Демократия и сложность. Реалистический подход. Дзоло 2010. Серия п о лит и ческа яте ори я
 Скачать 7.66 Mb.
|
|
der Welt. Wiesbaden: Akademische Verlagsgeselschaft Athenaion, 1978. Engl, transl. New York: Columbia University Press, 1988. P. 49-64.0 растущем спросе на символическое подтверждение которое индивиды и группы передают политической системе в сложных обществах см La Porte T.R. (ed.). Organized So cial Complexity: Challenge to Politics and Polity. Princeton (NJ): Princeton University Press, 1975. 18 C m .: Gehlen A. Die Seele im technischen Zeitalter. Reinbek bei Hamburg, Rowolt, 1957. Engl, transl. New York: Columbia Uni versity Press, 1980. P. 75; Hubermas Luhmann N. Theorie der Geselschaft oder Sozialtechnologie. Frankfurt a. M.: Shurkamp Verlag, 1971. P. 156-162. В качестве окончательного объяс- Д. Дзоло. Демократия bbиbbс ложность. Некоторые общи е п осы л к и Эпистемологическая сложность Вполне очевидно, что моя трактовка проблемы сложности (в том числе социальной) является лишь одной из возможных. В абсолютных категориях моя трактовка не может претендовать на то, чтобы быть более предпочтительной по сравнению с другими. Мой подход неизбежно зависит от условий моего существования и не может не включать некоторой предвзятости оценок. Нов моей трактовке принципиально важна попытка рассматривать политические и социальные отношения в постиндустриальных обществах на основе следующего и не менее сложного когнитивного подхода, а именно на основе рефлексивной эпи стемологии. Смысл, который я вкладываю в понятие рефлексивной эпистемологии, лучше всего можно передать метафорой, которую сорок лет тому назад впервые использовал Отто Нейрат для описания положения философа науки в эпоху, наступившую после Эйнштейна. Недавно большую известность этой метафоре нения терминов должен ясно сказать, что подсистемой я имею ввиду социальную сущность, обладающую достаточной степенью организованности для того, чтобы стабилизировать себя в пределах среды. Под средой я разумею структуру экзогенных условий стабильности или развития системы. Долг, который это общее описание несет перед системными исследованиями и устоявшимися теориями сложности, такими как теории, выдвинутые Людвигом фон Бер- таланфи, Гербертом Саймоном, Россом Эшби, Ильей Приго- жиным и Никласом Луманом, станет ясным. См Bertalanffy L.V. General System Theory. New York: Braxiller, 1968; Саймон Г Архитектура сложности // Саймон Г. Науки об искусственном. М Едиториал УРСС, 2009; Ashby W.R. Principles of the Self-Organizing System // Buckley W. Modern System Research for the Behavioral Scientist. P. 108-118; Пригожий И, Стенгерс И Порядок из хаоса Луман Н Общество общества. Часть IV. Дифференциация См Neurath О. Foundations of the Social Sciences. Chica go: University of Chicago Press, 1944. P. 47; см. также Neurath О. Gesammelte philosophische und methodologische Schriften. Vienna: Hodder-Picheler-Tempsky Veralg, 1981; Zolo D. Reflex- 37 придал Куайн, который использовал ее как символ своей критики догматического эмпиризма. По словам Нейрата, философы подобны морякам, которым буря мешает вернуться в порт, поэтому им приходится посреди океана ремонтировать свое разваливающееся судно, цепляясь при этом за те самые снасти, которые вот-вот сметут волны. Рефлексивная природа этой метафоры хорошо передает идею эпистемологической сложности, уже упомянутую мной в качестве одного из обобщающих условий сложности. Эта метафора указывает на когнитивные ситуации, в которых всякая возможность определенности или, по словам Поппера, приближения к истине исключена, потому что субъекты сами включены в среду, которую они пытаются сделать объектом своего познания. Субъекты могут принять критическое, то есть рефлексивное описание ситуации циркулярности, в которой они находятся, ноне могут вытащить самих себя из собственной исторической и социальной перспективы. Не могут они и освободиться от пристрастий научного сообщества, культуры или цивилизации, к которым они принадлежат и которые влияют на их восприятие самих себя. Они не могут знать себя объективно, но они даже не могут иметь объективные знания и о своей среде, поскольку они сами изменяют среду, проецируя на нее собственные пристрастия, когда взаимодействуют с этой средой, делая ее объектом своего познания. Окончание сн. 19 ive Epistemology. The Philosophical Legacy of Otto Neurath. Do- drecht, Boston (Mass.) and London: Kluwer Academic Publish ers, 1989. P. XV-XVIII, 22-23, 36, 48. 20 См Куайн У.В.О. Две догмы эмпиризма // Куайн У.В.О. Слово и объект. М Логос, Праксис, 2000. О метафоре Нейра та см. также Blumenberg На а. M.: Suhrkamp Verlag, 1980. Engl, transl. Amherst (Mass.): Universi ty of Massachusetts Press, 1987; Cherniak C. Minimal Rationali ty; см. также Zolo D. Reflexive Д. Дзоло. Демократия bbиbbс ложность. Некоторые общи е п осы л к и Субъекты вполне могут попытаться решить проблему циркулярное, включив самих себя в число изучаемых ими объектов. Но им никогда не преуспеть в формировании совершенного круга когнитивной са- мопроницаемости, нейтрализовав, так сказать, все антропологические, семантические и социологические предпосылки своих собственных интеллектуальных биографий. Субъекты могут лишь попытаться сократить элемент эпистемологической сложности, но никогда не преуспеют в полном подавлении этого элемента. Ив этом отношении, как убедительно доказывают постэмпирические философы, историки и социологи, такие как Томас Кун, Людвик Флек и представители эдинбургской школы, эпистемологическая ситуация социальных групп и даже научных сообществ не отличается от ситуации отдельного субъекта21. Более того, если субъекты желают избежать положения, при котором они сами себя приговаривают к полному когнитивному и коммуникативному параличу, им придется избежать постановки вопроса обо всем концептуальном аппарате, который предоставляет им среда. По меньшей мере отчасти субъектам придется принять (некритично и без рефлексии) лингвистические и теоретические предпосылки, вручаемые им фольклором традиции, к которой они принадлежат. Таким образом, субъекты находятся не в том положении, которое позволяет им занять какую-то 21 См Кун Т Структура научных революций. М Прогресс 1977; Флек Л Возникновение и развитие научного факта введение в теорию стиля мышления и мыслительного коллектива. М Идея-Пресс; Дом интеллектуальной книги, 1999; Barnes В. Interests and the Growth of Knowledge. London and Boston (Mass.): Routledge and Kegan Paul, 1977. 22 Я пользуюсь этим термином для передачи весьма широкого смысла, предложенного Нейратом, то есть для обозначения совокупности социальных привычек и нравственных и религиозных убеждений, которая передается из поколения в поколение в рамках конкретной исторической традиции См Zolo D. Reflexive Epistemology. Р. 146, 152, 175. 39 нейтральную позицию, стать картезианской tabula rasa23y которую можно использовать в качестве методологического отправного пункта для построения объективного фундамента знаний. Как предположили Эд мунд Гуссерль и Эдит Штейн, и индивиды не могут достичь по меньшей мере некоторой внутренней определенности, являющейся основным озарением в конце психологического путешествия, совершенного ими в пределах феноменологического контекста жизненного мира ( Lebenswelt ). Если ситуация циркулярности действительно такова, что ее нельзя преодолеть, всякая возможность оправдания или объективного обоснования знаний должна рухнуть, какова бы эта возможность ни была — эмпирической, галилеевской по природе или возможностью интуитивного, продиктованного совестью порядка. С рефлексивной точки зрения различные варианты философии науки, обоснованные реалистическими или идеалистическими позициями, могут казаться, по ровно противоположным причинам, полностью неадекватными. И это утверждение вне меньшей степени относится и к более изощренным, недавно выдвинутым версиям, таким как внутренний реализм и радикальный конструктивизм соответственно. Такие философские доктрины игнорируют ситуацию циркуляр ности, от которой несвободен ни один когнитивный конструкт, и, делая это, они приступают к формулированию линейных, каузальных и направленных отношений между субъектом и его средой. Они возникают как воображаемые, то есть появившиеся через неспособность объять сложность когнитивной позиции, отношения объективного отражения среды или, наоборот, как продукты субъективного производства. Таким образом, есть хорошие причины для того, чтобы рассматривать, в частности, неопозитивизм Чистая доска дат См Stein ЕД. Дзоло. Демократия bbиbbс ложность. Некоторые общи е п осы л к и как наиболее последовательную из предпринятых в наше время попыток научного и логического отрицания эпистемологической сложности. Более всего при этом вспоминается общепринятый взгляд североамериканских эмпиристов. Эта теория, выдвинутая такими авторами, как Рудольф Карнап, Карл Г. Гемпель, Эрнест Нагель, Р.Б. Брейтуэйт, Алан Каплан, оказывает глубокое влияние на современные социальные науки. Помимо всего прочего, эта теория, как мы увидим, внесла весьма существенный вклад в становление политической науки и развитие в ее рамках ревизионистских теорий процедурной демократии. Но изъян этой версии эмпиризма заключается не только в том, что она основывается на наивно-реалистичной эпистемологии, но ив том, что она предполагает универсальность и постоянство научного языка, воспринимая его как некую органичную систему совершенно точных утверждений, свободных (или потенциально свободных) от всякой двусмысленности, метафорической неясности и ценностного содержания, а потому поддающихся логической формализации и проверке. Что до построения теорий, то следует сказать, что данная концепция эмпиризма требует, чтобы научное объяснение и прогнозирование были дедуктивным образом основаны на универсальных законах, которые имеют силу вовсе возможные времена ив любом возможном пространстве. Это требование обязывает исследователя, как художника, таки ученого, открывать каузальные связи между явлениями, причем эти связи должны соответствовать номологической и дедуктивной модели научного объяснения, предложенной Поп пером и формализованной Гемпелем26. Общая неспособность этих доктрин философии науки учитывать проблему эпистемологической сложно См Suppe F. The Structure of Scientific Theories. Urbana (111.): University of Illinois Pres, 1977. 26 См Поппер К Логика и рост научного знания. М Прогресс, 1983; Hempel C.G. Aspects of Scientific Explanation. New York: The Free Press, 1965. 41 сти не может вызывать сомнений. Руководствуясь идеалом максимальной эпистемологической лапидарности и концепцией истины как соответствия лингвистических утверждений реальности, эти доктрины намереваются обеспечить совпадение знания среды с редуцированием среды к крайне упрощенным, линейными направленным принципам объяснения. С этой точки зрения даже Вселенную начинают рассматривать как некую неизменную и объективную структуру, а не как среду, взаимодействующую с наблюдающим ее субъектом и изменяющуюся по мере изменения субъекта. В противоположность догматическому эмпиризму рефлексивная эпистемология утверждает, что отправная точка и пункт прибытия в каждом когнитивном процессе состоят в предложении лингвистической коммуникации, а не данных или фактов предполагаемой объективности среды, которая предшествует языку и является внешней по отношению к нему. В символическом плане рефлексивная эпистемология утверждает, что субъекты (как индивиды, таки коллективы) развивают селективные структуры, которые позволяют им представлять среду, адаптироваться к ней или упорядочивать ее. Таким образом, язык как инструмент редуцирования сложности среды нельзя вытеснить или заменить. Ибо невозможно, продолжая пользоваться лингвистическими инструментами, отделять язык от некоего гипотетического экстралингви- стического измерения среды. «Рефлексивная» эпистемология должна отрицать возможность номологических и дедуктивных объяснений как в естественных, таки в политических или социальных науках. Причины этого совершенно очевидны. Во-первых, любой общий закон может считаться имеющим силу только в рамках особо определенной сферы и даже в этой сфере с исключением и аномалиями. Во-вторых, любое эмпирическое явление всегда может быть интерпретировано в свете множественности различных теорий, которые во многих случаях Д. Дзоло. Демократия bbиbbс ложность. Некоторые общи е п осы л к и взаимоисключающи. Это в равной мере справедливо как для, скажем, социологии, таки для физики. С этой точки зрения различие между естественными науками и науками о человеке стремительно сокращается. Наука о природе также действует циркулярно. В ней нет абсолютных категорий, на которых эта наука основывается, поскольку ни одну теорию нельзя эмпирически подтвердить или опровергнуть иначе, чем в контексте лингвистических форм, теоретических посылок и приемов, которые сами привели к формированию данной теории ив свете которых эта теория обретает смысл. Эпистемологическое исследование общего смысла научного знания можно начать только с интерпретации исследователями своей индивидуальной символической Вселенной, которую можно назвать парадигмой, дисциплинарной матрицей, образом мысли или Denkkollektiv , что в любом случае должно обозначать признание того, что мышление исследователя представляет собой tabula inscripta 27. Таков урок европейского конвенциализма от Дюгема до Пуанкаре, Рея, Леруа, Нейрата и Флека28. Если теоретические предположения являются не «неоценочными» в строгом смысле, а обусловленными системами убеждений (пристрастий, корыстных интересов, идеологий и т.д.) сообществ, которые создают эти предположения, тогда вполне возможно заключить, что, в принципе, нет никакого различия между языком теории и языком предписаний, между научным знанием и нравственными императивами. Признание эпистемологической сложности может, таким образом, стать предпосылкой общего признания причин, лежащих в основе этического когнитивизма, по меньшей мере в его ослабленных формах. Как станет ясно позднее, моя собственная идея совершенно противоположна этому выводу. Тот факт Исписанная доска лат См Zolo D. Reflexive Epistemology, особенно р. XIII—XVIII, 160-170. 43 что в языке теории всегда присутствует оценочный элемент, дает, по моему мнению, еще одну и решающую причину отвергать позицию морального когни тивизма и сопряженных с ним этико-политических доктрин, таких как, например, выдвинутая Джоном Ролзом теория справедливости. Только на основе имплицитно реалистической метафизики, рассматривающей знание как непосредственное постижение истины или как открытие законов Природы, можно претендовать на выведение деонтологии из фундаментальной онтологии, на выведение императивов из утверждений и предписаний из предположений, возникающих из наблюдений. Этические принципы, основанные на естественном законе и проповедуемые, без особого практического успеха, римско-католической церковью в сфере сексуальности, являются типичным примером такой позиции. Д. Дзоло. Демократия bbиbbс ложность biНарастающая сложность Завершить эту главу изложением моих теоретических посылок, не упомянув две гипотезы, которые придали содержание ряду моих доводов, касающихся кризиса европейской политической теории и, точнее говоря, необходимости реконструкции демократической теории, было бы невозможно. Первая гипотеза такова развитие научных исследований и рост генерированных этим процессом знаний в научных подсистемах и вне их не уменьшают, как естественно было бы предполагать, а, напротив, увеличивают сложность среды, в которой существуют современные общества. Эта гипотеза тесно связана с посылкой, которую совершенно правильно утверждают в истории и философии науки в числе прочих Томас Кун и Мэри Хессе29. Центральное положение этой по См Кун Т. Структура научных революций Hesse М Revo lutions and Reconstructions in the Philosophy of Science. Brigh ton (Sussex): The Harvester Press, 1980. 44 I. Некоторые общи е п осы л к и сылки — утверждение о том, что рост научного знания происходит не в соответствии с рациональными критериями в смысле логической целостности, непротиворечивости и органической эволюции теорий. Этот рост, напротив, носит сегментарный и дискретный ха рактер. Считается, что в пределах сфер эмпирических исследований (не в последнюю очередь физических исследований) существуют различные теоретические модели, позволяющие строить в соответствующих областях надежные прогнозы, ноне применимые даже в смежных областях. Действительно, эти теории не только не обнаруживают никакой заметной тенденции к конвергенции в каком-то общем центре, но и при любой попытке сократить множество этих теорий посредством устранения элементов несовместимости возникают серьезные трудности. Лучший пример такой ситуации — степень, в которой физики-теоретики до сих пор находили невозможным объединение квантовой физики и общей относительности в рамках единой объединенной теории30. Переход от одной общей теории к другой, например от птолемеевой физики к галилеевой физике или от галилеевой физики к теории относительности, это своего рода революционный скачок от одной научной парадигмы к другой. Как доказывает Томас Кун, приверженность к новой парадигме носит более характер обращения, чем рационального убеждения. С этой точки зрения безосновательна даже идея конвергенции научных процессов в кумулятивных результатах, которые можно было бы интегрировать в едином См, например Хокинг С. Краткая история времени от Большого Взрыва до черных дыр. СПб.: Амфора, 2007. Эта попытка пропаганды научных знаний была предпринята в оптимистичной надежде на то, что унификация научных знаний по физике все еще остается открытым вопросом. Возможно, этими объясняются похвалы, которых удостоили книгу в мире синтезе. В сущности, правильным представляется противоположное утверждение. Так, все основные категории классической физики — пространство, время, материя, энергия, каузальность — претерпели далеко идущие изменения вследствие современных процессов развития этой науки, но без соответствия этого процесса какой-либо внутренней логике. Наоборот, весь корпус унаследованных знаний об определенном предмете, скорее, с все большим усилием ориентирует научные исследования в рамках новых, расширенных горизонтов и на космическом уровне, и на уровне элементарных частиц. Таким образом, эта трудность приводит к постоянным изменениям парадигмы. Для homo sapiens рост научных знаний расширяет спектр возможного опыта и сокращает наше невежество. Но то, что мы знаем наверняка, от этого не возрастает. Напротив, чем дальше продвигается теория, вытягивая за собою технологические достижения, чем шире раскрываются новые горизонты, ставя непредвиденные вопросы, служащие стимулами к еще более рискованным попыткам объяснения, тем меньше эти объяснения обусловлены прежними стадиями знаний. Пропорционально нарастают неопределенность и сложность среды. Мэри Хессе утверждает, что, хотя идею конвергенции и логического перехода научных теорий следует отвергнуть, необходимо тем не менее признать, что научный прогресс признает прагматический критерий. Прогресс инструментален, поскольку служит повышению приносимой прогрессом способности и к прогнозированию среды, и к управлению ею. Пола См RescherN. |