Программа формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (20012005 гг.)
 Скачать 3.01 Mb.
|
|
«Модель трельяжа». В качестве примера интегративных когнитивных методов работы с травмой рассмотрим «Модель трельяжа» Ф. Гусмана, в которой прорабатываются три контекста жизни человека — до, во время и после травмы. Модель состоит из трех блоков (панелей). Их можно образно представить как три зеркальные плоскости трельяжа. Первый блок «До травмы» отражает значимые события, пред- шествующие травматическому опыту, и служит точкой отсчета. Среди дотравматических тем основные — культурный опыт, контроль, власть, уязвимость, страх, отношения, близость, семья, тендерные роли, сексуальность, религия. В пределах каждой темы исследуются личные убеждения, ценности, ожидания, опасения и поведение. Второй блок фокусируется на травматических переживаниях. В первую очередь внимание уделяется следующим процессам: а) попыткам подавить воспоминания о событии (на- Методы и формы психологической работы... 55 пример, оцепенению или отрицанию), отстраниться от стресса и тревоги; б) агрессии как попытке достичь контроля над переживанием и эмоциями; в) механизмам совладания, которые адекватны во время травматического переживания, но в последующем могут привести к неадаптивному поведению. Третий блок — совокупность всего жизненного опыта человека, как дотравматического, так и полученного в ходе травматических событий, непосредственно, явно или скрыто влияющих на жизнедеятельность индивида и на его отношение к новому опыту. Помимо перечисленных блоков, важную часть модели составляют «переживающее Я», «наблюдающее Я» и «новая интегрированная Я-концепция», которые отражают когнитивные и аффективные изменения, происходящие с клиентом в процессе терапии. Переживающее «Я» включает субъективное видение и аффективные переживания. Наблюдающее «Я» отражает возможности объективного оценивания событий, эмоций и поведения, а также их смысла, что достигается на основе психологического дистанцирования от эмоционального содержания до, во время и после травматические события. По мере того как клиент становится способен гибко перемещаться от «переживающего» к «наблюдающему» фокусу, начинает постепенно развиваться новое интегрированное самопредставление, что означает проработку и включение травматического опыта в единую продолжающуюся в будущее жизненную историю. Таким образом, человек, устанавливая связь между претравматическим, травматическим и посттравматическим контекстами, начинает чувствовать единство «Я» и определенную осмысленность и интегрированность жизненного опыта (Gusman et al., 1996). Динамическо-когнитивная краткосрочная терапия. Этот метод терапии ПТСР разработан американскими психиатрами М. Горовицем и Ч. Мармаром и основан на фазоориен- тированной модели синдрома стрессовой реакции Горовица, описавшего последовательность реакций на травму. Предназначенный для кризисного вмешательства, он также применяется в случаях отсроченной, острой или затянувшейся реакции на единичное травматическое событие. Цель метода — 56 Миграция как переживание жизненных событий уменьшение тревожности, укрепление адекватных защит, восстановление чувства защищенности и связности «Я» и обеспечение условий для предотвращения посттравматической патологической регрессии. Внимание уделяется раскрытию и модификации конфликтов и проблем развития, пред- шествовавших травматическому событию и определивших уязвимость человека для травматизации. Согласно концепции Горовица, сразу после травматического жизненного события пострадавший обычно переживает короткий период отчаяния, сопровождающийся сильными эмоциями, чаще всего страхом. Этот период Горовиц назвал фазой «выкриков» или «криков отчаяния», поскольку человек может время от времени вскрикивать «Берегись!», «Боже!», «Мама!», «О нет, это неправда!», рыдать, при этом лицо его искажается болью. В таком виде переживание отчаяния — нормальная реакция на шокирующее событие. Патологическим проявлением Горовиц считает панику, неконструктивный гнев или другие реакции, при которых человек настолько охвачен эмоциями, что игнорирует возможные адаптивные действия. Согласно Горовицу, фаза криков наблюдается не во всех случаях. Поведение некоторых людей сразу после травматического события продолжает оставаться эффективным, хорошо контролируемым и эмоционально выразительным. Однако, как только усилия по борьбе с внешними проявлениями стресса перестают быть необходимыми, может наступить внутренне или внешне выраженное отчаяние. Для фазы отрицания характерны потеря чувства реальности и связи с окружающим миром, ограниченность сознания (характерен взгляд «в одну точку»), уход в мир фантазий. Появляется невнимательность, трудности в оценке значимости внешних стимулов, частичная или полная амнезия событий, связанных со стрессом. Субъективно человек переживает «помутнение» восприятия, чувство, что мир стал «более серым», чем был раньше. На эмоциональном уровне наблюдается стертость аффектов, оцепенение, «онемение». Пытаясь хоть в какой-то мере обрести утраченное чувство самоконтроля, пострадавший избегает стимулов, каким-либо образом связанных с травматическим событием. Это обычно влияет на межличностные Методы и формы психологической работы... 57 отношения, проявляясь в социальной изоляции, в уходе от общественных и семейных обязанностей, отчуждении от близких и друзей. Окружающие могут обижаться на изменения, произошедшие в отношениях, и отстраняться от пострадавшего, лишая его своей поддержки именно тогда, когда она больше всего нужна. Соматически фаза оцепенения проявляется в постоянном чувстве усталости, головных и мышечных болях, тошноте. Нарушается нормальный сон (пострадавший может спать слишком много или, наоборот, слишком мало). Пытаясь игнорировать значение потери, травмированный человек иногда поддерживает искусственное продолжение «обычной жизни», которое, однако, имеет измененное субъективное качество: сам человек чувствует себя автоматом, выполняющим свои привычные действия в безжизненной манере, лишенной спонтанности. Активность в этой фазе в некоторых случаях может и возрастать, но она принимает формы попыток заглушить мысли и эмоции, связанные с травматическим событием. Это могут быть усиленные занятия спортом, гипертрофированная включенность в работу. Может происходить «застревание» на выполнении каких-либо рутинных задач, которые были важны до травматического события (Horowitz, 1986). Важно расспросить клиента об этих симптомах, поскольку многие сами не могут адекватно описать те чувства, которые они испытывают. Отрицание позволяет подготовиться к перестройке убеждений (Horowitz, 1983; Janoff-Bulman, Timko, 1987). Горовиц подчеркивает тенденцию пострадавших интегрировать реальность (травматический опыт) во внутренний мир и указывает на то, что отрицание позволяет редуцировать угрожающую информацию до переносимых доз (Horowitz, 1983). Поэтому степень отрицания будет наивысшей сразу после фазы шока, когда угроза разрушения базовых убеждений наиболее высока. Патологическое отрицание характеризуется интенсивным избеганием, когда человек, не справляясь со стрессом, может искать прибежища в экстремальных контрмерах, таких, как чрезмерное потребление медикаментов или поиски рискованных, опасных ситуаций. В противоположность фазе отрицания, фаза навязчивости характеризуется гиперактивностью, взрывными агрессивными 58 Миграция как переживание жизненных событий реакциями, повышенной бдительностью и пугливостью, часто выражающейся в реакции испуга на относительно безвредные стимулы, которые воспринимаются как повторение травматического события. Чрезмерная генерализация стимулов может вести к образованию иллюзий, нарушениям восприятия: зрительным, слуховым, обонятельным галлюцинациям и псевдогаллюцинациям. Навязчивые образы часто включают «ощущение» присутствия другого человека, возможно, того, кто погиб во время травматического события. Яркие образы травматической ситуации имеют тенденцию появляться чаще всего, когда человек расслабляется, отдыхает, во время засыпания и пробуждения. Повторяющиеся навязчивые мысли о событии, по мнению Горовица, являются индикаторами того, что данные травматического опыта сохраняются в активной памяти и перерабатываются до тех пор, пока каким-либо образом не будут ассимилированы. Горовиц отмечает, что в этом процессе участвуют психологические и физиологические механизмы (Horowitz, 1986). Ночные кошмары, терзающие многих пострадавших, свидетельствуют о том, что на бессознательном уровне ведется обработка опыта, с которым сознание справиться не в состоянии. Можно сразу заверить человека, что такого рода явления, как и другие непроизвольные перцептивные образы, не считаются признаками психоза и часто возникают после травматического события. Важным феноменом фазы навязчивости становятся приступы сильных эмоций, которые на пике кажутся непереносимыми. На соматическом уровне возникает ощущение готовности к борьбе (или истощение от постоянного возбуждения). В этом случае симптомы включают тремор, диарею, повышенное потоотделение, усиленное сердцебиение, тошноту, ком в горле, слабость в ногах. Во время фазы навязчивости травмированный человек часто непродуктивно, снова и снова мысленно «пережевывает» тему негативного события, испытывая при этом чувство спутанности, беспорядка мыслей. Все темы кажутся связанными с травматическим опытом. Поглощенный навязчивыми образами, мыслями и воспоминаниями о событии, пострадавший не способен сконцентрироваться на других вопросах. Иногда наблюдается повторное проигрывание травматического опыта и Методы и формы психологической работы... 59 собственного поведения. В этих повторных переживаниях человек пытается обрести контроль над событием и представляет себя играющим не пассивную, а активную роль (Яогом>/£,1986). В последней версии краткосрочная терапия, основанная на изложенной концепции, состоит из 12 сеансов, для каждого из которых четко определены цели и задачи (см. Таблицу 2). Таблица 2 12-сеансная терапия стрессовых расстройств Се- ансы Тема взаимоотношений Действия клиента Действия терапевта 1 Возникновение позитивных чувств по отношению к оказывающему помошь Рассказывает историю травматического события Обсуждает предварительный фокус работы 2 Снижение напряжения Рассказывает о событиях своей жизни, предшествовавших травме Реалистично оценивает синдром в контексте истории возникновения расстройства 3 Изучение клиентом реакции терапевта па различные типы взаимоотношений Клиент добавляет ассоциации, указывающие на более широкий смысл события Переопределение фокуса: интерпретация сопротивления, возникающего у клиента при обсуждении тем, связанных со стрессом 4 Углубление терапевтического альянса Рассмотрение значения события в настоящее время Дальнейшая интерпретация зашит, мер самосохранения и их изменений после травмы с целью понимания произошедшего события и реакции на него 5 » Работа над упущенными ранее темами Побуждение к открытой конфронтации с темами, вызывающими страх 6 » Взгляд в будущее Обсуждение окончания терапии с? по 11 Интерпретация реакций переноса в связи с другими моментами терапии Продолжение проработки центральных конфликтов и темы окончания терапии в контексте жизненных событий и реакций на них Прояснение и интерпретация центральных конфликтов и предстоящего окончания терапии; прояснение незаконченных тем; рекомендации 12 Прощание Понимание работы, которую нужно проделать самостоятельно Рассказ о планах на будущее Подтверждение реальных достижений и подведение итогов для будущей самостоятельной работы клиента 60 Миграция как переживание жизненных событий ' В начале работы клиенту предлагается рассказать о травме: описать последовательность событий, травматические переживания и свои реакции. Интерес психотерапевта к услышанному может резко контрастировать с ожиданиями клиента, особенно если люди из близкого окружения клиента реагировали отрицанием, шоковой реакцией или отказом слушать его рассказы о произошедшем. «Пересказ истории травмы в присутствии профессионального слушателя, оста- ющегося неизменно поддерживающим, понимающим, сочувствующим и не дающим оценок сам по себе терапевтичен и способствует быстрому установлению терапевтического альянса» (Marmar & Horowitz, 1988. Р. 95). Успех краткосрочной терапии в основном зависит от быстрого установления отношений сотрудничества и доверия между клиентом и терапевтом. Это особенно трудно для клиентов, недавно перенесших внезапную потерю близкого человека, поскольку они бессознательно ожидают повторения травмы при развитии новых отношений. Это требует хорошей техники, сочетающей интерпретацию и поддержку.Следующий важный шаг в методе краткосрочной тера- пии Горовица — точное определение ее фокуса: тех основных моментов травматического опыта и его последствий для психики, которые должны быть проработаны. Особое внимание здесь уделяется влиянию травматических переживаний (уязвимости, слабости, потери контроля над ситуацией и соответствующим эмоциональным реакциям — стыду, вине, самоуничижению) на Я- концепцию человека. В дальнейшем, используя различные когнитивно-бихевиоральные и анали- тические техники, психолог способствует восстановлению самоконтроля у клиента и активизирует проработку травматического опыта. Клиент получает в свои руки методы, использование которых продолжается и по окончании терапии. Последний этап краткосрочной терапии также обладает своей спецификой: до окончания должны быть проработаны интенсивные реакции переноса, возникающие у клиента. Клиент может глубоко переживать потерю только что обретенных значимых отношений, связывая это со своим травматическим опытом. Например, он считает, что психолог прерывает терапию из-за того, что не может вынести интен- Методы и формы психологической работы... 61 сивности реакции клиента на травму, или воспринимает окончание терапии как наказание за проявленные негативные чувства. Несколько последних сеансов отводятся на работу с реакциями переноса (подробнее о феномене переноса см. с. 393—396). Восстановление разрушенных базовых убеждений. Среди когнитивных направлений получили известность и широко используются в практике концепции, рассматривающие психологические последствия травмы в терминах картины мира или системы убеждений человека. Эти концепции и основанные на них методы помощи особенно важны для проведения психологической работы с вынужденными мигрантами, так как ситуация, в которой оказываются эти люди, резко трансформирует привычную картину мира. Известно, что сознание человека стремится к структурированности. Картина мира — это не хаотический набор впечатлений и идей, а целостная, иерархически организованная система. Эта система закладывается в детстве, формируется на протяжении длительного времени и состоит из неких допущений, или убеждений, на основе которых человек строит свои планы, поведение и интерпретацию явлений окружающего мира и которые постоянно проверяет на истинность в повседневной жизни, взаимодействуя с миром и людьми (Nisbett, Ross, 1980; Snyder et al, 1987). В обычной жизни мы истолковываем события так, чтобы поддерживать существование и стабильность нашей картины мира, которая обеспечивает нам необходимую опору в сложном, постоянно меняющемся мире (Janoff-Bulman, 1992; Perloff, 1983). Конечно, картина мира не является статичной и по мере приобретения человеком нового опыта постоянно дополняется и изменяется, но происходить изменения должны постепенно, градуально, чтобы не разрушать ее общую целостность. Однако экстремальный негативный опыт настолько противоречит существовавшей ранее картине мира, что его осмысление вызывает долговременные и тяжелые психологические проблемы. Работа с людьми, пережившими экстремальные жизненные события, показывает, что наиболее Распространенное чувство, возникающее у пострадавших, — это чувство беспомощности, незащищенности и уязвимости 62 Миграция как переживание жизненных событии (Horowitz, 1980; Janoff-Bulman, 1992; Perloff, 1983, 1987). Оно характерно для многих беженцев и переселенцев из зон военных действий и этнических конфликтов. У вынужденных мигрантов, особенно у тех, кому пришлось внезапно и быстро покинуть не только прежнее место жительства, но даже свою страну, основательно разрушаются привычные жизненные представления и схемы поведения. Чувство беспомощности и потери контроля над собственной жизнью могут сохраняться еще долгое время после того, как исчезнут пер- воначальные симптомы ПТСР (Kilpatrick et al., 1985). Ощущение безопасности — здоровое чувство нормального человека, один из основных постулатов нашего мира убеждений. Травматическое событие именно его ставит под удар. В свою очередь, чувство безопасности, по мнению американского психолога Р. Янов-Бульман, основано на трех категориях базовых убеждений, составляющих ядро нашего субъективного мира. 1. Вера в то, что в мире больше добра, чем зла. В эту категорию входит отношение к окружающему миру вообще и отношение к людям. 2. Убеждение в ценности собственного «Я». Здесь основное значение имеют два аспекта: «Я хороший человек» — самоценность — и «Я правильно себя веду» — контроль. 3. Убеждение, что мир полон смысла. Обычно люди склонны верить, что события происходят не случайно, а подчиняются законам контроля и справедливости (Janoff-Bulman, 1992, 1998). На «законах» контроля и справедливости остановимся подробнее. Принцип справедливости подразумевает, что человек получает то, что заслужил, и заслуживает то, что получает. Этот принцип лежит в основе моральных и религиозных норм, является основным в воспитании детей, пропагандируется средствами массовой информации и произведениями искусства. «Люди хотят верить и должны верить в то, что они живут в справедливом мире, — для того, чтобы их повседневная жизнь была наполнена чувством доверия, надежды и уверенности в завтрашнем дне» (Lerner, 1980. С. 14). Если принцип справедливости относится к характеру и сущности человека вообще, то принцип контроля означает Методы и формы психологической работы... 63 то, что мы своим поведением можем предотвращать несчастья и неприятности. Этот принцип подразумевает и присущее человеку чувство ответственности за свои поступки и их последствия. Согласно принципу контроля, если человек поступает «правильно» (осторожно, внимательно, дальновидно), он может уменьшить собственную уязвимость по отношению к негативным событиям. До какой-то степени это, разумеется, верно, но, тем не менее, не все в жизни подвластно нашему контролю. Люди обычно переоценивают свою способность контроля над событиями, соответственно недооценивая степень своей уязвимости. Янов-Бульман с коллегами провели исследование отличия содержания мира допущений у лиц, переживших травматическое событие и не переживавших такового (Janoff-Bulman, 1989). Среди травмирующих событий были названы: смерть родителя, брата или сестры, инцест, изнасилование, пожар, автокатастрофа. В выборке из 388 студентов было выявлено 83 «жертвы» (переживших то или иное экстремальное жизненное событие) и 255 «нежертв» (указавших на отсутствие подобного негативного опыта). Значимые различия между ними были обнаружены по трем убеждениям: 1. Жертвы воспринимают себя менее позитивно, чем нежертвы. 2. Жертвы видят мир более негативно. 3. Женщины-жертвы меньше верят в случай, чем женщины нежертвы, а мужчины-жертвы, наоборот, больше верят в случайность распределения событий, чем нежертвы. Практическая работа с вынужденными мигрантами показала, что эти особенности также характерны и для них, тем более, если ситуация, определившая изменения системы их базовых убеждений, отличалась особой драматичностью. Приведем пример из практики. Семья Ахмада (здесь и далее в клинических иллюстрациях имена изменены), беженца из восточной страны, оказалась в России в крайне тяжелом положении. На родине во время войны были убиты родители и мужа, и жены, в эмиграции супруги потеряли двух детей. Семья отличалась глубокими религиозными убеждениями, но война поставила перед ними вопрос: люди, убившие их родных и вынудившие покинуть родную страну, воевали под знаменем ислама. «Я не могу спокойно слы- 64 Миграция как переживание жизненных событий Методы и формы психологической работы... 65 шать слово "ислам" — сказал Ахмад, прося тут же прощения у Бога. — Зачем нужна такая вера, ради которой убивают?» — «И все же я чувствую, что близок к Богу», — говорит он. Нарушения основных убеждений (в благосклонности мира, доброте людей, осмысленности своего существования) и религиозных ценностей стали причиной изолированности семьи в общине беженцев и осложнили отношения в семье до такой степени, что она оказалась на грани распада. «Никого у меня не осталось — только Бог и я», — описывал свои ощущения Ахмад. Случаи, подобные этому, нередки в психологическом консультировании вынужденных мигрантов. Работа психолога во многом строится на содействии клиенту в воссоздании нарушенной системы убеждений, в поиске новых принципов построения жизни и интеграции травматического опыта в целостную жизненную историю. В процессе работы по восстановлению разрушенных базовых убеждений особое внимание следует обращать на то, что поиск причин произошедшего негативного события и стремление найти в нем смысл вызывает у пострадавших распространенную реакцию самообвинения. Янов-Бульман придает большое значение адаптивным функциям самообвинения в процессе когнитивной переработки травматического опыта. Люди, пережившие травматические события, — особенно жертвы насилия — часто склонны обвинять себя в случившемся больше, чем это кажется адекватным окружающим. Как ни парадоксально, но самообвинение может играть адаптивную роль. Если пострадавший считает, что он сам частично повинен в произошедшем, берет на себя ответственность за случившееся, тогда он в какой-то степени приобретает контроль над травматическим событием. На типичный для переживших вопрос «Почему я?» человек обычно находит ответ, насколько бы он ни был неадекватен реальности, и «причина» случившегося приписывается либо собственным личностным характеристикам, либо поведению. В зависимости от этого Янов-Бульман выделяет два типа самообвинения: характерологическое и поведенческое (Janoff-Bulman, 1998). Поведенческое самообвинение обычно выражается во фразах в прошедшем времени и относится к ситуативно определяемым факторам («не нужно было тогда туда ходить»). Характерологическое самообвинение (поиск причин случившегося в собственном характере или отдельных чертах) относится скорее к диспозиционным факторам и описывается чаще в настоящем времени («со мной всегда что-то случается», «такое могло произойти только со мной»). Характерологическое самообвинение, по сравнению с поведенческим, — более устойчивая и генерализованная реакция, так как оно обычно сопровождается низкой общей самооценкой и отрицанием возможности что-либо изменить. Поведенческое самообвинение, напротив, более адаптивно, поскольку дает возможность сохранить ранее существовавшие базовые убеждения или, по крайней мере, уменьшить потребность в их изменении. Оно позволяет пострадавшим ослабить чувство уязвимости, увеличить контроль над собственной жизнью и относится к тем аспектам поведения, которые могут быть изменены собственными усилиями человека. Очевидно, те же факторы поиска причинности и осмысленности событий влияют на то, что окружающие порой ищут в произошедшем вину жертвы («безалаберный», «зря туда пошел», «не с теми связался») (Coates et al, 1979; Lerner, 1980; Ryan, 1971). Л. Перлоф утверждает, что люди, не переживавшие травматического события, склонны воспринимать самих себя более способными справиться с гипотетической опасностью и недооценивают вероятность того, что сами могут стать жертвой экстремального опыта (Perloff, 1987). Такой взгляд помогает объяснить, почему «нежертвы» зачастую негативно относятся к «жертвам», в результате чего пострадавшие могут испытывать чувство изоляции, одиночества, а также испорченности и «меченности». Распространенность негативного отношения к пострадавшим и тенденция обвинения связаны с неосознанными попытками окружающих защитить себя от возможности оказаться в подобной ситуации. Приписывая жертве негативные качества и разотождествляя себя с ней, человек, не испытывавший травмирующего опыта, может таким образом под- держивать субъективное чувство собственной неуязвимости. Вышесказанное помогает понять одну из причин так часто встречающегося отношения окружающих к вынужденным мигрантам со стороны принимающего населения — в лучшем случае равнодушного, а чаще негативного. Позитивное влияние эмоциональной поддержки от значимых других в этом подходе описывается как восстановление разрушенных базовых убеждений. Поскольку травма часто на-66 Миграция как переживание жизненных событий носит удар по чувству самоценности пострадавшего, присутствие любящих, заботливых друзей и семьи обеспечивает доказательство того, что мир не всегда жесток, не все люди злы, а личность по-прежнему ценна (Janoff-Bulman, 1992). Исцеление, возврат к нормальному состоянию можно описать как изменение системы убеждений таким образом, чтобы травматическое событие было переработано и стало частью жизненного опыта индивида, породило новые жизненные смыслы и ценности. В этом случае человек вспоминает травматическую ситуацию по собственному желанию, оставаясь в то же время способным переключить свое внимание и мысли на другие темы (Horowitz, 1983, 1986; Van der Kolk, 1987), — другими словами, обретает утерянный контроль над собственной жизнью, эмоциями и поведением, восстанавливает разрушенные социальные связи. Рассуждая о возвращении к норме, Дж. Бенлейн уточняет двоякое понимание этого выражения: в качестве реадаптации к жизни и обществу или в качестве возвращения к состоянию до события (Boehnlein, 1989). Надежда на полное восстановление прежней жизни нереальна, более того, подобная надежда может привести к вытеснению и отрицанию пережитого. Скорее, процесс интеграции и выздоровления включает способность пережившего травму создать реалистичный взгляд на то, что случилось, и принять этот факт. Проработанный образ происшедшего избавляет человека от видения себя и других только на основе этих событий. «Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, — именно там мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим» (Франкл, 1990. С. 43). Травматическое событие ведет к переосмыслению мира, переоценке ценностей, к новой иерархии «того, что на самом деле имеет значение». Осознание хрупкости, незащищенности человеческой жизни рождает иное, более глубокое понимание ее ценности. МЕТОДЫ РЕЛАКСАЦИИ Вынужденные мигранты, пережившие травму и сильные стрессовые воздействия, находятся в постоянном напряжении и не могут расслабиться. Иногда чрезмерное напряжение человека не позволяет использовать в работе с ним психотерапевтические методы, а тем более включать его в груп- Методы и формы психологической работы... 67 повую работу. В связи с этим важнейшее место в оказании помощи пережившим тяжелые стрессовые воздействия занимают методы релаксации (от лат. relaxatio — уменьшение напряжения). Они направлены на создание условий для выработки навыков произвольной саморегуляции человеком физиологических и психических функций. Наиболее известные способы релаксации разработаны еще в 20-х годах прошлого века; это метод нервно- мышечного расслабления (прогрессивная мышечная релаксация) американского врача Эдмунда Якобсона и аутогенная тренировка немецкого врача Иоганна Шульца. Разрабатывая свой метод, Якобсон исходил из того факта, что эмоциональное напряжение сопровождается напряжением мышц, а успокоение — их расслаблением. Он обратил внимание на то, что различному типу эмоционального реагирования соответствует напряжение определенной группы мышц. Так, депрессивное состояние сопровождается на- пряжением дыхательной мускулатуры, страх — спазмом артикуляционных мышц. Нервно-мышечная релаксация состоит из серии простых упражнений, каждое из которых заключается в чередовании сильного напряжения и быстро следующего за этим расслабления соответствующей группы мышц. В результате этих упражнений возникает эффект снятия напряжения в каждой задействованной группе мышц, что сопровождается возникновением тепла и тяжести. По мнению Якобсона, снятие напряжения в мышцах содействует устранению негативных эмоций. Нервно-мышечная релаксация обладает хорошим терапевтическим эффектом при нарушениях сна, гипертонии, неврозах, головной боли, возникающих в результате стрессовых воздействий. Овладение расслаблением с помощью метода нервно-мышечной релаксации повышает возможность человека к саморегуляции психических состояний, способствует формированию внутренних средств контроля и управления протеканием психических функций, а также со-ЗДает предпосылки для освоения других, более сложных приемов психорегуляции (Леонова, Кузнецова, 1987). В 1932 г. в монографии «Аутогенная тренировка — сосредоточенное расслабление» И. Шульц изложил свой метод релаксации. Аутогенная тренировка предложена Шульцем для лече- 68 Миграция как переживание жизненных событий ния неврозов и основана на использовании приемов самовнушения. Она направлена на восстановление гомеостаза, нарушенного в результате стрессового воздействия. Выделяются низшая и высшая ступени аутогенной тренировки. На низшей происходит обучение релаксации с помощью упражнений, направленных на вызывание тепла, тяжести, управление сердечным и дыхательным ритмом. Высшая ступень ориентирована на создание трансовых состояний различного уровня. Принципиальный механизм аутотренинга — формирование устойчивых связей между «самоприказами» и возникновением определенных состояний в различных психофизиологических системах. Изучая самоотчеты испытуемых, обученных самонаблюдению в состоянии гипноза, Шульц обнаружил появление ощущений тяжести и тепла перед погружением в гипнотическое состояние и выдвинул предположение о том, что сознательное внушение чувств тяжести и тепла помогает добиться погружения в гипноз. На основе результатов проведенных исследований было разработано шесть основных стандартных упражнений, представляющих собой мысленное повторение «формул самовнушения», вызывающих ощущение тяжести, тепла, расслабления различных органов и частей тела (там же). Нервно-мышечное расслабление доступно любому человеку, а аутогенная тренировка требует предварительного обучения и позволяет более активно влиять на свое психофизическое и эмоциональное состояние. Несмотря на давнюю историю существования этих методов, они продолжают интенсивно использоваться и в настоящее время. На их основе разработаны многочисленные способы уменьшения стрессового воздействия на организм (см. с. 115—120). В работе с вынужденными мигрантами возможно как самостоятельное применив методов релаксации, так и их включение в качестве определенного этапа психотерапии. МЕТОДЫ ПСИХОТЕРАПИИ ЖЕРТВ НАСИЛИЯ Как уже указывалось ранее, применение краткосрочных методов терапии, подобных методу Горовица, ограничено. Они не подходят для случаев очень сильной травмы, например для работы с жертвами пыток, а также мало эффективны при повторной травматизации. Для таких случаев разработаны специфические методы и подходы. Методы и формы психологической работы... 69 Проработка тяжелого травматического опыта с целью достижения эмоциональной стабильности проводится такими методами, как «метод свидетельства» (обсуждение травматического опыта) и «метод реинтерпретации» (не только изложение травматического опыта, но и иное его истолкование). |