Психология аномального развития ребенка
 Скачать 5.31 Mb.
|
|
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ РЕАКЦИИ Генезис эмоциональных реакций Для Уотсона (1919) все было просто. Индивид рождается с набором эмоциональных реакций, и последующее их развитие осуществляется в соответствии с классическими законами образования условных связей. Уотсон считал, что имеются три типа первичных реакций — страх, гнев, любовь, — обозначенные им впоследствии символами X, У, Z. Страх, вызываемый у младенца громким звуком или потерей опоры, характеризуется реакцией вздрагивания, задержкой дыхания, подергиванием рук и рта и — гораздо позднее — слезами. Гнев, причиной которого является ограничение свободы движений ребенка, выражается в общей напряженности всего тела, хаотических движениях рук и ног, открывании рта, незначительном посинении лица. Любовь, пробуждаемая убаюкиванием ребенка или прикосновением к эрогенным зонам, характеризуется гулением, лепетом и — позднее — смехом. Однако дальнейшие исследования не подтвердили гипотезу Уотсона. Реакции маленького ребенка не являются столь дифференцированными. Шерман (1927, 1928) снял на кинопленку эмоции детей в возрасте нескольких дней в 4 ситуациях: падение с небольшой высоты, укол булавкой, ограничение движений головы и, наконец, проявления голода. Затем этот фильм демонстрировался наблюдателям — кормилицам, врачам, студентам — при 4 различных условиях. 1. Фильм демонстрировался полностью, наблюдатели видели и ситуацию, и ответ. 2. Демонстрировались только эмоциональные реакции. 3. Демонстрировались эмоциональные реакции, предваряемые неадекватной ситуацией. 4. Наблюдателям показывали самих детей. Стимуляция осуществлялась за экраном, который быстро убирали. В каждом случае наблюдатели должны были назвать эмоцию ребенка. При первом условии, когда интерпретации эмоции предшествовало знание ситуации, почти все наблюдатели были единодушны в определении эмоции. Этот результат подтверждается еще и тем фактом, что при втором и четвертом условиях оценки наблюдателей мало отличались друг от друга; чаще всего наблюдатели говорили о гневе. Решающим моментом служило третье условие. Оказалось, что, как и при первом условии, наблюдатели интерпретируют эмоциональные реакции в зависимости от предшествующей этим реакциям стимуляции. Так, если реакции ребенка на ограничение движений головы предшествовала ситуация падения, то наблюдатели определяли эту реакцию как страх. Все психологи сегодня согласны с тем, что первичные реакции ребенка являются недифференцированными. К этому выводу пришел еще Шерман. Реакции ребенка, за исключением некоторых очень специфических сегментарных рефлексов, являются беспорядочными и не поддаются классификации. Они могут служить прекрасной иллюстрацией того, что мы только что сказали о природе эмоций. Голоден ли ребенок, или он мокрый, затруднены ли его движения — все эти состояния характеризуются диффузным возбуждением, проявляющимся в двигательном оживлении. Если возбуждение слишком сильно или слишком продолжительно, это двигательное оживление становится спазматическим: ребенок плачет и кричит. Бриджес (1930) представлял генетическое развитие эмоций как их постепенную дифференциацию. Первичной формой эмоций является возбуждение, которое дифференцируется, по-видимому, к 3 месяцам на реакции огорчения и удовольствия. Бриджес не проводит различия между эмоциями и чувствами. В экспериментах Штоффельса (1940—1941), убедительно иллюстрирующих недифференцированность реакций у детей в возрасте до 10 дней, были получены следующие результаты. 1. Возбуждение лишь увеличивает спонтанные движения, не изменяя их характера. При отсутствии возбуждения у 30 детей за 15 сек наблюдалось 75 движений обеими ногами, в то время как при ограничении движений головы за тот же период было зафиксировано 378 таких движений. 2. Спонтанные и ответные реакции на возбуждение одинаковы: г = 0,85. 3. Частота возникновения различных сегментарных реакций приблизительно одинакова. Так, коэффициент корреляции (г) движений, вызываемых неподвижностью головы и возбуждением, связанным с голодом, равен 0,82, а коэффициент корреляции тех же движений с реакциями на холод при соприкосновении с металлическими весами равен 0,72. Ученик Фовилла, Лин Чуан-тинг (1949), уточнил результаты этого первого исследования. Наблюдая за 556 новорожденными, он показал, что реакции ребенка на голод и на насыщение неодинакова. Он сравнивал частоту возникновения 54 парциальных движений, относящихся к 5 сегментам тела: голове, руке и кисти, голени и стопе, общие движения тела, различные реакции (крик, вздохи, зевота). Если реакции на голод являются, по-видимому, просто усилением спонтанных движений, то явственно отличная от них реакция на насыщение характеризуется преимущественно движениями конечностей. Такая же реакция наблюдается у ребенка после купания. Еще Валлон (1949), основываясь на клинических наблюдениях, отмечал, что приятные ощущения вызывают волну тонуса, которая, достигая определенного уровня, проявляется в свободных движениях, в то время как тонус, вызываемый неприятными ощущениями, особенно если они мало-мальски сильны, еще более усиливается из-за того, что не может найти проявления в непосредственных реакциях организма — в этом случае возникают спазмы (напряженность, подергивания, крик, плач, двигательные судороги). Таким образом, уже с самого рождения начинают проявляться две основные реакции, вызываемые ощущениями приятного и неприятного. Однако в этом возрасте источником еще не дифференцированных эмоциональных реакций являются преимущественно неблагоприятные ситуации, 'которые только и могут оказывать достаточно сильное воздействие. Недифференцированности реакции соответствует отсутствие связи с причиной эмоции. Исследования, проведенные на детях, подтверждаются данными, полученными на животных, выращенных в условиях полной изоляции от внешнего мира. Так, Хебб (1949) обнаружил, что когда выращенных в темноте шимпанзе помещали в более естественные условия, то в первые моменты их поведение характеризовалось недифференцированным общим возбуждением, которое лишь постепенно заменялось дифференцированными реакциями. Мелзак (1954) выращивал в клетке в условиях сенсорной деп-ривации 9 шотландских терьеров. Контрольная группа состояла из 8 собак той же породы, выращенных в лаборатории или в частных домах, где они были окружены всеобщим вниманием. Затем все эти животные помещались в аналогичные экспериментальные условия. Им предъявлялись в движении сделанная из воска человеческая голова, череп медведя, маленькая автомашина, внезапно раскрывающийся зонтик, надуваемый мяч, живой кролик и т. п. Наблюдаемые реакции были подразделены на 3 категории: эмоциональное возбуждение, бегство и агрессивность. В первый месяц у собак, выращенных в изоляции, наблюдались в основном диффузные реакции возбуждения, тогда как у собак, воспитанных на свободе, преобладала реакция бегства. Через год у выращенных в клетке собак наряду с реакциями бегства и некоторыми другими еще продолжали сохраняться фазы недифференцированного возбуждения. Напротив, у собак, воспитанных на свободе, наблюдалось агрессивное поведение. Эти опыты показали, что недифференцированное возбуждение является простейшей формой эмоциональных реакций, а дифференциация эмоций и их поляризация по отношению к вызвавшей их причине, будь то бегство или гнев, не являются простым следствием созревания. В период между 3 и 6 месяцами жизни у ребенка появляются реакции гнева и страха, дифференцированной формой которых является отвращение. Реакции удовольствия начинают сопровождаться смехом. Ревность в сочетании с гневом и страхом появляется в возрасте 12—18 месяцев. Позднее, между 2 и 5 годами, к гневу прибавляются разочарование и зависть, а к страху — тревожность и стыд (Bridges, 1930; Malrieu, 1952, 1960). Ришар Мейли ГЕНЕЗИС ЛИЧНОСТИ1 Поскольку факторный анализ является всего'лишь одним из методов исследования — причем подчас исследования вслепую, — возникает потребность в других источниках знания, позволяющих добиться удовлетворительной психологической интерпретации выявляемых факторов. Генетический метод, о котором пойдет речь в этом разделе, может представить в этом смысле особый интерес. Нет нужды пространно доказывать полезность генетических исследований для изучения личности. Мы вправе ожидать, что на ранних стадиях развития личности некоторые характеристики ее структуры обнаруживаются значительно легче и что в генезисе поведения непременно выявится процесс формирования наиболее важных структур. Мы не собираемся предложить читателю законченную теорию развития личности, наша задача сводится лишь к тому, чтобы изложить те немногочисленные пока факты, которые дают некоторые сведения о структуре личности. ОТПРАВНЫЕ МОМЕНТЫ Возникает естественный вопрос: в какой момент появляется личность? Чтобы ответить на него, необходимо, во-первых, предложить определение или критерий личности; во-вторых, как это показал Пиаже применительно к интеллекту, следует найти такие поступки и структуры, исходя из которых можно было бы проследить последовательное развитие личности вплоть до образования ее развитых форм. В этом смысле, а также потому, что личность предполагает индивидуальность, можно задать еще один вопрос: начиная с какого момента можно констатировать появление индивидуальных различий? Кроме того, необходимо еще знать, о каких различиях идет речь. Отражают ли различия в росте, весе, равно как и различия многочисленных физиологических характеристик, личностные различия? Или, может быть, они предваряют их? Ответ на этот вопрос, очевидно, нельзя дать априори, он может быть только результатом наблюдений. Известно, что в помещении для новорожденных очень легко выделить различные типы сосунков, и опытные няни всегда могут 1 Экспериментальная психология (редакторы-составители П. Фресс, Ж. Пиаже), вып.У. М., 1975, стр. 248—256. без труда охарактеризовать их: например, своевольные и нервные, «ангелочки», пикники и астеники и т. д. Но можно ли утверждать, что уже в этом проявляется личность? Как показывают мои собственные наблюдения, спустя несколько дней после рождения различия затушевываются, и вся эта группа младенцев приобретает более единообразный характер. Интересно было бы проследить, не проявятся ли эти индивидуальные характеристики снова в более позднем возрасте. Такой продольный метод является, видимо, единственным надежным способом определения индивидуальных различий, имеющих отношение к личности. Впервые он был применен Мэри Ширли (1933), осуществившей изучение детей на протяжении первых двух лет их жизни. Многочисленные тщательно проведенные измерения и наблюдения показали, что только очень немногие характеристики сохраняют относительное постоянство в течение нескольких месяцев, однако наблюдается тенденция к увеличению интервалов такого постоянства с возрастом. Это, видимо, указывает на то, что с возрастом происходит все большая фиксация характерных черт. Нейлон (1948), наблюдавшая 15 лет спустя 15 детей — бывших испытуемых Ширли, — составила описание их личностей. Она предложила идентифицировать эти портреты третьим лицам и сравнить их с описаниями Ширли. Результаты, во многом обнадеживающие, свидетельствуют о том, что уже в два года достаточно выражена индивидуальность ребенка. Результаты Уошбёрна (1929) и Гезелла (1929) показывают, что уже в самые первые месяцы жизни ребенка можно выявить индивидуальные различия в темпераменте, сохраняющиеся в последующие годы. Олпорт (1937) составил «портрет» четырехмесячного ребенка, описав его следующим образом: А. охотно смеется, хорошо адаптирован, экстраверт, подпрыгивает, когда у него хорошее настроение, активен, шаловлив, вербально одарен. Вплоть до девятилетнего возраста достоверность этого портрета подтверждалась независимыми наблюдениями. Надо заметить, что все характеристики, постоянство которых отмечается с самого раннего возраста, являются всегда первичными чертами, легко поддающимися оценке. Эти исследования показывают, что качества, относящиеся к личности, присутствуют уже в начале жизни, однако четкое определение их невозможно из-за отсутствия точных методов. Капитальное исследование Эскалоны и Хайдера (1959), сравнивших описания 31 ребенка, полученные в результате кратковременного изучения их на первом году жизни, с достаточно подробными описаниями, полученными при повторных наблюдениях (L. Murphy, 1956), показало, что 46% из 882 прогнозов оказались правильными, а 20% приблизительно правильными. Необходимо отметить, однако, что это сравнение осуществлялось не на базе первичных черт, а на основе переменных, или характеристик, полученных в результате очень скрупулезных наблюдений. Мейли (1957) обнаружил у детей в возрасте 3—4 месяцев различие в реакциях на предъявленный предмет: у одних первоначальное торможение быстро сменялось разрядкой напряжения, свободными движениями, иногда улыбкой; у других напряжение сохранялось, сменяясь состоянием раздражения, переходящим в плач. Пул-вер (1959) показал, что эти характеристики остаются достаточно устойчивыми в различных ситуациях в течение всего первого года; эксперименты, проводившиеся спустя 5—8 лет (Lang, 1962), выявили положительную корреляцию (0,53—0,54) между полученными характеристиками поведения и реакцией на объект в течение первого года. Эта реакция, таким образом, основывается, видимо, на фундаментальном качестве, которое психологически выражается либо в явно положительном, либо в явно отрицательном отношении к новым ситуациям. Самые различные проявления этого феномена наблюдались у двух братьев начиная с момента рождения и до 9 и 13 лет (МеШ —Dworetzki, 1959). На первом году жизни можно обнаружить, несомненно, и другие качества такого рода. Белл (I960), подвергший факторному анализу большое число наблюдений, сделанных в первые недели жизни ребенка, выявил пять таких качеств, однако устойчивость этих качеств и их значимость для развития личности могут быть проверены только с помощью дальнейших исследований. Таким образом, в настоящее время наши знания об истоках личности пока еще весьма рудиментарны. Мы можем в равной степени отнести даже самые первые психологические различия как за счет физиологических различий, так и за счет внешних влияний. Мейли, Лор и Пулвер (1962) провели исследования в этом направлении, сравнивая результаты наблюдений за ребенком и его матерью в первые 10 дней и реакцию ребенка на предъявление нового объекта в четырехмесячном возрасте. Было получено несколько статистически значимых, хотя и невысоких, корреляций с некоторыми характеристиками дыхания и мимики, а также с некоторыми характеристиками матери. Эти корреляции представляют интерес, однако следует проявить известную осторожность, поскольку имеется тенденция относить каждое проявление, допускающее психологическую интерпретацию, к понятию личности. По сравнению с очень большим числом факторов, обнаруженных у взрослых, число фундаментальных переменных, которые удалось выявить до настоящего времени у новорожденных, очень мало, что, видимо, связано в первую очередь с трудностью установления типичных проявлений. С другой стороны, возможно, что большинство переменных, даже фундаментальных, выявляются лишь позднее либо потому, что речь идет о структурных факторах, либо потому, что поступки, соответствующие проявлению этих переменных, требуют более высокого уровня развития интеллекта. Кеттелл, факторные исследования которого распространялись и на четырехлетних детей, утверждает, что «структура личности (не касаясь ее динамической сферы) у ребенка немногим проще, чем у взрослого» (1957). Он упоминает следующие факторы, выявляемые в возрасте 4—5 лет: циклотимия — шизотимия, господство—подчинение, конфликтующие влечения или слабость Я (1957). РАЗНООБРАЗИЕ ПОВЕДЕНИЯ Поведение детей, их действия и реакции чрезвычайно разнообразны, особенно в первые годы жизни. Их можно сравнить с постепенно раскрывающимся веером — все новые и новые стороны личности ребенка предстают перед нами. Можно согласиться с тем, что увеличение диапазона возможных форм поведения в результате развития восприятия, моторных и умственных способностей есть не что иное, как проявление одних и тех же качеств темперамента ребенка во все более разнообразных ситуациях, тогда как основа и структура его личности остаются неизменными. В феноменальном плане личность будет меняться, в структурном она будет оставаться той же самой. В какой мере верна эта точка зрения, должны показать будущие Исследования. Тем не менее помимо феноменальных модификаций возможны и структурные изменения, а это значит, что в определенные моменты развития должно возникать и новое поведение, которое нельзя объяснить развитием тех или иных функций или простым подражанием. Шпитц (1957), Эриксон (1950), Мейли (1957) и Мальрьё (1960) изучали в этом плане некоторые аспекты становления личности; кроме того, работы Пиаже, естественно, изобилуют наблюдениями, касающимися, в частности, эгоцентризма, которые также относятся к этому аспекту развития. Нам представляется необходимым несколько более подробно остановиться на структурных модификациях. Уместно вспомнить здесь, что Сарбин (1952, 1954) указывает на последовательное образование пяти центров Я, понимаемых им как способы познавательной организации опыта в соответствии с принципом константности. А. Различение интероцептивных и экстероцептивных ощущений Большинство авторов придерживаются мнения, что вплоть до второго-третьего месяца новорожденный не различает интероцептивные и ,экстероцептивные ощущения. Как говорит Пиаже (1937), «вначале внешний мир смешан с ощущениями от Я, находящегося в неведении относительно собственного существования, и лишь потом эти два понятия отделяются друг от друга и соответственно организуются». С эмоциональной точки зрения наблюдаемые в этот период состояния спокойствия, хорошего настроения или неудовлетворенности зависят только от физического состояния и никак не связаны с внешними восприятиями. К четвертому месяцу у ребенка регулярно появляется улыбка при виде людей, но в то же самое время и выражение тревожности, как отмечает Мейли (1957). Это новые реакции, ответы индивида на определенные, приходящие извне стимулы. Наблюдения за восприятиями, моторикой и эмоциональными проявлениями ребенка позволяют сделать вывод о том, что в этот период происходят координация и дифференциация интероцептивных и проприоцептивных ощущений, с одной стороны, и экстероцептивных — с другой. С этого начинается общая организация опыта и, стало быть, организация личности. Согласно Шпитцу (1958), появление улыбки означает, что в этот период «ребенок обращается к внешним восприятиям, он начинает руководствоваться принципом реальности. Происходит образование и отделение друг от друга предсознания и подсознания. Начинают функционировать первые элементы Я. Возможно, данная интерпретация заходит слишком далеко, приписывая этой еще элементарной организации способность к различениям, эффект которых можно наблюдать только много позднее. Мы никогда не узнаем об уровне сознания ребенка в этом возрасте, однако характер его реакций позволяет сделать вывод, что первое различение, формирующееся в этой зарождающейся личности,— это различение системы, связанной с внутренними ощущениями, побуждениями и желаниями, и системы ощущений, более независимых от этих субъективных состояний. |