Программа формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (20012005 гг.)
 Скачать 3.01 Mb.
|
|
Травма. Второе ключевое понятие, которое, наряду с понятием «стресс», нередко выходит на первый план в теоретических исследованиях, так и в практической работе с пострадавшими в тяжелых жизненных ситуациях, — это «травма». Слово «травма» греческого происхождения и». Этот термин заимствован психологией из медицины, где он подразумевает организма в результате деструктивного внешнего воздействия. Понятие психической травмы до сих пор ., 26 Миграция как переживание жизненных событий не сформулировано достаточно четко, поэтому ее часто рассматривают по аналогии с травмой физической. Действительно, в результате травмы повреждаются базовые структуры личности, аффективные и когнитивные системы на всех уровнях, начиная с физиологических механизмов и заканчивая общей картиной мира и образом «Я». Применительно к психическим процессам термин «травма» стали использовать в XIX веке психиатры, описывая травматические неврозы — психические заболевания, возникающие в результате экстремальных воздействий. Но особенно широкое распространение этот термин в отношении психических нарушений получил благодаря психоанализу. В своих первых работах по истерии основатель психоанализа 3. Фрейд предположил, что симптомы этого заболевания проявляются вследствие повторной актуализации вытесненных травматических переживаний. Он называл психической травмой не только ассимилированное психикой эмоциональное потрясение, но и сопровождающие его непреодолимые аффекты, такие как страх и стыд. Таким образом, понятие «травма» применялось к определенным собы- тиям личной истории человека. Фрейд также полагал, что травму может вызвать совокупность событий, каждое из которых по отдельности не способно привести к ней. Подводя итог во «Введении в психоанализ», Фрейд формулирует психодинамическую точку зрения на травму, называя травматическим «переживание, которое в течение короткого времени приводит в душевной жизни к такому сильному увеличению раздражения, что освобождение от него или его нормальная переработка не удается, в результате чего могут наступить длительные нарушения расходования энергии» (Фрейд, 1991. С. 175). В книге «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд рисует образ предохранительного барьера, отделяющего организм от внешней среды, пропускающего стимулы ограниченной интенсивности и допускающего лишь умеренное возбуждение. Если этот барьер будет сломан, возникнет травма. Тогда задача психики будет состоять в том, чтобы мобилизовать все силы для противодействия и задержки потока возбуждения и восстановления условий осуществления принципа удовольствия. Стресс и травма: концепции и подходы 27 Таким образом, определяющая роль самого травматического события в психоаналитическом представлении подвергается сомнению: с одной стороны, подчеркивается зависимость травмы от порога выносливости субъекта, а с другой — опыт травмы ставится в жесткую зависимость от предшествующей истории и психической организации субъекта. В современном психоанализе используется расширенное понимание травмы: «любое переживание, актуализирующее психологические защиты» (Райкрофт, 1995). Основной ак- цент в ее исследованиях делается на механизмах совладания, процессах внутрипсихической адаптации — «привыкании к внутренним последствиям травмы», а также на изучении факторов предрасположенности к травме — ослаблению потенциала «Я», делающего психику более уязвимой. Современный психоанализ в решении вопроса о соизмеримости реального события, повлекшего за собой психическую травму, и реакции субъекта на него не противопоставляет бессознательное и реальность, а исследует взаимосвязь между ними. Часто психическую травму связывают с кардинальным изменением условий жизни и с переживанием экстремальных воздействий, с которыми человек не может совладать. Результат травмы — это временные или хронические нарушения психики. Пройдя через «трансординарный опыт», через встречу со смертью, человек становится другим. Амери- канский психиатр Р. Лифтон описывает травму как символическую смерть (см. с. 78—89). «Рана в душе» затрагивает глубинные личностные структуры, разрушая границы между внутренним и внешним миром, между жизнью и смертью. Травмированному человеку окружающий мир часто кажется опасным и непредсказуемым. Однако, человек, переживший травму и вышедший из психического оцепенения, получает возможность задействовать свой опыт для личностного развития (см., например, Мей, 1997). Американский психоаналитик Дж. Херман определяет существо психической травматизации как «длительное пребывание под тоталитарным контролем», примерами чего является опыт заложника, военнопленного, заключенного концлагеря, жертвы религиозного культа. Сюда она также включает и ре- 28 Миграция как переживание жизненных событий зультаты воздействия «частной тоталитарной системы» — домашнего насилия, физического и сексуального насилия над ребенком в семье, организованной сексуальной эксплуатации (Herman, 1992. Р. 121). Современные исследователи подчеркивают необходимость рассматривать травму в масштабах личности, в контексте бытия человека, поскольку травматизация ведет к «психопатологии смысла» (Магомед-Эминов, 2001). Говоря о последствиях травматического события, психологи подчеркивают, что, хотя в комплексе они выглядят как психическое отклонение, человек на самом деле не является психически больным. Возникающие психологические изменения отражают глубоко укоренившиеся способы поведения, связанные с пережитым экстремальным опытом, а реакция психики на травматическое событие — это нормальное реагирование на ненормальную ситуацию (Колодзин, 1992, Магомед-Эминов, 1998). Заметим, однако, что некоторые специалисты ставят под сомнение последнее утверждение. Так, израильский психиатр А. Шалев считает, что оно верно лишь для начального посттравматического периода, а позднее эти симптомы становятся патологическими: «вторгающиеся воспоминания травмы "взрослеют" со временем и превращаются в обсес-сивные дисфункции памяти. Возникающие фобические реакции могут также становиться непреодолимыми и не поддающимися десенситизаци и» (Shalev, 1996. Р. 95). В понятие травматизации, наряду с непосредственной реакцией психики на травматическое воздействие, включают также попытки человека преодолеть последствия травматических переживаний и «процесс привыкания к внутренним последствиям травмы, который растягивается на длительное время» (Шрадер, 2001. С. 135). Суммируя наблюдения разных авторов (см., например, Herman, 1992; Wirtz, Zobeli, 1995, Колодзин, 1992), рассмотрим основные психологические последствия травматического события. 1. Изменения в аффективной сфере. Нарушения эмоциональной сферы могут проявляться в эмоциональном «отупении», подавленности, раздражительности, мрачности, неспособности испытывать радость, любовь, творческий подъем. Стресс и травма: концепции и подходы 29 Возникает ощущение беспомощности, незнания, что делать. Обостряются внутриличностные конфликты и кризисы. Появляется чувство стыда и вины; среди пострадавших распространена «вина выжившего» — из-за того, что выжил в травматическом событии, стоившем жизни другим. Сильное чувство вины иногда провоцирует приступы самоуничижительного поведения. Пострадавший чувствует себя оскверненным, испорченным, несущим клеймо, отличающимся от других людей, считает, что его никто не способен понять. Человек может впасть в глубочайшую депрессию, которая сопровождается апатией, нервным истощением и отвращением к жизни, ощущением ее бессмысленности и бесполезности. Возникают стойкие мысли о самоубийстве, предпринимаются суицидальные попытки или рискованные действия с угрозой для жизни, возможно нанесение себе увечий. Повышенная общая тревожность проявляется как на психологическом уровне — в постоянном беспокойстве, страхах (могут возникать даже параноидальные явления — напри- мер, необоснованная боязнь преследования), неуверенности в себе, чувстве вины, так и на физиологическом — возникают мышечные и головные боли, расстройства пищеварения. 2. Изменения в когнитивной сфере. У пострадавшего ухудшается память, может наблюдаться амнезия на травматические события, нарушается концентрация внимания. Периодически возникает навязчивое повторное переживание травмы, неконтролируемое вторжение мыслей о травме, кратковременные диссоциативные эпизоды, деперсонализация. Навязчивые воспоминания могут появляться как во сне, так и во время бодрствования, когда что-то в окружающей обстановке напоминает о случившемся: запах, звук, зрелище. Яркие образы «обрушиваются» на психику, они сопровождаются сильным чувством тревоги и страха. Во сне непрошенные воспоминания принимают форму ночных кошмаров — человек просыпается разбитым, с напряженными мышцами, в поту. У некоторых пострадавших могут возникать галлюцинаторные переживания, во время которых события текущего момента как бы отходят на второй план и кажутся менее Реальными, чем воспоминания. В этом «галлюцинаторном», отрешенном состоянии человек ведет себя так, словно он 30 Миграция как переживание жизненных событий вновь переживает прошлое травмирующее событие. Он действует, думает и чувствует так же, как в тот момент, когда его жизнь подвергалась опасности. У человека, пережившего травматическое событие, появляется противоречивость, конфликтность ценностей, нравственных норм, его идеалы, основные убеждения о себе, о мире, о вере, о других людях могут резко трансформироваться, приводя к безнадежности и отчаянию. 3. Изменения в поведении. Наблюдается алогичность и непоследовательность поступков, непредсказуемость поведения, излишняя расторможенность, немотивированная бдительность (человек пристально следит за всем, что происходит вокруг, подозревая, что ему постоянно угрожает опасность). Безвредные, но внезапные стимулы могут вызвать реакцию испуга и поведение, как во время опасности. Может наблюдаться повышенная агрессивность, раздражительность, которая часто выражается в приступах ярости. Из-за притупленности эмоций пострадавшему трудно устанавливать и поддерживать близкие и дружеские отношения. Повышается конфликтность, наблюдаются изоляция, отчужденность, постоянное недоверие. В попытке снизить интенсивность посттравматических симптомов пострадавшие могут злоупотреблять наркотическими или лекарственными веществами. Из-за частых ночных кошмаров, а также из-за высокого уровня тревожности и неспособности расслабиться, постоянного чувства ду- шевной или физической боли, возникают нарушения сна — трудности с засыпанием и прерывистый сон. Регулярное недосыпание, приводящее к крайнему нервному истощению, еще больше усугубляет картину психических изменений. Наиболее выпукло аффективные, когнитивные и поведенческие последствия травматического события проявляются в феномене горя. Феномен горя. Человек, переживший тяжелую травму, встретился со смертью, как в прямом смысле — испытав ужас и предчувствие смерти в качестве свидетеля гибели других людей, так и символически, поскольку тот «прошлый» человек как бы умер («все во мне умерло») и никогда уже не сможет стать прежним. У вынужденных мигрантов, утративших своих близ- ких, возникает тяжелое психоэмоциональное состояние — горе. Стресс и травма: концепции 31 В психологических исследованиях предпринимались попытки выделить и описать различные формы горя, а также его стадии и фазы. Обобщивисследования, английские психологи А. Фэрнхем и С. Б.СПЕНСЕР объединили выделенные разными авторами формы горя: 1. «Нормальное» горе, которое последовательно включает шок, отчаяние, депрессию и восстановление, продолжающееся от трех до двадцатичетырёх месяцев. 2. «Преувеличенное горе», когда все симптомы усиливаются и затягиваются во времени. Данная форма может включать глубокую депрессию и чрезмерное чувство вины или странную идентификаций. Утраченным объектом, при этом могут наблюдаться как невротические, так и психические симптомы. 3. «Сокращенное» горе - поодлинная, но кратковременная эмоциональная реакция, возникающая либо вследствие быстрого «замещения» утраченного объекта другим, либо вследствие недостаточно глубокой привязанности к утраченному объекту. 4. «Сдержанное» горе имеет место, когда симптомы и формы проявления «нормального» горя маскируются или сдерживаются, обнаруживая себя позже в психосоматических жалобах. 5. «Предварительное» горе — переживания проявляются до того, как утрата становится реальным фактом. 6. «Запаздывающее» горе - отсроченная форма нормального горя, проявляющаяся намного позже факта утраты (Fumham, Bochner, 1986). Потерянных близких нужно отгоревать, на эту работу требуется время, а у вынужденного мигранта порой нет такой возможности. В результате формируется то,что американский пси- хиатр Э. Линдеман назвал «патологическим горем», когда горе не проживается, а блокируется на той или иной стадии феноменология «патологического горя включает такие симптомы, как психосоматические расстройства постоянно появляющиеся образы утраченного, ощущение «захваченно» умершим, чувство тоски, повышенную враждебность и раздражительность, изменение поведения. Именно такие формы непрожитого горя характерны для вынужденных мигрантов. 32 Миграция как переживание жизненных событии Многие из них бежали из мест военных действий, потеряли своих близких или ничего не знают об их судьбе. Так, беженцы из Афганистана в течение многих лет не имели возможности связаться с теми, кто остался на родине — родителями, детьми, братьями и сестрами, узнать, живы они или нет, если живы, то где находятся. Порой весть о смерти близкого человека приходит лишь через несколько лет после случившегося. Большое внимание изученикмюря^уделяется в психоанализе, где оно рассматривается как разрушение эмоциональных связей со значимыми лицами. Очень важной представляется идея основателя «психологии Я» — немецкого, а затем американского психоаналитика X. Кохута о горевании как механизме формирования психической структуры. Когда с человеком случаются непреодолимые ужасные события, происходит расщепление в структуре психики. «Отщепленная» часть психики остается архаичной, не выраженной, отрезанной от любых личностных смыслов. Исцелению этой травмы, гуманизации лишенных выхода аффектов служит процесс переживания горя. Среди психоаналитических исследований также представляют интерес работы английского теоретика Дж. Боулби, изучавшего поведение человека после потери значимого объекта. Он рассматривал траур как биологический и инстинктивный процесс и придавал наибольшее значение громкому плачу, причитаниям и гневу как способам «выздоровления». Боулби выделил три фазы переживания тяжелой утраты, описывая их как части единого процесса. В первой фазе средствами компенсации утраченного объекта оказываются гнев, громкий плач и причитания. Во второй фазе возникают отчаяние, упадок, депрессия и дезорганизация, которые являются результатом неудачной попытки вернуть утраченный объект. В третьей фазе формируется новая структура, с помощью которой индивид может создать связи с окружающей средой. Если утрата отрицается, то напряжение приводит к более глубоким нарушениям. Психоаналитическая точка зрения на горе имеет некоторые ограничения. Ее суть сводится во многом к интерпретации переживания горя как процесса забывания ушедших. В совершенно иной парадигме рассматривает процесс переживания горя Ф.Е. Василюк, акцентируя конструктивную функцию челове- Стресс и травма: концепции и подходы 33 ческого горя, призванного не забывать, а помнить, «не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить — творить память» (см. с. 89—95). Таким образом, совершается переход от «теории забвения» к «теории памятования». Психологу, оказывающему помощь вынужденным мигрантам из других культур, необходимо учитывать, что поведение, связанное с тяжелой утратой, — переживание горя и ритуалы траура — в значительной степени культурно обусловлено. В большинстве исследований, посвященных горю, отмечалось сложное единство множества эмоций, связанных с утратой, — гнев, тревога, депрессия, вина, страх. Если тревожность кажется вполне естественной реакцией, то проявления гнева более неожиданны. Гнев может быть результатом фрустрации, поскольку в случае утраты разрушаются формы поведения, желания не выполняются, ожидания не оправдываются; кроме того, гнев может быть формой защиты от тоски и уныния. Некоторые эмоции, возникающие в процессе переживания горя, такие как страх, ярость, биологически обусловены и культурно инвариантны, в то время как другие — зависть, чувство вины, стыд — детерминируются преимущественно психологическими и культурными факторами. Поэтому неудивительно, что, хотя в реакциях горя и ритуалах траура в различных культурах обнаруживается некоторое сходство, существуют также и разительные отличия. В одних культурах естественным считается открытое излияние горя, в других существуют запреты на его публичное проявление. Некоторые африканские народности дважды осуществляют похороны, первые так называемые «мокрые», вторые — «сухие». Во многих христианских культурах поминальные обряды выполняют уже после того, как первое оцепенение и шок после смерти человека уменьшились (Fumham, Bochner, 1986). В психотерапии с пережившими травму одной из основных задач, следовательно, должно стать возвращение к неосуществленной работе горя. Только проделав эту работу post factum, человек сможет выстроить заново адекватную психическую структуру (Василюк, 2001; Kast, 1982; Volkan, 1971). В контексте работы с горем не только слушание, но и молчание оказывает важнейшее психотерапевтическое воздействие. Е.Т. Соколова рассматривает взаимное молчание 32 Миграция как переживание жизненных событии Многие из них бежали из мест военных действий, потеряли своих близких или ничего не знают об их судьбе. Так, беженцы из Афганистана в течение многих лет не имели возможности связаться с теми, кто остался на родине — родителями, детьми, братьями и сестрами, узнать, живы они или нет, если живы, то где находятся. Порой весть о смерти близкого человека приходит лишь через несколько лет после случившегося. Большое внимание изученикмюря^уделяется в психоанализе, где оно рассматривается как разрушение эмоциональных связей со значимыми лицами. Очень важной представляется идея основателя «психологии Я» — немецкого, а затем американского психоаналитика X. Кохута о горевании как механизме формирования психической структуры. Когда с человеком случаются непреодолимые ужасные события, происходит расщепление в структуре психики. «Отщепленная» часть психики остается архаичной, не выраженной, отрезанной от любых личностных смыслов. Исцелению этой травмы, гуманизации лишенных выхода аффектов служит процесс переживания горя. Среди психоаналитических исследований также представляют интерес работы английского теоретика Дж. Боулби, изучавшего поведение человека после потери значимого объекта. Он рассматривал траур как биологический и инстинктивный процесс и придавал наибольшее значение громкому плачу, причитаниям и гневу как способам «выздоровления». Боулби выделил три фазы переживания тяжелой утраты, описывая их как части единого процесса. В первой фазе средствами компенсации утраченного объекта оказываются гнев, громкий плач и причитания. Во второй фазе возникают отчаяние, упадок, депрессия и дезорганизация, которые являются результатом неудачной попытки вернуть утраченный объект. В третьей фазе формируется новая структура, с помощью которой индивид может создать связи с окружающей средой. Если утрата отрицается, то напряжение приводит к более глубоким нарушениям. Психоаналитическая точка зрения на горе имеет некоторые ограничения. Ее суть сводится во многом к интерпретации переживания горя как процесса забывания ушедших. В совершенно иной парадигме рассматривает процесс переживания горя Ф.Е. Василюк, акцентируя конструктивную функцию челове- Стресс и травма: концепции и подходы 33 ческого горя, призванного не забывать, а помнить, «не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить — творить память» (см. с. 89—95). Таким образом, совершается переход от «теории забвения» к «теории памятования». Психологу, оказывающему помощь вынужденным мигрантам из других культур, необходимо учитывать, что поведение, связанное с тяжелой утратой, — переживание горя и ритуалы траура — в значительной степени культурно обусловлено. В большинстве исследований, посвященных горю, отмечалось сложное единство множества эмоций, связанных с утратой, — гнев, тревога, депрессия, вина, страх. Если тревожность кажется вполне естественной реакцией, то проявления гнева более неожиданны. Гнев может быть результатом фрустрации, поскольку в случае утраты разрушаются формы поведения, желания не выполняются, ожидания не оправдываются; кроме того, гнев может быть формой защиты от тоски и уныния. Некоторые эмоции, возникающие в процессе переживания горя, такие как страх, ярость, биологически обусловены и культурно инвариантны, в то время как другие — зависть, чувство вины, стыд — детерминируются преимущественно психологическими и культурными факторами. Поэтому неудивительно, что, хотя в реакциях горя и ритуалах траура в различных культурах обнаруживается некоторое сходство, существуют также и разительные отличия. В одних культурах естественным считается открытое излияние горя, в других существуют запреты на его публичное проявление. Некоторые африканские народности дважды осуществляют похороны, первые так называемые «мокрые», вторые — «сухие». Во многих христианских культурах поминальные обряды выполняют уже после того, как первое оцепенение и шок после смерти человека уменьшились (Fumham, Bochner, 1986). В психотерапии с пережившими травму одной из основных задач, следовательно, должно стать возвращение к неосуществленной работе горя. Только проделав эту работу post factum, человек сможет выстроить заново адекватную психическую структуру (Василюк, 2001; Kast, 1982; Volkan, 1971). В контексте работы с горем не только слушание, но и молчание оказывает важнейшее психотерапевтическое воздействие. Е.Т. Соколова рассматривает взаимное молчание 34 Миграция как переживание жизненных событий психотерапевта* и клиента как важнейшее средство углубления эмоциональной связи и контакта с клиентом, позволяющее глубоко разделить чувство невыразимости горя в словах. Своим молчанием психотерапевт «легализует» горе, как бы подтверждая его реальность, позволяя не избегать его, а «работать» с ним. Такое молчание может внести не менее важный вклад в процесс психотерапии, чем проговаривание. «Итогом совместного молчания становится обретение пациентом нового и волнующего чувства общности, того, что иногда называют чувством "Мы". В полном скрытого волнения молчании пациент наконец-то начинает вылезать из привычной тюрьмы одиночества. Терапевт здесь выполняет функции своего рода "донора", своей поддержкой и сочувствием допитывающего эмоционально голодное Я пациента» (Соколова, 2001. С. 37). ПОСПРАВМАТИЧЕСКОЕ СТРЕССОВОЕ РАССТРОЙСТВО |