Психология аномального развития ребенка

• Название: Психология аномального развития ребенка
• Анкор: Psikhologia_anomalnogo_razvitia_rebenka_Tom_I.doc
• Дата: 21.03.2018
• Размер: 5.31 Mb.
• Имя файла: Psikhologia_anomalnogo_razvitia_rebenka_Tom_I.doc
• Тип: Документы; #16976
• страница: 66 из 68

Возбуждение является своего рода формой возникновения любой эмоции. «Возбуждение — это наш ответ на ситуацию, вы­зывающую, по нашему мнению, нечто иное, чем простой и при­вычный ответ», — говорил Стрэттон (1928), который показал, что

возбуждение затем дифференцируется по двум полюсам — со­стояние депрессии и душевного подъема.

Эта схема была применена Бриджесом (1932) к генетичес­кому развитию эмоций. Первые реакции младенца представля­ют собой недифференцированное возбуждение, постепенно они дифференцируются. При новых и внезапных стимуляциях раз­витие идет от более сильного страха к менее сильному.

Избыточная мотивация

Что касается возможностей субъекта, то при прочих равных условиях все, что вызывает сильную мотивацию, или, точнее, избыточную мотивацию, является причиной эмоциональ­ных реакций. Напомним еще раз, что специфически эмоциоген-ных ситуаций не существует. Мы рассмотрим лишь некоторые типичные случаи, которые, впрочем, имеют сложный характер.

А. Избыточная мотивация, не находящая применения

Часто избыточная мотивация возникает из-за несоот­ветствия между состоянием мотивации субъекта и обстоятель­ствами, которые не позволяют ему действовать.

а) Избыточная мотивация перед действием: волнение. В тех случаях, когда человек сильно заинтересован в каком-то труд­ном деле, мотивация мешает ему отвлечься и думать о чем-то другом. Он испытывает волнение или тревогу, которые выра­жаются в возбуждении и неприятных вегетативных реакциях. Создается впечатление, будто неиспользованная энергия выли­вается в эмоциональные разряды. Чаще всего волнение прохо­дит, как только субъект начинает действовать.

б) Избыточная мотивация после действия. Жане (1928) при­водит случай с одним альпинистом, который поскользнулся и покатился в пропасть. Когда ему удалось удержаться и выйти к скале, где ему больше не угрожала никакая опасность, его ох­ватила сильная дрожь. «Сердце, — рассказывал альпинист, — час­то билось, тело покрылось холодным потом, и только тогда я испытал страх, какой-то ужас». В газете недавно сообщалось о случае с киноактрисой, автомобиль которой занесло на поворо­те и он перевернулся на бок, актрисе удалось вылезти через окно автомобиля невредимой, после чего она упала в обморок!

К подобным случаям можно отнести и поведение учащихся в момент публичного объявления оценок {или — что лучше — ког­да они узнают об оценках из списков, поскольку социально эта

ситуация менее тягостная). Одни хлопают в ладоши, обнимаются, кричат от радости. Они приняты. Другие бледнеют, а некоторые даже плачут. Эти провалились. Характер эмоции зависит от ре­зультата, но причина в обоих случаях одна и та же. Ожидание вызывает энергетическую мобилизацию, которая не находит вы­хода. Она проявляется в эмоциональных реакциях, природа ко­торых зависит от ситуации в целом. Те, кто был свидетелем пе­ремирия в ноябре 1918 г., помнят шумные, возбужденные тол­пы, наводнившие улицы городов и сел. Напряжение окончилось, больше не надо было себя сдерживать. Простейшую форму та­кого поведения можно найти у младенца. Свободное движение является источником различных видов возбуждения, и легко ус­тановить, что у ребенка «с легкостью движений рождается ра­дость» (Wallon, 1949). Ребенок часто смеется при купании или когда он передвигается по своей кроватке. Однако, как говорит Валлон, «встречаются люди, у которых работа вместо удовлет­ворения их потребности в активности вызывает раздражение. Их темперамент таков, что движение вызывает больше энергии, чем нужно для его совершения, и не устраняет те установки, которые оно порождает... Такие люди торопятся упредить собы­тия, они беспокойны, без подготовки включаются в действие... не располагая достаточными двигательными и интеллектуальными возможностями, выражают свое беспокойство и бессилие в раз­дражительности и гневе».

Как утверждает Валлон (1949) на основании наблюдений Ин-сабато (1921), источником некоторых эмоций, в том числе радо­сти, может быть легкое щекотание. Возникающее состояние про-приоцептивного возбуждения выражается в безудержном сме­хе, который может перейти в рыдания, если это возбуждение является чрезмерным и спазматические реакции разрядки ста­новятся болезненными.

Такой тип эмоции лежит в основе большинства игр детей (а также взрослых). Принцип их состоит в том, чтобы создать уме­ренно напряженную ситуацию, порождающую, как правило, чув­ство легкого страха; когда он снимается, это вызывает прият­ную эмоциональную разрядку. Таков принцип игр, в которых дети пугают себя, чтобы посмеяться затем над своим страхом. Таков же принцип напряженного ожидания в спектаклях. Берг­сон говорил, что смех возникает из-за несоответствия действи­тельного хода событий тому, что обычно ожидают. Это высказы­вание можно интерпретировать, согласно нашей схеме, следую­щим образом: реакция на что-то необычное, не вызывающее страха и не влекущее за собой активных действий, выражается

в смехе. Разве не то же самое утверждал Фрейд, рассматривая смех как механизм защиты? Возбуждение .субъекта находит свое выражение в смехе раньше, чем оно станет мучительным.

Последние случаи относились к эмоциям радости. Горе, со­стояния скорби подчиняются аналогичным законам. Часто пос­ле кончины близкого человека социальные обязанности, много­численные хлопоты требуют мобилизации энергии и как-то от­влекают. Однако в последующие дни, когда потеря является еще живой раной, достаточно иногда незначительного повода, чтобы сдерживаемое горе прорвалось в рыданиях. •

Б. Избыточная мотивация в социальном поведении

Действие, легко осуществляемое, когда человек один, становится трудным, как только его нужно выполнить в присут­ствии другого. Валлон (1949) указывает, что при этом возникает реакция на присутствие других лиц, вызывающая расстройство постуральных функций. Жане (1928) дает более общее объясне­ние. Социальное поведение должно учитывать более сложную ситуацию, и, следовательно, оно является более трудным. Перейти от индивидуального поведения к социальному — Значит отдать его на суд другого и даже превратить его в соперничество.

Волнение, которое при этом возникает, весьма характерно. Мы не любим писать, когда кто-то заглядывает через плечо, и даже лица творческого труда не любят сочинять в присутствии дру­гих. Ребенок, успешно работающий за партой, часто волнуется, сбивается, когда его вызывают к доске; говорят, что он теряется.

В. Избыточная мотивация при фрустрации

Фрустрация возникает всякий раз, когда физическое, социальное и даже воображаемое препятствие мешает или пре­рывает действие, направленное на достижение цели. Фрустра­ция создает, таким образом, наряду с исходной мотивацией но­вую, защитную мотивацию, направленную на преодоление воз­никшего препятствия. Прежняя и новая мотивации реализуются в эмоциональных реакциях, иначе они оказались бы блокиро­ванными и неиспользованными. Неудивительно, что типичные реакции на фрустрацию представляют собой все типы эмоцио­нальных реакций в том смысле, в каком мы их определили.

а) Агрессивность. Самой распространенной реакцией на фруст­рацию является возникновение генерализованной агрессивности, направленной чаще всего на препятствия. Адекватная реакция

на препятствие состоит в том, чтобы преодолеть или обойти его, если это возможно; агрессивность, быстро переходящая в гнев, проявляется в бурных и неадекватных реакциях.

Когда Уотсон писал, что неподвижное положение тела явля­ется источником простейшей формы эмоции, он определил тем самым одну из форм депривации, к которой очень рано чув­ствителен младенец: это ограничение свободы движений. Дока­зательство того, что раздражительность, агрессивность, гнев чаще всего вызываются фрустрацией, можно найти в исследовании Гейтса (1926). Он просил 45 студентов отмечать в течение неде­ли случаи, когда они испытывали раздражение или гнев. Боль­шая часть случаев соответствовала фрустрациям: обвинения, не­справедливость, саркастические замечания, выговоры, ожидание, грубое обращение, занятое место, получение отказа, сломанные авторучка или телефон. В 115 случаях из 145 причиной фруст­рации был человек, а не предмет. В 113 случаях фрустрации вызывали агрессивность: словесный отпор, оскорбления, физи­ческие нападки на человека (щипать, бить, толкать) или объект (сломать его).

б) Отступление и уход. Гейтс в своем исследовании устано­вил, что в некоторых случаях субъект реагирует на фрустра­цию уходом (например, выходит из комнаты), сопровождаемым агрессивностью, которая не проявляется открыто, если только он не замыкается в себе и не замышляет ничего плохого. В этом случае говорят о фиксации. Так, крыса в аппарате для прыж­ков Лешли, не находя выхода, неподвижно застывает на плат­форме.

в) Регрессия. Этот типичный результат фрустрации служит прекрасной иллюстрацией того, что мы говорили о природе эмо­ций. Трудная задача заменяется более легкой. Более подробно мы рассмотрим этот вопрос далее.

Очевидно, фрустрация влечет за собой эмоциональные на­рушения лишь тогда, когда возникает препятствие для сильной мотивации. Если у ребенка, начавшего пить, отнять соску, он реагирует гневом, однако в конце сосания ее можно взять, не вызывая с его стороны никаких эмоциональных проявлений.

Поведение маленьких детей показывает также, что препят­ствие при удовлетворении потребностей имеет силу лишь в зави­симости от того, какое значение придает ему субъект. Ребенок трех месяцев кричит во время подготовки к кормлению, посколь­ку ожидание для него непереносимо; однако через несколько месяцев в той же ситуации он может смеяться, предвосхищая предстоящее удовольствие.

Г. Избыточная мотивация при конфликтах

Между фрустрацией и конфликтом трудно провести различие, однако обычно считают, что конфликт возникает тог­да, когда у индивида имеется одновременно два несовместимых друг с другом побуждения действовать. Конфликты являются главной причиной эмоций, и, как уже говорилось, такие психо­логи, как Дьюи и Клапаред, видели в них основной источник эмоций. Как и фрустрация, конфликт, очевидно, усиливает мо­тивацию. Ярким примером этого может служить эксперимент Рея (1936). Морскую свинку обучали при пропускании электри­ческого тока прыгать из одного отделения клетки в другое. Ус­ловным сигналом к прыжку был звук, раздававшийся за 5 сек. до электроудара. Если в момент звучания сигнала в отделение клали морковь, то у животного явно возникал конфликт, выра­жавшийся в том, что, прежде чем прыгнуть, оно торопливо, с жадностью съедало морковь. Мотивация «съесть» была сильнее. Не всякий конфликт вызывает эмоциональные реакции. Кон­фликты являются источником эмоции главным образом тогда, когда субъект не может легко найти решение. Если прибегнуть к классификации Левина (1935), использованной Миллером (1944) и Брауном (1948), то можно различать конфликты типа: прибли­жение — приближение, приближение — избегание и избегание — избегание. Первые никогда не являются драматическими, даже если трудному выбору предшествует период колебаний. Конф­ликты приближение — избегание являются уже более сложны­ми. Одни из них имеют решение, другие — нет, Так, в ящике Скиннера крысы обучались нажимать на рычаг, чтобы получить пищу (Estes, Skinner, 1941). Если после звука нажатие на рычаг сопровождалось электрическим ударом, то возникал конфликт (приближение—избегание). По мере повторения этой ситуации нажатие на рычаг замедлялось либо полностью прекращалось. Поведение животного свидетельствует о состоянии тревожнос­ти, возникшей в результате конфликта. К этому типу ситуаций относятся также и те, которые Павлов называл эксперименталь­ным неврозом и которые представляют собой крайний случай эмоций. В опытах у собаки вырабатывались положительные ре­акции на круг и отрицательные — на эллипс. Затем предъявля­лась трудная задача на дифференцировку: эллипс все меньше и меньше отличался от круга. Наконец наступал момент, когда раз­личение раздражителей оказывалось невозможным для живот­ного. Тогда у него возникало сильное и длительное двигатель­ное возбуждение, животное пыталось сорвать датчики.

Конфликты избегание — избегание являются еще более дра­матичными, поскольку при этом нет «хороших решений». Инди­вид находится между Сциллой и Харибдой. В такой ситуации часто оказывается ребенок, когда воспитатель грозит ему нака­занием за то, что тот отказывается выполнить неприятное для него требование (съесть суп, сделать задание и т. д.). Эти конф­ликты вызывают те же типы реакций, как и фрустрации: ре­альный или воображаемый уход, агрессивность, регрессию, тор­можение, различные эмоциональные нарушения поведения.

Условные эмоции

В рассмотренных выше случаях причиной возникно­вения эмоций была наличная ситуация. Однако бывает, что эмо­ции можно объяснить как результат процесса образования ус­ловных связей. Нейтральный стимул приобретает эмоциональ­ное значение благодаря своей связи с эмоциогенной ситуацией. Валлон (1949) приводит рассказ Фере о случае, когда за обедом женщине сообщили о смерти дочери. При этом ее вырвало, и с тех пор каждый раз, когда подавались блюда, которые были в тот момент на столе, женщину начинало тошнить.

Однако еще более показательными являются эксперименты Уотсона и Райнера (1920) с ребенком 11 месяцев. В начале экс­периментов ребенок совсем не боялся белой крысы. Затем каж­дый раз, когда он дотрагивался до животного, раздавался рез­кий звук, вызывавший у ребенка страх и слезы. В следующие дни уже при виде крысы ребенок начинал кричать и убегал. Этот страх был условной реакцией; более того, по законам ус­ловных реакций этот страх распространился на других живот­ных с мягкой шерстью и на все мягкие на ощупь предметы, хотя эти стимулы до начала эксперимента были нейтральными. Такие же результаты получила Джонс (1924), она показала так­же, что эти реакции могут быть «угашены» в результате довольно сложных процессов (предъявления объекта, вызывающего страх, одновременно с другим, желаемым объектом или использование социального подражания}.

Я тоже наблюдал 4-летнюю девочку, боявшуюся собак. Об­щаясь с другими детьми, игравшими с пуделем, девочка посте­пенно привыкла ласкать его и играть с ним. Произошло угаше-ние страха, и это угашение также носило генерализованный ха­рактер. Так, на даче девочка не проявляла никакого страха перед сторожевыми собаками или овчаркой, безбоязненно подходила и ласкала их.

Условными могут быть не только двигательные, вербальные, одним словом, зримые реакции, но также и вегетативные, кото­рые чаще всего не осознаются человеком. Так, сужение сосу­дов может происходить в ответ на звонок, движение, свет, про­изнесение слога (Menzies, 1937). Быков (1954) показал, что веге­тативные реакции могут быть вызваны интероцептивными раздражениями, что значительно увеличивает число условных стимулов.

Несомненно, именно установлением таких условных связей объясняется большинство тех часто диффузных тревожных эмо­циональных реакций, которые мы наблюдаем у самих себя и причину которых не можем найти. Нейтральные по своему ха­рактеру стимуляции приобретают эмоциогенность в результате образования условных связей, хотя мы этого не замечаем.

Заразительность эмоций

Бывает, что ситуация как таковая не вызвала бы у нас никаких эмоций, если бы только один или несколько из окру­жающих нас людей не испытывали эмоцию. Страх заразителен, как и радость. Существует довольно высокая корреляция (0,67) между числом состояний страха, о которых сообщают матери и о которых рассказывают дети (Hogman, 1932). Заражение эмо­циями может распространяться даже на целую группу, и пани­ческие реакции имеют место как в животном мире, так и среди людей.

Были сделаны многочисленные попытки объяснить эти яв­ления заразительности эмоций, в частности симпатии и эмпа-тии, однако чаще всего они оставались недостаточно обоснован­ными. Видимо, следует различать два типа заражения эмоция­ми. Один из них соответствует тем случаям, когда одна и та же ситуация вызывает у одного, а затем у нескольких индивидов одинаковую реакцию страха, гнева или радости. Эти ситуации аналогичны описанным выше, при одном отличии: наличие груп­пы вызывает усиление аффективных состояний и эмоциональ­ных реакций.

Другой тип более специфичен. Он соответствует тем случаям, когда эмоция овладевает нами, хотя сама ситуация нас не затра­гивает. Бурная ссора двух людей может привлечь наше внимание или оставить нас равнодушными, но может и привести к тому, что мы сами будем охвачены гневом. В этом случае, как отме­чал Янг (1943), мы отождествляем себя с одним из ссорящихся. Так же заразителен может быть смех. Мы можем засмеяться,

потому что смеются вокруг нас, но лишь при условии, если мы отождествляем себя с тем, кто смеется. В противном случае мы остаемся равнодушными или даже раздраженными.

Все, что облегчает идентификацию, усиливает заразительность эмоций. С одной стороны, идентификация возникает тем чаще и проявляется тем сильнее, чем ярче выражены внешние эмо­циональные проявления. С другой стороны, все, что сокращает социальную дистанцию между двумя или несколькими индиви­дами, усиливает заразительность эмоций. Так обстоит дело с лю­бовью как физической близостью.

Валлон (1949) считает, что различение себя и другого про­исходит постепенно. Эмоция возвращает нас к предшествующим стадиям общности. «Именно в больших скоплениях людей, ког­да в каждом в значительной мере стирается представление о своей индивидуальности, эмоции вспыхивают с наибольшей лег­костью и силой». В сообществах, где знают о роли этих коллек­тивных проявлений, придается большое значение церемониям, ритуалам и играм, которые благодаря совпадению одних и тех же эмоциональных реакций способствуют усилению общей спло­ченности.

Хронические эмоции. Стресс

Существуют как кратковременные, так и хронические источники эмоций. При повторении стимуляции, вызывающей обычно эмоциональные реакции, в ситуации, к которой невоз­можна адаптация, развиваются состояния тревожности и даже невротические состояния.

Лидделл с 1927 г. проводил весьма детальные исследования на баранах и козах. Используя методику выработки условного оборонительного рефлекса, он вызывал у этих животных, не яв­ляющихся особенно чувствительными, состояния тревоги и даже неврозы (1956). Животное привязывали ремнями и к передней ноге прикрепляли электрод². После сигнала, длившегося 10 сек., следовал электрический удар средней интенсивности. Живот­ное реагировало на звук типичным способом: отдергиванием ноги, что, впрочем, не мешало тому, что оно получало электроудар. Если эту ситуацию повторять каждые 5 минут, то вначале, в пе­рерыве между стимуляциями, животное оставалось спокойным, дыхание регулярным, пульс нормальным. Однако, как правило,

Аналогичные результаты были получены и 8 том случае, когда живот­ное не стояло в станке.

внезапно возникал невроз — диффузное возбуждение, беспорядоч­ные движения, неравномерное дыхание, учащенный пульс. Та­кое состояние наблюдалось не только во время экспериментов в лаборатории. Животное находилось в состоянии повышенного бодрствования и днем и ночью. Если кто-нибудь приближался к нему, даже когда оно было в стаде, животное убегало, ночью реагировало на малейший шум. При изменении интервалов меж­ду электроударами наблюдалось изменение симптомов. При 2-минутных интервалах у животного отмечались замедление пульса и различные виды ригидности, т. е. возбуждение сменя­лось торможением. В этом случае животное оставалось непод­вижным, у него не отмечалось частого мочеиспускания и дефе­кации, как прежде. Лидделл подчеркивал, что эти явления не возникали, если электроудару не предшествовал сигнал как при 2-х, так и 5-минутных интервалах. Можно сказать, что именно повторение в определенном ритме состояний тревожности ле­жит в основе невроза.

Этот эксперимент помогает нам понять человеческое пове­дение. В жизни часто бывают более или менее постоянные при­чины избыточной мотивации. Источник их часто социального про­исхождения: женщина боится оказаться покинутой; рабочий опа­сается увольнения; солдат боится быть убитым — эти внутренние страхи, которые не находят внешнего проявления, поддержива­ют более или менее выраженное состояние тревожности.

Такое состояние может возникнуть также из-за неразрешен­ного внутреннего конфликта, например подавления сексуально­го влечения. Само возобновление побуждения вызывает повтор­ное возникновение конфликта.

Все эти личные или социальные конфликты, не находящие своего разрешения, образуют то, что Селье {1956, 1960) назвал стрессом³.

Это напряжение влечет за собой более или менее диффуз­ные состояния тревожности, а если оно очень сильное, то и не­вротические состояния. Последствия их проявляются не только в плане психики — они могут также в силу самого факта их по­вторения вызывать нарушения органического характера посред­ством раздражения симпатической нервной системы, что отно­сится к области психосоматической медицины.

³ Обычно стрессом называют любую эмоциогенную ситуацию, однако сле-довало бы употреблять этот термин применительно к ситуациям повто­ряющимся или хроническим, в которых могут проявиться нарушения адаптации.