Философия. Учебнометодическое пособие ЙошкарОла, 2017
 Скачать 1.85 Mb.
|
|
постпозити- визм – историческое направление в западной философии науки, отходящее от ориентации на исследование только формально-логи- ческих конструкций научного знания, обращающееся к истории нау- ки, к анализу ее движущих сил. Взамен разработки идеальной модели познания постпозитивизм использует факты реальной истории развития науки, демонстрируя зависимость познавательного процесса от общества и от познающего индивида. Особое внимание в постпозитивизме стали уделять аномали- ям и тупиковым ситуациям в науке, конкуренции теорий. Как следствие этого появились требования учитывать философский, культурно- исторический фон, на котором развертываются научные исследования. Происходит отказ от обезличивания науки, игнорирования тра- диций и авторитетов научных коллективов. Основными темами постпозитивизмастановятся вопросы: как возникают теории, ка- ковы критерии их сравнения, как они добиваются признания и так далее. Вместо резких противопоставлений науки и философии, поспозитивисты ищут связи между составляющими науки, между наукой и философией, наукой и ненаукой. Они вводят понятие «со- стояние революции» в науке и нормального ее развития. 4. Расширение поля философской проблематики в постпозитивистской философии науки. Концепции К. Поппера, И. Лакатоса, Т. Куна, П. Фейерабенда, М. Полани Во второй половине ХХ века в философии науки возникает мно- жество концепций и подходов, которые альтернативны по отноше- нию к позитивистской традиции. Их обозначают общим термином «постпозитивизм». В этих концепциях на переднем плане – исследо- вания исторической динамики науки во взаимосвязи с социокультур- ными факторами. В эволюции философии науки выделяют также переход от изучения деятельности ученого к изучению науки как надличностного образования, что связано с усилением историзма в по- нимании науки. К. Поппер в анализе проблемы демаркации научного и ненаучного прервал традицию неопозитивизма. Граница научного и ненаучного 75 уже не совпадает с границей между истинным и неистинным, посколь- ку любое знание подвержено ошибкам (фаллибилизм), а критерием научности теории выступает ее фальсифицируемость. К тому же Поппер заострил вопрос о взаимосвязи теории и эмпирического фак- та, акцентируя зависимость эмпирических данных от теоретической установки. Идеи фальсификационизма Поппер связал с представлением о росте научного знания. Путь к знанию лежит через выдвижение гипотез, построение теорий, нахождение их опровержений, движения к новым теориям. Прогресс науки – последовательность сменяющих друг друга теорий путем их опровержения и выдвижения новых проблем. Руководящая идея поиска истины – это сознательная критика выдви- гаемых гипотез, обнаружение ошибок, постановка проблем. Порож- дение новых идей, по Попперу, есть результат взаимодействия трех миров: мира физических сущностей, мира духовных состояний че- ловека и мира продуктов человеческого духа (знания, средства по- знания, предания, мифы, произведения искусства, образы техники, обыденный язык и т. д.). Эти идеи Поппера обозначили проблематику социокультурной детерминации научного познания и поворот от ло- гики науки к анализу ее истории. Но Поппер сохраняет связь с Вен- ским кружком, так как его концепция носит нормативный характер. Ослабление нормативности происходит в концепции другого постпозитивиста И. Лакатоса, который подчеркивал конкурентный характер научно-исследовательских программ без каких-либо гаран- тий триумфа или крушения одной из них. Лакатос также обратил внимание на устойчивость фундаментальных теорий по отношению к отдельным фактам-фальсификаторам, что не было учтено Поппе- ром. Однако само понятие научно-исследовательской программы у Лакатоса оказалось слишком многозначным и неопределенным, не была решена проблема иерархии программ. Для этого нужен был более детальный анализ структуры научного знания. Характерный для постпозитивизма отказ от кумулятивизма не озна- чал единообразия в понимании развития знания. Если Поппер и Ла- катос рассматривали историю науки через смену конкурирующих образований, то Т. Кун создает учение о научной традиции. Ключевым понятием для описания периодов в развитии науки стало понятие парадигмы, обозначающее систему фундаментальных знаний и образ- цов деятельности, получивших признание научного сообщества и на- правляющих исследование, сообщая ему цель. Это означало включение 76 в историческую динамику науки не только методологических и эпи- стемологических характеристик роста научного знания, но и соци- альных аспектов научной деятельности, выраженных в функциони- ровании научных сообществ. Смена парадигмы означает научную революцию, в результате ко- торой пережившее ее научное сообщество вновь вступает в период «нормальной» науки. Т. Кун очертил новое поле проблем философии, обратив внима- ние на новые аспекты проблематики научных традиций и преемст- венности знаний, которые имеют место в развитии науки, несмотря на научные революции. Исследователи, правда, отмечают неоправ- данную глобализацию его представлений о традиции. Концепция «неявного знания» М. Полани существенно расширяет представление о мире научных традиций. Личностное знание – термин, введенный в методологию науки американским философом М. Полани и означающий тот объем неявно- го знания, которым располагает и использует в своей научной деятель- ности отдельный ученый. Близок по значению к термину «интуиция ученого». Неявное знание – информация, используемая в практической и познавательной (в том числе научной) деятельности, не имеющая четкого дискурсного и операционного оформления. Хранилищем не- явного знания является сфера чувственной и интеллектуальной ин- туиции, а пользование им сродни искусству и мастерству, которые передаются от учителя к ученику, из рук в руки. Согласно современной философии науки, любая научная теория (в т. ч. формальная) в су- щественной степени опирается на специфический для нее пласт не- явного знания, являющийся своеобразным проявлением в науке ее когнитивного бессознательного. Любой научный текст всегда является частью, элементом более широкой и менее определенной по сравнению с ним когнитивной реальности (ее контекста), а последний – частью еще более широкой и неопределенной реальности – интертекста. 5. Социологический и культурологический подходы к исследованию развитии науки Во второй половине XX в. в западной философии и социологии науки обозначились два альтернативных подхода к исследованию исторического развития науки: интернализм и экстернализм. Первый из них делал акцент на исследовании содержания научного познания, истории научных идей, развитии концептуального аппа- рата науки. Второй ориентировался на анализ влияния на науку 77 социальных факторов, изучение деятельности и поведения ученых в научных сообществах, их коммуникаций. Каждый из них имел определенные модификации, представлен- ные «сильной» и «ослабленной» версиями. В частности, сильная версия интернализма была представлена в позитивистской тради- ции, которая вообще игнорировала социокультурную детерминацию научного познания. Ослабленная версия представлена рядом постпо- зитивистских концепций философии науки, которые признавали влияние социокультурных факторов на научное познание. Но они рассматривались как интегрированные в логику объективного роста знания (К. Поппер, И. Лакатос, С. Тулмин). Экстерналистский подход также имел свои версии. Ослабленная версия была представлена в работах Р. Мертона. Он признавал, что социология науки должна взаимодействовать с философией и мето- дологией науки. Без этого взаимодействия сама по себе она не имеет средств анализа того, как развиваются научные идеи. Социология науки ставит целью выявить социальные условия и мотивы исследо- вательской деятельности. Она имеет свой особый предмет, отличный от предмета философии науки. Сильная же версия экстерналистского подхода полагает, что по- скольку развитие знания социально детерминировано, то социология науки поглощает проблематику философии и методологии науки. Основанием для такой точки зрения является довольно сомнитель- ный тезис, что для роста научного знания решающими служат про- цедуры его социального конструирования в деятельности ученых в лабораториях, цепочки их решений и обсуждений, коммуникации исследователей, осуществляющих выбор той или иной концепции. Познавательные процедуры здесь сводятся к социальным отношениям исследователей. Эта позиция довольно четко излагается К. Кнорр-Це- тиной, специалистом в области микросоциологических исследова- ний науки. Он считает познавательное отношение «природа – науч- ное знание» внешним для науки и не раскрывающим механизмы формирования знания. Главными характеристиками этих механиз- мов он полагает социальные отношения исследователей в рамках научной лаборатории. Уязвимость подобной позиции можно проиллюстрировать следую- щей мысленной ситуацией. Представим себе сообщество халтурщи- ков, которые, получив финансирование, устраивают диспуты, обсуж- дения, конференции, поощряют друг друга, присваивают различные 78 почетные титулы, а на выходе никакого нового результата не дают (сюжет, не так уж далеко отстоящий от реалий современной жизни). Микросоциолог обнаружит там все признаки отношений между ис- следователями, которые он полагает достаточными для генерации нового знания. Но такового знания не производится. Абстрагируясь от содержательных аспектов научной деятельности, ориентирован- ной на познание исследуемых объектов, невозможно выявить меха- низмы роста научного знания. Крайние версии как интернализма, так и экстернализма выделяют только один из аспектов исследовательской деятельности. Ослаб- ленные версии более перспективны в том отношении, что они не от- рицают важности оппонирующего подхода для понимания истори- ческого развития науки. Противоположные подходы к анализу развития науки нашли свое выражение в историко-научных исследованиях. Длительное время в таких исследованиях доминировала интерналистская версия. История науки рассматривалась как развитие идей, теорий, кон- цепций. В XX столетии появились работы, посвященные социальной истории науки (Дж. Бернал, Б. Гессен, Дж. Ниддам), которые могли быть отнесены к ослабленной версии экстернализма. В настоящее время обозначенные подходы сохраняются. Вместе с тем все акту- альнее становится задача разработки таких концепций развития науки, которые интегрировали бы позитивные элементы, содержа- щиеся как в интерналистских, так и в экстерналистских подходах. 6. Проблема «интернализма» и «экстернализма» в понимании механизмов научной деятельности. Концепции М. Вебера, А. Койре, Р. Мертона, М. Малкея Вебер – немецкий социолог, философ XIX – начала XX веков. Его концепция – концепция «идеальных типов». Элементарной еди- ницей социологического анализа Вебер считает социальное дей- ствие, предполагающее: а) осмысленность, субъективную мотива- цию; б) «ориентацию на других», придающую индивидуальному действию социальное значение. Типология социального действия, разработанная Вебером, вклю- чает: 1) целерациональное действие (цели и средства их достижения сознательно избираются индивидом, а критерием их адекватности является успех); 2) ценностно-рациональное (осмысленное дейст- вие организуется системой ценностей, определяющих человеческое поведение независимо от успеха); 3) аффективное (определяемое 79 непосредственными эмоциональными реакциями); 4) традиционное (определяемое привычкой). Предметом социального познания для Вебера является «культурно значимая индивидуальная действитель- ность». Цель социальных наук – познание жизненных явлений в их культурном значении. В качестве своеобразного инструмента познания и как критерий зрелости науки Вебер рассматривает овладение идеальным типом. Идеальный тип – это рациональная теоретическая схема, которая не выводится из эмпирической реальности непосредственно, а мыс- ленно конструируется, чтобы облегчить объяснение «необозримого многообразия» социальных явлений. Мыслитель разграничивает со- циологический и исторический идеальные типы. С помощью первых ученый «ищет общие правила событий», с помощью вторых – стре- мится к каузальному анализу индивидуальных, важных в культур- ном отношении действий, пытается найти генетические связи. А. Койре – французский философ – видит условие возникновения науки в коренной перестройке способа мышления. Идея Космоса заменяется идеей неопределенного и бесконечного Универсума, в ко- тором все вещи принадлежат одному и тому же уровню реальности. Разрушение Космоса – это наиболее глубокая революция, которая была совершена в человеческих умах, и породили ее изменения фи- лософских концепций, которые выступают в качестве фундаменталь- ных структур научного знания. Мыслитель выделяет геометризацию пространства, т. е. замещение конкретного пространства догалиле- евской физики абстрактным и гомогенным пространством евкли- довой геометрии. С его точки зрения, не наблюдение и эксперимент, хотя их значение в становлении науки он не отрицает, а создание специального языка (для него это язык математики, в частности геометрии) явилось необходимым условием экспериментирования. Историю научной мысли до момента возникновения уже сформи- рованной науки необходимо разделить на три этапа, соответствую- щих трем различным типам мышления: 1) аристотелевская физика, 2) физика «импето», разработанная в течение XIV в., и 3) матема- тическая физика Галилея. Р. Мертон. Он дал некую целостную теоретическую схему рас- смотрения науки как социального феномена, как социального ин- ститута, который обладает определенной целостностью, единством, отличием от других социальных сообществ. Он сформулировал со- вокупность норм, действующих в научном сообществе, которое 80 представил основным механизмом функционирования науки – соци- ального института по производству достоверного знания. Мертон основоположник «институциональной» социологии науки, так как наука для него прежде всего социальный институт. Мертоновская социология науки – нормативная социология: для нормального функ- ционирования каждого социального института необходимо, чтобы выполнялся определенный набор норм, или, наоборот, если имеется стабильно функционирующий социальный институт, в нем непре- менно поддерживается и выполняется некий набор норм. Широкое понимание науки в общекультурном контексте дал М. Малкей – британский философ науки, считающий недостаточ- ным пересмотр постпозитивизмом неопозитивистской модели зна- ния и признание «теоретической нагруженности» научного наблю- дения и эмпирических фактов и связи теоретических интерпретаций с нормами и идеалами науки, принятыми в определенных научных сообществах. Он предпринял попытку создания нового типа социо- логии знания, исходящей из идеи социального конструирования научного знания. Эмпирические данные пронизаны теоретическими и языковыми интерпретациями, они не настолько «тверды» и досто- верны, чтобы однозначно определять выводы ученых. В результате научное знание не обладает каким-либо выделенным эпистемологи- ческим статусом, оно включено в культуру и открыто для различных социальных и даже политических влияний. Лекция 6. Этика науки и ответственность ученого План 1. Нормы научной деятельности и этос науки. 2. Социальная ответственность ученого и объективная логика развития научного знания. 3. Ценности научного знания. 4. Социальная ответственность ученого и социально-политический контекст. Проблема ограничения свободы научных исследований. 5. Новые этические проблемы науки в конце XX – начале XXI столетий. 6. Проблема гуманитарного контроля в науке и высоких технологиях. 7. Экологическая этика и ее философские основания. Моральная оценка научно-технического прогресса. 8. Глобальные проблемы человечества: этическое осмысление. 81 1. Нормы научной деятельности и этос науки Этос – комплекс норм и ценностей, воспроизводящихся от поко- ления к поколению и являющиеся обязательными для человека науки. Этос очерчивает круг допустимого возможного поведения в рамках науки как социального института. Научный этос связан с ор- ганизацией отношений в научном сообществе, он конституирует, инте- грирует и (важно) обеспечивает автономию научного сообщества. Общество не может и не должно вмешиваться в дела ученых, но ученые не могут и не должны вмешиваться в вопросы морали, богословия, политики и так далее. Сами участники научного сообщества делают вывод об адекватности их исследований и результатов по отноше- нию к реальности, а не люди со стороны. Так научный этос разви- вался со времен первых научных сообществ (начало XVII века). Впервые научный этос описал Роберт Мертон в работе «Норма- тивная структура науки» (1942). Исходя из того, что истина есть главная ценность науки, он выделил следующие нормы: универсализм – убеждение в том, что изучаемое наукой явление происходит повсюду одинаково и истинность научных суждений должна оцениваться независимо от пола, расы, возраста и так далее; коллективизм – научное знание свободно становится общим до- стоянием; незаинтересованность – первичным стимулом действий ученого является бескорыстный поиск истины; признание, вознаграждение есть следствия, а не цель; организованный скептицизм – каждый ученый несет ответствен- ность за то, что сделано им и его коллегами, и то, чтобы его оценки стали достоянием общественности. Нельзя слепо верить авторитету предшественников. С одной стороны, уважение необходимо, но и скеп- тическая оценка тоже должна иметь место. В этосе имеется механизм контроля за соблюдением норм. В научном этосе главная позитивная санкция – признание коллег, а негативная – игнорирование. По Мертону: если исследователь соблюдает правила, то он настоящий ученый. В середине 1960 годов Мертон в работе «Амбивалентность уче- ных» пришел к выводу, что деятельность ученого зачастую регули- руется двумя противоположными факторами – нормой и антинормой. Например: быстрее опубликовывать результат, но тщательно его про- верять; воспринимать новые идеи, но не подчиняться слепо интеллек- туальной моде; знать все предшествующие работы, но не позволять 82 эрудиции подавлять самостоятельность. Таким образом, нормы Мерто- на носят гибкий характер. Наряду с нормами есть некие антинормы, и они вносят свой положителный вклад. Нормы научного этоса – не законы. Они не прескриптивны, а ог- раничительны: не полностью исключить ненормальное поведение, а умерить его. Для развития науки необходима доля иррационализма (например, догматизма). Фейерабенд: если бы ученый беспрекословно следовал правилам метода, то ни одна фундаментальная теория не выжила бы. |