Б. Р. Мандель. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений бакалавриат, магистратура в помощь к подготовке к экзаменам Москва
 Скачать 4.2 Mb.
|
|
смысловые, ассоциативные связи между персонажами, событиями, эпизодами, деталями оказываются более важными, чем их внешние, предметные, пространственно-временные и причинно- следственные сцепления (на уровне мира произ- ведения). Этот принцип построения явственен в русской классике XIX в. Монтажно организован ряд лирических и лироэпических произведений НА. Некрасова. Яркий пример монтажной композиции – рассказ Л. Н. Толстого Три смерти. Он слагается из трех эпизодов (смерть барыни, ямщика и дерева, которые не имеют между собой причинно-следственных связей персонажи друг с другом никак не соприкасаются про- странственно-временные сцепления событий слабы. Но все изображенное прочно и надежно соединено смонтировано) энергией авторской мысли о человеке 421 и природе, о естественности людей из народа и ненатуральности, фальши тех, кто располагает сословными привилегиями и богатством. Обратившись к литературе XX в, в качестве классически яркого образца монтажной композиции назовем роман Т. Манна Волшебная гора, насыщенный смысловыми параллелями и аналогиями, которые в значительной мере независимы от предмета изображения и логики его развертывания. Здесь, по словам автора, значимы перекликающиеся друг с другом по законам музыки идеи, мотивы и символические формулы. Тем, кто с живым интересом воспринял этот роман, Т. Манн рекомендовал прочитать его во второй раз. Писатель мотивировал свой совет тем, что – книга сделана не совсем обычно она носит характер композиции, подобной музыкальной. Освоив в первом чтении предметно-тематический пласт романа, читатель при повторном обращении к тексту поймет его смысл глубже и, следовательно, получит больше удовольствия, так как обретет возможность постигать авторские ассоциации и сцепления не только ретроспективно, но и забегая вперед, уже зная, чем роман продолжен и завершен. Ведь и музыкой, – замечает Т. Манн, – можно наслаждаться лишь тогда, когда знаешь ее заранее. Монтажное начало так или иначе присутствует в сюжетных произведениях, где есть вставные рассказы (вспомним Повесть о капитане Копейкине» в составе гоголевских Мертвых душ, лирические отступления , толь обильные в Евгении Онегине», хронологические перестановки, на которых держится построение лермонтовского Героя нашего времени. с В литературе XX и XXI вв. широко распространены внезапные и немотивированные переходы от одних моментов жизни персонажей к другим, более ранним, порой весьма далеким, а также забегания вперед, в 422 будущее. Подобные временные смещения весьма часты, например, в романах и повестях У. Фолкнера, М. Павича, Г. Петровича и др. Монтажный принцип ярко выражен в произведениях с сюжетами многолинейными, сложенными из нескольких самостоятельных узлов. Именно так обстоит дело, к примеру, в романе Анна Каренина», где, по словам Л. Н. Толстого, архитектоника основана на внутренних связях между узлами событий и действующими лицами, а не на их знакомстве и общении. Нечто подобное мог бы сказать о построении своего романа Мастери Маргарита МА. Булгаков. Здесь сюжетные линии (история Маргариты, Мастера и его романа, линия Иешуа и Понтия Пилата цепь проделок воландовской свиты) сцеплены друг с другом более ассоциативно, на уровне глубинно смысловом, нежели внешне, в качестве системы причини следствий. Монтажное начало композиции воплощается в отдельных текстовых единицах (звеньях, которые именуются монтажными фразами В ряде случаев композиционно и содержательно значимым оказывается немотивированное логикой изображаемого, а как бы случайное соседство внешне несвязанных эпизодов, высказываний, деталей. Например, в начальной сцене Вишневого сада А. П. Чехова сразу же после реплики Гаева Поезд опоздал на два часа. Каково Каковы порядки звучат слова Шарлотты Моя собака и орехи кушает, – благодаря чему первой фразе придается колорит слегка иронический намечается неповторимо чеховская тональность освещения жизни всяческих недотеп. Монтажные фразы могут слагаться из единиц, удаленных друг от друга в тексте. К примеру, слова Самсона Вырина из Станционного смотрителя АС. Пушкина (Авось приведу я домой заблудшую 423 овечку мою) побуждает читателя вспомнить описание вначале повести картинок, висящих на стене комнаты смотрителя, о скитаниях блудного сына. Эта разбитая в тексте монтажная единица многое проясняет ив облике героев, ив сути рассказанной истории. Монтажная композиция раскрывает перед писателем широкие перспективы. Она позволяет образно запечатлевать непосредственно не наблюдаемые, сущностные взаимосвязи явлений, углубленно постигать мир в его разнокачественности и богатстве, противоречивости и единстве. Монтажному построению, говоря иначе, соответствует видение мира, отличающееся многоплановостью и эпической широтой. «Мон- тажно» воспринят мир в стихотворении Б. Л. Пастернака Ночь, где нашлось место и Млечному пути, который повернут страшным креном к вселенным иными истопникам в подвалах и котельных, и бодрствующему художнику – заложнику вечности у времени в плену, и многому другому. Меткой характеристикой монтажного восприятия и воспроизведения реальности представляются слова А. А. Блока из предисловия к его поэме Возмездие Я привык сопоставлять факты из всех областей жизни, доступных моему зрению в данное время, и уверен, что все они вместе всегда составляют единый музыкальный напор. 36. Понятие о художественной детали В филологической науке немного явлений, столь часто и столь неоднозначно упоминаемых, как деталь. Мы интуитивно принимаем деталь как «что-то маленькое, незначительное, означающее что-то большое, значительное. В литературоведении и стилистике давно и справедливо утвердилось мнение о том, что широкое использование художественной детали может служить важным показателем индивидуального стиля и характеризует таких, например, разных авторов, как Чехов, Хемингуэй и др. Обсуждая, например, прозу х годов XX века, критики единодушно говорят о ее тяготении к детали, которая отмечает только незначительный признак явления или ситуации, предоставляя читателю самому дорисовать картину. Популярность художественной детали у авторов, следовательно, проистекает из ее потенциальной силы, способной активизировать восприятие читателя, побудить его к сотворчеству, дать простор его ассоциативному воображению. Иными словами, деталь актуализирует, прежде всего, прагматическую направленность текста и его модальность. Деталь, как правило, выражает незначительный, сугубо внешний признак многостороннего и сложного явления, в большинстве своем выступает материальным репрезентантом фактов и процессов, не ограничивающихся упомянутым поверхностным признаком. Само существование феномена художественной детали связано с невозможностью охватить явление во всей его полноте и вытекающей из этого необходимостью передать воспринятую часть 425 адресату так, чтобы последний получил представление о явлении в целом. Индивидуальность внешних проявлений чувств, индивидуальность избирательного подхода автора к этим наблюдаемым внешним проявлениям рождает бесконечное разнообразие деталей, репрезентирую- щих человеческие переживания. Например, сильное душевное волнение своей героини А. Ахматова передает строчками, которые стали классическими Яна правую руку надела / Перчатку с левой руки. Ю. Герман представляет своего волнующегося героя с кастрюлькой в руке – вода полностью выкипела, на дне катается яйцо, а он ничего не замечает. Оглушенные горем Гэтсби С. Фитцджеральд 250 ), Боснии Дж. Голсуорси 251 ), лейтенант Генри (Э. Хемингуэй 252 ) ведут себя по-разному: Гэтсби стоит под проливным дождем, Боснии блуждает в тумане, лейтенант Генри садится за столик в кафе. Все это – внешние признаки глубоких страстей, очень индивидуально проявленные разными героями и очень индивидуально отмеченные автором при помощи художественной детали. При анализе текста художественная деталь нередко отождествляется с метонимией 253 и, прежде всего, стой ее разновидностью, которая основана на отношениях части и целого, – синекдохой. Основанием для этого служит наличие внешнего сходства между ними и синекдоха, и деталь представляют большое через малое, целое через часть. Однако по своей лингвистической и функциональной природе это различные явления. В синекдохе имеет место перенос наименования с части на целое. В детали употребляется прямое значение слова. Для представления целого в синекдохе используется его броская, привлекающая внимание черта, и основное назначение ее – создание образа при общей экономии выразительных средств. В детали, напротив, 426 используется малоприметная черта, скорее подчеркивающая не внешнюю, а внутреннюю связь явлений. Поэтому на ней не заостряется внимание, она сообщается мимоходом, вроде бы вскользь, но внимательный читатель должен разглядеть за нею картину действительности. В синекдохе происходит однозначное замещение того, что называется, тем, что имеется ввиду. При расшифровке синекдохи те лексические единицы, которые ее выражали, не уходят из фразы, а сохраняются в своем прямом значении. В детали имеет место не замещение, а разворот, раскрытие. При расшифровке детали однозначности нет. Истинное ее содержание может быть воспринято разными читателями с разной степенью глубины, зависящей от их личного тезауруса, внимательности, настроения при чтении, прочих личных качеств реципиента и условий восприятия. И, наконец, для успешного функционирования метонимии достаточен контекст, обеспечивающий реализацию обоих значений – словарного и контексту- ального. Он, как правило, не превышает предложения, как, например, в известных строчках Я три тарелки съел, Все флаги в гости будут к нам. Деталь функционирует в целом тексте. Ее полное значение не реализуется лексическим указательным минимумом, но требует участия всей художественной системы, те. непосредственно включается в действие категории системности. Таким образом, и по уровню актуализации деталь и метонимия не совпадают. Художественную деталь всегда квалифицируют как признак лаконичногоэкономного стиля. При этом часто вспоминают фразу А. П. Чехова из письмабрату, впоследствии помещенную в рассказ Волки в IV акт 427 Чайки, гдеТреплев говорит о Тригорине: У него на плотине блестит горлышко разбитойбутылки и чернеет тень от мельничного колеса – вот и лунная ночь готова Но если сравнить предлагаемое Чеховым описание с фразой, которую онопроецирует: Была лунная ночь, окажется, что последняя гораздо короче, азна- чит, экономнее Что жена самом деле экономнее дать полное описаниеявления или представить его через деталь? Здесь мыс вами должны вспомнить, что речь идет не о количественномпараметре, измеряемом суммой словоупотреблений, но о качественном – овоздейст- вии на читателя наиболее эффективным способом. И деталь является как раз таким способом, ибо она экономит изобразительные средства, создает образ целого за счет незначительной его черты. Более того, она заставляет читателя включиться в сотворчество с автором, дополняя картину, не прорисованную им до конца. Короткая описательная фраза действительноэкономит слова, но все они автоматизированы, и зримая, чувственнаянаглядность не рождается. Деталь же – мощный сигнал образности, пробуждающий в читателе не только сопереживание с автором, но и собственные творческие устремления Неслучайно картины, воссоздаваемые раз- нымичитателями по одной и той же детали, не различаясь в основном направлении итоне, заметно различаются по обстоятельности и глубине прорисовки. Помимо творческого импульса деталь несет читателю и ощущениесамостоятельности созданного представления. Не учитывая того, что целоесоздано на основании детали, сознательно отобранной для него художником,читатель уверен в своей независимости от авторского мнения. Эта кажущаясясамостоятельность развития читательской мысли и воображения придает повествованию тон незаинтересованной объективности. Деталь по всем этим причинам – чрезвычайно существенный компонент художественной системы текста, актуализирующий целый ряд текстовых категорий, и к ее отбору вдумчиво и тщательно относятся все художники. Функциональная нагрузка детали весьма разнообразна. В зависимостит выполняемых функций можно предложить следующую классификацию типовхудо- жественной детали изобразительная, уточняющая, ха- рактерологическая. Изобразительная деталь призвана создать зрительный образ описываемого.Наиболее часто она входит в качестве составного элемента в образ природы иобраз внешности. Пейзажи портрет очень выигрывают от использования детали именно она придает индивидуальность и конкретность данной картине природы или внешнего облика персонажа. В выборе изобразительной детали четко проявляется точка зрения автора, актуализируются категория модальности, прагматической направленности, системности. Основная функция уточняющей детали – путем фиксации незначительных подробностей факта или явления создать впечатление его достоверности. Уточняющая деталь, как правило, используется в диалогической речи или сказовом, перепорученном повествовании, о котором речь пойдет ниже. Для Ремарка 254 и Хемингуэя, например, характерно описание передвижения героя с указанием мельчайших подробностей маршрута – названий улиц, мостов, переулков и т. п. Читатель при этом не получает представления об улице. Если он никогда не бывал в Париже или Милане, у него не возникает ярких ассоциаций, связанных с местом действия. Ноу него возникает картина движения – быстрого или неторопливого, взволнованного или спокойного, направленного или бесцельного. И эта картина будет отражать душевное состояние героя. Поскольку же весь процесс движения крепко привязан к местам реально существующим, известным понаслышке или даже из личного опыта, те. вполне достоверным, фигура вписанного в эти рамки героя тоже о антропоцентрической направленности про е приобретает убедительную правдивость. Скрупулезное внимание к незначительным подробностям повседневного быта чрезвычайно характерно для прозы 60–80 годов (например, для английских писателей, для советских авторов так называемой городской нов ллы и п вести. Расчлененный до минимальных звеньев процесс утреннего умывания, чаепития, обеда и т. п. знаком каждому (при неизбежной вариативности каких-то составляющих элементов. И персонаж, стоящий в центре этой деятельности, тоже приобретает черты достоверности. Более того, поскольку вещи характеризуют своего обладателя, уточняющая вещная деталь весьма существенна для создания образа персонажа. Отмечая это, Станиславский говорило Чехове Чехов – неисчерпаем, потому что, несмотря на обыденщину, которую он будто бы всегда изображает, он говорит всегда в своем основном, духовном лейтмотиве не о случайном, не о частном, а о человеческом с большой буквы. Следовательно, не упоминая впрямую человека, уточняющая деталь участвует в создании изведения. Характерологическая деталь – основной актуали- затор антропоцентричности. Но выполняет она свою функцию не косвенно, как изобразительная и уточняющая, а непосредственно, фиксируя отдельные черты изображаемого характера. Данный тип художественной детали рассредоточен по всему тексту. Автор не дает подробной, локально-концентрированной характеристики персонажа, но расставляет в тексте вехи – детали. Они обычно подаются мимоходом, как нечто известное. Весь состав характерологических деталей, рассыпанных по тексту, может быть направлен либо на всестороннюю характеристику объекта, либо на повторное выделение его ведущей черты. В первом случае каждая отдельная деталь отмечает иную сторону характера, во втором – все они подчинены показу главной стр рован- ной и солдата, скрывающих их внутренний кон- фл ругих типов детали и прочих сре асти персонажа и ее постепенному раскрытию. Характерологическая деталь создает впечатление устранения авторской точки зрения и поэтому особенно часто используется в подчеркнуто объективи прозе XX в. именно в этой своей функции. Имплицирующая деталь отмечает внешнюю характеристику явления, по которой угадывается его глубинный смысл. Основное назначение этой детали, как видно из ее обозначения, – создание импликации, подтекста. Основной объект изображения – внутреннее состояние персонажа. Например, рассказ Д. Г. Лоу- ренса Прусский офицер весь построен на использовании имплицирующей детали. Истинный характер противоестественных страстей офицера, сочетание высокомерного аристократизма и низменных инстинктов, сложность раздирающих его внутренних противоречий все представлено через серию имплицирующих деталей, отмечающих внешние штрихи отношений офицера икт. Имплицирующая всегда антропоцентрична и всегда выступает в системе д дств актуализации. В определенном смысле все названные типы детали участвуют в создании подтекста, ибо каждая предполагает более широкий и глубокий охват факта или события, чем показано в тексте через деталь. Однако каждый тип имеет свою функциональную и дистрибутивную специфику, что, собственно, и позволяет рас- сма обр ется кучно, по 3–10 единиц вопи bерсонажа и рассредоточивается по все персонажами или между героем и реально- сть венная деталь мож тривать их раздельно. Изобразительная деталь создает образ природы, аз внешности, употребляется в основном единично. Уточняющая – создает вещный образ, образ обстановки и распределя сательном отрывке. Характерологическая – участвует в формировании образа п му тексту. Имплицирующая – создает образ отношений между ю. В определенных условиях художест ет статьхудожественным символом. О символике современной литературы пишут много. Причем нередко разныекритики усматривают разные символы водном и том же произведении. В какой- то мере это объясняется полисемией самого термина. Символ выступает вкачестве выразителя метонимических отношений между понятием и одним из егокон- кретных репрезентантов. Знаменитые слова Перекуем мечи наорала примеры метонимической символи- ки.Здесь символ носит постоянный и важный для данного явления характер,отношения между символом и целым понятием реальны и стабильны, не требуютдо- мысливания со стороны реципиента. Раз обнаруженные, они часто повторяютсяв разнообразных контек- стах и ситуациях однозначность расшифровки ведет к устойчивой взаимозаменяемости понятия и символа. Это, в свою очередь,обусловливает закрепление за символом функции устойчивой номинации объекта, 432 которая вводится в семантическую структуру словаре- гистрируется в словареи устраняет необходимость параллельного упоминания символа исимволизируемого водном тексте. Языковая закрепленность метонимиче- скогосимвола лишает его новизны и оригинальности, сни ей возможность независимогофункциониро- ван и крови явля- етс сильный и разносто- рон |