Учебное пособие ч асть 2 для студентов заочной
 Скачать 2.19 Mb.
|
|
А содержатся признаки а, b, c, d, e и т.д., которые даны непо- средственно эмпирическому созерцанию. Образовать абстракцию – не значит выделить из содержания этого образа признак a (или b, или c и т.п.), изолировать его от других признаков. Поскольку данный признак имеется и у других предметов, можно образовать класс предметов, обладающих признаками a. Но если бы содержа- ние абстракции ограничивалось лишь этим, абстракции были бы страшно бедны по своему содержанию, не могли бы отражать природу глубже, вернее, полнее. Истолкование абстрагирования как выделение общего, сход- ного чувственно воспринимаемого признака предмета характерно для эмпирического подхода к мышлению, когда абстракция рас- сматривается в качестве своеобразной формы чувственного опыта, как то же восприятие или представление, но только с меньшим количеством признаков. Эмпирик боится, как бы абстракция в 174 своем содержании не имела чего-либо большего, другого по срав- нению с живым созерцанием; он не рассматривает ее как новую, качественно своеобразную форму постижения предмета, а видит в ней только одну сторону – то, что она отвлекается от многообра- зия чувственно воспринимаемых свойств, признаков, и берет предмет в каком-то одном аспекте. Но в абстракции не это главное. Если мы выделим какой-либо чувственно воспринимаемый признак предмета и будем его мыс- лить отдельно от других признаков, то получим элементарную аб- стракцию, являющуюся обобщением лишь по форме, а не по со- держанию. В подлинной абстракции не просто изолируется какой- либо чувственно воспринимаемый признак предмета, а за чувст- венно воспринимаемым обнаруживаются свойства, стороны, при- знаки, отношения, составляющие сущность предмета. Задача аб- стракции не отделять чувственно воспринимаемые признаки друг от друга, а с их помощью обнаружить новые стороны в предме- те, выражающие сущностные отношения. Например, созданные наукой абстракции о свете своим содержанием имеют не выделе- ние отдельных, доступных эмпирическому созерцанию его свойств, а обнаружение таких свойств, которые живому созерца- нию вообще недоступны (свет – движение электромагнитных волн, свет имеет двойственную природу – волна и частица и т.п.). Только в таком случае абстракция даст более глубокое знание о предмете, чем чувственно-конкретный образ. Абстракция имеет не только сильную, но и слабую сторону; действительность в ней упрощается, огрубляется, схематизи- руется, в ней совершается отлет, отход от предмета. Образованием отдельных абстракций не заканчивается теоре- тическое мышление, которое, как и эмпирическое познание, должно дать конкретное знание о предмете, но не чувственное, диффузное, а новое, более высокое. Отдельные абстракции – лишь средство для достижения этой цели. Диалектическая логика уста- навливает, что конкретное в мышлении выступает как высшая форма конкретного знания. 175 Теоретическое мышление вначале отходит от конкретного (полное представление "испаряется" до абстрактного определе- ния), потом снова восходит к нему, именно восходит, а не просто возвращается, ибо создается новое конкретное. Конкретное в мышлении есть самое глубокое и содержатель- ное знание о явлениях действительности, ибо своим содержанием оно имеет отражение не внешних определенностей предмета в их непосредственной связи, доступной живому созерцанию, а раз- личные существенные стороны, связи, отношения в их внутренней необходимой связи. Отдельные абстракции поднимают наше зна- ние от постижения эмпирического общего ко всеобщему, а кон- кретное в мышлении обосновывает связь единичного со всеоб- щим, дает не простое единство различных сторон, а тождество противоположностей. Движение познания от чувственно-конкретного через абст- рактное к конкретному, воспроизводящему предмет в совокупно- сти абстракций, есть проявление закона отрицания отрицания. Аб- страктное – отрицание чувственно-конкретного. Конкретное в мышлении – отрицание абстрактного, но мысленное конкретное – не возвращение к исходному, чувственному конкретному, а ре- зультат восхождения к новому, более содержательному конкрет- ному. При восхождении от абстрактного к конкретному происхо- дит не просто процесс суммирования, нанизывания абстракций одна на другую, а такой их синтез, который соответствует внут- ренним связям, отношениям в предмете. Например, нельзя так представлять себе процесс перехода от абстрактного к конкретно- му: вначале возникают отдельные, независимые друг от друга аб- стракции, затем они объединяются. В таком случае конкретное было бы механической суммой отдельных абстракций, внутренне не связанных между собой. В действительности же в процессе об- разования конкретного одна абстракция возникает как логиче- ское продолжение и дополнение другой. Связь между абстракция- ми определяется связями в предмете, а их объединение в некото- рую совокупность, а вернее целостность, происходит на основе идеи, выражающей фундаментальную закономерность в движении предмета. 176 Движение от чувственно-конкретного через абстрактное к конкретному в мышлении есть всеобщий закон развития челове- ческого познания. Он дает возможность раскрыть закономерности развития познавательного образа, его движения от простого к сложному, от низшего к высшему, процесс становления катего- рий. На основе этого закона строится теория форм мышления, их субординация в процессе достижения истинного знания. Поэтому данный закон выступает в качестве основополагающего принципа диалектической логики, которому подчинены в конечном счете все другие закономерности движения мышления. Таким образом, диалектика процесса познания соответствует объективной диалектике. Сложные отношения между процессами и объектами мира накладывают отпечаток на сложность их позна- ния –познание сущности, закономерностей. Во-первых, сущность подвижна, изменчива. Еще Гегель отме- чал, что изменяются не только явления, но и сущности. Весь про- цесс познания развертывается в сфере сущности. Исчерпать всю сущность одним актом познания невозможно. Поэтому процесс познания направлен от явления к сущности, от сущности первого порядка к сущности второго порядка и т.д. Например, анализируя человека, мы отмечаем, что сущность первого порядка характери- зует его прежде всего как живое существо и указывает на то об- щее основание, на котором осуществляется его жизнедеятельность (непрерывный процесс удовлетворения, воспроизводства и рож- дения новых потребностей). Сущность второго порядка, раскрывающая зависимость жиз- недеятельности человека от процесса производства, в котором производство орудий труда приобретает значение особой, специ- альной потребности, в своей действительности выступает в каче- стве элемента производительных сил, которые являются основой создания материальных благ. Сущность третьего порядка, выражающая зависимость жизне- деятельности человека от производства и производства общест- венных отношений как материальных, так и идеологических. Сущность четвертого порядка, раскрывающая зависимость жизнедеятельности человека от степени осознания им своего от- ношения к миру и к себе. 177 Сущность пятого порядка, показывающая зависимость жизне- деятельности человека от уровня человеческой свободы и т.д. Во-вторых, положения, в которых проявляется диалектика процесса познания (от живого созерцания к абстрактному мышле- нию, от явления к сущности, от сущности первого порядка к сущ- ности второго порядка и т.д., от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному), взаимосвязаны между собой и со- ставляют порядок движения мысли к раскрытию закономерно- стей. 2.4. И СТИНА , ЕЕ УСЛОВИЯ И КРИТЕРИИ . Непосредственной целью познания является достижение ис- тины. По выражению Гегеля, истина есть великое слово, а еще бо- лее великий предмет. С древних времен философы обращались к проблеме истины. Одни из них подходили к истине с гносеологи- ческих позиций, отвечая на вопрос – что есть истина? Другие ана- лизировали истину со стороны логического аспекта и отвечали на вопрос: действительно ли это – истина? Почему это – истина? Философы выработали широкий спектр взглядов на истину: от глубины теоретических систем до полного отрицания ее как феномена в стиле Ницше: "...истина – это иллюзия, порожденная волей к могуществу". В зависимости от учета тех или иных характеристик истины, от общефилософских и гносеологических позиций философы де- лили истины (и содержащие их знания) на врожденные и приобре- тенные из опыта (Декарт), истины разума и истины факта (Лейб- ниц), априорные, апостериорные, аналитические и синтетические (Кант), материальные и формальные (в логике), дискурсивные и интуитивные, эмпирические и теоретические, непосредственные и опосредствованные, необходимые и случайные, общие и частные, абсолютные и относительные, вечные и преходящие, объективные и субъективные, Истина с большой буквы и истина с малой буквы (Н. Бердяев) и т.п. Часто в этом делении подход к истине одного философского направления перекрывает другие направления или даже дублирует их. Не все они носят научный характер с позиции 178 здравого смысла. Дать анализ этим подходам к истине затрудни- тельно в таком пособии из–за ограниченного его объема. Обратим внимание только на то, что многие философы выдвигают как об- щие проблемы истины: - во-первых, о соотношении истины и знания; - во-вторых, о соотношении истины и заблуждения; - в-третьих, об объективном и субъективном в содержании исти- ны; - в-четвертых, об абсолютном и относительном в развиваю- щемся знании; - в-пятых, о конкретности истины; - в-шестых, о критериях истины. С древних времен философы связывали истину со знанием: или отождествляли ее с ним, или считали истину элементом зна- ния. Еще Аристотель считал, что истина – это знание, которое со- ответствует действительности. Это знание, которое верно отража- ет действительность. Истина – знание, соответствующее своему предмету, совпадающее с ним. Противоположная категория исти- ны – ложь. Ложь – неверное, неадекватное описание действитель- ности. (Есть разные точки зрения по поводу лжи и заблуждения.) Такой подход объективно отвечал интересам и практическим потребностям познания действительности, если соблюдался прин- цип: истина никому и ничему не служит, ей служат. В дальнейшем философы начали различать знание и истину. Под истиной понимают содержание знания, характеристику зна- ния. Ложь является содержанием заблуждения, т.е. неадекватного познавательного образа. "Истина" и "знание" – с одной стороны, и "ложь" и "заблуждение", с другой – не являются синонимами. "Тысячи путей ведут к заблуждению, к истине – только один", – так определяет французский просветитель XVIII в. Ж.Ж.Руссо. Истина есть суд над ложью, свет, обличающий тьму. Знание имеет логическую структуру, тогда как истина не име- ет ее, хотя и существует только в ней. Истина, как наглядно ин- терпретированное адекватное описание предметной ситуации, имеет категориальную структуру. Но поскольку знание содержит 179 истину, оно может быть определено как истинный познаватель- ный образ или совокупность истинных познавательных образов. Эта точка зрения довольно распространена в современных усло- виях. Далее следует подчеркнуть, что истина имеет два смысла: ис- тина как знание о реальности и истина как самая реальность. "Ис- тина есть не только идея, ценность, но также существо, сущест- вующее", – так определяет Н. Бердяев. И далее "...истина не есть то, что существует, а есть смысл, логос существующего. Но этот смысл есть существующее, существующий". "Истина есть творче- ский акт духа, в котором рождается смысл". Здесь поставлена проблема объективного и субъективного в содержании истины. Хотя точка зрения Бердяева по этой пробле- ме двойственная. Он больше субъективизирует истину: "Истина совсем не есть познание объекта, истина есть победа над объекти- визацией... Истина совсем ничего не отражает, как ничего не от- ражает реальность духа. Истина – духовна, она в духе и есть побе- да духа над бездуховной объективностью мира, – мира вещей... Истина есть пробуждение духа в человеке, приобщение к духу". С точки зрения здравого смысла истина объективна. Объективность истины – сложное свойство ее, включающее в свой состав независимость истины от произвола субъекта, его ан- типатий и симпатий и отношений к предмету знания, данному по- знанию независимо от истины. Независимость истины от произвола субъекта есть выражение ее адекватности в отношении к объекту, в котором она предстает как описание объекта таким, каков он есть действительно, незави- симо от желаний, установок и т.п. – как отклоняющих познающе- го субъекта от пути адекватного познания, так и направляющих субъекта на этот путь. Объективность истины потому и есть ее адекватность, а отнюдь не существование ее вне сознания субъек- та. В меру своей адекватности наше познание объективно, в меру неадекватности – субъективно, т.е. ложно. Возможность заблуждения заключена в том же, что и возмож- ность знания, – в обобщающей функции мышления, предпола- гающей фантазию. Факторы, направляющие фантазию не в сторо- 180 ну более полного и глубокого описания действительности в мыш- лении, а в сторону от истины, в их непосредственном выражении являются психологическими. Люди в своей познавательной дея- тельности спешат с категорическими утверждениями там, где для этого нет достаточных оснований, ищут и "находят" подтвержде- ния своим предвзятым мнениям, излюбленным концепциям; им в определенной мере свойственны субъективная слепота, односто- ронность мышления, в которых находят выражение, быть может, неосознаваемые личные и классовые интересы, влияние авторите- тов, укоренившиеся в обществе предрассудки, сложившиеся в науке традиции, парадигмы. Так что причина заблуждений не за- ключена в познаваемой действительности, сложность которой не ставит непреодолимых преград для ее верного отображения в по- знавательных представлениях. Отношение знания к предмету, осуществляемая интенцией познавательного образа, касается прежде всего данности объекта для познания. Смысл данности или преданности объекта (матери- ального или идеального, реального или воображаемого) нашему познанию состоит в том, что никакой объект познания не порож- дается, не создается, не формируется самим актом его познания. В противном случае нам пришлось бы объяснить, как мы можем приступить к познанию объекта, который еще должен быть создан его познанием. Это относится не только к материальным и духов- ным явлениям, но и к воображаемым объектам: прежде чем может быть начато исследование таких объектов, они должны быть соз- даны нашим воображением. По мере развития познания таких объектов создаются условия для конструирования иных, быть мо- жет принципиально новых, воображаемых объектов, акты порож- дения, изменения воображаемых объектов и акты их познания мо- гут чередоваться, но познание еще не данного тем или иным спо- собом предмета, реального или воображаемого, не может состо- яться. Трактовка объективности истины, ее независимости от произ- вола субъекта опирается на признание объективного существова- ния материального мира. Материальные объекты, естественные или искусственно созданные, во всяком случае существуют неза- висимо от их познания. Истинность этого положения не затраги- вается тем обстоятельством, что в производстве вещей использу- 181 ются знания. Познание не порождает и не формирует объект по- знания, а отображает (описывает, духовно воспроизводит) его. Оно открывает объект с присущими ему свойствами и закономер- ностями, хотя то, что оно способно открыть в реальном или даже в воображаемом мире, существенно зависит от возможностей, опре- деляемых совокупностью наличных исторически развивающихся условий, среди которых ведущее место принадлежит практике. Познавательная деятельность в своем материальном компоненте, практике, поставляет материальные объекты, формирует их для познания, но последнее лишь отображает объекты, а не синтези- рует или трансформирует их. Без признания существования по- знаваемых явлений вне истины, прежде всего в объективном мире, нет и теории истины. Истина проистекает из гностического ото- бражения и описания естественных и искусственных материаль- ных объектов, духовных явлений, а также созданных в воображе- нии предметов, а не из самого разума, способности мышления. Различные аспекты исторического развития познания фоку- сируются в проблеме соотношения абсолютного и относительного в истине, что находит выражение в многоплановости самой этой проблемы. В ней наиболее существенны три подхода. Первый касается приближения развивающегося наличного знания к исчерпываю- щему знанию действительности, второй – связности, целостности развивающегося наличного знания, третий – существования в по- следнем безусловного, окончательного, неопровержимого содер- жания. В первом плане содержание всеохватывающего, всепрони- кающего, исчерпывающего знания определяется как абсолютная истина. Она представляется как предел, к которому приближается исторически развивающееся знание. При таком понимании абсо- лютной истины приближающееся к ней наличное, реальное знание должно определяться как относительное, содержащее только от- носительные истины. Относительность реального развивающегося знания можно характеризовать приблизительностью, односторон- ностью и частичностью. Приблизительность относительной исти- ны состоит в неточности, "округленности" воспроизведения в ней главным образом количественных параметров познавательных 182 объектов. Односторонность относительной истины выражается в том, что объект описывается в тех его сторонах, свойствах, зако- номерностях, которые значимы в практических или познава- тельных отношениях при данных конкретно-исторических усло- виях, так что многое в объекте либо не замечается, либо созна- тельно игнорируется. Требование всесторонности рассмотрения объекта является важнейшим методологическим принципом диалектической логи- ки. Оно не может быть выполнено исчерпывающим образом, пол- ностью. Оно всегда является конкретно-историческим, содержа- ние всесторонности подхода к объекту в его исследовании услож- няется по мере развития общественной практики и знаний. Все- сторонность рассмотрения объекта, реализуемая при данных ус- ловиях познания, с точки зрения возможности более полного его исследования в последующем, остается относительной, неполной. Поэтому и знания, полученные даже при оптимально всесторонне возможном в настоящее время исследовании объекта, остаются в отношении к абсолютной истине односторонними. Частичность, или фрагментарность, реального знания многооб- разна. Эмпирическим знаниям она присуща в той мере, в какой они фактуальны, т.е. обособлены, не объединены и не объяснены теори- ей. Теоретическому знанию фрагментарность присуща в силу авто- номности теорий, отсутствия для многих из них связующей или обобщающей их интертеории (даже в границах отдельных областей знания). Фрагментарность существующего знания преодолевается его систематизацией и синтезом, насколько они возможны. Однако в ходе познания возникают все новые и новые области фрагментар- ного знания, каковым неизбежно предстает первоначальное зна- ние о вновь открытых явлениях. Приблизительность, односторонность и фрагментарность раз- вивающегося знания являются совместными свойствами относи- тельной истины, ее перекрывающими друг друга характеристика- ми. Истина может быть и приблизительной, и односторонней; в качестве одной из множества истин всякая истина фрагментарна. И даже если она точна и исчерпывающа (относительно отражен- ного ею фрагмента действительности) так, что в этом отношении 183 могла бы быть определена как вечная и неопровержимая, истина в силу своей фрагментарности остается истиной относительной. Концепция знания как относительной истины, приближаю- щейся в своем развитии к истине абсолютной, нуждается в уточ- нении. Во-первых, знание четко квалифицируется в нем как отно- сительное и обреченное оставаться таким всегда, что ведет к реля- тивизму. Во-вторых, абсолютная истина, к которой стремится на- личное знание как к своему пределу, остается в нем идеалом без предметного содержания, с чисто формальными характеристика- ми – мы о ней ничего не знаем, кроме того, что она совершенна и завершена, точна без изъянов, исчерпывающа без остатка, т.е. зна- ем ее гностические свойства, но не знаем и не можем знать, како- во ее содержание, чем оно отличается от содержания имеющегося знания. В противном случае абсолютная истина оказалась бы на- личным знанием, что противоречиво, так как всякое достигнутое знание здесь признается только относительным. Представление об историческом развитии знания как его приближении к такому неоп- ределенному идеалу, к тому, чего нет и быть не может, само остает- ся неопределенным. Поэтому в рассматриваемом представлении со- держится тенденция, во всяком случае возможность, отождествле- ния абсолютной истины с действительностью. Это и находит выражение в философии Гегеля. Вслед за Пла- тоном он отождествляет абсолютную истину с высшим родом бы- тия. В отличие от метафизической картины подлинной, безуслов- ной истины как неизменного царства чистых идей, созданной Платоном, для Гегеля – высшая истина есть абсолютная идея, имеющая своим реальным содержанием "...раскрытие ее самой в форме внешнего существования", есть процесс развития самой действительности, в котором ее внутреннее содержание, абсолют- ная идея все полнее объективируется в носящем конечный харак- тер природном и историческом существовании. Достигаемое при этом совпадение абсолютной идеи и ее объективации составляет содержание абсолютной истины, развивающейся в форме абсо- лютного духа как единства внутреннего – внепространственного и вневременного бытия логической идеи, и внешнего – природного и исторического существования. Сообразно этому всякий феномен 184 природного или социального существования истинен в той мере, в какой он соответствует своему понятию как ступени, элементу саморазвития абсолютной идеи, в какой он причастен абсолютно- му духу как момент его самоутверждения. И поскольку развитие абсолютного духа полагается необходимым, закономерным про- цессом самореализации абсолютной идеи, постольку абсолютная истина не груда разнообразных истин, а внутри себя дифференци- рованная, развитая, целостная система – единство всего действи- тельного как разумного. Действительность истинна в силу связно- сти образующего ее необходимого многообразия, проистекающе- го из абсолютной идеи. В этой концепции абсолютной истины всякий отдельный фрагмент ее является истиной относительной. Этим Гегель выражает существенную черту абсолютной истины как системного, связного единства многообразного частичного, фрагментарного знания. Трактовка соотношения абсолютной и относительной истин как отношения целого и части в содержании развивающегося знания составляет второй план рассмотрения раз- вития истины. В этой трактовке абсолютная истина предстает уже не как находящийся вне наличного знания его неизменный идеал, неподвижный предел развития познания, а как момент, сторона развивающегося знания. Здесь абсолютная истина есть уже нечто наличное и растущее в развивающемся знании – интегральная сумма наличных знаний, характеризующаяся повышением степе- ни внутренней связности, системности, содержательной когерент- ности. В трактовке абсолютной истины как целого, всякая часть ко- торого является относительной истиной, дается более содержа- тельное представление взаимопроникновения относительной и аб- солютной истин. Как целого нет без части и наоборот, так нет и абсолютной и относительной истин друг без друга; абсолютная истина существует посредством истин относительных как своих частей, которым она дает значение и смысл, выходящие за преде- лы их непосредственного или собственного содержания, остающе- гося вне отношения к абсолютной истине фрагментарным. Однако и эта трактовка ограничена. Конечно, целое есть нечто большее, чем простая сумма образующих его частей, и это пре- вышение относится к самой связи частей в целом и определяемым ею свойствам частей. Но в применении этого положения к знанию 185 оказывается, что в абсолютной истине знание связи и связности образующих ее частей само будет неизбежно фрагментарным, как и связуемое знание. Просто получится, что в абсолютной истине одни относительные истины, описывающие различные области действительности, будут связаны с другими относительными ис- тинами, описывающими сами связи между областями действи- тельности, ее единство. В результате абсолютная истина сводится к сумме или синтезу истин относительных, так что рост относи- тельного знания окажется ростом знания абсолютного, последнее будет сведено к относительному (или относительное знание воз- ведено на уровень абсолютного). Если мы положим, что абсолютная истина не просто склады- вается, а синтезируется из относительных истин, включая в себя не все их содержание, а только такое, которое является непрехо- дящим, безусловно адекватным, то мы должны признать всякое фрагментарное знание не только относительным, но и абсолют- ным. Тем самым ограниченность первого и второго планов рас- смотрения соотношения абсолютного и относительного в знании необходимо приводит к третьему плану. В последнем случае уже нельзя говорить об абсолютной и от- носительной истинах как раздельно существующих феноменах знания. Всякое знание, как фрагментарное, так и достаточно сис- тематизированное, а также вся достигнутая человечеством его сумма с этой точки зрения являются единством абсолютного и от- носительного. Абсолютное и относительное в истине как объективном со- держании знания, не составляют различающихся частей ее. В на- личных знаниях мы не в состоянии указать, что в них абсолютно и что относительно. Можно смело утверждать, что данное знание приблизительно, неполно, фрагментарно, но этим мы лишь при- знаем, безусловно, возможность его дальнейшего углубления, уточнения, развития. Конкретную неполноту, неточность и т.п. мы во многих случаях замечаем в прошлом знании, получившем дальнейшее уточнение и развитие, т.е. задним числом. При этом обнаруживается также, что знания, добытые в прошлом, не опро- вергаются, а уточняются, углубляются – опровергаются лишь по- знавательные представления, ошибочно считавшиеся в прошлом ис- 186 тинными. Однако и в этой ретроспекции мы еще не можем утвер- ждать, все ли в истинах прошлого, за вычетом установленного те- перь относительного, является абсолютным. В связи с проблематичностью точного разграничения абсо- лютного и относительного в истине, невозможностью их разгра- ничения как разных составных частей истины целесообразно раз- личать их функционально, в плане меры соответствия истины сво- ему предмету. Тогда одна и та же истина, рассматриваемая как це- лое, и абсолютна, и относительна. Она выражает достигнутую степень приближения познания к предметной области, сообразно своей сущности. В той мере, в какой истина соответствует пред- мету, приближена к нему, она абсолютна – вечна, неопровержима. Но в этой своей приближенности к предмету истина также и от- стоит от него и в меру отстояния относительна – неполна, допус- кает дальнейшее приближение к предмету. Отношение соответст- вия истины своему предмету двусторонне, выражает расстояние, на которое приблизилось познание к предмету и на которое вместе с тем еще отстоит от него. Поскольку отстояние знания от действительности не остается неизменным, соотношение абсолютного и относительного в его содержании является динамичным, подвижным. Наряду с при- ближением познания к действительности при длительном иссле- довании давно известных объектов в познание вовлекаются но- вые, первоначальные познавательные представления о которых оказываются весьма смутными. Тем не менее уже само открытие новых объектов и явлений означает все же приближение познания к действительности. Конечно, на сложном, противоречивом пути познания может происходить и удаление познания от действительности, возникно- вение заблуждений. Однако в общем и целом совокупность позна- вательных представлений человечества, несомненно, приближает- ся к действительности, а не колеблется, то приближаясь к ней, то удаляясь от нее. Такое колебание не исключено в познании тех или иных объектов или областей действительности, но оно прехо- дяще, тенденция приближения познания к действительности про- кладывает себе путь и здесь, во всякой частной области познания. Это означает, что в истине как исторически развивающейся ре- 187 зультативной стороне познания растет момент абсолютности зна- ния. Достоинство рассматриваемого третьего плана соотношения абсолютного и относительного в знании состоит также в том, что он синтезирует в себе первые два плана. Познание стремится к тому, чтобы исчерпать действительность, последняя оказывается тем пределом, к которому оно приближается. Этот предел дости- жим в том смысле, что ни в самой действительности, ни в соци- альных, чувственных и интеллектуальных условиях познания нет для этого никаких непреодолимых препятствий. Вместе с тем он практически недостижим, так как действительность неисчерпаема для познания. Человечество никогда не окажется в ситуации, ко- гда все уже познано и нечего больше познавать. "Всеобъемлющая, раз и навсегда законченная система познания природы и истории противоречит основным законам диалектического мышления, но это, однако, отнюдь не исключает, а напротив, предполагает, что систематическое познание всего внешнего мира может делать ги- гантские успехи с каждым поколением". Существуют две крайние позиции в понимании соотношения абсолютного и относительного моментов в истине: догматизм и релятивизм. Догматизм преувеличивает значение устойчивого момента, а порой считает, что человеческое знание представляет собой только сумму абсолютных истин. Релятивизм преувеличи- вает роль изменчивой стороны каждой истины и считает, что че- ловеческое знание представляет собой только сумму относитель- ных истин. Еще Гегель выражал мысль, что абстрактных истин нет, исти- на всегда конкретна. Это значит, что любое истинное знание (в науке, философии, искусстве, политике и т.д.) всегда определяется в своем содержании и применении к данным условиям места, вре- мени и многим другим специфическим обстоятельствам, которые познание должно учитывать. Игнорирование таких обстоятельств превращает истину в заблуждение. Например, классическая меха- ника представляет собой истинное знание при описании относи- тельно больших тел по своей массе и скорости, меньшей скорости света. Классическая механика уже не будет истинным знанием 188 при описании малых тел (микрочастиц) и скорости, равной скоро- сти света. Здесь появляется квантовая электродинамика. Нельзя абсолютизировать конкретные и относительные исти- ны. Только движение, развитие мысли ведет к высотам знания. Истина есть процесс. В определенном смысле можно сказать, что важна не окончательная истина, которая вообще недостижима, а важно движение к ней, где на каждом этапе мы приобретаем кру- пицы знания об окружающем мире. И прав поэт, говоря: Движенью истина нужна, Но если взвесить строго. Важна не истина, важна. До истины дорога. Мы уже говорили, что Н.Бердяев субъективизировал истину. Напомним еще одно его изречение: "Истина не объективна, она субъективна, но субъективна в смысле духовной глубины, а не в поверхностной субъективности, которая противостоит объектив- ности". Что означает духовная глубина? Н. Бердяев считал, что существует Истина с большой буквы и есть истина с малой буквы. Истина есть творческий акт духа, в котором рождается смысл. Ис- тина выше принуждающей нас действительности, выше реального мира, но выше ее Бог, или, вернее. Бог есть Истина. И эта Истина есть с большой буквы, она есть нечто абсолютное, и только абсо- лютное может быть основанием жизни человеческой, потому что в ней прослеживаются идеалы – идеал силы, добродетели, свято- сти, любви, чести, добра и т.д. Эта Истина не связана с объектом, не связана с "объективным бытием", она связана с духом (речь идет о человеческих психических феноменах). Дух в субъекте, а не в объекте. "Это значит, что во мне, в моей глубине, в глубине познающего субъекта, есть Истина, так как я вкоренен в нуме- нальном духовном мире, но она во мне в дремотном состоянии, и пробуждение ее требует от меня творческого акта. Пробуждение духа во мне есть пробуждение к истине. Критерии истины в духе, в духовности, в субъекте, сознавшем себя духом, а не в объекте. Истина не получается извне, она получается внутри", – так гово- рил Н. Бердяев. Во втором случае речь идет о истине с малой бук- вы. Это знание о феноменах мира. 189 Познание истины делает человека свободным. Но самое по- знание истины может быть лишь свободным. И эта свобода зави- сит от приобщения к Истине с большой буквы. Истине как перво- источнику света, как целостной Правде. "Познание в объективиза- ции открывает истины, в нем есть отблеск света, помогающий ориентироваться во тьме этого мира, но оно не открывает изна- чальной Истины, которая есть начало и конец". Такова трактовка истины Н. Бердяевым в первом приближении. Эта трактовка свя- зана с основной чертой его философии – эсхатологической. Познавательная деятельность не является для человека само- целью – она обусловлена его практической деятельностью, на- правленной на преобразование окружающего мира. Как мы уже отмечали, практика является основой познания, целью познания и критерием истины. Остановимся несколько подробнее на практи- ке как критерии истины. В истории философии высказывались различные точки зрения по этому поводу. Так, Р. Декарт считал критерием истины самоочевидность, которая не требует ни опор- ных, ни логических доказательств. Принимая в качестве критерия истины очевидность априорных, всеобщих понятий, Декарт отме- чал, что всеобщее (аксиома) – основа и источник достоверного теоретического знания. Достоверность усматривается разумом ин- туитивно, с полной ясностью и отчетливостью, без всякого дока- зательства. Такого интеллектуального развития человек пока еще не достиг. Фейербах усматривал такой критерий в чувственных данных. Но чувства часто нас обманывают. Н. Бердяев считал, что единственным критерием истины является сама Истина, излуче- ние ее солнечного света. В качестве критерия истины выдвигались общезначимость; то, что является выгодным, полезным, приводит к успеху (прагма- тизм); то, что соответствует условному соглашению (конвенцио- нализм); то, во что люди верят (теологизм); то, что соответствует мнению авторитета, и т.д. В каждой из приведенных точек зрения есть рациональные зерна. Однако указанные концепции не смогли удовлетворительно решить проблему критерия истины. Критерием истины является средство или орудие, позволяющее при надлежащем его употреб- лении усмотреть, соответствует или не соответствует гностиче- 190 ский образ своему предмету. Он должен обеспечивать объектив- ность интеллектуального акта усмотрения истинности или ложно- сти познавательных представлений. Он должен быть независимым от субъекта. С позиции здравого смысла критерием истины является практи- ка. Практика является критерием истины прежде всего потому, что она представляет собою не мысленную, а действительную, т.е. объ- ективно существующую связь человека с окружающим его внеш- ним миром. Практика есть общественная, материальная и целесооб- разная деятельность людей, направленная на преобразование при- роды и общества. Человек, познавая природу, ставит ее себе на службу. Так, по- знав закон превращения теплового движения в механическое, че- ловек применил его на практике, создал паровую машину. "Вещь в себе" превращается в "вещь для нас". Следовательно, значение практики в познании не столько теоретический, сколько практиче- ский вопрос. Практика как критерий истины носит абсолютный и относи- тельный характер. Абсолютный характер в том смысле, что только развивающаяся практика во всей полноте ее содержания может окончательно доказать истинность или ложность определенного положения. Вернее, не сама практика, а субъект с помощью ору- дия – практики. Другого средства пока нет. В то же время сама практика развивается, совершенствуется, наполняется новым со- держанием. И все же ее развитие отстает от уровня выдвижения проблем, гипотез в процессе познания. Поэтому не всегда в дан- ный момент ее можно использовать для определения истинности или ложности гипотез. В этом ее относительный характер. Важное значение имеет логический критерий истины: исполь- зование аппарата формальной логики для анализа суждений и умозаключений. Анализ показывает, что для осуществления любого процесса доказательства истины характерно существенное значение фор- мальной логики как учения о законах, формах и методах абст- рактного, отвлеченного от диалектических противоречий мышле- ния. Это определяется тем, что, во-первых, как и любая наука, формальная логика исследует законы движения своей области, 191 именно области мышления. Известно, что движение – всегда внутренне противоречивый процесс, представляющий собой единство устойчивого и изменчивого, непрерывного и прерывно- го, абсолютного и относительного, абстрактного и конкретного и т.д., т.е. единство противоположностей. Логика формальная охва- тывает движение мышления только с одной стороны, со стороны устойчивости, покоя. Она оперирует "вычлененными", огрубляю- щими процесс познания формами. Анализ мышления в единстве его противоречивых сторон в задачу формальной логики не вхо- дит. Но это не отменяет ее необходимого "присутствия" в любом процессе доказательства истины. Напротив, как показывает прак- тика, в определенных пределах человеческой деятельности при доказательстве истины не только на уровне обыденного, но и на уровне научного познания бывает достаточно учитывать лишь од- ну из противоречивых сторон движения мысли, его устойчивость и "абсолютность". Во-вторых, формальная логика достаточно полно и точно от- ражает специфику абстрактного мышления как на уровне обыден- ного, рассудочного, так и на уровне научного, преимущественно на уровне научно-эмпирического познания. Именно здесь со всей полнотой действуют описываемые ею законы и применяются раз- рабатываемые ею методы, правила и операции. Эти законы и ме- тоды остаются в силе и на уровне научно-теоретического позна- ния, но там их оказывается недостаточно. Поэтому всякая попытка ограничиться средствами формальной логики в доказательстве ис- тины диалектических положений на уровне научно- теоретического познания выглядит ненаучной, "схоластической", ведет к эклектике. В-третьих, в процессе диалектического доказательства исти- ны, как и в диалектическом познании вообще, действие законов формальной логики не может быть отменено, как не может быть отвергнуто действие законов механического движения в более сложных формах движения. Формальную логику называют "эле- ментарной", "низшей", "рассудочной" и т.п. не потому, что в чем- то принижают ее значение, а именно потому, что понимают ее подлинную роль в познании и доказательстве истины по сравне- нию с логикой диалектической, ту объективную особенность ее, что "ограничение формальной логики относительно устойчивыми, 192 инвариантными структурами мышления с необходимостью выте- кает из самого существа метода формализации как основного ее принципа". Именно поэтому в тех случаях, когда в процессе дока- зательства истины нельзя ограничиться формальной стороной, в силу вступают требования диалектической логики, которая не отменяет логики формальной, а идет больше к единству содер- жания и формы. Последнее необходимо подчеркнуть, поскольку формализация как характеристика логики формальной иногда аб- солютизируется, что ведет к ограничению логического доказа- тельства математическими процедурами. Логическое доказательство истины не исключает практики, а дополняет критерии практики как решающей. В конечном итоге только практика может окончательно определить истинность тех или иных положений. Подводя итог анализа истины, можно сделать выводы: - во-первых, истина – центральная категория теории познания, ибо непосредственной целью познания является достижение ис- тины. В различных источниках дается определение истины по- разному, т.е. различие в терминологии существует, но сущность одна: истина – это адекватное отражение действительности в мышлении человека; истина – это знание, которое соответствует действительности, это знание, которое верно отражает объектив- ный мир; - во-вторых, истина обладает определенными свойствами: объективность и субъективность, абсолютность и относитель- ность, конкретность, непротиворечивость, простота, красота, эв- ристичность, когерентность, способность к самокритической реф- лексии, плюрализм знания и т.д. Объективность истины заключа- ется в ее источнике, субъективность – в ее носителе, ее формирует человек. Абсолютная истина понимается, во-первых, как полное, исчерпывающее знание о действительности в целом – гносеологи- ческий идеал, который никогда не будет достигнут, хотя познание все более приближается к нему; во-вторых, как тот элемент зна- ний, который не может быть никогда опровергнут в будущем. От- носительная истина выражает изменчивость каждого истинного знания, его углубление, уточнение по мере развития практики и познания. Относительность истины заключается в ее неполноте, 193 условности, приблизительности, незавершенности. Между абсо- лютной и относительной истиной существует тесная связь. Абсо- лютная истина складывается из крупиц относительных в процессе творческого развития познания. Конкретность истины заключает- ся в том, что истинное знание определяется в своем содержании определенными временными и пространственными интервалами, за пределами которых оно может становиться заблуждением; - в-третьих, критерием истины является практика, которая са- ма носит абсолютный и относительный характер; - в-четвертых, противоположной категорией истины является заблуждение. Заблуждение есть искаженное отражение действи- тельности. Они многообразны по форме: научное и ненаучное, эмпирическое и теоретическое, религиозное и философское и т.д. Заблуждения затрудняют познание мира, но они неизбежны, есть необходимый момент движения познания к истине; - в-пятых, порой истина ассоциируется с такими эстетически- ми и этическими понятиями, как красота, добро, справедливость, правда. Люди воспринимали это и воспринимают сейчас как си- нонимы, защищают их в своей жизни, совершенствуя ее "по зако- нам красоты". |