Мунипов В.М., Зинченко В.П. Эргономика. Программа книгоиздания России

• Название: Программа книгоиздания России
• Анкор: Мунипов В.М., Зинченко В.П. Эргономика.docx
• Дата: 14.05.2017
• Размер: 4.12 Mb.
• Имя файла: Мунипов В.М., Зинченко В.П. Эргономика.docx
• Тип: Программа; #7546
• страница: 26 из 64

5.3. Возрождение эргономики
Ничего удивительного в появлении, а точнее, в возрождении феномена эргономики в нашей стране не было. Она возникла на фоне развития противоречий в формировании инженерной психологии и в определенной мере явилась закономерным результатом поиска путей их разрешения. Претендуя на статус комплексной научно-технической дисциплины, инженерная психология одновременно все больше тяготела к "академической" психологии. На всесоюзных конференциях по инженерной психологии все чаще звучали призывы к ее "психологизации". По существу, это означало требование более стро-

142

гого определения и сужения сферы исследований инженерной психологии в целях ее развития как области психологии, ведущего раздела психологии трудовой деятельности. Такая установка отражала профессиональную позицию определенной части психологов, формировавших инженерную психологию. Не следует упускать из виду также и то, что многие психологи не были подготовлены для проведения исследований и тем более выполнения разработок в промышленности.

Инженерная психология, которая все меньше отличалась от областей психологии, где акцент делался на научном исследовании, а не на приложении знаний, приходила в противоречие с теми тенденциями своего же развития, которые позволяли ее квалифицировать как комплексную научно-техническую дисциплину. Это реальное противоречие развития науки, когда одна дисциплина монопольно представляет область изучения и учета человеческих факторов в технике, тогда как во многих странах существовали инженерная психология и эргономика (в США — исследование человеческих факторов). "С наибольшей отчетливостью противоречия, ранее не выявленные в полной мере теоретико-методологической рефлексией, обнажились в 70-е годы, когда оформлялась программа советской эргономики, взявшей курс на дисциплинарное разделение ранее единой области на две: инженерную психологию и эргономику. При этом линия раздела, намеченная в программе, фактически проводилась как раз по "шву", который первоначально и составлял все своеобразие инженерной психологии как новой прикладной дисциплины и соединял в одном лице "психологию" и "технику" [55, с.85].

Дисциплинарное разделение ранее единой области, вызванное появлением эргономики, обусловлено было не какими-то формальными или субъективными соображениями, а продиктовано логикой развития области изучения и учета человеческих факторов в технике и самое главное — определялось запросами промышленности, которая благодаря первым инженерно-психологическим работам почувствовала вкус к тому направлению исследований и отдельных разработок, в котором просматривалось формирование комплексной научно-технической дисциплины. Разграничение инженерной психологии и эргономики не преследовало цели возведения барьеров между ними, что было бы противоестественно, а предполагало более тесное их объединение и развитие. Эргономисты на всех этапах добивались этого и предлагали конкретные и реальные формы совместных исследований и разработок, выполнения масштабных программ с максимальным учетом интересов развития инженерной психологии. Эти предложения или отвергались, или принимались, чтобы затем от них отказаться. Последствия, как всегда в таких случаях бывает, оказались негативными и для инженерной психологии, и для эргономики.

Нельзя связывать, однако, возникновение эргономики только с противоречиями в развитии инженерной психологии. В начале 60-х годов в СССР придается государственный размах развитию дизайна, включая и эргономику, что во многом походило на масштабную авантюру с благими намерениями. Дизайн в то время существовал в стране в виде небольших, немногочисленных и разрозненных ячеек энтузиастов, а эргономика и этим не могла похвастаться, не было методов, средств и приемов исследования и проектирования, никто не готовил кадры по данным специальностям, отсутствовали учебные и методические пособия. В таких условиях предложить правительству масштабную программу развития дизайна и эргономики мог только человек, не боящийся принимать на себя ответственность за проекты один грандиознее другого, увлеченный дизайном, занимающийся им и тонко чувствующий эргономику в нем. Этим человеком оказался Ю.Б.Соловьев, который после одобрения предложенной им программы стал директором Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики (ВНИИТЭ), а затем председателем Союза дизайнеров СССР. Ему с коллективом единомышленников удалось сделать невозможное. Дизайн, а заодно с ним и эргономика, стали реальностью в стране, в которой отсутствовали экономические, да и многие другие стимулы и условия их развития. У Пикассо однажды спросили, что в искусстве важнее — "что" или "как"? Он ответил: не "что" и не "как", а "кто". Ю.Б.Соловьев, несомненно,— "кто" в дизайне, и это во многом предопределило успешное его развитие в нашей стране.

Международное признание деятельности Ю.Б.Соловьева, о котором сегодня на Западе говорят как о ярком таланте в дизайне, выразилось в избрании его президентом Международного совета организаций дизайна (ИКСИД), а также в жюри многих престижных международных конкурсов дизайнерских работ. В 1992 г. он стал первым в России почетным членом Ассоциации прикладной эргономики.

Специалисты—инициаторы развития дизайна и эргономики и подготовки соответствующих постановлений правительства СССР на начальном этапе их развития искренне уверовали в то, что эргономика — составная часть дизайна, и не рассматривали ее как самостоятельную научную и тем более проектировочную дисциплину. Постановление Совета Министров СССР от 28 апреля 1962 г. "Об улучшении качества продукции машиностроения и товаров культурно-бытового назначения путем внедрения методов художественного конструирования" положило начало планомерному развитию как проектной практики, так и научных исследований, которые сегодня обозначаются общим и более адекватным термином "дизайн". В постановлении не упоминалась эргономика, хотя нацеленность на решение эргономических задач в нем явно просматривалась. Иначе и не могло быть, так как тесная связь с эргономикой — необходимое условие полноценного развития дизайна, о чем свидетельствовал отечественный и зарубежный опыт.

В соответствии с постановлением правительства в 1962 г. образован Всесоюзный научно-исследовательский институт технической эстетики (ВНИИТЭ) с первым в стране отделом эргономики. Институт оснащен первоклассным оборудованием и техническими средствами для выполнения проектных работ и проведения экспериментальных исследований. В 1962—1965 гг. в крупных промышленных городах — Москве, Ленинграде, Свердлов-

143

ске, Хабаровске, Киеве, Харькове, Баку, Тбилиси, Ереване — организуются специальные художественно-конструкторские бюро (СХКБ), в большинстве которых создаются подразделения эргономики. Непосредственно на промышленных предприятиях формируются художественно-конструкторские группы. В научных и проектных институтах появляются структурные подразделения дизайна.

Планомерное развитие проектной практики и научных исследований дизайна обусловило подобное же развитие эргономики. Планомерность в сфере эргономики, проникавшая постепенно и не без трудностей, первоначально носила общий характер и во многом походила на то, что делалось в этом отношении у ее прародителя. На первом этапе сформировалось общее видение основных работ, которые необходимо проводить в области эргономики. Направления работ, сложившиеся на основе анализа состояния наук, изучающих человека в труде, освоения их результатов в промышленности, а также зарубежного опыта развития эргономики и инженерной психологии включали:

1) проведение исследований по основным направлениям эргономики;

2) разработку методов учета данных эргономики при проектировании, создании и использовании машин, оборудования, автоматизированных систем управления и других объектов; подготовку на этой основе различного рода руководств, методических пособий и рекомендаций для конструкторов, дизайнеров, специалистов в области организации и охраны труда;

3) участие в разработке проектов машин, оборудования, систем, в которых наиболее полно реализовались бы требования эргономики;

4) подготовку государственных и отраслевых стандартов в области эргономики и включение соответствующих требований в государственные стандарты на промышленную продукцию, на общие требования и нормы ее качества, на методы их контроля;

5) включение требований эргономики в нормативно-технические документы по научной организации и охране труда;

6) разработку методики эргономической оценки качества промышленной продукции и технологических процессов;

7) создание методики оценки не только экономической, но и социально-экономической эффективности внедрения достижений эргономики в народное хозяйство;

8) организацию и совершенствование в стране межотраслевой и отраслевых служб эргономических исследований и проектирования, создания и использования промышленных изделий, машин, оборудования, систем;

9) специализацию в области эргономики отдельных групп студентов психологических факультетов университетов и включение вводных курсов по данной специальности в программу подготовки инженерно-технических кадров в ряде высших учебных заведений.

Все направления работ рассматривались как взаимосвязанные [60].

В 1966 г. в основном завершается формирование системы художественно-конструкторских организаций в стране, общее руководство которой осуществлял Государственный комитет Совета Министров СССР по науке и технике, а научно-методическое — ВНИИТЭ. В систему входили 10 филиалов ВНИИТЭ с отделами эргономики (рис. 5-10), шесть отраслевых СХКБ (почти во всех имелись подразделения эргономики), 1500 художественно-конструкторских групп на предприятиях, в некоторых имелись эргономисты, а в большинстве из них дизайнеры достаточно квалифицированно выполняли необходимый минимум эргономических работ. Деятельность художественно-конструкторских организаций с самого начала была ориентирована на то, чтобы стать составной частью международного развития дизайна и эргономики, что представлялось чрезвычайно важной и одновременно трудно выполнимой задачей.

Первоначально развиваясь в тени дизайна, эргономика достаточно быстро встала на ноги, чему не в малой степени способствовал творческий коллектив энтузиастов, изъявивших желание работать в отделе эргономики ВНИИТЭ или сотрудничать с ним. Для большинства решение связать свою профессиональную судьбу с отделом эргономики ВНИИТЭ в то время было поступком, так как означало переход в никуда из стабильных организаций психологического, физиологического, антропологического, технического профиля. Все начиналось на пустом месте. В официальном документе "Общесоюзный классификатор. Профессии рабочих, должности служащих и тарифные разряды" ни в "профессиях", ни в "должностях" не значился эргономист; не ясны были перспективы профессионального роста; невозможно было защитить диссертацию по избранной специальности; не было методик и аппаратуры для проведения эргономических исследований и т.д. Одним словом, поступок, но довольно странный для окружающих.

Костяк сформировавшегося отдела эргономики и сотрудничающих с ним ученых составили психологи, ориентированные на развитие инженерной психологии как комплексной научно-технической дисциплины. Формирование эргономики во ВНИИТЭ и его филиалах способствовало созданию реальных организационных форм естественного размежевания инженерных психологов на тех, кто связывал судьбу этой дисциплины с психологией, и тех, кто усматривал перспективы ее развития как комплексной научно-технической дисциплины. Многие психологи и другие ученые, развивавшие инженерную психологию как комплексную научно-техническую дисциплину, в полной мере раскрыли свой творческий потенциал в системе художественно-конструкторских организаций.

Надо было видеть, с каким воодушевлением и творческим азартом принимал участие в организации и проведении первых эргономических работ во ВНИИТЭ один из основоположников психотехники и психологии труда в нашей стране С.Г.Геллерштейн. Он благодарил судьбу и говорил, что ему выпало счастье стать участником возрождения того дела, которое начинали психотехники и за которое такие выдающиеся ученые, как его соратник и друг И.Н.Шпильрейн, поплатились жизнью.

Опыт уже первых психотехнических работ продемонстрировал необходимость выхода за границы "психологической предметности" при решении практических

144

задач, о чем писали С.Г.Геллерштейн (1926), С.Г.Рысс и Ю.Н.Халтурина (1925), И.Н.Шпильрейн (1924) и др. Проблема формулировалась вполне определенно — "психотехники должны поставить перед собой вопрос совершенно открыто: либо мы закрепляем за собой определенный круг функций, вытекающих из сущности нашей специальности, понимаемой нами как специальность психологическая (а в таком случае мы должны будем испытывать постоянное тяготение к психологическим принципам рационализаторской работы), либо мы исходим из задач рационализации труда, учитываем разнообразие областей, объектов и путей рационализаторской работы и расширяем границы своей психотехнической работы, распространяя ее на все огромное поле рационализаторской деятельности" [42, с.31].

Система художественно-конструкторских организаций в стране стала уникальным проектным, научным и производственным полигоном развития эргономики, о котором инженерные психологи могли только мечтать. Еще не в полной мере оценена та огромная роль, которую сыграла в развитии эргономики служба научно-технической информации этой системы, которую создали в стране Комитет по науке и технике и группа подвижников, возглавляемая А.Л.Дижуром. Несколько цифр могут дать представление о той основательности, с какой она создавалась. В 1972 г., например, научно-техническая библиотека ВНИИТЭ выписывала 156 отечественных и 183 зарубежных журнала по проблемам дизайна и эргономики, а также смежных научных областей и сфер практической деятельности. В фондах библиотеки насчитывалось около 7000 томов, в том числе около 1500 книг и свыше 5000 журналов. Всего в фондах ВНИИТЭ и филиалов к этому времени было свыше 200 тысяч томов различных изданий и 100 тысяч иллюстрированных проспектов и каталогов на промышленные изделия зарубежных фирм. В фондах ВНИИТЭ имелись издания, которых не было в других библиотеках страны. В 1972 г. с прав очно -информационные фонды этой системы научно-технической информации располагали всеми основными изданиями эргономического профиля, вышедшими в СССР и за рубежом за десять лет, которые прошли после основания ВНИИТЭ. Эргономисты, работая в художественно-конструкторских организациях, приобретали бесценный опыт каждодневного участия в проектных работах и оценке техники, что на первых порах не всем ученым было по душе, да и сопровождалось жесткими щелчками дизайнеров по самолюбию пришельцев в их сферу деятельности при любых промахах новоявленных проектировщиков. В результате эргономисты становились не только более знающими, но очень скоро предстали и более умелыми, что незамедлило сказаться на отношении к ним специалистов промышленности. Преодолевался серьезный барьер, связанный со взглядом на эргономиста как специалиста с большим багажом знаний, но мало что умеющего делать практически в проектировании, да и не только в нем, а потому обреченного на резонерство. Эргономистами становились в практической деятельности представители наук о человеке и его деятельности, а также инженерных специальностей, так как в отличие от художественного конструирования и инженерной психологии в стране сохранялась ситуация, когда

145

ни одно учебное заведение не готовило специалистов этого профиля. В промышленно развитых и некоторых социалистических странах целенаправленное развитие эргономики начиналось, как и должно быть, с подготовки кадров.

Исследовательская деятельность эргономистов, которые были объединены в группы или бригады, включавшие психологов, физиологов, антропологов, гигиенистов и др., не могла сразу стать совместимой с инженерной деятельностью по той причине, что они возникли и развивались до определенного момента независимо друг от друга. Первоначальное знакомство, как это часто бывает, сопровождалось чувством эйфории. Ученые, изучавшие человека, овладев чем-то, что связано с созданием реальных машин и систем, приходили зачастую в восторг, а отдельные психологи эти новые приобретения иногда даже ставили выше своих традиционных профессиональных достижений. Во многом этим объясняется то, что психологи открыли зеленый свет инженерам, которые быстро и относительно легко становились психологами и нередко возглавляли психологические организации и подразделения. Однако почему-то аналогичной ситуации в инженерии с психологами не отмечалось.

При наличии у инженеров и эргономистов общего объекта проектирования отчетливого представления о круге проектных задач, входящих в компетенцию эргономистов, не было. Нередко они формулировались в общем виде (например, "обеспечение соответствия эргономическим требованиям"). В решении этой едва ли не ключевой проблемы эргономики вновь проявилась плодотворность ее взаимосвязей с дизайном, который и сегодня является наилучшим посредником между ней и инженерией. Еще не в полной мере оценено влияние на развитие эргономики методологического семинара по проблемам дизайна, проводившегося в первые годы деятельности ВНИИТЭ под руководством Г.П.Щедровицко-го. С идеями проектирования, разрабатываемыми в рамках этого семинара, связаны новые подходы к дизайну как проектировочной деятельности, имеющие прямое отношение и к эргономике. "Смысл проектировочной деятельности дизайнера состоит в том, — подчеркивалось на семинаре,— что он заменил техническое проектирование вещи на социальное проектирование «вещь — человек»... Переходя к анализу системы «человек — вещь» в целом, мы не можем уже ориентироваться на характеристики человека, выделенные вне этой системы. То же относится и к вещи. Описанная набором параметров и понятий, относящихся к ее физической, вещной природе, она далеко не тождественна той вещи, которая есть элемент в системе деятельности... Точка зрения дизайна на предметный человеческий мир по сути своей системна. Дизайн как проектирование требует поэтому особых средств системного анализа и описания, он требует построения нового мировоззрения и онтологии, принципиально отличных от всего, что было раньше" [61, с.37].

Новизна постановки проблемы в дизайне стимулировала поиски сущности и определение задач эргономического проектирования систем "человек —машина", которое нельзя свести ни к человеку, ни к машине, так как "каждая из двух составляющих системы подчиняется в работе собственным, свойственным только ей закономерностям, причем эффективность функционирования системы в целом определяется тем, в какой мере при ее создании были выявлены и учтены присущие человеку и машине особенности, в том числе ограничения и потенциальные возможности" [62].

Отдавая отчет в сложности проблемы и в основном представляя ее суть, эргономисты вели указанные поиски между Сциллой и Харибдой, подразумевая под первой инженеров и особенно их руководителей, которые первоначально и помыслить не могли о вторжении в их святая святых каких-то гуманитариев и примкнувших к ним специалистов, а роль второй решили взять на себя психологически ориентированные методологи, которые блюли чистоту научного изучения и проектирования, связанных с человеком, от какой-либо "примеси" технического. Они заклеймили, например, как "эклектическое" соединение кибернетической и деятельностной трактовок смысла термина "система «человек —машина»" [55, с. 163], содержащееся в государственном стандарте "Система «человек—машина». Основные понятия. Термины и определения. ГОСТ 21033—75". Однако любой ученый, прошедший через "хождение по мукам" бесчисленных обсуждений, согласований и утверждений государственных стандартов в СССР, при которых сметался с пути каждый, кто отваживался выступить против корпоративных интересов инженерно-технических специалистов, может задать риторический вопрос: "Мог ли, рожденный в таких условиях терминологический стандарт быть не эклектическим?" Эргономисты шли на уступки, компромиссы, и не только при подготовке стандартов, во имя хотя бы малейшего продвижения в жизнь значимого для людей дела, от которого во многом зависело реальное улучшение условий их труда, отдыха и сферы обслуживания. Иногда ученые даже ставили подпись под государственным стандартом, из которого выхолощено эргономическое содержание, но в названии сохранено слово "эргономика", действуя согласно мудрому правилу — капля по капле подтачивает твердокаменные устои технократической идеологии все тех же инженерно-технических специалистов.

Определение сути эргономического проектирования шло путем постепенных приближений к решению проблемы. Отметим основные вехи на этом пути: концепция деятельности оператора с моделями реальных объектов (В.П.Зинченко и Д.Ю.Панов, 1962); понятие оперативного мышления (В.Н.Пушкин, 1965); постановка проблемы: инженерная психология — проектировочная дисциплина (М.И.Бобнева, 1965); принцип проектирования деятельности (Б.Ф.Ломов, 1967); идея различения двух видов эргономики — коррективной и проективной (В.М.Муни-пов, 1969); системодеятельностная трактовка инженерно-психологического проектирования (В.Я.Дубровский, Г.П.Щедровицкий, 1969); концептуальная схема проектирования согласованных внешних и внутренних средств деятельности оператора (В.П.Зинченко, В.М.Мунипов, 1970); научно-методические основы учета человеческих