юр. антропология. Учебник для вузов Издательство норма (Издательская группа нормаинфра М) Москва, 2002 удк 340. 15 Ббк 67. 0 К 86
 Скачать 2.79 Mb.
|
|
Глава 2. Традиции и современность в антропологии права 93 того же изучаемого явления, чтрбы увидеть его с разных точек зрения"1, — напоминал уже в 80-е гг. научно-популярный журнал. Вопрос о более активном использовании данных других наук, в частности этнографии, в науке о государстве и праве ставился неоднократно как самими этнографами2, так и юристами3. Речь шла о создании субдисциплины "нормативная этнография", однако дальше пожеланий дело не пошло. В статье А. Б. Венгерова "Значение археологии и этнографии для юридической науки"4 в начале 80-х гг. был вновь поставлен вопрос о более активном использовании теорией и историей государства и права достижений археологии и этнографии; о корректировке в этой связи некоторых устоявшихся положений, касающихся периодизации первобытной истории, возникновения раннеклассового государства, роли внешнего фактора в создании и развитии государственно-правовых институтов, значения этнических процессов для правового регулирования общественных отношений. К сожалению, эта статья была сдержанно встречена юристами и не послужила началом дискуссии о внедрении данных других наук в правоведение. Лишь позднее к этой теме вернутся сам А. Б. Венгеров5, В. С. Нерсе-сянц в предисловии к переводу книги Н. Рулана, этнологи А. И. Першиц и Я. С. Смирнова6, а затем и другие авторы, на которых мы обязательно будем ссылаться в других разделах. С началом перестройки необходимость приближения правовой науки к материалу других наук подчеркивается все энергичнее. Сошлемся на мнение В. А. Туманова: "Советская этнография и правоведение располагают достаточным материалом для развития юридической этнологии, но в разработке концептуальных основ этого направления исследований сделаны лишь первые шаги. А между тем оно достаточно значимо как для истории государства и права (возникновение этих институтов, проблема "предправа" и т. п.), так и для выявления и осмысления современных этнических процессов, значимых для функционирования правовых институтов или подлежащих учету в правотворческой деятельности"1. В. А. Туманов подчеркивает при этом, что недопустимо переносить выводы, полученные на материале примитивных обществ, на современность. Конечно, с В. А. Тумановым трудно не согласиться. Уточним лишь, что помимо действительно недобросовестных методов переноса выводов о явлениях далекого прошлого на современность, либо, напротив, так называемой "модернизации" прошлого, придания ему черт современности, существуют действительно научные способы "перенесения во времени". В археологии уже несколько десятилетий используется метод реконструкции целого явления по отрывочным сведениям о нем. Для юриста-антрополога интересна в этой связи методология социальной реконструкции (так называемая методика палеосоциологических реконструкций) развития первобытного общества2. Исследование происхождения и сущности любого социального явления должно начинаться с анализа той фазы этого явления, на которой оно возникает и проявляет свои потенциальные возможности, а в дальнейшем и ведущие признаки. Так, в 1 Иволгин Г. Стили научного мышления // Знание — сила. 1986. № 6. С. 22. По этой теме см. также: Симонов П. В. Междисциплинарная кон цепция человека. М., 1989; Поликарпов В., Волков Ю. Человек как кос- мопланетарный феномен. Ростов н/Д, 1993; Никитюк Б. А. Очерки ис тории интегративной антропологии. Майкоп, 1995, а также издавае мый Институтом человека РАН журнал "Человек". 2 См.: Исследования по общей этнографии. М., 1979. 3 См.: Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971. 4 См.: Советское государство и право. 1983. № 3; см. также: Венгеров А. Б., Куббелъ Л. Е., Першиц А. И. Этнография и науки о государстве и праве // Вестник АН СССР. 1984. № 10. 5 См.: Венгеров А. Б. Теория права. Т. 1. М., 1996. Г| См.: Першиц А. И., Смирнова Я. С. Указ. соч. 1 Туманов В. А. Предисловие // Карбонъе Ж. Юридическая социоло гия. Пер. с франц. М., 1986. С. 24. 2 См. подробнее: Балакин С. А. Социальная интерпретация погребальных памятников каменного века Европейской части СССР: Критический ана лиз // Ф. Энгельс и проблемы истории древних обществ. Киев, 1984; Бромлей Ю. В. Этнос и археология. М., 1973; Лебедев Г. С. Отражение социальной структуры в археологических материалах // Философия, история, современность. Л., 1973; Массой В. М. Проблемы "неолитичес кой революции" в свете новых данных археологии // Вопросы истории. 1970. № 6; Реконструкция древних общественных отношений по архео логическим материалам жилищ и поселений. Л., 1974; Этнография как источник реконструкции истории первобытного общества. М., 1979. 94 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки своей работе по истории демократии мы утверждали: такой фазой будущего общинного самоуправления и демократических норм жизни общины является уже элементарная саморегуляция в жизни человеческих общностей, переходящих от стадности к родообщинной организации, т. е., иначе говоря, социогенез. Проблемы взаимовлияния антропо- и социогенеза стали предметом интенсивной научной дискуссии1. Их нельзя обойти при установлении момента генезиса "нормативности" первоначальной человеческой общности, выступающей вначале как элементарная саморегуляция. Дело в том, что открытия антропологов и археологов, позволяющие сейчас удлинить историю человечества более чем вдвое, почти до 2 млн. лет, и считать родиной человека Африку2, вносят существенные поправки и в представления о социогенезе. Так, уже неандертальцы знали развитое охотничье хозяйство, строили жилища, практиковали охотничью магию, словом, предвосхитили образ жизни, приписывавшейся ранее homosapiens, в том числе и родовую организацию на стадии ее становления. Одним из первых в науке подошел к этой проблеме украинский археолог П. П. Ефименко, писавший, что "уже первобытные общины неандертальцев при их несомненной замкнутости (эндогамности) являлись прямыми предшественниками и некоторым подобием родовых общин"3. Иными словами, за- 1 Укажем лишь на некоторых отечественных авторов, участвовавших в этой дискуссии: Алексеев В. В. Историческая антропология. М., 1979; Борисковский П. И. Проблемы становления человеческого общества и археологические открытия последних десяти лет // Ленинские идеи в изучении истории первобытного общества, рабовладения и феодализ ма. М., 1970; Крайнев Д. А. Некоторые вопросы становления человека и человеческого общества // Там же; Поршнев В. Ф. О начале челове ческой истории. М., 1974; Рогинский Я. Я. Проблемы антропогенеза. М., 1969 (2-е изд. 1977); Файнберг Л. А. У истоков социогенеза: От стада обезьян к общине древних людей. М., 1980. См. также дискуссию о социогенезе в журнале "Советская этнография". 1974. № 5. 2 Революцию в археологии и в науке о древнейшей истории произвели открытия англичанина Л. Лики в Олдовайском ущелье в Танзании. См.: LeakyL. Olduwai Gorge 1951—1961. Cambridge, 1963. Правда, находки американца Тима Уайта в 1994 г. в Эфиопии могут удлинить историю человекообразных существ до 5 млн. лет! 3 Ефименко П. П. Первобытное общество: Очерки по истории палеоли тического времени. Киев, 1953. С. 304—305. 95 Глава 2. Традиции и современность в антропологии права чатки родовой организации прослеживаются уже в эпоху палеолита. "Но раз так, — делал вывод академик Ю. В. Бром-лей, — то родовая организация оказывается несколько старше homosapiensи поворотный момент в социогенезе опережает поворот в антропогенезе"1. Корректируя усвоенную со школьной скамьи установку на то, что "труд создал человека", можно сделать вывод, что не только труд создал человека, но и сопровождавшая его элементарная социальная жизнь с ее первыми запретами. Данные современной этнографии во многом корректируют и выстроенную Л. Г. Морганом систему брачно-семей-ных отношений. По Моргану, древнейшей формой этих отношений называлась кровнородственная семья, основанная на групповом браке всех лиц одного поколения, и так называемая семья пуналуа. Этот вывод он делал из сообщений (оказавшихся неверными) европейских миссионеров в Полинезии и на Гавайских островах. Отечественные ученые, как и ряд их зарубежных коллег, обосновали вывод о том, что первой формой общественно регулируемых отношений между полами являлся дуально-родовой групповой брак, хотя учитывали и сочетание парного и группового брака2. В противоречие с выводами Л. Г. Моргана о существовании частной собственности на стадии отцовского рода входят данные этнографии, не обнаружившей частной собственности у австралийцев с их патрилинейным родом и, напротив, подтвердившей существование материнского рода у народов, стоявших на стадии возникновения частной собственности (ашанти и некоторые другие африканские племена). История первобытного общества все более лишается своей былой хрестоматийной упрощенности, обогащаясь новыми, подчас противоречащими друг другу фактами, ставящими перед теорией и историей права новые проблемы. 1 Бромлей Ю. В. Новое в изучении первобытного общества // К вопросу о смене общественно-экономических формаций и социальных революций. М., 1975. С. 19. - См.: История первобытного общества: Эпоха первобытной родовой общины. Гл. П. "Возникновение первобытной родовой общины". М., 1983. 96 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки Одной из важнейших проблем, для решения которой на теоретическом уровне обязательно требуется использовать данные этнологии, истории, археологии, фольклористики, остается проблема объяснения механизма возникновения правовых норм из первичных социальных норм, причем необязательно только в древнем обществе. Именно с этой целью историки и теоретики права должны были (и будут) обращаться к работам специалистов других отраслей знания. Период 60—80-х гг. вовсе не был "застойным" в этом плане, хотя ответ на поставленную теоретическую задачу искали, в основном, увы, не юристы1. Интереснейший материал дает потестарная и политическая этнография о половозрастных группах, мужских и женских тайных обществах в системе общинно-племенной организации. Этнографы и историки с полным основанием предполагают, что уже в недрах родового строя родственные отношения имели своим "противовесом" принципиально иной тип социальных связей2. Эти связи долгое время "скрывались" преобладанием исключительно форм родства, т. е. того, что лежало на поверхности в виде обычаев, традиций, преданий. Но уже изучение тотемической организации позволило вскрыть иные формы общественной орга- 1 См.: Арутюнян Ю. В. Этносоциология. Цели. Методы и некоторые результаты. М., 1984; Бромлей Ю. В. Современные проблемы этногра фии: Очерки теории и истории. М., 1981; Бутинов Н. А. Этнографичес кие материали и их роль в изучении общины древнего мира // Общи на и социальная организация у народов Восточной и Юго-Восточной Азии. Л., 1967; Куббелъ Л. Е. Очерки потестарно-политической этно графии. М., 1988; Крюков М. В. Этнические и политические общности: диалектика взаимосвязи // Этнос в доклассовом и раннеклассовом об ществе. М., 1982; Проблемы этнографии и антропологии в свете науч ного наследия Ф. Энгельса. М., 1972; Токарев С. А. История зарубежной этнографии. М., 1978; Толстое С. П. Некоторые проблемы всемирной истории в свете данных современной этнографии // Вопросы истории. 1961. № 11; Он же. К. Маркс и Л. Г. Морган // Советская этнография. 1976. № 2; Этнокультурные процессы в современных и традиционных обществах. М., 1979; Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. М., 1982. 2 См.: Андреев И. Л. О характере социальных связей в эпоху перехода от первобытно-общинного строя к классовому обществу // Советская этнография. 1971. № 2. С. 13—14. Глава 2. Традиции и современность в антропологии права 97 низации труда и социальной жизни, нежели кровнородственные связи. Сами условия воспроизводства условий жизни, формы трудовой деятельности требовали распределения отдельных видов работ по половозрастным группам. Л. Е. Куббель считает, что "возрастные классы не в последнюю очередь создаются как организации для совместной работы в земледелии"1. Это уже деление рода, общины на производственной основе, что создает предпосылки появления групп, каждая из которых имеет свою специфику, свой интерес. Логично предположить, что, включаясь в систему общинно-родового, племенного самоуправления, эти автономные группы стремились занять в ней соответствующие своим интересам места. Половозрастная организация еще близка кровнородственной, подражая ей, но уже противостоит ей как организация функционально-корпоративная2. Значение таких групп было велико и как среды социализации молодежи. Достаточно ознакомиться с красочными описаниями путешественниками, миссионерами, этнографами обрядов инициации молодежи в Африке, Океании, целью которых приобщить молодежь к трудовой, религиозной, военной деятельности. Безусловно, прав И. Л. Андреев, утверждающий, что "возрастной принцип консолидации населения, существующий "рядом" с его родственными связями, получает толчок к развитию и становится контуром специфических общественных институтов"3. Добавим при этом, что возрастные группы редко выступают в этой роли самостоятельно. Чаще всего они обнаруживают себя в виде отдельных групп внутри так называемых мужских, реже - - женских союзов4. С. А. Токарев, исследовав- 1 Куббелъ Л. Е. Из истории древнего Мали // Труды Института этно графии. Т. 76. М.; Л., 1973. С. 61. 2 Несколько работ по этому вопрому: Задыхипа К. Л. Пережитки воз растных классов у народов Средней Азии // Труды Института этно графии. Т. 14. М.; Л., 1951. С. 157—179; Калиновская К. П. Возрастные группы народов Восточной Африки: Структура и функции. М., 1976. :( Андреев И. Л. Указ. соч. С. 15. 1 См.: Андреев Ю. В. Мужские союзы в поэмах Гомера // Вестник древней истории. 1964. № 4; Пропп В. Я. Мужской дом в русской сказке // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. 1939. № 20; Он же. Исторические корпи волшебной сказки. Гл. IV. Л., 1946 (2-е изд. Л., 1986). 98 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки Глава 2. Традиции и современность в антропологии права 99 ший племенную социальную организацию островитян Меланезии, пришел к выводу, что "мужские организации являются носителями общественной власти"1. На начальном этапе своего возникновения и существования они еще не претендуют на безраздельное обладание общественной властью и привилегиями (во многих регионах им противостояли женские союзы2), они лишь покушаются на эту власть. Лишь позднее выросшие на их основе тайные общества и союзы претендуют уже на монопольное обладание властью, сохраняя многие институты общинной демократии как свою опорную базу в "низах"3. Подрывая, а во многих случаях и разрушая систему общинно-племенного самоуправления, тайные общества выступали преимущественно как антипод этой системы, защищая интересы сравнительно небольшой группы соплеменников. Борьба демократического и авторитарного начал, коллективного и личного интересов, нормативности и произвола обостряется в эпоху "вождеств"4. И здесь основной материал поставляет этнография. Период вождеств, если правильно опознать его в многообразии догосударственных форм организации власти, интересен прежде всего тем, что публичная власть, вышедшая из недр общинно-племенных струк- 1 Токарев С. А. Родовой строй в Меланезии // Советская этнография. 1933. № 3—4. С. 84. 2 Легенды об амазонках кочуют из народа в народ на всем протяжении истории от фольклора и античных авторов, восточных хроник до рус ских летописей и средневековых трактатов. Обзор источников см.: Кос вен М. О. Амазонки: История легенды // Советская этнография. 1947. № 2; Шурц Г. История первобытной культуры. Ч. 1. М., 1923. 3 Обзор работ на эту тему см.: Ранние формы социальной стратиффи- кации: Генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции. Памяти Л. Е. Куббеля. М., 1993. 4 Этим термином, идея которого принадлежит Г. Мэну, обычно обозна чается период создания институтов властвования в предгосударствен- ную эпоху. Он охотно воспринят востоковедами (Л. С. Васильев, Н. Б. Ко- чакова), историками (В. И. Гуляев, В. М. Массой, А. М. Хазанов), этно графами (Л. Е. Куббель, С. А. Токарев), но пока отвергается или игнорируется большинством юристов, хотя справедливости ради сооб щим, что сама идея этого понятия (главарство) появилась в нашей стра не в правовом журнале. См.: Косвен М. О. Первобытная власть // Рево люция права. 1929. № 2. С. 101. тур, стремится не разрушить их, а использовать в своих интересах. Феномен "военной демократии" (термин, введенный Л. Г. Морганом и принятый Ф. Энгельсом) трудно понять, не обращаясь к периоду "вождеств". Сам исторический тип "военной демократии" требует особого рассмотрения, что мы предпримем ниже. А пока отметим, что и в этой части истории государства и права отечественная наука дает немало поводов для уточнения созданной Л. Г. Морганом теоретической схемы, основанной на североамериканском материале и перенесенной на "гомеровскую" Грецию. Приведенные примеры показывают, насколько важно сверять десятилетиями незыблемые схемы с данными других наук. Археологические открытия последних двух-трех десятилетий вызвали смятение среди историков. Французские археологи в одной из горных пещер на северо-востоке Бразилии обнаруживают свидетельства появления людей на американском континенте по меньшей мере 32 тыс. лет назад, на тысячи лет раньше, чем считалось до сих пор, — рушится традиционная точка зрения о заселении Америки через материковую перемычку из Азии и последующей миграции древних людей в Южную Америку... Недавние раскопки гробниц Хоремхеба и Майя, главнокомандующего войсками и министра финансов фараона Тутан-хамона дают новые сведения о политическом строе и борьбе за власть в Египте XIV в. до н. э. В свое время дешифровка линейного письма микенского периода Древней Греции, сделанная Б. М. Вентрисом и Д. Чадвиком в 1953 г., не только дала начало новой отрасли истории античности - - микенологии, но и подвергла сомнению веками незыблемые представления о так называемой царской власти гомеровского периода. Наша наука реагировала на эти отрытия изданием работ, переоценивающих прежние, казавшиеся бесспорыми факты1. 1 См.: Перевалов С. М. Проблема гомеровской царской власти в современной историографии // Общество и государство в древности и в Средние века. М., 1986. Однолинейность путей образования государства поставлена под сомнение в разных работах отечественных авторов, в частности: "Война и мир в ранней истории человечества" (М., 1994); "Альтернативный путь к ранней государственности" (Владивосток, 1995); "Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности" (М., 1995); "Альтернативные пути к цивилизации" (М., 2000). 100 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки Огромным подспорьем для юриста-антрополога оказывается социально-антропологическое прочтение фольклора, мифологии, эпоса1. В. Я. Пропп в своей ставшей всемирно известной книге (этой библии всех специалистов по мифологии) об исторических корнях волшебной сказки писал, что "сказку нужно сравнивать с социальными институтами прошлого и в них искать корни ее... <...> ...Многие из сказочных мотивов восходят к различным социальным институтам"2. Эти проблемы мифологии с разных позиций изучаются школами Е. Мелетинского и Ю. Лотмана. Мы затронули лишь малую часть проблем, встающих перед правоведением и его отраслью — юридической антропологией - - в свете прогресса знаний в других общественных науках. Следует, наконец, перейти к анализу современного состояния проблематики правовой антропологии в нашей науке. 90-е гг. стали поворотными для развития многих отраслей общественных наук. Словосочетание "юридическая антропология" стало обозначать реально существующее направление, утвердившееся на стыке этнологии, антропологии и правоведения. Пока еще не произошло окончательного разделения между этнологией права и собственно антропологией права. Это связано во многом с особенностями формирования и организационной поддержки "нового" направления. Дело в том, что подобно прорыву с утверждением в стране политической науки благодаря проведенному в Москве в августе 1979 г. Всемирному конгрессу Международной ассоциации политической науки на базе Института государства и права РАН и Советской ассоциации политических наук — утверждение юридической антропологии состоялось во многом благодаря проведению в августе 1997 г. на базе Института этнологии и антропологии XI Международного конгресса по обычному праву и правовому плюрализму Между- 1 См.: Буслаев Ф. И. Сравнительное изучение народного быта и поэзии // Русский вестник. 1872. № 10; Веселовский А. Н. Сравнительная ми фология и ее метод // Собр. соч. Т. 16. 1938; Он же. Историческая поэти ка. Л., 1940; Золотарев А. М. Родовой строй и первобытная мифология. Л., 1964 (богатая библиография. С. 298—319); Мелетинский Е. М. Струк турно-типологическое изучение сказки // Пропп В. Я. Фольклор и действительность. М., 1976; Путилов 5. Н. Методика исторического изу чения фольклора Л., 1976. 2Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. С. 22, 352. Глава 2. Традиции и современность в антропологии права 101 народного союза антропологических и этнологических наук1. Конференции и семинары по юридической антропологии проводились и раньше2, но именно Международный конгресс собрал вместе российских и зарубежных исследователей, преподавателей, правозащитников, дал импульс развитию этой отрасли науки у нас в стране уже на "легальной" основе. Другим важным событием — как в научном, так и в организационном смысле — была Летняя школа по юридической антропологии в Звенигороде в мае 1999 г.3 В ней приняли участие аспиранты, преподаватели из Кавказского региона, а также представители неправительственных организаций коренных народов Севера России, поэтому она имела четкую практическую направленность и решала несколько задач:
1 См.: Обычное право и правовой плюрализм. Материалы XI Междуна родного конгресса по обычному праву и правовому плюрализму / Отв. ред. Н. И. Новикова, В. А. Тишков. М., 1999. 2 В июне 1996 г. Институтом этнологии и антропологии была проведена конференция по юридической антропологии с участием юристов, восто коведов, политологов. Обсуждались четыре темы: предмет юридической антропологии, обычное право и правовой плюрализм, национальные и конфессиональные меньшинства в правовом пространстве, антропологи ческая критика законов и правоприменительной практики. См.: Homo Juridicus: Материалы конференции по юридической антропологии. 1 Человек и право. Книга о летней школе по юридической антропологии / Отв. ред. Н. И. Новикова, В. А. Тишков. М., 1999. 1 См.: Новикова Н. И. Летняя школа по юридической антропологии в Звенигороде // Государство и право. 1999. № 11. С. 100—102. 102 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки Сообщения участников школы1 продемонстрировали тематическое разнообразие, высокий научный уровень проведенных исследований и, что особенно отрадно, серьезность намерений самих исследователей и дальше продолжать свою научную и практическую деятельность по избранному направлению. В школе заявили о себе несколько региональных центров, ведущих как исследовательскую, так и педагогическую и просветительскую деятельность. Результатом следующего "круглого стола" по правовому плюрализму в России стал новый сборник под красноречивым и несколько "провокационным" названием "Закон и жизнь"2. Статьи в нем посвящены истории права, проблемам соотношения права и закона, теории и практики правового плюрализма на Северном Кавказе и в среднеазиатских государствах, а также обычно-правовому и государственному регулированию традиционного природопользования. Похоже, повальное увлечение современной западной юридической антропологии идеей правового плюрализма захватило и россиян. В заключение хотелось бы отметить серию публикуемых документов и материалов Центра по изучению межнациональных отношений РАН3. По нашему мнению, половина 1 См.: Ковалева И. В. Проблемы коммуникации правовых культур; Свеч- никова Л. Г. Из опыта взаимодействия традиционных норм и государ ственного права (на материалах России и зарубежных стран); Декер С. Изучение правового плюрализма в контексте России; Соколовский С. В. Самоуправление коренных народов России в контексте европейского опыта; Романова Е. В. Устное право народа саха: Обычай произнесенно го слова; Вобровников В. О. Государственный адат в советском Дагеста не; Хребтукова А. Брачный договор как элемент обычного права рус ских; Заббаров К. В. Позитивизм в юридической антропологии и др. 2 См.: Закон и жизнь: Юридическая антропология. М., 2000. :! За 10 лет издано около 100 наименований (некоторые по несколько томов) по этнополитической ситуации в различных регионах постсоветского пространства, проблемам языка, культуры, религии, права. Особый интерес для юриста-антрополога представляют работы: Обычное право народов Сибири (буряты, якуты, эвенки, асетийцы, шорцы) / Сост. и авт. коммент. В. В. Карлов. М., 1997; Национальная политика в императорской России. Вып. 1—2. М., 1997. Обычное право народов России: Библиографический указатель 1890—1998 / Сост. и авт. вступит, ст. А. А. Никишенков; Никишепков А. А. Традиционный этикет народов России XIX — начала XX в. М., 1999; Семенов Ю. И. Философия истории. М., 1999. Глава 2. Традиции и современность в антропологии права 103 наименований имеет прямое или косвенное отношение к антропологии права. Несколько слов о преподавании юридической антропологии. Это одна из немногих сфер, где юристы опередили этнологов. С 1995 г. в Академическом правовом университете при Институте государства и права РАН в Москве и в его филиале в Анапе читается спецкурс "Антропология права" (руководитель — профессор А. И. Ковлер). Разработаны и читаются спецкурсы для будущих юристов в Московском государственном университете, в Ставропольском университете, в вузах Сыктывкара, Нальчика и в других городах. К сожалению, в отсутствие единого методического центра нет возможности дать полную картину преподавания юридической антропологии в России. Но процесс, что называется, пошел. То же самое можно сказать и о наметившейся тенденции сотрудничества юристов и экологов в деле защиты среды обитания и прав малочисленных коренных народов России. Созданный в декабре 1999 г. правовой центр "Родник" (руководитель О. Я. Яковлева) ставит одной из своих задач правовое образование этих народов, защиту их прав как на исконную среду обитания, так и на традиционный образ жизни, вплоть до ведения судебных дел и консультирования по судебным искам (против нефтяных и газовых компаний прежде всего). Центром намечена программа публикаций по самой разной тематике. Этот пример показывает, что юридическая антропология становится уже и практически значимой наукой. Завершаем свой обзор на оптимистической ноте, а именно констатацией того факта, что рождение новой отрасли правоведения, а именно юридической антропологии, кажется, состоялось. Оно долго подготавливалось подспудными процессами сразу в нескольких науках, движением навстречу друг другу правоведов, востоковедов, этнологов, антропологов. Но главная причина этого рождения состоит, видимо, в том, что наконец юридическая антропология оказалась востребованной обновляющимся российским обществом: создание федерации с правосубъектностью 89 территориальных образований, необходимость решения проблем малочисленных народов, кавказская трагедия и, наконец (и это самое главное), осознание многими гражданами своих прав как высшей социальной ценности — дали ей мощный стимул к развитию. Глава 3. Генотип права: мононормы 105 Часть II. Становление 'человека юридического' Глава 3. Генотип права: мононормы. Человек в системе архаического ("первичного") права Нередко студенты, ориентированные в своем большинстве на извлечение из лекционного и курсового материала непосредственной практической пользы, с недоумением (а некоторые и с раздражением) спрашивают: а зачем современному юристу "копаться" в истории права, да еще такого "ветхого", как первобытное право? Для них история права, коль скоро все равно приходится его изучать и сдавать по нему экзамены, начинается где-то с Законов Ману или XII таблиц — ситуация во многом напоминающая музеи истории или музеи искусств, основная масса посетителей которых нетерпеливо проскакивает залы предыстории, чтобы столпиться в залах античности и Возрождения, безусловно, более зрелищных. Между тем основная завязка, основная, если хотите, интрига истории рода человеческого происходит как раз именно на стадии предыстории, как, впрочем, и характер каждого из нас формируется в раннем детстве, хотим мы или нет это признавать. В последнее время в отечественном правоведении стала пробивать себе дорогу идея о признании за регуляторами социальных отношений в догосударственную эпоху статуса права. Так, признавая продуктивность предложенной Г. Кельзеном в его "Общей теории права и государства" классификации права на дого-сударственное (первобытное), государственное и надгосударствен-ное (международное), известный историк права В. Г. Графский ведет отсчет истории права с первобытного (догосударственного) права. Он же выделяет общие черты первобытного права: "Для права, действовавшего в первобытном обществе, характерны две особенности, которые частично будут унаследованы и на стадии перехода от правового обычая к законоус-тановлениям государственной власти. Это, во-первых, казуи-стичность права, или регулирование по принципу "если—то— иначе", и, во-вторых, объективизм, или стремление к точному уяснению того, что произошло, с помощью вещественных доказательств и словесных подтверждений. Эволюция (изменение) права совершает движение в следующих направлениях и в следующих формах правового регулирования и контроля: от неписаного права к писаному, от патриархальной семьи к индивидуальной и моногамной, от судейского посреднического миротворчества к стадии законодательной и судебной активности государственной власти или правителей племен и протогосударственных властных образований. Преемственными элементами в переходе от обычного права к закону можно считать нацеленность того и другого на поддержание мирного социального общежития, порядка и справедливое разрешение возникающих конфликтов личного или имущественного характера, наказание за нарушение запретов различного назначения — бытового, обрядового и т. д. Обычное право поначалу — это орудие поддержания порядка без участия государственно-властного администрирования"1. Итак, данная тема — для тех, кто хочет все же глубже понять происхождение права, ведь и Законы Ману появились, как можно догадаться, не на пустом месте. Любые человеческие сообщества, даже самые ранние, едва вышедшие из стадного состояния (на другом хронологическом полюсе - - современные банды), не способны обеспечить свою жизнедеятельность и выживаемость без элементарных регуляторов поведения своих членов. Относительно этих регуляторов употребляются самые разные термины: социальные нормы, обычай, право, обычное право, мононормы, нормы, соционормативные функции, в которые вкладываются, в зависимости от исходных позиций (и даже специализации) авторов, подчас самые различные значения. Е. Н. Чер- 1 Графский В. Г. Всеобщая история права и государства. М., 2000. С. 39. 106 Часть П. Становление "человека юридического" ных и А. Б. Венгеров, стремясь дисциплинировать понятийный аппарат, предлагают свою классификацию того, что они называют "нормативными регуляторами": "Анализ нормативной системы в самых разнообразных по хронологической и пространственной локализации культурах позволяет говорить о шести нормативных регуляторах: 1. Биолого-психологическом; 2. Брачно-семей-ном; 3. Корпоративно-групповом; 4. Мифолого-религиозном; 5. Правовом; 6. Моральном"*. Эти же авторы считают, что биолого-психологический регулятор является самым древнейшим и служит как бы фундаментом (назовем его генотипом) для других нормативных регуляторов. Разделяя эту точку зрения, начнем поэтому, что называется, "от печки". |