Хрестоматия Хомской. Содержаниепредисловие ко второму изданию теоретические основы нейропсихологии
 Скачать 4.93 Mb.
|
|
АКУСТИКО МНЕСТИЧЕСКАЯ АФАЗИЯ Этот вид афазии возникает при поражении средних отделов конвекситальной поверхности левой височной доли и характеризуется слабостью слухоречевых следов. Больные этой группы не в состоянии удержать в памяти длинную фразу или ряд слов, грубые затруднения они испытывают ив нахождении нужных слов, особенно при назывании предметов и явлений. Внешне нарушения экспрессивной речи у больных с акустико мнестической афазией похожи на трудности семантических афазиков, но внимательное рассмотрение обнаруживает различие как в проявлении, таки в механизме этих трудностей. Так, больные с семантической афазией легко подхватывают подсказку, в то время как больным с поражением височных отделов коры нередко не помогает даже достаточно развернутая подсказка. Этот факт говорит о том, что в основе мнестических затруднений лежат ослабленные акустико гностические расстройства. Это предположение подтверждается и изредка наблюдаемыми явлениями отчуждения смысла слов, показывающими близость этой формы афазии с сенсорными расстройствами. Сопоставив этот вид нарушения экспрессивной речи с предыдущим, мы должны предположить, что существуют или два уровня хранения слова, или два пути поиска нужных слов. И если при семантической афазии нарушается выбор слова по его значению, то при акустико мнестической афазии нарушается выбор слова на основе звуковых следов. (Обсуждение этого см. ниже.) СЕНСОРНАЯ АФАЗИЯ Синдром сенсорной афазии возникает при поражении задней трети верхневисоч ной извилины. Механизм этого вида афазии в некоторых отношениях близок механизму акустико мнестической афазии. (Сравнить с динамической (синтаксической) афазией, которая близка эфферентной моторной афазии) Тонкие нарушения акустического гнозиса, наблюдающиеся у акустико мнестических афазиков Механизм порождения речи поданным афазиологии 615 только в усложненных условиях, при сенсорной афазии проявляются весьма отчетливо, выражаясь в распаде фонематического слуха. Нарушение фонематического слуха в первую очередь сказывается в импрессив ной речи, вызывая нарушения понимания и явления отчуждения смысла слов, когда больной может повторить (имитировать) произнесенное кем нибудь слово, но не может понять его значения. В тяжелых случаях больные с сенсорной афазией воспринимают чужую речь как нечленораздельный шум, в легких случаях их затрудняет только распознавание оппозиционных фонем (б п, мм, и т. п.). Экспрессивная речь больных страдает сравнительно меньше. В легких случаях у больного имеются лишь затруднения в нахождении слови отдельные ошибки в их произношении (литеральные парафазии). В более грубых случаях речь больных становится неразборчивой и превращается в словесный салат. Но далее при такой выраженности афазических расстройств некоторые привычные слова, произнесение которых не требует специального звукового анализа и которые давно стали упроченными речедвигательными стереотипами, проговариваются больными безошибочно. Примером таких штампов могут служить следующие слова ну вот, как бы сказать...». Следовательно, в механизме порождения речи звуковой анализ также принимает участие, его нарушения могут влиять как на выбор слов (поиски слова, вербальные парафазии), таки на выбор звуков (литеральные парафазии). Это говорит о том, что в процессе порождения речи имеется звено, осуществляющее слуховой контроль за выбором слови звуков. Включив его в набор звеньев порождения речи, мы можем подвести итог, поскольку нами рассмотрены все виды афазий, выделяемые АР. Лурия. Для наглядности приведем таблицу, показывающую соотношение видов афазий и звеньев порождения речи (табл. Итак, в результате рассмотрения нарушений речи при различных формах афазии мы выделили семь звеньев порождения речи. Попытаемся теперь установить, какое место занимает каждое звено в процессе порождения речи. Очевидно, порождение речи начинается с внутренней динамической схемы высказывания, или, иными словами, с замысла высказывания во внутренней речи. Этот замысел является сокращенным внутреннеречевым эквивалентом будущей внешней речи. От внешней речи он отличается грамматической неоформленностью, особым семантическим строем и редуцированием звуковой формы. Эти особенности внутренней речи были выделены Л. С. Выготским, но они вытекают и из нашего материала. Здесь можно использовать следующее рассуждение если внутренняя речь грамматически не оформлена, то, следовательно, для ее превращения в речь внешнюю необходимо грамматическое структурирование. И наоборот, если существует механизм грамматического структурирования, то, значит, внутренняя речь грамматически не оформлена. Анализируя формы афазии, мы выделили кроме грамматического структурирования еще механизм выбора слов по их значению и сложный многоступенчатый процесс нахождения полной звуковой формы слова. Следовательно, действительно внутреннеречевому замыслу присущи особый семантический строй, грамматическая неоформленность и сокращенность звуковой стороны (А. А. Леонтьев, 1968). Нейропсихология речи Каким образом происходит развертывание внутреннего замысла высказывания Мы можем предположить, что за созданием внутреннеречевой схемы высказывания идет выбор слов. Но, прежде чем говорить о том, каким образом происходит отбор семантических единиц, мы должны попытаться ответить на вопрос, что является носителем значения будущего высказывания до момента нахождения слов. Разумеется, мы не можем предположить, что возможно существование чистых значений, не имеющих материальной опоры, материального выражения. Точно также мы должны отвергнуть точку зрения отдельных исследователей и интерпретаторов афазии, которые предполагают, что значение (или понятие) имеет свой собственный анатомо физиологический субстрат и лишь ассоциативно связано со словом. Сторонники этой точки зрения непосредственно привязывают понятие, идеальное явление, к определенным структурам мозга (см, например, ганглиозный эквивалент понятия у Робертса и Пенфилда (1964)). Таким образом, актуализация понятия считается такой же функцией определенных элементов головного мозга, как выделение инсулина поджелудочной железой. Совершенно понятно, что такое вульгарно материалистическое толкование неприемлемо. Значение слова (также, как Таблица Нарушение звеньев порождения речи при различных формах афазии Виды афазии нарушения преимущественно экспрессивной речи нарушения преимущественно импрессивной речи Звенья порождения речи 1 динамическая динамическая эфферентная афферентная семантическая акустико- мнести- ческая сенсорная Построение внут- реннеречевой схемы высказывания Грамматическое структурирование предложения Построение слоговой схемы высказывания Выбор звука по кинестетическим признакам Выбор слова по значению Выбор слова на основе слуховых следов Слуховой контроль Механизм порождения речи поданным афазиологии 617 и понятие в узком, терминологическом смысле) возникает и функционирует в общественно определенной деятельности (ЭВ. Ильенков, 1962) человека и существует как способность воссоздать соответствующий объект, опираясь на слово, которое является жилплощадью инобытия этого объекта, телом идеального образа. Без материального знака не может существовать значение. Но только ли слово может быть телом значения Вслед за Л. С. Выготским и НИ. Жинкиным мы предполагаем, что внутреннюю речь обслуживает особый код. Вероятно, код этот смешанный, его единицами являются не только слова, имеющие во внутренней речи необъективное значение, а субъективный смысл (идея Л. С. Выготского, 1934), но и схематичные представления (идея НИ. Жинкина, Приняв гипотезу о специальном коде внутренней речи в качестве предположения, не противоречащего данным афазии, мы можем перейти к вопросу о том, как осуществляется перевод этого кода на семантические единицы внешнего языка, к вопросу о том, как происходит выбор слова. Данные афазиологии позволяют выделить два этапа нахождения слов выбор слов по значению и отыскание полной формы слова. Наличие этих двух операций вновь вызывает сомнение перед нами вроде бы снова факт разобщения значения и слова. Чтобы объяснить наличие двух этапов в нахождении слова, необходимо допустить, что знаком — носителем словесных значений в человеческом мозге являются свернутые формы слов, полные формы которых еще необходимо найти. Согласно этому предположению, на первом этапе происходит перевод субъективных смыслов замысла высказывания, выраженных внутреннеречевым кодом, в семантические единицы определенного языка, для чего отыскивается слово с нужным значением в соответствующей лексической группе (парадигме), точнее не слово, а его свернутая форма на втором этапе находится полная звуковая форма слова. С точки зрения этой гипотезы становится понятным тот общеизвестный факт, что подсказка хорошо помогает семантическому афазику и плохо — акустико мнес тическому. У больного с семантической афазией нарушен первый этап выбора слов: поиск опорных звуков. Нахождение опорных звуков с помощью подсказки ведет к мгновенной экфории слова, поскольку переход от опорных звуков к полной форме не нарушен. У акустико мнестического афазика, видимо, наоборот, страдает второе звено, поэтому подсказка, дающая лишь опорные звуки, не помогает. Косвенным доказательством данного предположения могут служить и наблюдения за способами поиска слов. Существуют два пути такого поиска. Первому этапу соответствует поиск слов на основе определенного образа (ср. припоминание лошадиной фамилии в рассказе А. П. Чехова, второму — поиск слов на основе опорных звуков (свернутой звуковой формы, когда перебираются слова, близкие по звучанию (R. Brown, D. Мс, Два этапа выбора слов соотносятся с двумя видами парадигматических связей слова по значению и по звучанию. Многочисленные ассоциативные эксперименты отчетливо показывают наличие обоих видов связи при большей активности связей по значению. Кроме того, высказанная нами гипотеза хорошо объясняет относительную свободу слова и значения, или, иными словами, лексемы и понятия, о которой Нейропсихология речи пишет Е. Верещагин (1967). Мы не знаем, следуют ли оба этапа нахождения слов непосредственно друг за другом или они разделяются грамматическим структурированием предложений. Если принять второй вариант, то тогда за созданием замысла высказывания, выраженного особым кодом внутренней речи, идет выбор слов, т. е. осуществляется перевод кода внутренней речи на единицы определенного языка, представленные свернутыми (опорными) формами слов. Затем следует грамматическое структурирование предложения, после чего становится возможным нахождение полных грамматически оформленных форм слов. За нахождением полной звуковой формы слова, видимо, идет создание или поиск кинетической программы высказывания. Как показывают данные афазии и исследования фонетистов физиологов, эта программа является слоговой (Л. А. Чис тович и др, 1965). В процессе ее реализации первостепенное значение имеет кинестетический анализ, при помощи которого осуществляется точное нахождение артикулем. В контроле за произнесением звуков принимает участие не только кинестетический, но и слуховой анализатор (табл. Таблица Механизм порождения речи В процессе порождения речи выделяются два вида операций. К первому виду относится составление схем предложения разной степени конкретности создание внутреннеречевого замысла, грамматическое структурирование и составление по слоговой кинетической схемы высказывания (левый столбец табл. 2). Эти операции создают остов, костяк, программу последующей деятельности и представляют собой комбинирование элементов, связанных отношением смежности, в последовательный (сукцессивный) комплекс. Операции второго вида обогащают, конкретизируют схему. Сюда относится нахождение слови звуков (правый столбец табл. 2). Эти операции представляют собой выбор элементов, связанных отношением сходства и составляющих симультанное целое. Таким образом, комбинирование смежных элементов производится на основе сукцессивного синтеза, а выбор сходных элементов — на основе симультанного Механизм порождения речи поданным афазиологии 619 синтеза. Тем самым два выделенных лингвистами вида связи языковых элементов. Jakobson, 1964) соотносятся с двумя видами синтетической деятельности коры человеческого мозга (АР. Лурия, 1963) и, следовательно, дихотомии комбинирования выбора, смежности — сходства, сукцессивности — симультанности совпа дают. Нарушения операции первого вида вызывают нарушения преимущественно экспрессивной речи, нарушения операций второго вида вызывают и импрессивные и экспрессивные нарушения. Так, например, афферентная моторная афазия, являясь нарушением экспрессивной речи, вызывается дефектом выбора артикулем. Таким образом, перечисленные выше дихотомии не совпадают с дихотомией экспрессивных импрессивных нарушений речи. Этот вывод противоречит точке зрения Р. Якобсона (R. Jakobson, 1964), согласно которой дихотомии комбинирования — выбора, смежности — сходства совпадают с дихотомией кодирования — декодирования (экспрессивных — имп рессивных нарушений речи) и отличаются от дихотомии сукцессивности — си мультанности. Не останавливаясь на этом подробнее, дадим лишь сравнительные таблицы распределения афазий согласно обеим точкам зрения (табл. 3, Комбинирование Смежность Сукцессивность Выбор Сходство Симультанность 1 — динамическая динамическая Эфферент. моторная Афферент. моторная Семантическая Акустико- мнести- ческая Сенсорная Преимущественно экспрессивные нарушения кодирование) Преимущественно импрессивные нарушения (декодирование) Таблица Наша точка зрения Таблица Точка зрения Р. Якобсона Кодирование Комбинирование Смежность Декодирование Выбор Сходство Динамическая Эфферент. моторная Афферент. моторная Семантическая Акустико- мнестическая Сенсорная Сукцессивность Симультанность Сукцессив- ность Симультан- ность Какие же выводы и предположения относительно механизма порождения речи можно сделать на основе современных представлений об афазии Для того чтобы ответить на этот вопрос, вновь вернемся к табл. 2. Эта схема показывает состав звеньев речевого механизма и предполагаемое ведущее направление, основную последовательность операций порождения речи. Порождение речи начинается с внут реннеречевого замысла высказывания. Вслед за ним идет выбор слов. Он происходит Нейропсихология речи в два этапа. Сначала осуществляется перевод широких субъективных смыслов внутренней речи, выраженных особым кодом, в единицы значения определенного внешнего языка. Поскольку эти значения опираются на свернутые формы слов, говорящий должен далее найти соответствующую полную форму слова. Однако делает он это, вероятно, после создания грамматической схемы предложения, позволяющей отыскивать уже грамматически оформленные полные формы слов. За этими операциями следует нахождение послоговой двигательной программы высказывания и ее реализация, которая идет под контролем кинестетического и слухового анализаторов. Данные афазии позволяют предположить, что описанный нами процесс представляет собой наиболее развернутый вариант порождения речи, который может сокращаться в зависимости от вида речи, от степени автоматизированности речевого материала. Так, односложные ответы в диалоге не требуют активного построения грамматической схемы, а используют схему, данную в вопросе. Стереотипные выражения не требуют различных видов контроля и грамматического структури рования. Предложенная модель механизма порождения речи, построенная поданным анализа афазии, конечно, нуждается в проверке, уточнении, в дальнейшей разработке. С одной стороны, эта разработка может идти по пути изучения афазии. (Например, детальное психолингвистическое исследование динамической афазии может дать более подробные сведения о внутреннеречевой схеме высказывания и грамматическом структурировании.) С другой стороны, данные исследования афазии должны проверяться и подкрепляться другими данными, поскольку изучение афазии, помогая довольно точно уяснить состав звеньев речевого механизма, не говорит о динамике, о последовательности этих звеньев в процессах порождения и восприятия речи. Несмотря на ограниченные возможности примененного метода, он оказался полезным. Сравнивая модель порождения речи поданным афазиологии с существующими моделями, можно отметить ее большую конкретность. Все это заставляет принять изучение афазических нарушений как один из методов психолингвистического изучения нормальной речевой деятельности Э. Г. Симерницкая, ЛИ. Московичюте, А. В. Семенович ПИСЬМО У ПЕРЕУЧЕННЫХ ЛЕВШЕЙ 1 Письмо как особая форма речевой деятельности существенно отличается от устной речи как по своему генезису, таки по своим функциональным особенностям. В отличие от устной речи, которая формируется в процессе непосредственного общения, письмо является результатом специального обучения и с самого начала представляет собой произвольно организованную деятельность с сознательным анализом составляющих ее элементов (АР. Лурия, 1962). На ранних этапах своего развития письмо опирается на использование внешних опорных знаков и протекает как ряд специально развернутых операций. По мере функционального развития письма необходимость развернутого анализа его отдельных компонентов постепенно исчезает и письмо превращается в плавный двигательный стереотип, принимая форму высокоавтоматизированного навыка. Являясь речевой деятельностью, письмо служит надежным индикатором функциональной асимметрии полушарий головного мозга. Нарушения письма возникают обычно при поражениях левого полушария и, как правило, соответствуют расстройствам устной речи. Так, при поражении височных отделов нарушения письма состоят в смешении близких фонем ив трудностях слухового анализа речевых стимулов. При поражениях, влияющих на кинестетическую основу речевого акта, нарушения письма проявляются в виде смешения близких артикулем, при затылочно теменных поражениях распадается графический образ слова, а при зад нелобных и префронтальных поражениях возникают перестановки букв и инертные повторения отдельных элементов, свидетельствуя о том, что нарушения письма могут наблюдаться при поражении различных отделов левого полушария мозга, но при каждом из них эти нарушения носят качественно различный характер. Значение письма как индикатора полушарной доминантности не ограничивается соответствием его нарушений характеру речевых расстройств, поскольку нарушения письма могут возникать при поражениях не только левого, но и правого полушария. Традиционно такие нарушения интерпретируются как следствие вторичного воздействия патологического процесса на структуры левого полушария либо как результат изменения доминантности полушарий по речи. Однако нейропсихологические исследования больных с очаговыми поражениями мозга позволили установить, что нарушения письма при поражениях правого полушария носят совсем иной характер по сравнению с левополушарными, свидетельствуя оспе цифическом вкладе правого полушария в организацию этой деятельности. В отличие от поражений левого полушария, для которых особенно характерны нарушения произвольного письма, поражения правого полушария в большей мере сказываются на автоматизированном уровне его выполнения Леворукость у детей и подростков / Под ред. Г. Н. Сердюковской, А. П. Чуприкова. М МЗ СССР, С. 137–142. Нейропсихология речи Различия в проявлении нарушений письма при поражениях левого и правого полушария обусловливают и различные способы их коррекции. Нарушения автоматизированного письма могут быть в известной степени ликвидированы, если процесс написания слов перевести на уровень осознанных произвольных действий, предложив, например, больному писать либо медленно, либо проговаривая поэлементно каждое слово. В отличие от этого, при поражениях левого полушария, при которых дефект письма наиболее отчетливо выступает при задании письма медленно, именно переход к быстрому написанию слов, опирающемуся на выработанные ранее навыки автоматизированного письма, способствуют устранению многих затруднений (АР. Лурия, Э. Г. Симерницкая, Б. Тыбулевич, Особый интерес к письму как к индикатору полушарной доминантности объясняется еще и тем, что, как показали исследования последних лет, его нарушения могут носить монолатеральный характер, избирательно проявляясь при письме только одной (левой или правой) рукой. Между тем еще до недавнего времени несомненным считался тот факт, что нарушения письма всегда билатеральны и не зависят оттого, какой рукой оно выполняется. Диссоциированный тип нарушений письма в левой и правой руке был впервые описан на больных с расщепленным мозгом под названием левосторонней дистра фии (М. Газзанига, 1970). Суть этого расстройства состоит в том, что в условиях изолированного функционирования правого полушария мозга левая рука утрачивает способность писать, в то время как воспроизведение невербальных зрительных стимулов она осуществляет лучше, чем правая рука. Нарушения письма в левой руке могут носить как афазический (проявляясь нарушением звуко буквенного анализа, таки аграфический (в виде невозможности правильного написания букв) характер. В дальнейшем было установлено, что диссоциированные типы нарушений письма в левой и правой руке можно наблюдать не только при хирургическом повреждении мозолистого тела, но и при очаговых поражениях головного мозга как у взрослых, таки у детей. Было найдено, что характерные для поражений левого полушария нарушения письма, при которых утрата возможности копировать и писать буквы под диктовку сочетаются с сохранной возможностью их написания на автоматизированном уровне, имеет место лишь при письме правой рукой. В тех случаях, где такие нарушения имеют место, можно наблюдать, как, правильно написав ряд слов правой рукой, больные оказываются не в состоянии повторить их левой рукой, заменяя необходимые слова случайным набором букв. Одна из таких больных правой рукой писала Евгения, а левой — «Еили», правой — «Кузнецова», а левой — «Курцации», правой — Москва, а левой — «Мосиеи», правой — дома левой кои и т. д. В отличие от правой, при письме левой рукой, которая не может обеспечить его выполнение в форме упроченного двигательного стереотипа, написание привычных слови идеограмм нарушается в той же степени и по тем же основаниям, что и написание любых других слов (Э. Г. Симерницкая, Описанные выше закономерности нарушений письма характеризуют особенности их проявления у праворуких. У леворуких нарушения письма носят совсем иной характер. Прежде всего они значительно более разнообразны, чему правору Письмо у переученных левшей |