИЧЕСКАЯ РАБОТА С СЕМЕЙНОЙ ИСТОРИЕЙ В этом разделе предлагается реферат статьи ведущего специалиста Института групповой и семейной психотерапии, кандидата психологических наук Е.Л. Михайловой. В статье описывается психодраматический метод работы с семейной историей. Психодрама «семейного древа» признана эффективным методом работы с травмой, которая затрагивает не одно поколение, что дает основание полагать, что данный метод будет весьма эффективным и при работе с вынужденными мигрантами. При длительной и многоуровневой культурной травмати-зации как никогда актуальной становится всякая практическая работа, восстанавливающая или усиливающая такое пе- реживание и понимание принадлежности к группе, которое не может быть нарушено следующей гримасой текущей политики, не станет очередной фикцией. В этом смысле всякая работа с семейной историей, «родовым древом» в сегодняшних условиях имеет не только клиническую, психотерапевтическую, но и социально-культурную ценность. Едва ли не основной темой, которая прекрасно прорабатывается в рамках подхода, является собственно кризис идентичности. Острота запроса может быть связана с недавней реальной травматизацией (утрата работы, семейного статуса, близких, Родины) или обусловливаться кризисом развития (как правило, кризисом середины жизни). «Вернуть себя», «почувствовать, что я не один в этом хаосе», «прикоснуться к корням» — формулировки такого запроса быва- * Психологи о мигрантах и миграции в России: Информационно-аналитический бюллетень № 3. М: Смысл, 2001. С. 60—77. «Наши мертвые нас не покинут в беде»... 325 ют совсем простыми или весьма литературными, но стоящая за ними потребность едина и, согласно автору, психодраматическая работа с семейной историей ей полностью отвечает. ПРЕИМУЩЕСТВА ПСИХОДРАМАТИЧЕСКОЙ ПРОРАБОТКИ СЕМЕЙНОЙ ИСТОРИИ 1. Прояснение деталей в отношении протагониста к своим предкам. Входя в роль одного из своих предков, человек получает хоть какой-то доступ к осознаванию не предназначенного для внешнего мира языка внутрисемейного общения. Опора на конкретику, деталь вообще характерна для психодраматического метода, причем детали эти не случайны, а часто и символичны. Имена предков, названия мест, где они жили, подробности их быта и частности биографий открывают доступ к ресурсным «посланиям» потомкам. Детали, сохраненные семейным преданием, бесценны и всегда выходят за рамки только лишь бытовых: работая с семейной историей, мы имеем дело не с фактологией (какова бы она ни была и сколько бы ее ни было), а с мифологическим сознанием. 2. Другой особенностью психодраматического метода, крайне важной при такой работе, является возможность обратиться не только к отношениям протагониста со своим родовым древом, но и к отношениям дальних, давних родственников и предков между собой. Разумеется, всю работу протагонист делает сам в роли того или иного предка. Но, например, если речь шла о тянущейся поколениями «сценарной» вражде сестер, мы отправляемся в то самое, пятое, считая от протагониста, поколение, где две сестры действительно совершили по отношению друг к другу тяжелейшие поступки, где разыгрывался драматический, даже кровавый конфликт. Этот конфликт может быть так или иначе психодрама-тически разрешен, как если бы речь шла о собственном конфликте самого протагониста с кем-нибудь еще. В исторически отдаленном, мифологизированном контексте такое разрешение конфликтов как бы освобождает последующее поколение от необходимости его воспроизводить. Каково бы ни было словесное оформление таких освобождающих, разрешающих сообщений, мы прекрасно по 326 Психическое здоровье мигранта нимаем, что фактически имеем дело с внутренними репрезентациями, фантазиями, проекциями самого протагониста. Именно поэтому спонтанности, воображения, памяти са- мого протагониста вполне достаточно — не так важно, как было на самом деле. Мы работаем с мифом, важно, как этот миф трансформируется в психическом плане «здесь-и-те-перь» работающего с этим мифом человека. 3. Вспомогательное лицо получает в роли, отведенной для него протагонистом, переживание, связанное с собственным семейным преданием. Поскольку это групповая работа, и она делается в пределах одной культуры, одной истории, возникает мощнейшее сопереживание, может быть, даже более мощное, более целительное, более терапевтичное, чем это бывает в «обычной» психодраме. Как и в любой психодраме, во вспомогательных ролях тоже происходит терапевтическое воздействие, а порой и катарсис. Иногда акцент, добавленный вспомогательным лицом при повторении текста, данного ему протагонистом, или какое-то небольшое дополнение, буквально пара слов, оказываются удивительно точными, удивительно правильными, выполняющими совершенно отчетливую терапевтическую функцию. В этом смысле очень интересен выбор людей из группы на вспомогательные роли. Для тех, кто хорошо знаком с психодрамой, это не будет удивительным, но особого внимания заслуживает то, что очень часто на роли важных для действия предков выбираются люди, которые могут соотнестись с таким (иногда очень специфическим) опытом. Групповая работа с «семейным древом» требует крайне внимательного и тактичного отношения к культурным и даже субкультурным различиям (в частности, различиям в ритуа- лах поминовения усопших). Если в группе создана атмосфера поддержки и понимания, опыт коррективного переживания становится и опытом межкультурного познания. НЕКОТОРЫЕ МЕТОДИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ Структура терапевтической 'сессии традиционна для психодрамы: разогрев — психодраматическое действие — обмен чувствами (шеринг). Протагонист обычно выбирается социометричес-ки — это позволяет следовать за «главными темами» группы. «Наши мертвые нас не покинут в беде»... 327 Разогрев может быть достаточно прост, возможно, проще, чем когда мы начинаем обычную психодраму. Например, группе предлагается разбиться на пары и поговорить со своим партнером о какой-нибудь старой вещи, живущей в семье. Это не обязательно семейная реликвия в прямом смысле слова (далеко не в каждой семье в России они есть, слишком часто семьи бросало с места на место, слишком много было войн, пожаров, репрессий, слишком бедно жили наши предки, чтобы нить передачи материального духа семьи не прерывалась). Участников просят вспомнить вещь, которая живет в семье больше одного-двух поколений, рассказать об этой вещи своему партнеру и услышать, в свою очередь, его рассказ. Потом в кругу предлагается назвать по желанию, не обязательно всем, те предметы, старые вещи, которые есть в группе. Это бывают семейные иконы, доставшиеся от бабки, рамка от портрета, который давно утерян, серебряная ложка «на зубок», швейная машинка «Зингер», грошовые серебряные сережки или какой-нибудь допотопный фотоаппарат и т.д. Когда называются эти предметы, в каждом из них материализован какой-то кусок истории, и немедленно возникают сильнейшие творческие и, естественно, основанные на памяти собственной семьи фантазии о том, что за вещь, откуда взялась, чья, зачем, о чем она говорит. Порой такого разогрева бывает достаточно, для того чтобы появились первые протагонисты с желанием что-то понять о своем роде, о своей семье. Обычно на первых двух сессиях делаются психодраматические виньетки — встречи со значимым предком. Эта работа может занимать от 20 до 40 минут, а иногда она совсем ко- роткая — 7—10 минут, просто разговор с кем-то из своих значимых, важных предков, с которым почему-то хочется этого контакта — спросить ли что-то, сказать ли что-то, по- ругаться, подержать за руку. Здесь бывают очень разные эмоциональные окраски, очень разные мотивы, эмоциональные потребности. Тем самым в психодраматическом пространстве как раз и появляются эти тени — любимые, ненавистные, загадочные. Или, наоборот, слишком «прописанные», как бывает на парадном портрете. Эти люди — члены рода, семьи, которые по той или иной причине важны для протагониста. Надо заметить, что внутренняя идентификация с каким-нибудь дальним предком или продолжающийся с ним внутренний конфликт — совсем не редкое явление. Виньетки очень хорошо разогревают группу и учат не только техническим аспектам работы, но и глубокой идентификации с персонажами, крайне важной для этого жанра психодрамы. У каждого в роду были свои святые и злодеи, жертвы и люди, умевшие себя защитить, сумасшедшие и герои, красавица и чудовище, невинно убиенные и т.д. Семейный миф, он на то и миф (особенно, если располагается в единой, фрагментами известной всем нам истории), что в каждой работе на тему предков другие участники группы видят очень много своего, едва ли не больше, чем при обычной психодраматической работе. Мифологический материал имеет это свойство сильного притяжения, крайне богатой, мощной энергетики. И шеринг, и возвращение протагониста в группу при работе с семейной историей должны производиться даже более тщательно, потому что, как сказал один из участников таких семинаров, «мы потревожили столь серьезные энергии, что теперь должны быть невероятно внимательны к тому гулу, который чувствовали у себя под ногами и у себя в крови». Во время шеринга мы как раз и внимаем этому гулу, прежде чем начнется работа с полными семейными деревьями. Когда она начинается, почти вся группа оказывается в пространстве действия — семейное древо большое, ролей хватает всем персонажам, всем участникам группы, а иногда даже участников оказывается недостаточно, и тогда ставятся пустые стулья. После работы с семейным древом — она многоступенчатая и часто далеко отходит от первоначального запроса — обнаруживаются какие-то новые обстоятельства, вспоминаются, переигрываются, переделываются, разрешаются какие-то отношения, которые на самом деле не могли быть разрешены: например, мать не похоронила бабушку по очень важным и существенным причинам, но чувство ее вины перед матерью, разговоры об этой вине, разумеется, оказали влияние на жизнь протагонистки — и, конечно же, это должно быть переиграно в психодраме. «Наши мертвые нас не покинут в беде»... 329 Вся эта длительная, трудная, эмоционально крайне заряженная работа, когда мы имеем дело с полным древом, часто завершается интеграцией всех сообщений предков, персонажей. Одним из психодраматических приемов завершения работы с полным семейным древом является хор. Даже когда и протагонисты, и вспомогательные лица уже знакомы с ним, он все равно эмоционально воздействует довольно сильно. Иногда ведущий просит протагониста, находясь уже в пространстве настоящего, завершив свое путешествие к корням, повернуться спиной к выстроенному в пространстве действия семейному древу и послушать, как оно шелестит. Это означает, что все, кто есть в пространстве действия, все предки — важные и неважные, позитивные и не очень, живые и мертвые — вполголоса произносят те сообщения, которые были в момент работы даны им протагонистом. Они говорят все одновременно. Слух протагониста выхватывает то одну пару слов, то другую, с края, где материнская ветвь, с края, где отцовская, от близких по времени — мама, бабушка, папа, — и от дальних по времени. Все это слышится одновременно, и ощущение многолюдности, полноты, мощи семейного древа при этом очень сильное. Это сильное ресурсное переживание, на котором как раз такую тяжелую работу хорошо заканчивать. Результаты психодраматической работы с семейной историей так же разнообразны, как и показания к ней. Разумеется, для достижения результата не всегда достаточно одной сессии — тем более, что по ходу работы часто вскрываются новые проблемы, изменяющие картину в целом. С методической стороны следует отметить особое значение процесс-анализа в работе с семейной историей. Процесс-анализ приобретает дополнительное значение, поскольку в нем особое внимание уделяется историко-культурному контексту. Порой именно этот контекст позволяет изменить понимание внутрисемейных разрывов, конфликтов, тайн или кажущихся немотивированными поступков предков. При подробном рассмотрении семейного древа обычно находятся ресурсные области, «зоны исцеления» основных травм, альтернативные сообщения. 330 Психическое здоровье мигранта «Путешествие в семейную историю» представляется перспективным не только в чисто терапевтических целях: это одна из форм культурной терапии. Каждый из нас носит в себе последствия межпоколенной травмы, с которой связаны многие явления, обычно не рассматриваемые под этим углом зрения. Легкость возникновения катастрофических про- гнозов и разнообразных страхов, склонность к насилию и попаданию в роль жертвы, дисфункциональные семейные паттерны, аутодеструктивное поведение — это и многое дру- гое явно выходит за рамки психотерапевтического запроса. Работа с семейной историей могла бы послужить посильным вкладом профессионалов в решение такого рода проблем — и, если угодно, поклоном нашим предкам, пережившим так много. ПРАКТИКУМ ДИАГНОСТИКА МЕТОДИКА ПРОВЕДЕНИЯ ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ с ВЫНУЖДЕННЫМ МИГРАНТОМ Предлагаем реферат на основе третьей главы книги голландского психотерапевта Г. Ван дер Веера «Консультирование и терапия беженцев и жертв травмы: психологические проблемы жертв войны, пыток и репрессий» 1 и статьи английского психотерапевта Дж. Карима «Центр межкультурной психотерапии "Нафсият"» 2 Любая психологическая работа с беженцами начинается с внимательного выслушивания и записывания их жалоб. Затем к этому добавляются результаты наблюдения психолога или социального работника, которые подытоживаются интерпретацией профессионалом увиденного и услышанного с позиций его практического и теоретического подхода. В ходе первого контакта оказывающий помощь профессионал обычно старается найти с клиентом общий взгляд на природу его проблем. Он старается обобщить жалобы клиента в форме, которая была бы ясна и клиенту, и профессионалу, и при этом определяла направление дальнейшего сотрудничества. т\ 1 Van der Veer G. Counselling and therapy with refugees and victims of trauma: psychological problems of victims of war, torture, and repression. Chichester: Wiley & Sons, 1998. 2 Kareem J. The Nafsiyat Intercultural Therapy Centre: Ideas and Experience in Intercultural Therapy // J.Kareem & R.Littlewood (Eds.) Intercultural Therapy: Themes, Interpretations and Practice. Oxford: Blackwell Scientific Publications, 1992. P. 14—37. 332 Психическое здоровье мигранта Чтобы выбрать терапевтический подход, необходимо оценить способности и пределы возможностей беженца в сопоставлении со своим собственным профессиональным уровнем и пределами своих возможностей. Это включает в себя, помимо прочего, оценку мотивации беженца на изменение конкретных аспектов своего поведения и обсуждение с клиентом возможных путей разрешения его проблем. Большинство психотерапевтов, работающих с беженцами, вне зависимости от теоретических взглядов, считают полезным на первом интервью придерживаться следующего списка категорий диагностической информации: 1. Первое впечатление о беженце. 2. Жалобы и проблемы клиента; конкретные ситуации, в которых они проявляются; факторы и условия, усугубляющие то, на что жалуется клиент. 3. Положительные и адекватные стороны жизни клиента, приносящие ему радость, удовлетворение. Социальное окружение, способное оказать эмоциональную поддержку, его состав и доступность (например, семья, община земляков и т.п.). 4. Как клиент сам воспринимает свои проблемы, как они видятся его социальному окружению. Идеи о том, что послужило причиной или спровоцировало проблемы клиента. 5. Травматический опыт, пережитый беженцем. 6. Уровень когнитивного, эмоционального и личностного развития клиента, основные этапы становления его личности. 7. Стрессовые факторы, под воздействием которых находится клиент (например, неопределенность юридического статуса, проблемы с соседями, беспокойство об оставленных близких, болезни членов семьи и т.п.). 8. Признаки возможного наличия психиатрических симптомов, такие как серьезные нарушения восприятия и мышления. 9. Вид помощи, которой ожидает клиент, или причины ее отвержения (например, неудачные предшествующие обращения к психологам). Собирая эту информацию, нужно учитывать: • Культурные особенности клиента. Внимание к межкультурным вопросам значительно расширяет возможности терапии. «Позволяя людям говорить о своей этничности, мы даем Диагностика 333 им возможность описывать себя так, как они хотят, а не подгонять их под определенную категорию. Например, молодой человек, родившийся в Пакистане, приехавший в нашу страну, когда ему было пять лет, предпочел описать свою личность как "мусульманин", а не как "пакистанец" или "азиат". Женщина, чьи родители родились на Ямайке, назвала свое этническое происхождение "африканским", но добавила: "Я никогда не была в Африке"» (Кагеет, 1992. Р. 15) • Условия консультации, которые могут ограничивать получение информации: например, из- за присутствия родственника или переводчика становится невозможным рассказ о сексуальной травме; некоторые темы опускаются в связи с тем, что психолог противоположного клиенту пола; смысл слов может быть искажен переводом; иногда возникает недоверие к переводчику, связанное, например, с различиями в политических взглядах. Источники диагностической информации. Основным источником диагностической информации является клиническое интервью с беженцем. При проведении интервью часто не- обходима помощь переводчика. В таком случае возможны различные искажения информации в процессе перевода, которые нужно учитывать и стараться минимизировать (эти вопросы подробно рассматриваются в см. с. 383—385). Дополнительным источником сведений становятся люди из ближайшего окружения клиента. Это, в первую очередь, его родственники, которые также живут в иммиграции. Важную информацию можно получить также от других людей, оказывающих поддержку клиенту, например, от его адвоката или учителя языка. Очень важны для диагностики и результаты наблюдения, как во время интервью, так и у беженца дома. В частности, нужно обращать внимание на частоту и продолжительность контакта глаз, невербальные признаки напряжения, а также на общий внешний вид клиента. Наконец, важным диагностическим средством являются «щюбные вмешательства». Например, на первом интервью можно попробовать дать клиенту совет по какому-то отдельному аспекту его проблемы, а на следующей встрече спросить о результатах. 334 Психическое здоровье мигранта По итогам интервью делаются первичные диагностические выводы об основных проблемах клиента и определяются исходные точки оказания психологической помощи. Г. Ван дер Веер подчеркивает, что исходя из информации, полученной на первом интервью, формулируется лишь первичная диагностическая гипотеза (или ряд альтернативных гипотез), которую (-ые) нужно проверять и пересматривать после каждой встречи с клиентом. Такой подход автор называет «регулятивным циклом». В качестве его компонентов рассматриваются: жалобы и запрос клиента, диагностическая гипотеза, вопросы для прояснения и получения дополнительной информации, решения, принимаемые на основе новой информации, оценка их эффекта, пересмотр исходной диагностической гипотезы. НЕКОТОРЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ для ПРОВЕДЕНИЯ ДИАГНОСТИЧЕСКОГО ИНТЕРВЬЮ При проведении диагностического интервью важны две вещи: максимально вовлечь беженца в беседу и побудить его предоставить наиболее полную информацию о своих личных проблемах. В соответствии с этими целями следует придерживаться следующих рекомендаций. Необходимым условием является «теплое», полное подлинной заботы и интереса, отношение к беженцу со стороны профессионала, выражаемое как в словах, так и в невербальном поведении. Следующий важный момент: в первом контакте с беженцем лучше использовать короткие высказывания и простые вопросы, чем просто слушать рассказ клиента, хотя в некоторых случаях, как в том, что изложен ниже, более подходящим может быть и второй вариант. Б.Х., семнадцатилетний юноша, даже не дав психотерапевту представиться, сразу начал рассказывать о том, что произошло с ним четыре месяца назад после ареста в южноазиатском тоталитарном государстве. Он, по-видимому, не хотел, чтобы его рассказ прерывали. Психотерапевт просто сидел рядом с ним. После получасового рассказа о пытках, через которые ему пришлось пройти, Б.Х. начал плакать, и это была первая возможность какого-либо вербального вмешательства со стороны психотерапевта. , Диагностика 335 Использование в ходе диагностического интервью открытых вопросов (например, «В чем в настоящее время заключается ваша основная проблема?») приводит, пусть и после некоторого колебания, к более развернутым ответам, чем использование конкретных вопросов («Это случилось в тюрьме или после того, как вы иммигрировали?»). Ответы на открытые вопросы содержат в целом более личностную информацию. Однако в случае затрагивания эмоционально нагруженных тем, целесообразно задавать конкретные, закрытые вопросы, дающие больше информации. В последнем случае получаемая информация будет серией фактов, и чтобы узнать о чувствах клиента в отношении этих фактов, потребуются открытые вопросы. Иногда полезны суггестивные дополнения к открытым вопросам, например, «Что вы чувствовали, когда это произошло? Вы очень сильно разозлились? Или вы просто были поражены?», при условии, что вопросы задаются в эмпатическом стиле и предполагают возможность альтернативных ответов. СОДЕРЖАНИЕ ПЕРВОГО ИНТЕРВЬЮ |