Мунипов В.М., Зинченко В.П. Эргономика. Программа книгоиздания России

• Название: Программа книгоиздания России
• Анкор: Мунипов В.М., Зинченко В.П. Эргономика.docx
• Дата: 14.05.2017
• Размер: 4.12 Mb.
• Имя файла: Мунипов В.М., Зинченко В.П. Эргономика.docx
• Тип: Программа; #7546
• страница: 56 из 64

316

рая также наблюдается в современном мире. Сегодня техника производит все большее число легко доступных для употребления и использования орудий труда, технически сложных потребительских изделий (своего рода материальных форм). За каждым из них могут скрываться (и чаще всего скрываются) их внутренние, идеальные, культурные формы, которые далеко не всегда легко наблюдаемы и, более того, маскируются обманчивой простотой функционирования, доступностью в употреблении, приятным видом. Сложнейшая деятельность, связанная с их созданием, умерла в готовом техническом устройстве.

В уже сложившемся вещном мире слишком многое осваивается без труда и без понимания. По отношению ко многим объектам у ребенка даже не возникает естественного для него желания сломать и посмотреть, что у него внутри. Освоение мира вещей слишком часто начинает ограничиваться уровнем элементарных сенсомотор-ных координации.

Ребенок даже без помощи взрослого на основе элементарного подражания запоминает последовательность "кнопочно-клавишных движений", но не осваивает предметно-практической деятельности, которая лежит в основе такой последовательности, т.е. не проходит этапа формирования высших психических функций. Возникает парадоксальная ситуация, при которой чрезмерно богатый мир технических объектов ведет к оскудеванию мира предметной деятельности и соответственно к формированию особого типа "кнопочной психологии". Одинаковые кнопки бывают ведь разного назначения. С их помощью, к сожалению, можно включить не только магнитофон или телевизор, но и запустить межконтинентальную ракету. Здесь должны быть воздвигнуты культурные барьеры и нравственные преграды.

Казалось бы, трудно усмотреть связь между увеличением дефицита благодарности в межличностных контактах повседневной жизни и все более широким распространением автоматов, которые позволяют человеку получить предмет, например напитки или кондитерские изделия,— стоит только опустить монету и нажать соответствующую кнопку. В Японии, где на каждые 20 человек приходится по одному автомату, а в городских центрах их численность превышает численность больших деревьев, они стали символом технологического функционирования. Никто из нас, констатирует Т.Имамичи, не говорит "спасибо", получая желаемую вещь из автомата. И в том, что мы не можем сказать "спасибо", есть определенная необходимость. Если человек опустил монету и нажал на кнопку, желаемая вещь должна выйти из автомата. Если он не получил желаемую вещь, то выражает неудовольствие, т.е. перед лицом автомата языковая активность человека — не благодарность, а жалоба. "В век автоматов мы можем получить желаемую вещь без слов благодарности. Больше автоматизма — меньше благодарности. И эта психическая реакция нашего времени чрезвычайно любопытна — мы забываем поблагодарить, получив желаемый предмет, поскольку человеческие отношения здесь отсутствуют" [27, с.81].

Японский философ уверен, что имеется иной тип воздействия технологии на людей, чем тот, что описывается в классических терминах отчуждения. "Мы не от-чуждены машинами, технологией, но внутренне изменились под ее воздействием, мы — существа вырожденные... Механическое окружение, технологическое единообразие как новый способ коллективной идентификации — это искусство уничтожения личностных характеристик, поскольку ультрасовременные технологические аппараты управляются не чьей-то личностью, а только пальцами" [27, с.82].

Безудержный технический прогресс в конце XX века, покоряющий самого человека, — вызывает тревогу и озабоченность все большего числа ученых, мыслителей и людей планеты. "В опустошенной культуре начинают исчезать этика и эстетика взаимоотношений" [28, с.20].

Принимая во внимание более чем серьезные предупреждения о возможном будущем человечества, вряд ли оправданы крайности типа "неолуддистской" контрагрессии против техники. Речь не идет о том, чтобы протестовать против обогащения и усложнения мира техники и вещей. Но нельзя забывать о том, что богатству внешних средств человеческой деятельности должно быть поставлено в соответствие еще большее богатство ее внутренних средств или способов, богатство способностей и смыслов их использования, которые даются трудом. Весьма сомнительно, что нарождающийся "дея-тельностный дилетантизм" будет хорошим помощником в их формировании. Психологам известно, что игровая дистрофия остается на всю жизнь. Плохие чиновники — это те, кто не доиграл в детстве. Это справедливо и по отношению к дистрофии деятельностной. Развлечение может и не стать деятельностью. Для предотвращения этого вещное окружение из самодействующей якобы "обстановки" развития должно быть преобразовано в его действительный источник.

Здесь можно лишь наметить общее направление такой работы: предметом усвоения должны быть не вещи, не обстановка, а смысл деятельности с ними. Напомним гегелевское: "Истинное бытие человека... есть его действие; в нем индивидуальность действительна" [29, с.172].

Аварии на АЭС и химическом заводе в индийском г.Бхопал высветили несовершенства принципиального порядка в проектировании техники, организации труда и управлении. Суть их состоит в том, что на рубеже XXI века исчерпываются возможности подчинения человека в качестве рабочей силы любым техническим и хозяйственным целям, и это отношение следует изменять коренным образом, придавая ему обратный характер, если человечество хочет выжить. Человек, который становится как бы частью машины и притом самой ненадежной, не может предотвратить аварию и зачастую сам становится ее причиной, не говоря уже о том, что в таком качестве машина заставляет его до предела напрягать свои силы, "Вследствие уподобления всей жизнедеятельности работе машины общество превращается в одну большую машину, организующую всю жизнь людей. Бюрократия Египта, Римской империи — лишь подступы

317

к современному государству с его разветвленным чиновничьим аппаратом. Все, что задумано для осуществления какой-либо деятельности, должно быть построено по образцу машины, т.е. должно обладать точностью, пред-начертанностью действий, быть связанным внешними правилами... Следствия этой машинизации проистекают из абсолютного превосходства механической предначер-танности, исчисляемости и надежности. Все, связанное с душевными переживаниями и верой, допускается лишь при условии, что оно полезно для цели, поставленной перед машиной. Человек сам становится одним из видов сырья, подлежащего целенаправленной обработке" [30, с. 138].

Проблема, таким образом, не только техническая и научная, а прежде всего социальная и глобальная. И как человечество будет ее решать, пока никому неизвестно, хотя давно определено, к чему следует стремиться, и об этом уже шла речь в разделе "Вместо введения". Задачей пробуждающего прогноза, убежден К.Ясперс, может быть только одно: напомнить человеку о нем самом. В этой связи заслуживает внимания положение об истинном значении прогресса, сформированное на Втором Ватиканском Соборе в Пастырской конституции "Радость и надежда": "Человек больше ценен тем, что он есть, чем тем, что он имеет. Равным образом, все, что люди делают для достижения большей справедливости, более широкого братства и более гуманного порядка в социальных отношениях, гораздо ценнее, чем технический прогресс. Ибо этот прогресс, хотя и может служить материальной базой для человеческого совершенствования, однако сам по себе не способен привести к его достижению" [31, с.33].

Проблема состоит в том, как человек, подчиненный техникой, в свою очередь будет господствовать над ней. Изменение ценностей, принципов и методов технико-центрированного проектирования систем "человек —машина"— одно из направлений решения этой далеко не тривиальной задачи. Катализатором таких изменений явится человекоориентированное проектирование техники, программных средств и среды, которое формируется в эргономике и уже воплощается на практике совместно с инженерами. Не исключено, что по мере все большего сближения инженерного проектирования, эргономики, дизайна, экологии и экономики сформируется новый вид деятельности, в котором, наконец-то, все станет на свои места: человек — цель, а техника — средство, естественно, совершенное и надежное.

Как бы ни было важно техническое и технологическое совершенствование основы цивилизации, никакого чисто технического или технологического решения проблемы будущности человечества быть не может принципиально. "Это означает не только то, что новый экологический кризис общепланетарного масштаба неизбежен, но и то, что человечество стоит перед неизбежной цивилизационной перестройкой, перестройкой всех привычных нам начал. По-видимому, и менталитет человека, и многие характеристики его психической конституции уже не соответствуют его новым условиям жизни и должны быть изменены, точнее преодолены соответствующим воспитанием, системой новых табу, т.е. утверждением новой нравственности" [31а, с.435 —436].
9.3. Формирование человекоориентированного проектирования
Новые подходы и методы проектирования разрабатываются с начала 60-х годов. [32]. Появление новых подходов и методов проектирования означало стремление найти не только новые приемы, но и новые цели, выйти на новые рубежи. "Проектирование оказывается все меньше направленным на сам разрабатываемый объект и все больше — на те изменения, которые должны претерпеть производство, сбыт, потребитель и общество в целом в ходе освоения и использования нового объекта" [33, с.45]. Главная трудность заключается в том, что проектировщик должен на основании современных данных прогнозировать некоторое будущее состояние, которое возникнет только в том случае,если его прогнозы верны. Предположения о конечном результате проектирования приходится делать еще до того, как исследованы средства для его достижения. Проектировщик вынужден прослеживать события в обратном порядке: от следствий к причинам, от ожидаемого влияния данной разработки на мир к началу той цепочки событий, в результате которой и возникает это влияние.
9.3.1. Как умерить крайности технико-центрированного проектирования?
Предлагаемые в разных странах подходы к проектированию, альтернативные технико-центрированному, имеют общую направленность, что позволило назвать их уравновешивающими, так как в их основе лежит идея о том, что человек при проектировании систем также важен [34]. Со сложной проблемой включения человека в техническую систему столкнулись, как уже отмечалось ранее, разработчики больших систем.

Одним из наиболее известных уравновешивающих подходов является социотехническое проектирование систем. Этот подход был разработан группой исследователей из английского института исследования труда г.Та-вистока, основанного в 1946 г. На примере реорганизации угольных шахт Уэльса была предложена концепция социотехнической системы [34]. Логика социотехничес-кого проектирования заключается в том, что для создания эффективных производственных систем необходима оптимизация как технических, так и социальных составляющих систем [35]. Концентрация внимания только на одном из этих компонентов привела бы к некоторой форме субоптимизации.

Понятие задачи, лежащее в основе психологических и эргономических концепций проектирования производственных систем, определяет и концепцию социотехни-

З18

ческой системы. Рабочие задачи связывают, сочленяют человека и организацию, социальную и техническую подсистемы [35]. В концепции социотехнической системы обоснован подход, получивший название метода группового участия, в соответствии с которым работникам автономных рабочих групп предоставляется свобода организовывать трудовой процесс без каких-либо жестких процедур, навязываемых им администрацией. Основополагающим является принцип, согласно которому люди определяют показатели эффективности и качества функционирования организации. Машины только помогают людям. Именно люди оперируют машинами, организуют работу и приводят организацию к успеху. Для того чтобы преуспевать, предприятию требуется поддержка всех его сотрудников [36]. Критика исследователей из Тавистока связана с тем, что они почти не касались проектирования техники и выбора вариантов технологий.

Проблема соотношения социальных и технических составляющих системы предметно заявила о себе при создании новых технологий и их освоении в производстве. Компьютезированные производственные системы представляют собой одновременно и технические, и социальные системы, так как успешное функционирование большинства из них зависит от способности операторов компенсировать ограничения техники [37].

Объединение социального и технического проектирования, при котором взаимосвязанно рассматриваются и социальные, и технические, и экономические вопросы, обусловливает не только изменение методологии проектирования, но и формирование новых ценностей, которые становятся принципами создания техники. Эти ценности противостоят принципам системы Ф.Тейлора.

Тейлоризм как система рационализации труда и управления, возникший в конце XIX — начале XX века, подвергнут серьезной и обстоятельной критике. Тем не менее он продолжает определять систему ценностей развития производства и дает о себе знать в разработке технических и программных средств. Для формирования подходов в проектировании, альтернативных технико-центрированному, необходимо, считают П.Т.Кидд и Дж.М.Корбетт, сформулировать нетейлористический набор ценностей для проектирования техники и организации труда [38] {табл. 9-1).

Эти два набора ценностей влияют на мышление проектировщиков, и соответственно создаваемая ими техника значительно отличается в зависимости от ориентации на ту или иную шкалу ценностей [39]. Проблема, однако, состоит в том, что одно дело согласиться с не тейлоровским набором ценностей, и совсем другое — воплотить на практике связанные с этим изменения проектного мышления.

Системное проектирование следует также отнести к уравновешивающим подходам. Термин "системное проектирование" отождествляется с системным подходом к проектированию, а само оно выделилось как особый вид проектировочной деятельности [40]. Системное проектирование отличается от системотехнического проектирования тем значением, которое оно придает человеку-оператору в проектируемой системе. "Из предположения, что проектировщик осуществляет целесообразное поведение, следует, что каждая система, созданная человеком, должна иметь назначение, т.е. набор целей. Назначение системы должно в конечном счете определяться человеческими потребностями и зависеть от них. Таким образом, поведение человека представляет интегральный аспект всякого системного проектирования, хотя бы потому, что заказчики, потребители, персонал технического обслуживания, операторы, должностные лица и т.п. являются людьми, а также потому, что и сами проектировщики систем — люди" [41, с.168].






Еще одним уравновешивающим подходом является практика привлечения к проектированию систем людей, которые будут действовать с ними. Для любой технической или организационной системы имеется ряд альтернативных решений. Эти решения должны приниматься не для людей, а с людьми, которых они касаются. Использование профессиональных знаний рабочих или операторов становится неотъемлемой частью проектирования систем "человек —машина". Рассматриваемый подход в проектировании имеет много позитивных идей и установок, сложившихся форм и методов его воплощения на практике.

Поиски подходов в проектировании, альтернативных технико-центрированному.достигли такого уровня_; развития в авиации, что они иногда декларируются в форме, подобной манифесту: "Касательно сложных систем человек-компьютер, которые должны работать в очень динамичном окружении с высоким риском:

♦ Мы убеждены, что современная автоматизация слишком часто отражает увлечение технологией и что ее разработчики уделяют слишком мало внимания тому, как люди предпочитают работать в конкретных ситуациях и условиях.

♦ Мы убеждены, что автоматизация, ориентированная на технологию, склонна уменьшать участие человека в

319

задачах системы и тем самым вредит знанию человеком ситуации; и это представляет нежелательные последствия современного проектирования систем, которые к тому же опасны в системах с высоким риском.

♦ Мы убеждены, что в системах, где человек отвечает за безопасность выполнения основного назначения, автоматизация должна быть предсказуемой, чтобы человек мог легко распознать поведение системы, отклоняющееся от нормы.

♦ Поэтому мы полагаем, что автоматизация самолета в определенной мере должна быть менее гибкой с целью быть более понятной для ее операторов.

♦ Мы считаем, что адаптирующаяся ("самоадаптирующаяся") автоматика потенциально представляет серьезную угрозу для целостности системы в гражданской авиации и для определяющей роли человека-пилота в управлении, которая необходима ему, чтобы нести ответственность за безопасность полета.

♦ Поэтому мы считаем, что в гражданской авиации автоматика должна быть адаптируемая(оператором), но не адаптирующаяся, чтобы гарантировать способность человека понимать и предсказывать ее поведение и сохранять руководящую роль в человеко-машинной системе. Автоматика самолета не должна быть способна узурпировать эту роль людей-операторов" [42, р.269].

Рассмотренные подходы в проектировании, альтернативные технико-центрированному, убеждают в том, что без кардинального изменения во взгляде на объект проектирования вряд ли возможно в проблеме "человек —машина" выйти за пределы узкоинженерного подхода. "Для человека орудия и машины, язык и наука суть органы его деятельности — как внешней, так и внутренней.ум-ственной. И это до такой степени верно, что если мысленно отнять у человека эти органы, то он окажется полностью потерявшим способность к какой бы то ни было человеческой деятельности" [43, с.9].

Конструкторы, как правило, прежде всего проектируют, отмечает К.Крёмер, технические системы, оборудование, станки и лишь затем предпринимают попытки учесть и характеристики человека-оператора. При таком подходе ограничения, наложенные на проект, резко сужают возможности совершенствования технического объекта на основе знаний о человеке и его деятельности. Ученым обосновывается необходимость другого подхода, при котором проектирование "начинается с учета особенностей и возможностей человека-оператора, и потом улучшает, усиливает или модифицирует эти характеристики с помощью специальных устройств. Именно так, «естественно», развивалось большинство инструментов, предназначенных для различных видов труда. Во всяком случае возможности человека-оператора и требования задачи должны увязываться друг с другом с самого начала процесса проектирования" [44, р.69].

Человек вооружил свой глаз оптическими "орудиями", с помощью микроскопа и телескопа вышел на бесконечные просторы жизни и Вселенной. Человек создал акустические усилители. Ранее были созданы "усилители" кинестезии и осязания. Ими практически явились все орудия труда, с помощью которых человеческая рука стала универсальным органом труда, познания и общения. С помощью вычислительной техники стало возможным создание подобных усилителей для мыслительных способностей человека. "Вслед за трудом (автоматизация производства) и общением (средства коммуникации) техника вплотную подошла,— писал Б.Г.Ананьев в 1966 г.,— к познанию, усиливая, таким образом, самые важные сущностные силы человека как субъекта труда, общения и познания" [45, с. 17].

Есть зона досягаемости руки, зона видимости, зона слышимости. К ним можно добавить зону досягаемости нашего голоса. С.М.Эйзенштейн называл голос звуковой конечностью. Не так просто решить, какую из этих перечисленных зон принять в качестве границы. А если мы вооружим руку, глаз, ухо, голос инструментами, то увеличим их практически беспредельно. Вопрос о границах потеряет смысл. И это не шутка. Представим себе зонд в руках хирурга. Для того чтобы им успешно пользоваться, осязательная чувствительность его пальцев должна переместиться на кончик зонда.

Но не только чувствительность. М.Мерло-Понти так описывает запечатленную методом замедленной киносъемки работу А.Матисса: "Кисть, которая, если смотреть на нее невооруженным глазом, просто перескакивала от одного места к другому, теперь, как стало видно при замедленной съемке, ведет себя по другому: она будто размышляет в растянутом времени, делает десятки пробных движений, танцуя перед холстом, несколько раз едва касаясь его, и вдруг стремительно, как удар молнии, наносит единственно нужную линию" [Цит. по: 46, с.302].

Обратим внимание на "размышление" кисти. В действии субъект, движение и предмет смыкаются в единое психофизиологическое и психофизическое образование. Мерло-Понти писал о том, что наше тело "образует из других вещей сферу вокруг себя, так что они становятся его дополнением и продолжением. Вещи уже инкрустированы в плоть моего тела, составляют часть его полного определения, и весь мир скроен из той же ткани, что и оно" [47, с. 15].

Это выражается, в частности, в том, что расширяется наше ощущение собственной схемы тела. Она включает в себя одежду, скафандр, автомобиль, самолет, танкер и т.п. Без этого невозможны адекватное обстоятельствам поведение, эффективная деятельность. Происходит очувствление (этот неуклюжий, но осмысленный термин принадлежит робототехнике) орудий, предметов, благодаря которому мы обращаемся с ними так же произвольно, как и со своим телом. Сфера вещей, предметов, орудий вокруг нас — это и есть элемент техносферы. Происходит и опредмечивание нашего тела, наших органов чувств. Ч.Шеррингтон говорил о предметных рецепторах а К.Маркс даже об органах чувств — теоретиках.

Имеются еще более разительные примеры. Скульптор отсекает от дикого камня все лишнее, кроме того, что он видит внутри него. Когда же он ошибается, отсекая что-то от своего образа, он испытывает физическую боль. Значит, в глыбе мрамора находится искомый образ, а в этом образе находится сам скульптор. Он не ищет образ