Раса,Нация,Класс. Раса, нация, класс
 Скачать 1.36 Mb.
|
|
можно сказать, и отражается в недавних переменах в области полити- ческой философии. Размышление над такой ситуацией прежде всего требует, как мне кажется, не столько «воздержания от суждений» по поводу пригодно- сти теоретических постулатов марксизма, сколько ясного различе- ния времени для анализа исторических понятий, содной стороны, и форм и времени для программ и приказов, с другой. Поскольку у нас есть веские основания считать, что их смешение регулярно провоцирует марксизм на восприятие своих собственных заявле- ний в качестве «универсальных» и «объективных» и придание им авансом статуса практической истины. Разобраться в этом смешении - не способ убежать в «чистую» теорию, но прежде всего необходи- мое, если не достаточное, условие осмысления взаимосвязи между теорией и практикой, соответствующее поиску стратегии, а не спеку- лятивному эмпиризму. Я предлагаю сформулировать некоторые элементы такой рефлек- сии, чтобы подвергнуть понятие «классовой борьбы» критическому исследованию. Прежде всего я выделю некоторые двусмысленные черты концепции классов в изложении Маркса, надолго определив- шие характер дальнейшего развития этой его теории. Затем я иссле- дую, возможно ли распространить ее на некоторые аспекты классовой борьбы, действительно противоречащие ее дежурной версии. Также следовало бы - но что касается меня, то это будет сделано в другом месте - разобраться в том, каким образом, с марксистской точки зре- ния, могут быть обозначены те общественные процессы и отношения, что оказываются несводимыми к такого рода теоретизации и даже несовместимыми с ней, - тем самым определяя ее действительные внутренние пределы (или, если угодно, внутренние пределы базовой для марксизма «антропологии»: я имею здесь в виду, например, «ме- ханизацию мышления», отношения сексуального подавления или же некоторые аспекты национализма и расизма). «Марксистская теория» классов Я не собираюсь здесь еще раз представлять основные понятия «исто- рического материализма», но только хочу отметить то, что в самих трудах Маркса (если они понимаются буквально - скорее, как теоре- тический опыт, а не как система), придает анализу классовой борьбы некую двусмысленность, в силу чего можно подумать, что здесь ве- 10. От классовой борьбы ... 189 дется «игра», необходимая для обусловливания практического приме- нения этой теории. Я не буду подробно останавливаться на том, что и так хорошо известно, как и на том, о чем я уже говорил ранее. Первое, что должно останавливать наше внимание, это резкая не- соразмерность классовой борьбы, как она описывается, с одной сто- роны, в «историко-политических» трудах Маркса, а с другой стороны - в «Капитале». «Историко-политические» труды, естественно, в большей степени обусловлены условиями, в которых они появились. Представленная в них «картина» появилась как адаптация фундаментальной историче- ской схемы к неожиданным поворотам эмпирической истории (сво- димой, в основном, к истории европейской), постоянно колеблющаяся между апостериорными исправлениями и предвосхищением. Либо эта адаптация требует искусственных концепций: так возникает знамени- тая тема «рабочей аристократии», - либо она приводит к серьезным логическим затруднениям: например, к той пробужденной бонапар- тизмом идее, согласно которой буржуазия не сможет сама по себе, как класс, осуществлять политическую власть. Но иногда эта адаптация развивает гораздо более тонкую диалектику «конкретного»: такова мысль, что революционные и контрреволюционные кризисы сгущают в единую драматическую последовательность различные проявления как разложения классовой репрезентации, так и поляризации общест- ва на противоборствующие лагеря. В этом анализе Маркса никогда не затрагивается то представление об истории, которое можно назвать стратегическим: установление и столкновение коллективных сил, на- деленных своей собственной идентичностью, социальной функцией и исключительными политическими интересами - то, что в «Манифе- сте» называется «гражданской войной, скрытой или явной». И поэто- му возможно персонифицировать классы в качестве материальных и идеологических создателей истории. Такая персонификация, разуме- ется, предполагает фундаментальную симметрию противопоставляе- мых сторон. Но именно это по большей части отсутствует в анализе «Капита- ла» (и в основе своей несовместимо с его «логикой»). «Капитал» опи- сывает процесс, который, конечно, в целом строится на борьбе клас- сов, но несет в себе фундаментальную асимметрию - до такой степе- ни, что можно было бы сказать, что с этой точки зрения классы- антагонисты никогда не «встречаются». В самом деле, буржуа, то есть капиталисты (я еще вернусь к проблемам, которые ставит это двойное обозначение), никогда не выступают как социальная группа, но только 190 Э. Балкбар как «персонификация», «маски», «носители» капитала и различных его функций. И «фракции» капиталистического класса - предприни- матели, финансисты, торговцы - начинают приобретать социологиче- ское измерение лишь тогда, когда эти функции оказываются противо- положны друг другу, или же когда они сталкиваются с интересами земельной собственности и докапиталистических классов, рассматри- ваемых как «внешние» системе. Напротив, пролетариат сразу же вы- ступает перед лицом денежного капитала как конкретная реальность («коллективный труженик», «рабочая сила»), осязаемая в процессе производства и воспроизводства. Можно сказать, что в конечном ито- ге в «Капитале» нет двух, трех или четырех классов, но есть только один-единственный класс: пролетарский рабочий класс, существова- ние которого является одновременно условием валоризации капитала, результатом его накопления и препятствием, с которым постоянно сталкивается автоматизм его движения. Следовательно, асимметрия двух «фундаментальных классов» (личностное отсутствие одного, соответствующее присутствию друго- го, и наоборот) не только не противоречит идее «классовой борьбы», но и появляется как непосредственное выражение глубинной структу- ры этой борьбы («никакая наука не была бы нужна, если бы суть ве- щей лежала на поверхности», писал Маркс), поскольку эта борьба всегда уже происходит в русле производства и воспроизводства усло- вий эксплуатации, а не просто примешивается к ним. Итак, «марксизм» есть единство этих двух точек зрения (или, что мы надеемся объяснить в дальнейшем, единство определения и пер- сонификации в отношении экономики и политической дефиниции классов в рамках одной и той же исторической драмы). И следова- тельно, если свести это к схеме, он представляет собой единство раз- личных точек зрения: точки зрения «Капитала» и точки зрения «Ком- мунистического Манифеста», - которое, как кажется, гарантировано цепью соотношений выражения и представления, связывающих во- прос о труде с вопросом о власти, и логикой развития противоречий. Здесь мы должны подробнее рассмотреть тот способ, которым Маркс - Маркс «Капитала» - осмыслял происхождение противоречий в самих условиях существования пролетариата: как «конкретную» историческую ситуацию, в которой в определенный момент вызревает невыносимость характера определенной формы жизни, целиком нахо- дящейся в области производительного наемного труда и абсолютных пределов определенной экономической формы, основывающейся ис- ключительно на возрастающей эксплуатации этого труда. 10. От классовой борьбы ... 191 Резюмируем в общих чертах. Анализ «Капитала» связывает друг с другом «форму» и «содержание» или, если угодно, момент универ- сального и момент частного. Форма (универсальное) - это самодви- жение капитала, неопределенный процесс его превращений и накоп- ления. Частное содержание - это связанные между собой моменты трансформации «человеческого материала» в наемную рабочую силу (продаваемую и покупаемую как товар), ее использования в процессе производства прибавочной стоимости и ее воспроизводства на уровне всего общества. Если рассмотреть содержание в его историческом измерении (или как тенденцию, проявляющуюся в истории всех об- ществ в той мере, в какой они подчиняются капиталистической «ло- гике»), то можно сказать, что эта взаимосвязь является пролетариза- цией работников. Но поскольку самодвижение капитала, как кажется, благодаря собственной непрерывности (несмотря на кризисы) обрета- ет непосредственное единство, пролетаризация может быть концепту- ально осмыслена только при условии вычленения по крайней мере трех типов (трех «историй», если так можно выразиться) социальных явлений, различных на внешнем уровне. - Прежде всего это момент эксплуатации в собственном смысле этого слова, в ее рыночной форме, момент извлечения и присвоения капиталом прибавочной стоимости, то есть количественное различие между необходимым трудом, соответствующим воспроизводству ра- бочей силы в данных исторических условиях, и прибавочным трудом, превращаемым в средства производства, соответствующие техниче- скому развитию. Так как имеют место это различие и это нарастаю- щее присвоение, становятся необходимыми одновременно стабильная юридическая форма (трудовое соглашение) и постоянное соотноше- ние сил (для поддержания которого задействуются средства техниче- ского принуждения, коалиции рабочих и нанимателей и регулятивное вторжение государства, устанавливающее «норму оплаты труда»). - Следующий момент я называю господством. Это социальное от- ношение, которое устанавливается в самом производстве, первона- чально проникает в самые глубокие «поры» рабочего дня трудящегося благодаря простому формальному подчинению труда управлению капитала, а также благодаря разделению труда, раздроблению, меха- низации, интенсификации, завершающимися реальным подчинением труда требованиям валоризации. Решающую роль здесь играет разде- ление ручного и интеллектуального труда, то есть экспроприация трудовых навыков и их встраивание в научные диспозитивы, обора- чиваемое впоследствии против автономии самих трудящихся. И в 192 Э.Балнбар! этой связи следует изучить развитие «интеллектуальных способно» стей» производства (технологии, программирование, планирование) и' обратное воздействие капиталистической формы на саму рабочую силу, физические, моральные и интеллектуальные привычки которой должны отвечать условиям и периодически изменяться (посредством семьи, школы, завода, социальной медицины) - что, очевидно, не происходит без сопротивления. - Последний момент - это неуверенность и конкуренция между ра- ботниками, вызываемые циклическим характером процесса перехода (как говорил Маркс, «притяжения и отталкивания») от занятости к безработице («специфически пролетарский риск» в его различных формах, по выражению Сюзанны де Брюнофф). Маркс считал конку- ренцию при капиталистических общественных отношениях неизбеж- ной. Хотя ей можно противодействовать через организацию рабочих в профсоюзы и в силу заинтересованности самого капитала в стабили- зации части рабочего класса, но устранить полностью нельзя - конку- рентные отношения всегда восстанавливаются вновь (что особо про- является в кризисах и в капиталистических стратегиях разрешения кризисов). Маркс непосредственно увязывает такое положение дел с существованием в различных формах «армии индустриального резер- ва» и «относительного перенаселения» (как и колонизации, конку- рентной занятости мужчин, женщин и детей, иммиграции и т. п.), то есть с теми «законами народонаселения», в которые на протяжении всей истории капитализма увековечивалось первичное насилие проле- таризации. Таковы три аспекта пролетаризации, являющиеся также тремя фа- зами воспроизводства пролетариата. Как я уже указывал в другом месте (Balibar, I985) они содержат имплицитную диалектику «массы» и «класса» - а именно непрерывную трансформацию исторически гетерогенных (отмеченных различными особенностями) масс (или групп населения) в единый рабочий класс или в последующие конфи- гурации этого рабочего класса и соответствующее ей развитие форм «массификации», сообразных положению класса («массовый труд», «массовая культура», «массовые движения»). Рассуждения Маркса характеризует унификация этих трех момен- тов в одном идеальном типе, одновременно логически непротиворе- чивом и эмпирически соотносимом с их вариациям в данных конкрет- ных обстоятельствах («de te fabula narratur» - о тебе сказка сказывает- ся - обращался Маркс к своим немецким читателям в Предисловии к «Капиталу»). Эта унификация является также эквивалентом единства 10. Or классовой борьбы ... 193 движения капитала, она представляет его другое лицо. И следователь- но, она есть необходимое условие для того, чтобы конкретно осмыс- лять «логику капитала» как универсальную экспансию формы стои- мости. Товарная форма лишь в том случае пронизывает все производ- ство и общественное обращение, когда рабочая сила в полной мере становится товаром. Рабочая же сила вполне становится товаром лишь тогда, когда различные аспекты пролетаризации оказываются унифицированы в едином процессе (в результате, как говорит Маркс, того же «перемалывания)/, что и само материальное производство). Но такая унификация немедленно наталкивается на исторические трудности, которые могут быть преодолены только спорными эмпи- рически-спекулятивными постулатами. Примером тому - то утвер- ждение, что, за некоторыми исключениями, тенденция разделения труда в производстве ведет к деквалификации и гомогенизации ра- ботников, откуда делается обобщение о «простом труде», неразли- ченном и обмениваемом на другой, и вывод о реальном, так сказать, существовании «абстрактного» труда как субстанции стоимости. Все это, в свою очередь, приводит нас к рассмотрению глубинной дву- смысленности как сущностно характеризующей сами «исторические законы» капитализма (и противоречия этого способа производства). Мы увидим, что эта двусмысленность лежит в самой сердцевине мар- ксистского представления о классе. Но задержимся еще немного на описании пролетаризации, пред- ложенном Марксом. Я хотел бы в нескольких словах объяснить амби- валентность этого описания по отношению к классическим категорям экономики и политики. Эта амбивалентность имеет место не только для нас, но и для самого Маркса. На самом деле возможны одновре- менно два прочтения анализа «Капитала», в зависимости от того, от- дается ли преимущество тому, что я называю его «формой», или тому, что я называю «содержанием». Тогда исходя из одного и того же тек- ста можно получить либо «экономическую теорию классов», либо «политическую теорию классов». С экономической точки зрения все моменты пролетаризации (и моменты этих моментов, детально изученные в общественной исто- рии XVIII и XIX века, преимущественно английской) предопределены циклом стоимости, валоризации и накопления капитала, что образует не только общественное принуждение, но и скрытую сущность прак- тик, применяемых к рабочему классу. Вне всякого сомнения эта сущ- ность есть, как это назвал сам Маркс, «фетиш» - проекция историче- ских общественных отношений на иллюзорное пространство объек- 194 Э. Балибар! тивности; и в конечном счете форма, отчужденная от истинной сущ.* ности, которой является «последняя» реальность: человеческий труд/ Но обращение к этому основанию вовсе не противоречит экономиче- скому прочтению процесса развития «форм», но наоборот, предпола- гает его как непревосходимый горизонт. Ибо корреляция категорий труда в целом и рынка (или стоимости) - принцип самой классиче- ской экономики. И тогда политические конфликты, всегда фигури- рующие в описании методов извлечения стоимости и сопротивления, с которыми эти методы сталкиваются (от забастовок и бунтов против насильственной механизации и урбанизации - до трудового законода- тельства, социальной политики государства и рабочих организаций), являются значимыми не сами по себе, но как выражение противоре- чий в экономической логике (то есть в логике отчужденного труда в ее «экономической» форме). Но это прочтение оказывается обратимым, стоит только примату формы заменить примат содержания, форма которого - всего лишь определенный «результат», отмеченный случайностью. Вместо вы- ражения экономических форм классовая борьба становится причиной - по необходимости изменчивой, подчиненной случайным обстоя- тельствам и отношениям сил - их относительной когерентности. Для этого достаточно понять «труд» не как антропологическую сущность, а как комплекс социальных и материальных практик, единство кото- рых составляет только их объединение в одном институциональном месте (производство, предприятие, завод) и в определенную эпоху истории западных обществ (разрушение цехов индустриальной рево- люцией, урбанизация и пр.). И тогда со всей ясностью предстает - даже в буквальном прочте- нии анализа Маркса - не предопределенная связь форм, но игра анта- гонистических стратегий: стратегий эксплуатации и господства, стратегий сопротивления, постоянно смещаемых и возобновляемых своими собственными эффектами (прежде всего своими институцио- |