Учебник для юридических вузов Москва зерцало 2001 ббк 67. 99(2)0 м 29

• Название: Учебник для юридических вузов Москва зерцало 2001 ббк 67. 99(2)0 м 29
• Дата: 30.09.2022
• Размер: 4.5 Mb.
• Имя файла: 8ef6948.doc
• Тип: Учебник; #706395
• страница: 58 из 61

израильского права, но в то же время в структурном плане, с точ­ки зрения особенностей составляющих их норм, сфер приложения и методов осуществления содержащихся в них велений¹, относи­тельно обособленно друг от друга.

В переводе на язык практики это означает, что в процессе ре­шения общих государственных и общественных проблем в иудейс­ком религиозном и израильском светском праве сказывается не только их стратегическая общность, но и предметная, тактическая особенность. Последняя нередко служит причиной несогласованно­сти, а иногда и противоречивости в механизме взаимосвязи и вза­имодействия иудейского права с гражданским правом. Наиболее часто, как отмечается в израильской юридической литературе, это случается тогда, когда иудейское религиозное право, особенно в его ортодоксальном варианте, не только не согласуется с современной реальной действительностью, но и противоречит ей².

Это — своего рода противоречия между тем, что называется, по словам профессора Тель-Авивского университета А. Розен-Цви, книжным правом, то есть правом, содержащимся в религиозных книгах и писаниях, с одной стороны, и правом, которое существу­ет в реальной жизни (Law in Reality), с другой. Причем эти проти­воречия касаются не только второстепенных, но и весьма важных вопросов жизни отдельных лиц и всего общества в целом, таких, в частности, как вопросы ограничения права вступать в брак по раз­личным религиозным причинам, вопросы, связанные с нарушением равноправия женщин с мужчинами, ограничением их права заклю­чать сделки, и др.³ Это противоречия, которые возникают в основ­ном в сфере брачно-семейных отношений.

Однако они возникают и в других сферах жизни общества. На­пример, в армейской среде при решении вопросов о прохождении воинской службы верующими девушками — иудейками (religious girls) и студентами "ультра-ортодоксальных талмудистских школ". Дело в том, что согласно действующему законодательству Израиля в стране установлена всеобщая воинская обязанность, согласно ко­торой все девушки и юноши должны проходить службу в армии, в то время как существующие иудейские правовые каноны не позво­ляют этого делать определенным, в том числе и названным, груп­пам лиц⁴.

В связи с этим возникает трудно преодолимый с помощью юри­дических средств тупик, выход из которого официальными государ-
¹ Falk L. Jewish Law // Duncan J., Derretн M. (eds). An Introduction to the Legal Systems. L., 1968. P. 47.

² Shochetman E. Israeli Law and Jewish Law. — Interaction and Independence: A Commentary // Israel Law — Forty Years... P. 525—536.

³ Rosen-Zvi A. Family and Inheritance Law // Shapira A., Dewitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 83.

⁴ Englard 1. Op. cit. P. 201.





ственными и религиозными кругами Израиля изыскивается за пре­делами права. Что же касается ожидаемого вполне логичного в та­ких случаях религиозного вмешательства Верховного суда страны в разрешении возникающих правовых коллизий, то он, как отмеча­ют исследователи, ведет себя весьма осторожно и "довольно неохотно вмешивается в подобные дела". Основная причина такого поведения Верховного суда заключается в том, что он опасается тем или иным своим решением "нарушить весьма деликатный баланс сил, устано­вившийся в обществе благодаря политическим договоренностям"¹.

Противоречия между нормами и содержащимися в них требо­ваниями иудейского, религиозного и государственного, светского права возникают в израильском обществе и во многих других сфе­рах и случаях².

Например, нередко причинами их возникновения становятся традиционные иудейские праздники, такие, в частности, как иудей­ская суббота (Sabbath). Правовые коллизии в таких случаях возни­кают в силу того, что согласно религиозным канонам и содержащим­ся в них нормам в субботние дни запрещается какая бы то ни была трудовая деятельность правоверных евреев, в то время как реаль­ная жизнь и сложившиеся в современном обществе отношения, опос­редуемые с помощью норм светского права, предъявляют к тем же правоверным евреям, работающим в системе медицинского, транс­портного и иного повседневного жизнеобеспечения общества, совсем другие требования. А именно — обеспечения нормальной жизни общества во все без исключения дни, включая и субботние³.

Верховный суд Израиля, к которому не один раз аппелирова-ли по поводу данного противоречия религиозного и светского пра­ва как ортодоксальные евреи, так и сторонники светской (сионист­ской) идеологии, придерживался в своих решениях, как и в других аналогичных случаях, весьма осторожной, по существу до конца не решающей данной проблемы позиции⁴.

В результате — противоречия между иудейскими канонами, касающимися субботы — "священного дня молитв и отдохновения от мирской суеты", и требованиями повседневной жизни общества, отраженными в светском праве и идеологии, не только сохраняют­ся, но и время от времени обостряются. Так было, например, в марте 2000 г. во время визита Папы Римского в Израиль, когда возникла проблема пилотирования вертолета, который должен был доставить понтифика в субботу из Иерусалима в Назарет⁵. Так бывает и в


других им подобных случаях. Освобождение же от субботних огра­ничений военнослужащих, полицейских, пожарных и врачей в це­лом проблем, связанных с "субботними противоречиями" иудейского религиозного и израильского права, не решает.

Противоречия между религиозным и светским правом Израи­ля, кроме названных сфер, имеют место и в других областях обще­ственной жизни, включая даже те, которые обычно относятся к раз­ряду деликатных. Они касаются, например, искусственного оплодот­ворения замужних женщин.

Светское право при этом не только не запрещает, а, наоборот, всячески поощряет искусственное оплодотворение, стремясь к созда­нию всех необходимых условий для укрепления бездетных семей таким путем, в то время как иудейское религиозное право накла­дывает "табу" во всех таких случаях и особенно тогда, когда речь идет о доноре-мужчине, не являющемся мужем решившейся на ис­кусственное оплодотворение женщины. Иудейские религиозные ("раввинские") суды при этом квалифицируют подобного рода "де­яния" как "квази-прелюбодеяния" и, соответственно, предают ана­феме всех согласившихся на проведение искусственного оплодотво­рения женщин'.

Искусственное оплодотворение "от семени другого мужчины" рассматривается, в частности, Раввинским судом г. Иерусалима как поступок, "бесчестный" по отношению "к Богу и мужу" и "оскорби­тельный", грубо нарушающий моральные законы и устои Израиля. Во всех таких случаях, согласно решению этого религиозного суда, у мужа возникает право требовать развода, а у жены — "обязан­ность дать согласие на развод"².

6. Наличие общих целей и задач, решаемых совместными уси­лиями представителей иудейского религиозного сообщества и офи­циальных кругов Израиля с помощью правовых средств³, с одной сто­роны, а также наличие многочисленных противоречий между иу­дейским правом и светским правом, с другой, весьма остро ставят на повестку дня вопросы, связанные с основными путями и формами их взаимосвязи и взаимодействия. Как уже отмечалось, это не только теоретически, но и практически важные вопросы. Ибо от того, на­сколько быстро и эффективно они решаются, напрямую зависит раз­решение проблем внутренней связанности и согласованности иудей­ского права с гражданским правом, а вместе с тем — проблем по­вышения эффективности общей системы израильского права в целом.

¹ Shifman P. Family Law in Israel: The Struggle between Religious and Secular Law // Israel Law — Forty Years... P. 543.

² Подробнее об этом см.: Ibid. P. 543 — 545.

³ См.: Yadin U. Israel // Knapp V. (ed.). National Reports. Vol. I. Ch. 1. Paris, 1972. P. 75—79; Shapira A. and Dewitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 31—33.


¹ Englard I. Op. cit. P. 201.

² Maoz A. The Institutional Organization of the Israeli Legal System // Shapiro. A., Dewitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 32—35.

³ Englard I. Op. cit. P. 201.

⁴ Ibid. P. 199.

⁵ Сегодня. 2000. 21 марта.

Говоря о путях и формах взаимосвязи и взаимодействия иудей­ского религиозного права с израильским светским правом, многие авторы не без оснований акцентируют внимание на следующих двух обстоятельствах.

Во-первых, на том, что взаимосвязь и взаимодействие двух рассматриваемых правовых подсистем — это не только "чисто" юридический, но и социально-политический процесс. По мнению профессора Б. Лифшитца, его "нельзя понять только с точки зрения чистого права"¹. Любые дискуссии по данному вопросу, замечает ав­тор, с неизбежностью затронут "проблемы политического, религи­озного и социального плана". Попытки же рассмотрения вопросов взаимосвязи и взаимодействия иудейского и светского права лишь "под углом зрения одних только голых юридических фактов непре­менно приведут к созданию весьма искаженной картины"².

А, во-вторых, на том, что это не односторонний, а двусторонний процесс. Иудейское религиозное право, как и иудейская религия в целом оказывают в различных формах и разными путями значи­тельное влияние на израильское светское право. В свою очередь пос­леднее оказывает обратное воздействие на первое, равно как и на иудейскую религию в целом. Вопрос при этом, по мнению И. Энглар-да³, заключается лишь в следующем: а) "как религиозный феномен регулируется с помощью норм государственного права?"; б) в какой степени и до какого предела "иудейская религия поддерживается с помощью правовых средств еврейским государством"; и в) в какой мере "иудейские религиозные правовые традиции оказывают вли­яние на израильскую правовую систему не только и даже не столько фактом своей религиозной значимости, сколько фактом своего суще­ствования в качестве национального и культурного наследия"⁴.

7. Рассматривая вопрос о путях воздействия иудейского права на светское право, а вместе с тем на правовую систему Израиля в целом, следует выделить два основных пути — прямой и косвенный. Такое выделение довольно условно, поскольку в реальной действи­тельности они зачастую переплетаются.

Прямое воздействие иудейского права проявляется в том, что оно создает, наряду со светскими (сионистскими) взглядами и док­тринами, идеологическую основу современной правовой системы Израиля, религиозно-этический фундамент правотворческой, а, от­части, правоприменительной и правоохранительной деятельности государственных органов.

Под сильным влиянием иудейских религиозных традиций и догм находится, в частности, законодательная деятельность парла-


мента (Кнессета) Израиля. Исследователи отмечают, что религиоз­ное влияние сказывается не только на традиционном семейном пра­ве, но и на других отраслях права: уголовном, гражданском, адми­нистративном, трудовом и др.¹

Более того, влияние иудейского религиозного права в значи­тельной мере сказалось также на становлении и развитии основного, фундаментального законодательства Израиля, в частности, на под­готовке и принятии Декларации независимости². Хотя в научной литературе последовательно акцентируется внимание на том, что Декларация стала историческим компромиссом "между всеми соци­альными группами, существовавшими в момент разработки и при­нятия данного документа в израильском обществе", начиная от "ши­рокого спектра иудейского религиозного сообщества" и кончая "ли­бералами, лейбористскими сионистами и коммунистами"³, фактичес­ки же, как показала жизнь и последующая судебная практика Из­раиля по рассмотрению исков, связанных с оспариванием содержа­ния отдельных принципов, зафиксированных в Декларации⁴, в дан­ном документе изначально преобладали традиционные иудейские ценности и идеи.

Речь идет, в частности, о содержании одного из принципов, зафиксированных в Декларации, который гласит, что государство под названием Израиль является "еврейским государством" (Jewish State). Данный принцип, по мнению некоторых исследователей, "уравновешивается" и "нейтрализуется" другим, демократическим принципом, провозглашающим израильское государство как "демо­кратическое государство"⁵.

Однако поскольку изначально ни в законодательных актах, ни в решениях Верховного суда Израиля никаких разъяснений и "са­моопределений" "еврейского государства" не давалось, то оно, по­рождая длительные споры среди различных слоев населения Изра­иля, в одних случаях понималось как государство "еврейского боль­шинства", которое составляет примерно две трети всего населения Израиля и которое только и является "элементом, делающим Изра­иль государством евреев"⁶. В других случаях оно трактовалось в "мессианском духе", то есть в традиционном иудейском духе — в


¹ Hecht A. Legal Restrictions on the Freedom of Occupation // Yadin U. (ed.). Israeli Reports to the Seventh International Congress of Law. Yerusalem, 1966. P. 90—91.

² Garisson R. Forty Years of Israeli Law: Constitutional Law // Israel Law Reliew. 1990. Vol. 24. P. 431—450.

³ Shetreet Sh. Op. cit. P. 414.

⁴ Gardor V. Chairman of Central Elections Committee for the Six Knesset, 19 (3). P.D. 365 (1965); Neiman V. Chairman of Central Elections Committee for the 11 Knesset, 39 (2). P.D. 225, 275—276, 304—324 (1985).

⁵ Kretzmer D. Constitutional Law // Shapira A., Deivitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 47—48.

^G Ibid. P. 40.


¹ Lifshitz B. Israeli Law and Jewish Law — Interaction and Independence // Israel Law — Forty Years... P. 507.

² Ibid.

³ Englard I. Law and Religion in Israel. P. 186.

⁴ Ibid.





виде "средства вхождения в золотой век (millennium)"¹. В третьих же случаях, в последующей трактовке Верховным судом Израиля и высшим законодательным органом страны в ряде принятых им в 1992 г. законов (таких, как "О свободе и достоинстве человека", "О свободе занятий" и "Политических партиях") принцип "еврейского государства" понимался в смысле "еврейского демократического государства"².

При этом при рассмотрении очередной апелляции в Верховном суде Израиля на решение нижестоящего суда, касающегося содер­жания принципа "еврейского государства", выражалась уверенность в том, что "существование государства Израиль в виде государства еврейского народа не отрицает его демократического характера, точно так же, например, как существование французской Франции не отрицает ее демократического характера"³.

Аналогичная мысль проводилась и в научной литературе. Ут­верждалось, в частности, что "синтез двух принципов", провозгла­шенных в Декларации, должен способствовать тому, что "концепция еврейского государства" будет согласовываться с концепцией и принципом демократического государства⁴.

Однако, как бы то ни было, независимо от первоначального по­нимания Декларации, точнее — содержащихся в ней принципов или же последующего ее расширительного (в демократическом духе) толкования вполне очевидным является то, что в основе этого важ­нейшего для Израиля политико-правового акта были заложены фундаментальные иудейские ценности и интересы.

Исходя из сказанного законодательную деятельность парламен­та Израиля, осуществляемую под непосредственным влиянием иу­дейских религиозных взглядов и доктрин, вполне логично и допу­стимо, как представляется, рассматривать в качестве одной из важ­нейших форм прямого воздействия иудейского права на светское и на всю систему израильского права.

В качестве другой не менее важной формы можно рассматри­вать аналогичную иудейско-правотворческую и правоприменитель­ную деятельность Верховного суда Израиля и всех иных его граж­данских (в смысле — нерелигиозных) судов.

Судебная система Израиля, также, как и деятельность высшего законодательного органа страны — Кнессета, находится под влия­нием иудейских религиозных традиций и догм. Еврейский судья, от­мечается в специальной литературе, "эмоционально связан узами и силой иудейского права" и придает ему особую, чисто "религиозную


или же национальную значимость"¹. Для него последняя является своего рода критерием, "мерой идентификации с иудейским правом", основой для выявления "интереса на длительную перспективу"².