Политология-учебникСазонова-хх. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Харьков фолио, 2001

• Название: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Харьков фолио, 2001
• Анкор: Политология-учебникСазонова-хх.doc
• Дата: 10.02.2017
• Размер: 4.56 Mb.
• Имя файла: Политология-учебникСазонова-хх.doc
• Тип: Учебное пособие; #2526
• страница: 26 из 54

3. СОВРЕМЕННЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СУЩНОСТИ И РОЛИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ
Современная политическая наука выдвинула множество различных, часто противно-положных как по теоретическому содержанию, так и по идеологической окрашенности интерпретаций сущности политических плит и их роли в обществе.

Одна из основных демаркационных линий проходит в этой области между теорети-ками, продолжающими традиции школы Парето и Моска, считающими, что в современ-ном социальном мире власть безраздельно принадлежит правящей верхушке, и их оппо-нентами, доказывающими, что существование политических плит при определен-ных условиях совместимо с демократическими принципами управления обществом. Первое направление можно обозначить как монистический "леволиберальный элитизм", второе - как плюралистический, "праволиберальный" элитизм. Разумеется, эти определения очень условны, поскольку не совсем выражают суть данных направлений и затушевывают серьезные различия внутри каждого из них.

Одним из самых заметных представителей первого направления был американский социолог Чарльз Райт Миллр. Он считал, что со времен В. Парето и Г. Моска социальные изменения привели не к ослаблению, а к усилению доминирующей роли элит. Современ-ными обществами, какими бы демократическими ни были их конституции, фактически правит элита, и даже в Америке, где отсутствуют традиции феодальной аристократичес-кой иерархии, где существуют значительное равенство экономических и социальных условий жизни граждан и сильная демократическая идеология, социальное развитие привело к беспрецедентному усилению власти элиты и ее неподотчетности остальному обществу.Ч. Р. Миллс развивал концепцию "властвующей элиты", согласно которой в современном американском обществе демократические институты деградировали и поли-тическая власть оказалась монополизированной небольшой группой людей, статус и состав которой не могут быть должным образом объяснены талантами, способностями, особой психологией индивидов, ее составляющих. Эту группу следует анализировать в кон (398) тексте экономической и политической структуры общества. Власть не произ-водна от выдающихся достоїнств личностей, а является атрибутом высших позиций в наиболее важных институтах общества. Элита, по Миллсу, - продукт "институционально-го ландшафта" общества. Жизнь современного общества высоко институционализирована, некоторые институты играют в нем стержневую роль и высшие должности в иерархии этих институтов образуют "стратегические командные посты в социальной структуре" [Mills С. R. The Power Elites.- Oxford University Press, 1959.- PA].

Такими институтами современного американського общества Миллс считал круп-нейшие корпорации, политическую исполнительную власть и армию. Элита состоит из высших руководителей этих институтов; между ними существует тесное взаимодействие и взаимопонимание; у них общие интересы, стремления и ценности, которые часто переходят из одной институциональной "верхушки" в другую. Лидеры крупного бизнеса переходят на руководящие посты в правительство и возвращаются обратно, высшие военные руководители могут перемещаться в исполнительные политические структуры и бизнес, то же часто происходит с высшими политическими администраторами. Элиту отличает общий стиль жизни, чувство общности.Хотя элита и не состоит из нескольких "знатных семейств", но тем не менее, слагается из представителей наиболее состоятель-ного слоя общества. Миллс был убежден, что в доминирующих институтах современного американского общества средства и инструменты власти настолько сильно сконцентриро-ваны в руках немногих, как никогда ранее в истории. Эта власть настолько значительна, что содержит возможность "делать историю", то есть набольшая группа может существен-но изменять направление деятельности, жизнь огромного количества людей [См.: Там же.- С.20 - 25].

У Ч. Р. Миллса нашлось немало сторонников и последователей, нередко еще более категоричных в суждениях и оценках, чем он сам. В то же время его позиция вызывала возражения у многих западных политологов и социологов, считающих существование элиты совместимым с демократией. Особенно активно утверждения Ч.Р. Миллса оспаривал Р. А. Даль, считавший, что в (399) американской политической системе все активные и легитимные группы населения могут заставить прислушаться к себе на опре-деленных критических стадіях принятия решений [См.: Dahl R. Preface to Democratic Theory. Chicago: University of Chicago Press, 1956.- P.137]. Он определял элиту как "мень-шинство, чьи предпочтения систематически превалируют в случаях дискуссий по ключевым политическим вопросам" [Dahl R. A. Critique of Ruling Elite Model // F. Castles et al. Decisions. Organizations and Society: Penguin. - P. 370-379], и доказывал, что нельзя оце-нивать относительный объем ее власти без точного определения тех проблем и вопросов, на которые эта власть распространяется. Власть в современных обществах распреде-лена по разным сферам общественной жизни, и влияние элиты, доминирующей в той или иной сфере, не распространяется за пределы этой сферы. Поэтому не существует какой-либо одной группы, способной эффективно контролировать все аспекты общественной жизни. Кроме того, Даль указыват на необходимость разграничивать актуальную и потенциаль-ную власть элиты, а также на отсутствие прямой связи между происхождением элиты (из сравнительно узкого привилегированного слоя) и ее политическим поведением. Оценить реальную власть и роль политической элиты можно, по его мнению, лишь на основании глубокого и тщательного изучения реального процесса принятия политических решений.

Современная политологическая литература анализирует проблему политических элит, как правило, с помощью одной из пяти теоретически возможных моделей структур-рирования власти [Knoke David.Powers structures: The Handbook of Political Behavior/ Ed. by S. L. Long. - New York and London: Plenum Press, - 1981. - Vol. 3. -P. 272 - 332].

1) Радикально-демократическая модель подразумевает участие в принятии полити-ческих решений каждого члена социальной организации. Все граждане (члены социаль-ной организации) обладают равными возможностями участия в управлении. В такого рода социальных системах политическая элита, как таковая, не существует. Хотя некоторые индивиды могут быть назначены на административные должности, они не имеют решающих возможностей определять коллективные решения. (400)

Руководящие позиции ограничены строгими процедурами принятия решений, частой ротацией лидеров и строгим контролем за их деятельностью, что не позволяет власти концентрироваться в руках отдельных индивидов или групп. Подобного рода политичес-кие организации практически не встречаются в реальной жизни, за исключением утопических коммун или небольших ассоциаций, создаваемых с ограниченными целями. Но и они не могут сохранять радикально-демократическую модель управления в течение длительного времени. Такая модель является скорее гипотетической, жизнеспособной она могла бы стать только в полностью однородных социальных системах, не знающих дифференциации по классовым, этническим, профессиональным и иным критериям.

2) Демократически-плюралистическая модель. В этой модели основные субъекты принятия политических решений - не атомизированные граждане, а группы, возникающие на основе определенных интересов. Эти группы конкурируют друг с другом по поводу тех или иных ресурсов, а также политической власти, влияния на правительство.Эта конкуренция - главное препятствие концентрации власти в одних руках. Имеет место дисперсия, рассредоточение власти между различными группами интересов ("interest groups") и политическими институтами (исполнительными, законодательными органами, партиями, ассоциациями). Такая дисперсия неизбежно вытекает из функциональной дифференциации и специализации современных обществ. "Вместо единого центра суверенной власти, здесь должно кметь место множество центров власти, ни один из которых не есть или не может быть полностью суверенным" [Dahl R. Pluralist Democracy in the United States. Conflict and Consent.- Chicago, 1967.- P.24].

В каждой из таких конкурирующих групп, в каждом центре власти возникают свои лидеры, которые принимают важнейшие решения, но только в тех или иных областях рбщественных интересов, связанных со спецификой конкретной группы.
Широкая дисперсия интересов и центров не позволяет сформироваться элите, которая контролировала бы все социальное пространство, управляла бы всеми аспектами общественной жизни. (401)

Такая система изменчива и подвижна; в ней много групп и ассоциаций, существую-щих непродолжительное время. Усиление одних групп вызывает возникновение и уси-ление других, с противоположными интересами. Межгрупповые конфликты и конкурент-ция создают определенное равновесие их политического влияния, способствуют поискам компромиссов и консенсусов. Государству в демократически плюралистической модели отведена роль нейтрального арбитра в споре конкурирующих политических сил и интересов. Оно предстает системой взаимодействующих, соперничающих и сотрудни-чающих органов, которые отражают социальный плюрализм современного общества.

Позиции элиты в политических институтах плюралистически структурированной власти заполняются преимущественно благодаря соревнованию лиц, делающих карьеру в рамках того или иного сектора общественной жизни. Предполагается, что этот процесс возводит на командные позиции наиболее квалифицированных людей, способных наи-лучшим образом представлять и защищать соответствующие группировки, институ-циональные интересы. При этом обеспечивается достаточно надежный контроль за их деятельностью, прежде Вего с помощью альтернативных выборов.

Ответственность элиты в неправительственных институтах - более сложная проблема для демократически-плюралистической модели. В них далеко не всегда "верхушку" избирают "низы". Предполагается, что сдерживающими факторами здесь являются деятельность институтов-соперников; механизмы судебной власти, обществен-ное мнение помогают до некоторой степени контролировать элиту в частном секторе.

3) Мулъти-элитная модель. В отличие от предыдущей, эта модель структурирования власти исходит из признания большей автономности, независимости плит и большей иерархизации властных полномочий внутри каждой из них. В обществе существует разветвленный комплекс элит, имеющих значительную степень независимости. Между ними существуют противоречия и конкуренция. Количество элитарных иерархий определяется историко-культурными потребностями общества, его традициями, расста-новкой социальных сил. Главное условие существования такой модели структури-рования (402) власти - дифференциация и специализация современных обществ, порождающая различные области специализированной деятельности, в каждой из которых доминирует сравнительно небольшое число людей, принимающих ключевые для данной области решения. Разными авторами выделяются и анализируются разные виды стратегических элит. Чаще всего называют: политическую, военную, экономическую, моральную, куль-турную и научную элиты. Ни одной из них не приписывается постоянная доминирующая роль. Политическая элита довольно часто рассматривается как обладаю-щая большей мерой автономности и выступающая посредником в конфликтах между различными центрами власти, контролирующая бюрократию и так называемые "силовые структуры". Не приписывая какой-либо элите превосходства над другими элитами, данная модель допускает, что в определенных ситуациях, переживаемых обществом, роль той или иной элиты может существенно возрастать. Но влияние каждой элиты, за исключением экстраординарных ситуаций, в основном ограничено специализированной областью ее деятельности. Большая, чем в плюралистической модели, роль отводится здесь государству, играющему не роль нейтрального посредника в соперничестве различных группировок, а роль самостоятельного субъекта политического влияния и руководства.

Как и в плюралистической модели, подразумевается, что элиты рекрутируют в свой состав людей талантливых, с соответствующей подготовкой, квалификацией, функциона-льными качествами - независимо от их социального положения и происхождения.

4) Модель "властвующей элиты". По этой модели политические ресурсы концентри-руются у узкого слоя людей, принимающих ключевые для общества решения в силу того, что они занимают командные позиции в высокоцентрализованных институциональных иерархиях. Люди, занимающие наивысшие позиции в институциональных иерархиях, тесно связаны и взаимодействуют друг с другом, разделяют общие политические предпочтения.

Сферы их влияния часто пересекаются и образу ют единую властвующую в данном обществе элиту, с общими ценностями, интересами и целями, координи(403) рующую и согласующую свои действия. Члены властвующей элиты часто имеют общие социальные корни, общий образ жизни, нередко роднятся с помощью браков или браков детей.

В развитых индустриальных странах экономические интересы являются для власт-вующей элиты приоритетными, и экономическая элита является ведущей. Политическая элита играет внутри властвующей подчиненную роль и не может предпринимать действий, противоречащих экономическим интересам, без риска потерять свои позиции.

Ч. Р. Миллс анализировал триумвират, состоящий из экономической, военной и политической элит. Однако современные сторонники концепции "властвующей элиты" склонны отводить главенствующую роль экономической элите, контролирующей громад-ные финансовые ресурсы. Все важнейшие решения в области внешней политики, регули-рования экономики и социальной сферы принимаются небольшими группами лидеров ги-ган-тских корпораций, армейской иерархии и правительственного аппарата с учетом, прежде всего, экономических интересов. Правящая элита допускает существование под собой так называемой "вторичной системы власти" ("secondary power system"), для решения ме,нее существенных для нее проблем: парламент, некоторые правительст-венные учреждения, местные органы власти. На этом уровне возможны определенная политическая конкуренция и демократический плюрализм.

Государство в данный момент не является более или менее независимым субъектом, а подчинено воле властвующей элиты.

Механизмы пополнения властвующей элиты требуют длительной подготовки, обучения, повышения квалификации, опыта. Чтобы достичь наивысших позиций, канди-дату необходимо полностью принимать ее основные ценности. Властвующая элита всегда готова к консенсусу по поводу таких фундаментальных принципов, как священный характер частной собственности, прибыль, в качестве основного мотива экономической деятельности, необходимость позитивного (хотя и ограниченного) государственного регулирования экономики и общественной жизни. (404)

Властвующая элита изолирована от населения и не зависит от политически неорганизованных масс. Оказывая финансовую поддержку политикам во время избирате-льных кампаний, она (а не электорат) контролирует их поведение после избрания. Властвующая элита неподотчетна массам, поскольку манипулируя средствами массовой информации, институтами обучения и воспитания, превращает население в политически инертную, пассивную, легко управляемую массу.

5) Модель классового конфликта. Истоки ее – в марксистской методологии, акцент-тирующей роль больших социальных групп (классов) в социально-экономических и социально-политических процессах. Согласно этой модели политическая власть в совре-менном обществе распределена не между политическими плитами (или элитой и не-элитой), а между двумя більшими классами - крупным монополистическим капиталом и лишенным собственности рабочим классом. Класс капиталистов, благодаря контролю над средствами производства, осуществляет идеологический и политический контроль. В работах последних лет приверженцы этого подхода сосредоточивают внимание на кон-фликтах внутри господствующего класса, связанных с дифференциацией интересов различных его сегментов. В святи с этим пересматривается традиционная для марксизма трактовка государства как аппарата управления, полностью и всецело подчиненного воле господствующего класса. В некоторых работах, развивающих "модель классового конф-ликта", государство все больше начинает рассматриваться как относительно автономный корпоративный субъект политической игры, способный уравновешивать различные сегменты класса капиталистов для того, чтобы предотвращать разрушительную конку-ренцию между ними и сохранять капиталистическую систему, которая, правда, трансфор-мируется при этом. Временами государство вынуждено действовать в своих собственных интересах, учитывать не только интересы экономически господствующего класса, но и делать определенные уступки интересам рабочего класса. Однако обычно государство действует во имя сохранения капиталистических отношений. Применяя репрессии, идеологическое давление, оно стремится, чтобы рабочий класс оставался пассивным и дезоргани(405)зеванным. Категория "политическая элита" в рамках данной модели являет-ся, по сути, излишней, так как тут оперируют более абстрактными понятиями, такими, как "класс", "классовые интересы", "государство".

Охарактеризованные выше модели структуризации власти не являются, конечно, точным отражением различных реальных состояний политической организации общества. Это абстрактные теоретические конструкции, инструмент для конкретного анализа реальных состояний политической жизни. Мало кто из современных западных политологов отдает предпочтение первой и последней из них. В основном они согласны с тем, что в развитых капиталистических обществах страной управляет не народ, что политические решения принимаются небольшим количеством людей, которые более богаты, лучше образованы и имеют более сильные связи, чем средний, обычный гражданин. Однако они заметно расходятся в вопросах об уровне концентрации власти у одной или нескольких элит, о степени их сплоченности и солидарности или, напротив, конкуренции между собой, о характере политического участия общественности, не-элитных групп и объединений граждан в принятии важных политических решений, об ответственности и подконтрольности элит.

В последнее время выдвигается все больше аргументов в пользу "мульти-элитной" модели, как наиболее близкой к реальной структуризации власти в западням мире.

Оценка реальной роли и места политических элит в управлении современным обществом зависит от того, насколько развиты эмпирические исследования этого феномена. Они, чаще всего, нацелены на выяснение состава элиты. Исследуется социаль-ное происхождение членов элиты; особенности их профессиональной и политической карьеры. Социологи и политологи стреляться выяснить, какие индивидуальные качества отличают членов элиты, какие из них являются наиболее существенными в той или иной политической системе.

Важным направлением эмпирического исследования элиты является изучение ее идеологических приоритетов, ценностей, верований и убеждений. Наконец, большое значение имеет изучение процесса принятия решений элитой, конкретных механизмов и форм этого (406) процесса. В эмпирических исследованиях элиты применяются все основ-ные инструменты эмпирической социологии: социологические опросы, интервью, изуче-ние архивных документов, дневников, мемуаров, конвент-анализ прессы и др. Однако следует подчеркнуть, что элиты - привилегированные и замкнутые группы, не склонные позволять тщательно исследовать себя. Поэтому сбор эмпирической информации об их жизни весьма затруднен, и ученые располагают ею далеко не в том объеме, какой необходим для точной оценки роли политических элит в современном обществе.
4. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА В ПОСТТОТАЛИТАРНОМ ОБЩЕСТВЕ
Проблема качества политической элиты имеет особое значение для пост-тоталитарных стран, вступивших на сложный и трудный путь рыночных экономических реформ и демократизации политической системы! В этих странах разными темпами и с разным успехом продолжается начатый перестройкой процесс формирования новой политической элиты, совместимой с новими экономическими и политическими реалиями, способной конструктивно решать сложнейшие задачи посттоталитарного развития.

Анализ персонального состава политических плит показывает, что коллапс коммунистических режимов в Советском Союзе и странах Восточной Европы не привел к радикальной смене элит, но, напротив, сопровождался сохранением руководящих позиций за представителями старой элиты, иногда называемой «номенклатурой”¹. Интересные данные приведены польским социологом Яцеком Василевским.

Сравнивая обладателей примерно 900 высших политических, экономических и куль-турных элитарных позиций в России, Венгрии и Польше в 1988 г. с облада(407)телями тех же или эквивалентных позиций в каждой из названных стран в 1993г., он обнаружил, что около 1/3 лиц, занимавших элитные позиции в 1988 г., оставались на тех же или подобных позициях в 1993 г. [Wasilevski Jacek. Communist Nomenklatura in Post-Communist Eastern Europe: Winners or Lossers of Transformation? Warsaw: Polish Academy of Sciences. 1995]. В некоторых секторах процент сохранивших руководящие посты оказался еще выше: 50,7% среди экономической элиты в Польше, 48,2% среди политической элиты и 40,8% среди культурной элиты в России.

Исследование Василевского обнаружило, что значительная доля "новых" облада-телей элитных позиций в 1993 г. состоит из тех, кто в 1988 году были "заместителями" или другими влиятельными руководителями "второго эшелона", поднявшимися на несколько ступенек выше: 49% в России, 37,4% в Венгрии и 26% в Польше.

В целом, соотношение "выигравших" (то есть тех, кто в 1988 году принадлежал к старой элите "высшего" или "второго" эшелона и сохранил свои посты или продвинулся выше к 1993 г.) к "проигравшим" (утратившим к 1993 году элитные позиции) было 86:10 в

России, 23:10 в Польше и 22:10 в Венгрии [См.: Там же.].

Близкие данные получены сектором изучения элиты Института социологии РАН: более 75% политической и 60% бизнес-элиты - выходцы из старой советской номенклатуры. Новая политическая элита России состоит главным образом из бывших партийных и советских работников, а новая экономическая элита - из комсомольского актива и хозяйственников [См.: Крыштановская О. Финансовая олигархия в России // Известия. - 1996.10 янв.].

В Украине также основная часть людей, стоящих у власти, имеет подобное "номенклатурное" происхождение.

Налицо политологический парадокс: демократическими и рыночными преобразованиями руководят, в основном, те же люди, которые в недалеком прошлом представляли руководство тоталитарных обществ.

Чтобы объяснить этот парадокс, необходимо рассмотреть более подробно феномен "номенклатуры", ее природу, характер, стадии эволюции. (408)

К началу "перестройки" советская политическая элита прошла путь длительной и сложной эволюции, претерпела несколько глубоких качественных трансформаций. Обобщая различные подходы и точки зрения, представленные в научной литературе, посвященной этой проблеме, можно вьщелитУпять основных этапов ее становления и развития: 1) ленинский; 2) сталинский; 3) послесталинский; 4) позднебрежневский; 5) "перестроечный" (горбачевский).

В.И. Ленин, всецело принимая и отстаивая фундаментальное положение марксизма о диктатуре пролетариата как форме организации власти в переходный от капитализма к коммунизму период, внес, тем не менее, в него существенную поправку, а именно: тезис о руководящей роли сплоченной и дисциплинированной партии, без которой рабочий класс-(не говоря о крестьянстве) не может ни выработать революционного сознания, ни осущес-твить все необходимые для построения социализма и коммунизма преобразования. Партия профессиональных революционеров-большевиков пришла под руководством Ленина к власти в октябре 1917 года. Руководство партии - "ленинская гвардия" - заняло все руководящие посты и должности в государстве, контролировало все ключевые направ-ления его деятельности и отвечало всем классическим признакам политической элиты: немногочисленность; замкнутость; сплоченность; приверженность к единой системе идеологических ценностей и, главное – ничем не ограниченная возможность принимать все важнейшие политические решения, определяющие дальнейшую судьбу страны и народ. Внутри этой элиты, по тем или иным вопросам были возможны различные точки зрения и различные подходы к их решению, существовали определенные демократи-ческие процедуры и нормы, определенная степень автономности по отношению к вождю.

Приход к власти Сталина резко изменил характер правящей политической элиты, изме-нил настолько, что у некоторых исследователей возникают обоснованные сомнения по поводу самого факта существования элиты в период сталинского правления. В это время в высшем руководстве, пишет один из авторов, "отсутствовали признаки целост-ности, сплоченности, (409) единства, солидарности, высокой степени консолидации, без которых элита - не элита, а аморфная, рассыпающаяся при первом толчке "группа товарищей". Как известно, диктатор терпеть не мог какой-либо "групповщины", "фракционности", видя в формировании и тем более в существовании любых постоянных и сплоченных групп зародыш оппозиции и реальную угрозу своему господству" [Мясников О. Г. Смена правящих элит: "консолидация" или "вечная схватка"" // Полис.- 1993.- № 1.- С.52 - 53].

Руководители в СССР были "замкнуты" на "хозяине", между ними существовали преимущественно "вертикальные" связи, "горизонтальных" фактически не было. Именно в этот период складывается тот особый тип политической элиты, который получил впоследствии название "номенклатуры". Сталинские руководители уже не имели права даже на минимальную политическую самодеятельность и на взгляды, отличающиеся от взглядов вождя. Основным критерием отбора в элиту (при наличии значительных деловых качеств и способностей) была личная преданность вождю; основным мотивом поведения было самосохранение, так как Сталин с помощью периодически проводимых "чисток" и репрессий регулярно "перетряхивал" номенклатуру, возобновив традиционную для российского самодержавного правления (идущую еще от Ивана IV) традицию уничтожать морально (а потом и физически), унижать, позорить в глазах народа правящую верхушку, создавая иллюзию "плохих бояр", плохо пекущихся о людях, и "хорошего царя", всегда готового их покарать и защитить свой народ.

Несмотря на многочисленные, возникающие уже при Ленине и официально закреп-ленные при Сталине привилегии и льготы, советская номенклатурная элита пребывала в состоянии постоянной нестабильности и неуверенности, от которого она стала весьма энергично освобождаться уже после смерти Сталина. Под лозунгом "восстановления ленинских норм партийной жизни" и укрепления "социалистической законности" ей удалось сделать свое существование достаточно стабильным и безопасным и создать "классическую номенклатурную систему", просуществовавшую вплоть до начатой в 1985 году М. Горбачевым "перестройки". (410)

Суть "номенклатурной системы" в следующем: аппаратом ЦК КПСС составлялся список важнейших руководящих должностей, назначение на которые утверждалось высшей партийной иерархией.

Эта иерархия состояла из 14 категорий [См.:RigЬу Т. Н. Political in the USSR.- Aldershot: Edward Elgar, 1990; Сироткин В. Г. Номенклатура (заметки историка) // Вестник Академии наук СССР - 1990.- № 6.- С. 12-26; Кожихина Т. П., Фигатнер Ю. Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории.- 1993.- № 7,- С. 25 - 38; Джавланов ОТ., Михеев В. А. Номенклатура: эволюция отбора // Луч.- М, 1993].
Первый, наивысший уровень - Генеральный Секретарь ЦК КПСС, члены и кандида-ты в члены Политбюро ЦК КПСС, секретари ЦК КПСС. Второй уровень составляли те должности, назначение на которые требовало утверждения на уровне Политбюро (первые, иногда вторые секретари республиканских партийных организаций, первые секретари обкомов и горкомов крупнейших городов, союзные министры, военное руководство, послы в социалистических странах и крупнейших капиталистических государствах, директора мощных военно-промышленных предприятий, руководители творческих союзов и редакторы центральних газет и журналов). Третий уровень - должности, утверж-даемые Секретариатом ЦК КПСС: заместители министров, вторые секретари обкомов, председатели облисполкомов и т.д.

Далее шли должности, назначение на которые согласовывалось с соответствующим отделом ЦК КПСС. Затем должности, контролировавшиеся областными, городскими и районными комитетами партии и так далее. Для достижения высших слоев номенклатуры, то есть для того, чтобы попасть в общесоюзную политическую элиту, требовалось пройти все ступеньки номенклатурной иерархической лестницы.'"Традиционная траектория номенклатурной карьеры начиналась с учебы в Москве, затем работы в советском, комсо-мольском или партийном аппарате на уровне района, потом следовал вызов в Москву на один-два года в ЦК КПСС, затем возвращение в провинцию на более высокий руководя-щий пост (часто должность первого секретаря). Кроме географической мобильности, нужны были изменения в карьерной специализации: переход с комсомольской (411) работы на советскую, затем на партийную, на хозяйственную работу, вновь на советскую и т.д. [См.: Kryshtanovskaya О. St. White. From Soviet Nomenklatura to Russian Elite // Europe-Asia Studies. - 1966.- Vol.48, № 5.- P.711 - 733].

Естественно, чтобы попасть в "номенклатуру" и усиленно продвигаться вверх, необходимо было обладать целым рядом качеств, таких как высокие организаторские способности, исполнительность и дисциплинированность, искушенность в аппаратных играх, личная преданность кому-нибудь из вышестоящих патронов. Не последнюю роль играло также умение "принимать" высоких гостей.

Номенклатура достаточно строго и внимательно заботилась о компетентности своих кадров. Кандидатуры на те или иные должности тщательно подбирались, изучались и об-суждались. Существовала система обучения и повышения квалификации номенклатурных кадров в виде сети высших партийных, комсомольских и профсоюзных школ, Академии общественных наук при ЦК КПСС, Академии народного хозяйства при Сопете Министров СССР.

Обладатели "номенклатурных" должностей получали высокую зарплату, однако, главным источником их благосостояния была система привилегий, которая сводилась фактически к возможности приобретать высококачественные товары и услуги по ценам, часто символическим (через систему спецмагазинов, спецателье, спецресторанов, спецсанаториев, поликлиник и т. д., вплоть до спецкладбищ). При этом каждому номенклатурному уровню строго соответствовал свой уровень привилегий.

Хотя высшие партийные иерархи производили впечатление едва ли не маразматиков, руководящее политическое и хозяйственное ядро советской "номенклатуры" составляли энергичные и высоко дееспособные руководители, многие из которых, в постсоветский период, легко "переигрывали" своих демократических оппонентов (Б. Ельцин, Л. Кравчук, Э.Шеварнадзе, Г. Алиев и другие). Та легкость, с которой разрушилась советская политическая система, объясняется не слабостью и беспомощностью "номенклатуры", а ее готовностью (и в определенной мере желанием) начать игру по новым политическим и, особенно, экономическим правилам. (412)

К периоду так называемого "позднего коммунизма" (вторая половина 70-х - начало 80-х годов) "номенклатура" вошла в новый этап своей эволюции и существенно трансформировалась в идеологическом и личностном плане.
В Советском Союзе и других социалистических странах к этому времени ключевые позиции в партийно-советской системе на всех уровнях стали занимать более молодые, более образованные и профессионально подготовленные специалисты. В большинстве своем они относились к коммунистическим идеологическим догмам, как к чисто ритуальным обрядам, выступали носителями прагматического сознания и, нередко, крити-

чески оценивали экономические структуры и механизмы "реального социализма", который все больше демонстрировал свою неэффективность. "

Эта "поздняя генерация" советской элиты обладала образовательным, культурным и социальным "капиталом", который невозможно было эффективно реализовать в рамках "закрытого" общества. С началом "перестройки" она начала свое "вхождение в рынок", - стала использовать свой политический статус и связанные с ним возможности для приобретения собственности, то есть для "приватизации" государственной собственности в свою пользу.

Можно назвать несколько стадий посттоталитарной трансформации советской политической элиты.

Первая - попытка реформировать политическую и экономическую систему, приспособить ее к новым реалиям и "вдохнуть" в нее "второе дыхание". Она проводилась, встретив, с одной стороны, жесткое сопротивление консервативной части политической элиты, а с другой - равнодушие "поздней генерации". В результате элита утратила прежнюю монолитность и дезинтегрировалась.

Вторая стадия связана с нарастанием дезинтеграционных тенденций внутри СССР и усилением автономности региональных политических элит, начавших усиленно артикулировать национальную проблематику.

Для третьей стадии характерно активное участие "поздней генерации" элиты и региональных элит в перераспределении государственной собственности. Механизмы этого процесса, естественно, широко не афи(413)шировались и трудно доступны для изучения, тем не менее, некоторые из них уже вполне понятны. «Пробой пера» было создание в 1987 году так называемой "комсомольской экономики". Возникшие сначала в центре и затем быстро распространившиеся по всей стране Центры научно-технического творчества молодежи (ЦНТТМ) получили возможность заниматься коммерческой деятельностью, импортно-экспортными операциями, международным туризмом, шоу-бизнесом на привилегированных условиях. Если ни одно государственное предприятие в конце 80-х годов не имело права превращать безналичные средства в "наличные" деньги, то Центры НТТМ пользовались правом на эту простую финансовую операцию, приносившую до 30% прибыли, 5% которой перечислялось в ЦК КПСС [KryshtanovskayaO. St. White. From Soviet Nomenklatura to Russian Elite // Europe-Asia Studies.- 1966.- Vol. 48, № 5.- P.711 - 733].

Из комсомольских коммерческих структур вышли многие крупные предприниматели постсоветской эпохи.

Следующим этапом капиталистической трансформации советской элиты была скрытая от общественности приватизация наиболее перспективных промышленных пред-приятий, финансовых структур, экспортных отраслей (нефть, газ, лес, металлы и др.). Государственные предприятия превращались в концерны, в гигантские промышленные корпорации на очень неопределенной законодательной основе, нередко с прямым или кос-

венным нарушением "неудобных" законов. Приватизація "государства государством" (в лице его чиновников) в основном была закончена тогда, когда объявили о массовой приватизации [См.: Крылтгановская О. Финансовая олигархия в России // Известия.- 1996.10 янв.].

Аналогичным образом, хотя и с определенными вариациями, шел процесс транс-формации советской номенклатуры в посттоталитарную элиту и в других республиках бывшего Советского Союза. Однако он имеет два существенных отличия от российского. Во-первых, Россия унаследовала от СССР наиболее подготовленные и квалифицирован-ные управленческие кадры, имеющие реальный опыт управления государством. Номен-клатура других республик уступала московской своим качеством и фактически не имела опыта управления (414)государством, поскольку государственность в этих республиках носила в основном декоративный, а не функциональный характер. Реальные институты и рычаги государственной власти были сконцентрированы в общесоюзном центре. Во-вторых, та часть российской номенклатуры, которая сохранила командные позиции, прошла испытание острой политической борьбой с демократической оппозицией, в ходе которой она не только закалилась и окрепла, переняла не только демократическую фразео-логию, но и, в значительной степени, сам способ демократического мышления и поведения. Политическая номенклатура в бывших республіках СССР сохранила свои кресла простым маневром, сменив коммунистический идеологический дискурс на нацио-нал-коммунистический, или чисто националистический. Естественно, что в разных республиках это происходило по-своему, с большей или меньшей степенью приверженности старым, партийно-советским формам организации власти.

Постсоветская Украина не стала тут заметным исключением. И перед ней, наряду с необходимостью формирования реальных государственных структур, национальной иден-тификации и консолидации, стояла задача формирования демократически мыслящей, компетентной, квалифицированной и энергичной политической элиты. Эксперты отме-чали весьма низкий профессиональный уровень тех политиков и чиновников, которыми располагало украинское общество к моменту обретения им государственной независимос-ти. "...Украинский политический класс - неадекватный, неподготовленный и недостаточ-ный по своим размерам. Он похож на типичную постколониальную элиту в одной из стран третьего мира, однако его проблемы, накопившиеся за три столетия колониализма, 70 лет тоталитаризма и 7 лет горбачевского периода, гораздо значительнее, чем те, которые были оставлены третьему миру его империалистическими правителями" [Motyl A. Dilemmas of Independence. Ukraine After Totalitarism. Counsil on foreign Relations Press.- N. Y., 1993.- P. 167].

За годы государственной независимости ситуация не могла не измениться, и в Украине сформировалось немало политиков и администраторов, освоивших технику управления самостоятельным государством, приобрет(415)ших (нередко путем проб и ошибок) необходимые для этого знания, навыки и опыт. Однако процесс формирования полноценного политического класса в Украине только начался.

Если оценивать форму организации власти в нынешней, посттоталитарной Украине, то ее сложно соотнести с одной из основных моделей организации власти. В Украине не сложилась система общественных, политических, профсоюзных организаций, объедине-ний, ассоциаций, позволяющих гражданам если не участвовать в принятии важнейших политических решений, то существенным образом влиять на этот процесс. В стране не сложилась реальная многопартийная система, являющаяся одним из наиболее важных факторов, препятствующих концентрации политической власти в руках элиты. В Украине нет пока независимых и влиятельных средств массовой информации, способных быть гарантом гласности и открытости политического процесса. В стране не сформировался политически активный электорат. Политическая культура населения остается неразвитой и преимущественно эмоциональной по своему характеру. Наконец, вряд ли можно говорить о наличии в Украине нескольких, представляющих различные сегменты общества, конкурирующих друг с другом и уравновешивающих друг друга элит.

В Украине пока вырисовывается весьма специфическая форма организации полити-ческой власти, к которой лучше всего подходит название "полиархии". Политическая власть принадлежит небольшому количеству влиятельных групп, состоящих из лидеров (патронов) и клиентеллы.Это несколько могущественных финансово-промышленных групп Востока Украины, а также несколько групп, чей политический капитал произведен от их идеологического влияния в западных регионах и стабильной поддержки западно-украинским электоратом. В такую полиархию входит и хорошо организованная группа профессиональных "социалистов" и "коммунистов", имеющая сильные позиции в парла-менте. Ни одна из этих групп не является однозначно доминирующей. Баланс их сил достаточно нестабилен и, несмотря на значительные расхождения интересов, лидерам приходится взаимодействовать и находить в кризисных ситуациях необходимое взаимопонимание. (416)