Вва. Сказка о бочке
 Скачать 1.78 Mb.
|
|
КАК ПТИЦЫ УЧИЛИСЬ СТРОИТЬ ГНЕЗДА Однажды феникс созвал птиц, чтобы научить их строить гнезда. К нему явились ласточка, воробей, ворона, ястреб, рогатая сова и курица. Феникс сказал У каждой птицы должно быть гнездо. Но выучиться строить гнездо нелегкое дело. Для этого нужно много терпения, иначе ничего не получится. Не успел он договорить эти слова, как курица стала клевать носом и тут же уснула. Не слушала феникса и рогатая сова. Она таращила на него круглые желтые глаза и с досадой думала У феникса слишком пестрые перья и слишком нежный голос. Разве такой красавец может чему-нибудь научить? Напрасно я протащилась сюда». Тут сова громко захохотала — ведь совы всегда хохочут, если чем- нибудь недовольны — и улетела прочь. Феникс между тем продолжал Прежде чем строить гнездо, надо подумать, где его строить. Лучше всего выбрать на дереве ветку стремя развилками. Услышав это, ястреб сказал сам себе Оказывается, это совсем просто. Веток стремя развилками сколько угодно. Я уже понял, что такое гнездо!» Ястреб взмахнул крыльями и улетел. А феникс — царь птиц — все говорил Потом надо собрать прутья и, помогая себе клювом лапами, согнуть их и положить друг на друга… Дослушав до этого места, ворона каркнула Ка-гуа! Если все дело в крепком клюве и цепких лапах, то у меня будет отличное гнездо. Больше мне и знать ничего не надо. И, каркнув еще раз, она улетела. Феникс объяснял дальше Но гнездо необязательно строить на развилке ветвей — еще лучше свить его под крышей дома, где будут нестрашны ни дождь, ни снег… Воробей встрепенулся Вот и хорошо Полечу скорее в город, пока другие птицы не заняли все лучшие места под крышами. Он так заторопился, что даже забыл чирикнуть на прощание. Но феникс еще не кончил После того, как выбрано место и прутья свиты, надо принести в клюве глины и хорошенько замазать все щели. Потом следует настелить внутри сухой травы и мягкого пуха. Вот тогда и получится прекрасное жилище. Феникс замолчал. Маленькая ласточка, дослушавшая его до конца, вежливо поблагодарила царя птиц и улетела. Улетели феникс, осталась только мирно спавшая курица. Через некоторое время курица проснулась, увидела, что рядом с ней никого нет, и сказала Я, кажется, немножко вздремнула. Но, право же, это лучше, чем слушать пустые речи. Недаром говорится в пословице когда феникс садится на насест, он делает это хуже, чем курица. Чему же он меня может научить?! И, кудахтая, она отправилась восвояси. Так курица и до сих пор не умеет вить гнезда. Она живет в курятнике, который строят для нее люди. Не научилась строить гнездо и сова. Днем она спит в дупле, ночью сидит на ветке и хохочет. А хохочет она, потому что всем на свете недовольна. Ястреб нашел толстую развилку на большом дереве и кое-как устроился там. Ворона вьет себе гнездо. Но какое это гнездо Толстые прутья торчат из него в разные стороны, ветер продувает его насквозь, дождь поливает сверху! Воробей живет в щелях под крышами домов. Только одна ласточка, которая внимательно и терпеливо выслушала все, что сказал феникс, умеет вить настоящее гнездо. Гнездо ласточки снаружи облеплено глиной, внутри выстлано сухой травой и мягким пухом. Ей нестрашны ни дождь, ни ветер, и птенцам ее всегда тепло и уютно. ЧЕТЫРЕ СКАЗКИ ОМА ДАНЬ-БИ Куриные яйца Когда Ма Дань-би только выходил из своей деревни, в соседней деревне уже поджидали его. И это неудивительно, потому что молва о человеке движется быстрее, чем сам человек. Если конечно, этот человек чего-нибудь да стоит. А стоил ли чего-нибудь Ма Дань-би? Вот об этом-то как раз толковали по-разному. Те, кто жил за высокими глиняными стенами, у кого амбары полны рису, считали его самым пустым человеком. А те, кто еле перебивался от одного урожая к другому, говорили, что, если бы Ма Дань- би родился богатым, он мог бы сделаться первым министром. Кто же такой этот Ма Дань-би? Да просто бедный крестьянин из провинции Чжэцзян. Такой бедный, что все его имущество могло бы уместиться в соломенную шляпу. Зато голова его была полна всяких выдумок, а язык был острее иглы для вышивания цветов. Много историй рассказывают в Чжэцзяне о Ма Дань-би. Ноне всему можно верить. А вот об одной его проделке стоит послушать, потому что это истинная правда, без капельки лжи. Как-то шел Ма Дань-би по дороге, ведущей в главный город провинции Чжэцзян. Там у него было важное дело. А надо сказать, путь туда не короток, и к вечеру Ма Дань-би свернул переночевать на постоялый двор. Тут собралось уже столько народу, что люди лежали на глиняном полу, как хворостины в вязанке. Вместе с Ма Дань-би вошло еще несколько путников. Но им не то что прилечь — ступить было некуда. Ма Дань-би оглядел комнату и увидел, что в дальнем углу расселся толстый торговец, с красным, как стручок перца, носом. Вокруг себя, словно на рыночной площади, он расставил корзины и ящики Посмотрите, — сказал Ма Дань-би, — этот толстяк приготовил нам место Только тебя и дожидается, — засмеялся один из путников. — Я его знаю он ездит с базара на базар, торгуя куриными яйцами, и повсюду славится жадностью и сварливым характером Все это очень хорошо, — ответил Ма Дань-би и стал пробираться между ногами и головами спящих к дальнему углу Куда ты лезешь, черепаший сын — закричал торговец. — Разве тыне видишь, что здесь сижу я Конечно, вижу, — ответил Ма Дань-би. — Но если немножко раздвинуть великую стену твоих корзин, тут помещусь и я, и мои товарищи. Мы идем издалека и очень устали Какое мне дело до тебя и до твоих товарищей Я заплатил за ночлег и могу занимать столько места, сколько мне вздумается Мы тоже заплатили за ночлег, — спокойно сказал Ма Дань-би и протянул руку к одной из корзин Что ты делаешь — завопил торговец. — Не смей трогать корзину Ай-я, что такое в твоих корзинах, что к ними прикоснуться нельзя? Может, ты торгуешь мыльными пузырями Какие там пузыри — проворчал торговец. — В этой корзине куриные яйца Куриные яйца — притворно обрадовался Ма Дань-би. — Чего же ты раньше мне не сказал Мне как раз нужны куриные яйца. Не продашь ли их мне А сколько ты даешь — сразу оживился толстяк Товару тебя ценный. По серебряной монете за штуку — согласен? У торговца от жадности заблестели маленькие глазки Одну корзину возьмешь или две — спросил он Обе возьму, — ответил Ма Дань-би. — Только прежде чем платить, надо знать, сколько платить. Давай пересчитаем яйца Где же мы будем их считать Да вот хоть на этом столе Что ты — забеспокоился торговец. — Стол гладкий, яйца скатятся и разобьются А ты обхвати стол двумя руками, они и не скатятся. Так сделали. Торговец широко расставил ноги, обхватил стол руками, а Ма Дань-би вынимал из корзин одно яйцо за другими клал на стол. Когда обе корзины опустели и на столе выросла целая гора яиц, Ма Дань-би сказал Очень много у тебя оказалось яиц. Считал, считал, даже устал. Ты подержи яйца до утра, а я посплю. Только теперь торговец понял, как надул его бродяга. Но что же делать Чуть пошевельнешься — раскатятся яйца, попадают на пол и разобьются. А Ма Дань-би раздвинул ящики и корзины, подозвал путников и сказал Я же говорил, что этот почтенный человек уступит нам место. Ложитесь; друзья, мы тут прекрасно выспимся. Давясь от смеха, друзья улеглись. Толстяк принялся неистово браниться. Но усталым путникам это ничуть не мешало. Они прикрыли головы куртками и спокойно проспали до самого утра. Кто лучше видит? На северной дороге, ведущей в главный город провинции Чжэцзян, лежал небольшой городок. В нем и решил остановиться на ночь Ма Дань- би. Тут произошла с ним вторая история, в которой, как ив первой, тоже все до последнего слова истинная правда. Была в этом городе винная лавка, где часто собирались друзья, чтобы побеседовать за чашкой подогретого вина. Ма Дань-би, как известно, был человек веселый — любил послушать, любили сам поговорить. Вот они зашел в винную лавку. Как разв это время за столиком сидели три сюцая. Ма Дань-би присел неподалеку и стал слушать, о чем говорят ученые люди. К своему удивлению, он услышал, что ученые люди попросту хвастают друг перед другом. Старший сказал Какое у меня все-таки прекрасное зрение когда лопается стручок, я за сто шагов вижу, куда раскатились горошины. Самодовольно усмехнувшись, он отхлебнул глоток вина, хотел прикрыть чашку, чтобы вино не остывало, но промахнулся и положил крышечку рядом. Другой сюцай сказал Это что Вот у меня глаза так глаза. За сто шагов я вижу, куда ползет муравей и что он тащит. И он начал лить вино из чайника мимо чашки. Третий сюцай, видно, решил оставить за собой последнее слово У вас, конечно, неплохое зрение, — снисходительно проговорил он. — Но скажу, не хвастаясь, вам далеко до меня. За сто шагов я прекрасно вижу, как машет крылышками летящая мошка. С этими словами он потянулся к чашке, пошарил по столу и смахнул чашку рукавом халата на пол. Ма Дань-би с удовольствием слушал этот разговор. Он немало побродил по свету и хорошо знал, что, хотя начищенная медная монета блестит не хуже золотой, она не становится золотом. Он тут жене успев и глотнуть вина, придумал, как повеселиться самому, повеселить горожан и проучить трех ученых сюцаев. Скрыв усмешку, он почтительно поклонился Осмеливаюсь выразить вам свое восхищение. Такого зрения, как у вас троих, нет ни у кого во всей Поднебесной. Однако, если в горах растут три высоких дерева, какое-нибудь из них да окажется выше. Верно, и один из вас превосходит зоркостью двух остальных. Как раз представляется удобный случай это выяснить. Дело в том, что я купил винную лавку, в которой мы сейчас сидим, и заказал новую вывеску. Завтра в полдень я повешу ее на двери. Кто из вас сможет за сто шагов прочесть иероглифы на вывеске, тот и победит Сюцай с беспокойством заерзали на стульях. Но что нм было делать? Они приняли предложение Ма Дань-би и даже попытались сделать вид, что очень обрадовались. Потом они сразу же ушли, ссылаясь на важные дела. Ма Дань-би остался сидеть за столиком, потягивая вино. Он ждал, как рыбак, закинувший удочку, ждет, когда рыба клюнет. И правда, рыба скоро клюнула. В лавку вернулся младший из сюцаев. Осторожно, оглядываясь по сторонам, он приблизился к Ма Дань-би. — Почтенный торговец, — сказал он вполголоса, — у меня нет никаких сомнений, что завтра я займу первое место. Однако всякий благоразумный человек стремится исключить случайности. Поэтому я все же хотел бы узнать, что будет написано на вывеске Ах, господин сюцай, — ответил, вздыхая, Ма Дань-би, — негодяй мастер взял за вывеску целую серебряную монету, и теперь я так огорчен, что даже не помню, какие слова я велел ему написать. Сюцай сразу понял, в чем дело, и из широкого рукава его халата прямо в ладонь Ма Дань-би выкатилась серебряная монета Вспомнил — радостно воскликнул Ма Дань-би. — На вывеске будет написано Что просишь, то получишь». Довольный сюцай направился к двери. В дверях он столкнулся со вторым сюцаем, быстро входившим в лавку. Оба подозрительно посмотрели друг на друга и молча разошлись. Второй сюцай присел на стул рядом с Ма Дань-би и заговорил Выиграть завтрашний спор — для меня сущие пустяки. Но ученому человеку не пристало напрягать зрение, чтобы прочесть простую вывеску, оно ему нужно для чтения мудрых книг. Скажите мне, что написано на вывеске Господин сюцай, вам, который так много учился, известно, что знания не даются даром. Не скрою, вас опередил ваш достойнейший приятель. Но он был скуп, дал всего одну жалкую серебряную монету, и я открыл ему только треть истины. Второй сюцай тоже оказался понятливыми Ма Дань-би сейчас же ощутил на своей ладони две серебряные монеты. Тогда он сказал На вывеске написано Что просишь, то и получишь. Аза то, что выбыли так щедры, я добавлю — иероглифы эти будут позолочены. Второй сюцай ушел, а Ма Дань-би остался ждать третьего. И, действительно, тот не замедлил явиться Настоящим ученым приличествует неторопливость, — сказал, увидев его, Ма Дань-би. — Верно, ваши приятели преуспели в науках куда меньше вас. Они оба уже побывали здесь У третьего сюцая вытянулось лицо. Но Ма Дань-би поспешил его успокоить Я честный торговец и поэтому лучший товар продаю тому, кто платит больше. Всего затри серебряных монеты вы узнаете все, что знают ваши друзья, а вдобавок и то, чего они не знают. Так вот, — продолжал он, опуская в карман три серебряные монеты, — во-первых, на вывеске написано Что просишь, то получишь, во-вторых, иероглифы позолочены, в третьих, они обведены узкой каемочкой красного цвета. После беседы с третьим сюцаем ждать уже было нечего, и Ма Дань-би отправился спать. Жители города прослышали об удивительном состязании, и задолго до полудня на площади перед винной лавкой собралась толпа. Все три сюцая в новых шелковых халатах явились точно в назначенный час. Ма Дань-би отсчитал сто шагов от двери винной лавки и пальцем провел по земле черту. Первым на нее ступил младший сюцай. Прищурив глаза, он вгляделся вдаль и громко сказал Я ясно вижу, что на вывеске написаны четыре иероглифа Что просишь, то получишь». В толпе послышались смешки. Второй сюцай, став рядом, тоже взглянул впереди объявил Я вижу не только надпись Что просишь, то получишь, но и позолоту на всех четырех иероглифах. Смех в толпе стал громче. Третий сюцай отошел на двадцать шагов дальше черты и небрежно сказал Я вижу все, что увидели мои ученые собратья и вдобавок еще кое- что. Все четыре золоченых иероглифа обведены тонкой красной каймой! Тут в толпе грянул оглушительный хохот. Сюцай растерянно посмотрели на Ма Дань-би. А Ма Дань-би сказал, низко кланяясь Почтеннейшие, сегодняшнее состязание ничего не решило вы все трое оказались так зорки, что увидели даже то, чего никто не видит. Я раздумал покупать винную лавку — поэтому на ней нет никакой вывески. С этими словами Ма Дань-би, забренчав шестью серебряными монетами, повернулся к сюцаям спиной и ушел прочь из города. А что Ма Дань-би сделал с шестью серебряными монетами, вы узнаете, если прочтете следующую историю Теплый кан В старой пословице говорится у жадного человека рот сладкий, а сердце горькое. Такой рот и такое сердце были у хозяина постоялого двора, того самого двора, что в тридцати ли от главного города провинции Чжэцзян. Дорога была проезжая, место людное. Ночевало здесь много разного народа — и крестьяне, и монахи, и богатые купцы. Хитрый хозяин, чтобы побольше нажиться, завел у себя такой порядок кто брал на ужин белую лапшу, тот спал на теплом кане, а кто спрашивал кашу из чумизы — это, как вы сами понимаете, были бедняки, — должен был спать на холодном земляном полу. В тот вечер, о котором идет речь, подул северный ветер и принес с собой снег. Хозяин рассудил, что в такую погоду путникам не захочется ночевать в дороге. Значит, надо ждать гостей. Ион поставил на огонь два котла. Водном варилась каша из чумизы, в другом булькала вода, приготовленная для белой лапши. Скоро на дворе послышался топот копыт, потом отворилась дверь ив комнату вошло четверо. Наметанный глаз хозяина сразу увидел, что это были погонщики мулов. Не успели они отряхнуть снег, как вошел еще один путник. Оглядевшись, он сказал Вот и я Знаете ли вы, зачем бывает плохая погода Да только затем, чтобы хорошие люди могли провести вечеру очага за приятной беседой. Хозяин призадумался — новый гость был одет, словно простой крестьянина лицо веселое, будто в мешочке за поясом у него всегда бренчат деньги. На всякий случай хозяин, сладко улыбаясь, заговорил Располагайтесь, как дома, дорогие гости Здесь вас ждет теплый ночлег и сытный ужин. За недорогую плату каждый из вас получит миску прекрасной белой лапши и местечко на кане. — Что ты, хозяин, — ответил старик погонщик, — откуда у бедняков деньги на лапшу Дай нам каши из чумизы, от нее сыт будешь не меньше, а стоит она недорого. С лица хозяина исчезла приветливая улыбка Ну так вот, — сказал он, — ешьте чумизу, а спать ляжете на полу. Придется вам немножко померзнуть, но таков у меня порядок Да ведь кану тебя никем незанят воскликнул пятый постоялец Все равно, — ответил хозяин, — порядок есть порядок. Кто ест белую лапшу, тот спит на теплом кане, а кто заказывает чумизу, ночует на полу Ну тогда дай мне миску чумизы, — сказал постоялец, — да свари побольше лапши Сколько изволите заказать, почтенный гость — засуетился хозяин А сколько можно получить за шесть серебряных монет Двенадцать мисок Вот столько и свари, — сказал постоялец Чтобы съесть двенадцать мисок прекрасной белой лапши, надо заплатить за двенадцать мисок. Постоялец вытащил шесть серебряных монет и швырнул хозяину. Скоро перед каждым из гостей стояло по миске чумизы, а перед пятым, кроме того, еще и двенадцать мисок белой лапши. Когда с чумизой было покончено, пятый постоялец подмигнул погонщикам, пошептался сними и вышел во двор. Вернулся он не один. За ним, топая копытами, шел мул. Постоялец подвел мула к лапше, и тот, помахивая хвостом, дочиста вылизал все двенадцать мисок. Погонщики громко хохотали, а хозяин стоял посреди комнаты и от удивления не мог выговорить ни слова. Опомнился хозяин только тогда, когда постоялец потянул мула к теплому кану Куда ты, бездельник, тащишь скотину — завопил хозяин неистовым голосом Мул ел белую лапшу, — значит, ему и полагается спать на кане, спокойно ответил постоялец Да после этого никто и ночевать ко мне не заглянет — кричал растерявшийся хозяин Порядок есть порядок, ты сам говорил, — возразил постоялец, продолжая втаскивать упирающегося мула на кан. При этом мул бил копытами, и куски глины сыпались на пол Послушай, друг, — чуть не плакал хозяин. — На этот разя отменяю порядок. Спите все на кане, только уведи свою скотину Вот это другое дело — проговорил постоялец и увел мула. Четверо погонщиков, держась за животы от смеха, забрались на теплый кан. Влез туда, привязав мула во дворе, и пятый гость. А кто он был, этот пятый, вами говорить не надо. Вы, конечно, давно догадались, что это наш старый знакомый Ма Дань-би. Кто же, кроме него, сумел бы так ловко проучить жадного хозяина Сосед соседа Если вы прочтете эту сказку, вы, наконец, узнаете, куда и зачем спешил Ма Дань-би. Но для того, чтобы это узнать, вам придется сначала выслушать другую историю — о том, как крестьянин Лю искал справедливости у важного начальника в главном городе провинции Чжэцзян. Прадед отца Лю, живший в маленькой деревне на востоке провинции, владел небольшим клочком земли, которая хоть и скудно, по все же кормила его с семьей. Он засевал поле и снимал с него урожаи много лет. После его смерти земля перешла к сыну — деду отца Лю. Так земля переходила от старшего к младшему, пока владельцем ее не стал Лю. Сам Лю тоже трудился на ней уже двадцать лет. А на двадцать первом году случилась беда. Приехали из города какие-то чиновники, остановились в доме помещика, переночевали там, а наутро стали ходить по полями обмерять землю. Итак удивительно они ее мерили, что добрая половина поля крестьянина Лю отошла к помещичьим землям. Напрасно Лю спорил с чиновниками, — они и слушать ничего не хотели, только обругали его. Потом почтительно попрощались с помещиком и укатили. Лю бросился в уездный ямынь. Три дня он добивался, чтобы начальник выслушал его, а когда добился, то узнал, что решить такое запутанное дело может только главный начальник главного города провинции Чжэцзян. Пришлось Лю отправляться в дальний путь. До главного города провинции он добрался, ноне так-то легко было добраться до главного начальника. Целую неделю Лю кланялся писарю, пока не догадался сунуть ему в руку серебряную монету. Только после этого писарь пустил его в комнату, где сидел главный начальник. Лю стал на колени и начал говорить Господин начальнику меня было небольшое поле. На этом поле трудился мой отец, мой дед, мой прадед, мой прапрадед Довольно, — прервал его начальник, которому вовсе не хотелось слушать бедняка в изорванной одежде, — выкладывай свое дело живее Так я же и говорю, — продолжал Лю, — все поле издавна было мое, но чиновники, приехавшие из города, сказали, что половина поляне моя, а… Тут чиновник перебил его снова — Даты, кажется, подаешь жалобу. А где же твои свидетели Какие свидетели, господин начальник, когда все знают, что мой прапрадед, и мой прадед, и мой дед, и мой покойный отец — удивился Лю. Начальник рассердился Ослиное ухода ведь ни твой отец, ни дед, ни прадед не придут сюда из страны предков. Если ты хочешь, чтобы я разбирал твое дело, приведи ко мне твоих соседей. Лю пустился в обратный путь. Вернулся он в родную деревню и позвал к себе четырех соседей. Один из них жил напротив Лю, фанза второго стояла позади фанзы Лю, фанза третьего — справа, фанза четвертого — слева. Когда соседи собрались, Лю рассказал им обо всем. Соседи ответили Ты беден, и мы не богаче тебя — Значит, должны помогать друг другу. Мы пойдем с тобой в город. А самый старший из соседей сказал Твое дело простое, ноя уже стар и знаю — начальник может запутать его так, что и сам потом не разберется. Не позвать ли нам на помощь Ма Дань-би! — подхватил младший из соседей Верно выговорите обрадовался Лю. — Пошлю-ка л к нему своего сына. Пока мы дойдем до города, подоспеет туда из своей деревни и Ма Дань-би. И вот сын Лю отправился в деревню, где жил Ма Дань-би, асам Лю с четырьмя соседями зашагал по дороге, ведущей в главный город провинции Чжэцзян. Однако, когда путники доплелись до ворот каменного дома начальника, Ма Дань-би там не оказалось Видно, сын не застал его, — с огорчением сказал Лю. — Ма Дань- би занятой человек. Бедняков на свете много, а Ма Дань-би один… Они подождали до полудня и пошли к начальнику. Должно быть, писарь еще не успел истратить серебряную монету, полученную от Лю. Поэтому он был милостив и пропустил крестьян к начальнику, всего только обозвав их земляными червями и оборванцами. Увидев Лю и его земляков, начальник нахмурился Почему так мало свидетелей Господин начальник, — отвечал Лю, — вы велели привести моих соседей, вот они и пришли со мной Для того, чтобы разобрать жалобу, мне нужны твои соседи и соседи твоих соседей. Потому что, если твои соседи подтвердят твои слова, то слова твоих соседей должны подтвердить их соседи Смилуйтесь, господин начальник, — чуть не заплакал Лю. — Как же я смогу привести столько народу Таки быть, — сказал начальник, — я позволяю тебе привести не всех соседей твоих соседей, а только по одному соседу каждого из твоих соседей. Атак как мне надоело возиться с твоим делом, позаботься о том, чтобы все эти твои свидетели были здесь ровно через час и ни минутой позже Но, господин начальник, — застонал Лю, — ведь до моей деревни три дня пути… Начальник затопал ногами Ты еще осмеливаешься возражать Вон отсюда, пока я совсем не раздумал разбирать твое дело! Лю и его земляки так испугались, что не успели опомниться, как очутились снова у ворот дома начальника. Тут они увидели некого иного, как самого Ма Дань-би. — Слишком поздно — воскликнул Лю. — Теперь даже тыне сможешь мне помочь. И Лю рассказал ему обо всем. Ма Дань-би засмеялся Все как нельзя лучше, а ты еще огорчаешься Пойдем на базар, съедим погорячей лепешке, это займет не больше часа. Ма Дань-би весело зашагал к базару. Лю и его землякам ничего не оставалось, как идти за ним. Ровно через час они все уже стояли перед главным начальником Сколько раз тебе нужно повторять одно и тоже закричал начальник. — Я велел тебе привести соседей каждого из четырех соседей, а ты привел только одного. Тут выступил вперед Ма Дань-би. — Осмелюсь сказать, господин начальник, — заговорил он, — я живу дальше самого дальнего соседа Лю, даже не в той деревне. Так что мои показания понадобятся лишь в том случае, если вы захотите опросить всех жителей провинции Чжэцзян. А что касается вашего приказания, то оно исполнено в точности. Все требуемые свидетели стоят сейчас перед вашей милостью Как так — удивился начальник Очень просто, — ответил Ма Дань-би, — вы велели, чтобы пришли не только четыре соседа Лю с юга, севера, востока и запада, но и по соседу каждого из этих соседей. Таки сделано. Вот спросим хоть Вана: кто твой сосед с севера Чжан, — ответил Ван кланяясь Ас запада Чэнь. — Ас востока Сюй. — Ас юга Лю. Ма Дань-би повернулся к начальнику и сказал Теперь вы видите, господин начальник, что Ван пришел не один, а привел своего соседа с юга. Вот он перед вами. — И Ма Дань-би показал на Лю. Начальник не знал, что сказать. С одной стороны, его как будто провели, с другой стороны, все было правильно. Поэтому он промолчал. Ма Дань-би заговорил снова Спросим теперь Гао: кто твой сосед с севера Чэнь, — ответил кланяясь Гао. — Ас запада У Ас юга Цуй. — Ас востока Лю. Ма Дань-би поклонился начальнику и сказал Вы можете убедиться, господин начальник, что и второй сосед, Гао, пришел не один, а привел своего соседа с востока. Вот он перед вами. — И Ма Дань-би снова показал на Лю. Начальник вконец растерялся. А Ма Дань-би продолжал Скажи ты, Цзяо, кто твой сосед с юга? Но не успел Цзяо раскрыть рта, как начальнику которого голова пошла кругом, замахал руками и закричал Хватит, хватит Я уже разобрался в жалобе. Пусть только свидетели подтвердят, что полем просителя Лю действительно издавна владел его род. Дальше дело пошло без заминки. Слова просителя Лю подтвердили его соседи, а слова каждого из соседей подтвердил их сосед Лю. Пришлось начальнику продиктовать писарю решение, в котором говорилось, что земля Лю принадлежит Лю. Вот таков был Ма Дань-би. Недаром про него говорили бедняки, что ума у неге хватило бы на первого министра. Разве не так? |