Политология-учебникСазонова-хх. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Харьков фолио, 2001
 Скачать 4.56 Mb.
|
|
Глава XIV ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЭЛИТЫ 1. ПОНЯТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ Под политическими элитами обычно понимают небольшие группы людей, чье поло-жение в обществе дает им возможность принимать решения, влияющие на жизнь, разви-тие общества, или существенно влиять на процесс принятия таких решений. Если решения имеют общенациональное значение и от них зависит дальнейшая судьба народа, страны, то речь идет о национальных политических элитах. Если решения имеют общере-гиональное значение, то имеем дело с региональными элитами. Предполагается, что люди, образующие элиты, обладают качествами, знаниями, подготовкой и опытом, не обходи-мыми для квалифицированного управления обществом, принятия правильных и необходи-мых решений. Однако не всегда они в полной мере наделены этими достоинствами, хотя, как правило, имеют ряд качеств, необходимых для управленческой, организаторской работы. Проблема политических элит - одна из центральных в политологии и политической социологии, по(386)скольку непосредственно связана с характером и качеством полити-ческой власти, с конкретным способом ее структурирования. Анализировать политичес-кие элиты - значит искать ответ на вопросы: кто является в данном обществе реальным субъектом государственного управления и руководства, в чьих руках сосредоточена вся полнота политической власти, кто прямо или косвенно определяет характер важнейших политических решений. Качество политической власти во многом определяется качеством политических элит и их взаимоотношениями. Поведение политических элит - один из важнейших факторов развития общества в том или ином направлении, успеха или пора-жения тех или иных реформ и начинаний. Исключительно важную роль элиты играют в период радикальных социальных трансформаций. Одна из сложных проблем, с которой столкнулись бывшие советские республики - формирование нових полноценных политических элит. Отсутствие таковых является серьезным препятствием на пути создания собственной государственности, рыночных преобразований в экономике, развития демократических политических институтов. Иногда понятие политической элиты отмежевывают от более широкого понятия "политический класс". Известный английский социолог Т. Боттомор считает, "что полити-ческий класс" общества образуют все те группы, которые осуществляют политическую власть или влияние и прямо вовлечены в борьбу за политическое лидерство. Политической (или правящей) элитой является только одна из этих групп, объединяющих тех, кто реально осуществляет политическую власть в данном обществе в данное время [См.: Bottomore Tom. Elites and society.- London and New York, 1993.- P.7]. Следовательно, по мнению Т. Боттомора, состав политической элиты относительно легко определить: она включает членов правительства и высшей администрации, военных руководителей и, в некоторых случаях, представителей политически влиятельных знатних (аристократи-ческих) семей и руководителей могущественных экономических предприятий. Границы политического класса определить несколько сложнее. В него входит, конечно, политическая эли(387)та, но он также может включать и "контрэлиты", состоя-щие из лидеров политических партий, отстраненных от власти, руководство профсоюзов, организаций предпринимателей, интеллектуалов, активно участвующих в политике и т. д. "Политический класс, таким образом, состоит из групп, которые могут в определенной мере сотрудничать, конкурировать или конфликтовать друг с другом" [Там же]. Термин "политический класс", однако, не получил широкого признания в современ-ной научной литературе. Большинство авторов предпочитают говорить и писать о политических элитах (одной или нескольких, в зависимости от конкретного социально-политического контекста), объединяющих тех, кто прямо или косвенно влияет на ход дел в обществе. В рамках каждой из них и, прежде всего, правящей элиты, многие авторы различают "политиков" (высшее руководство, принимающее стратегические решения) и "функционеров" (высших чиновников), отношения между которыми являються сложными и неоднозначными. В определенных ситуациях и при определенных обстоятельствах "чиновники" играют не вспомогательную, а основную роль в подготовке и принятии важнейших решений и являются реальными носителями политической власти и политиче- ского влияния. Политическую элиту современного общества не следует отождествлять с многочис-ленной армией функционеров, образующих государственный аппарат, исполни-тельные органы местного самоуправления, аппарат и активистов политических партий, общест-венных движений и организаций. Эти люди не принимают фундаментальных политичес-ких решений и не являються самостоятельными субъектами власти - они лишь рабочий инструмент, которым пользуются элиты, проводя в жизнь свои собственные решения и планы. Политическую элиту нельзя ограничивать и кругом людей, занимающих высшие командные, административные посты в государстве или других политических институтах и имеющих официальные полномочия принимать решения. Решения могут приниматься в другом месте и другими людьми и быть продиктованы тем, кто наделен правом легитимизации данного решения. Дело в том, что какая-то часть политической элиты может (388) находиться в "тени", но тем не менее активно влиять на государственную политику и обладать реальной властью. Определить поэтому границы политической элиты, ее реальный персональный состав - всегда сложная и трудная задача, как и эмпирическое исследование поведения элиты в целом. Нелегкое дело и теоретическая интерпретация феномена политической элиты. Политологи спорят по поводу того, какова конкретная композиция политической элиты, каковы ее функции в обществе, как их следует оценивать (положительно или отрицательно). Нет согласия по вопросу о количестве элит. Само существование политических элит не для всех политологов - бесспорный факт. Специалисты часто расходятся во мнении о том, насколько замкнуты или открыты политические элиты, насколько консервативно или прогрессивно они настроены, каким образом они взаимодействуют с неэлитами. Но, в большинстве своем, они исходят из того, что политические элиты - особые социальные организмы, которых отличают: а) максимальная концентрация власти (в рамках общества в целом или одного из его основных сегментов); б) рекрутирование новых членов преимущественно из высших слоев общества, то есть узкая социальная база; в) определенный уровень внутренней сплоченности и взаимосвязанности; г) общность политических взглядов и убеждений; д) общие интересы и стремления. Таким образом, элита - не совокупность индивидов, действующих каждый самостоятельно. Это люди, близкие по происхождению, интенсивно взаимодействующие и (как правило) имеющие общие ценности, приверженности и цели. Специфика элиты удачно суммирована Дж. Мизелем формулой "трех С" – group consciousness (групповое сознание), coherence (сплоченность), conspirancy (общие стремления) [См.: Mizel J. The Myth of the Roiling class: Gaetano Mosca and the "Elite".- Ann Arbor: University of Michigan Press, 1962.- P.4]. Феномен политических элит вот уже на протяжении более ста лет привлекает внимание политологов и социологов, стремящихся осмыслить его природу, характер, социальную роль, конкретные формы и типы функционирования. (389) 2. РАННИЕ ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ Термин "элита" возник в XVII веке для обозначения превосходного качества каких-либо предметов или товаров, чего-то наилучшего, совершеннейшего. Позже он стал применяться для обозначения отборных социальных групп, таких, как наиболее подготовленные воинские части или высшие слои аристократии. В лексикон социальных и политических наук термин вошел в конце XIX - начале XX века, благодаря работам двух итальянских социологов: Вильфредо Парето и Гаэтано Моска. Вопреки утвердившимся к тому времени либеральным политическим доктринам о преимуществах и необходимости демократического управления обществом, выражающим волю всего народа или большей его части, оба социолога считали, что большинство населения никогда не управляло и никогда не сможет управлять обществом. В любой социальной системе, в любой исторический период существует узкий слой людей, которые, благодаря контролю над ключевыми ресурсами и своему положению в обществе, концентрируют в своїх руках всю власть и управляют остальной частью общества. В. Парето понимал под элитой тех людей, которые добились наивысших достижений в своей среде деятельности (неважно, какая это среда). Он подразделял элиту на "правящую элиту", то есть тех, кто прямо или косвенно вносит решающий вклад в управление обще- ством, и на "не-правящую элиту". Население, таким образом, состоит из двух страт (слоев): 1) низшая страта, "не-элита" и 2) высшая страта, элита, которая, в свою очередь, делится на: а) правящую элиту и б) неправящую элиту [См.: Pareto V. Treafise on General Sociology.N. Y.: Dover, 1963.- P. 1423- 1424]. Анализируя элиты, Парето использовал "психологический" подход. Социальное поведение людей он считал обусловленным психологическим фактором, точнее, преобладающими в их сознании психологическими структурами, которые он называл "дериватами" и "резидиумами" [См. об этом детальнее: Арон Р. Основные этапы развития социологической мысли. М.: Прогресс, 1993.- С. 424 - 444, 451 - 463]. Некоторые из них определяют решительный, агрессивный, сило (390) вой стиль поведения членов политической элиты. Их Парето называл "львами". Другие же детерминируют гибкий, комбинационный стиль, присущий "лисам". Элиты руководствуются в своем поведении осознаваемыми собственными интересами, тогда как действия не-элиты (масса) мотивируется чувствами. Поведение массы преимущественно эмоциональное, тогда как элита способна к более рациональному осмыслению социальных ситуаций и управляет массой, спекулируя на ее чувствах. Правящая элита находится в состоянии медленной, но постоянной трансформации. "Львы" понемногу утрачивают способность и готовность применять силу в защите своих интересов. В составе элиты постепенно становится больше индивидов, предпочитающих не подавлять не-элиту силой, а приобретать ее расположение. К власти вместо "львов", постепенно приходять "лисы", но тем самым элита становится уязвимой для новых "львов", которые силой снова берут власть, чтобы впоследствии снова уступить ее "лисам". Этот процесс Парето назвал "циркуляцией элит". Гаэтано Моска предложил другой подход к проблеме, получивший название "орга-низационного". Он, как и Парето, отмечал неизбежность деления любого общества на пра-вящее меньшинство и управляемое большинство: "Среди постоянных фактов и тенден-ций, обнаруживаемых во всех политических организмах, один настолько очевиден, что различим невооруженным глазом. Во всех обществах - начиная со слаборазвитых об-ществ, которые едва достигли низших пределов цивилизации, и вплоть до наиболее разви-тых и могущественных - возникают два класса людей - класс, который управляет, и класс, которым управляют. Первуй класс, всегда менее многочисленный, выполняет все полити-ческие функции, монополизирует власть и наслаждается преимуществами, которые эта власть приносит, в то время как второй, более многочисленный класс, управляется и конт-ролируется первым, тем или иным, более или менее законным, более или менее произ-вольным и насильственным способом"[Mosca G. The Ruling Class.- N. Y., 1939.- P.50]. Ключ к пониманию руководящей роли элиты Моска видел в способности меньшинс-тва быть организован (391)ным.Чтобы занять место в элите, нужно быть обладателем (или казаться им) некоторых атрибутов, високо ценимых в этом обществе. Такими атрибутами могут быть богатство, озабоченность общественным благосостоянием, военная доблесть или статус в религиозной иерархии. Однако способность элиты контролировать общес-тво зависит от ее способности объединяться в единую силу, выступать единым фронтом против других сил в обществе. Меньшинство, согласно Моска, имеет преимущество, бла-годаря тому, что оно есть меньшинство. Небольшой группе всегда легче организоваться. Ее внутренние каналы коммуникации и информации более просты. Ее члены могут бюст-рее осуществлять контакты между собой. Как результат, небольшое меньшинство может быстро согласовать общие действия и создавать впечатление полной солидарности в своих заявлениях и действиях. Изменяющиеся обстоятельства вызывают незамедлите-ль-ную реакцию группы, которая хорошо организована, в то время как менее организован-ные соперники, или основная масса населения, действуют вразброд в поисках должной реакции на изменившиеся обстоятельства. Организованное меньшинство, поэтому, всегда сильнее неорганизованного большинства. Моска так это формулирует: "Власть (мощь) любого меньшинства непреодолима для любого индивида в составе большинства, "кото-рый стоит в одиночестве перед тотальностью организованного меньшинства"[Там же.- С.53]. Моска больше внимания уделял неоднородности элиты, высшего слоя политичес-кого класса. Он подчеркивал, что политическая элита представляет интересы определен-ных социальных сил, и отмечал, что в современном мире элиты тесно связаны с остальной частью общества, прежде всего, через низший слой политического класса, так называемый "новый средний класс". Моска исходил из наличия существенного различия между современными демократиями и другими типами политической организации общества, указывал на более сложный характер взаимодействия между управляющим меньшинст-вом и управляемым большинством. Циркуляцию элит он объяснял не только психолог-гическими, но и социальными факторами: перегруппировкой социальных интере-сов, возникновением новых социальных сил с новыми социальными интересами и т. д. (392) Последователь Г. Моска Роберт Михельс в своїй книге "Политические партии" рас-сматривает более обстоятельно те положения, которые Моска выдвинул, но не развил в полной мере. Михельс был согласен с тем, что контроль со стороны элиты возможен толь-ко благодаря ее организованности. Но он пошел дальше, утверждая, что сама структура любого организованного общества вызывает необходимость в элите. Михельс сформу-лировал гипотетический закон, управляючий любыми социальными организациями – знаменитый "железный закон олигархии" и проверил его на примере организаций, кото-рые должны были менее всего подходить под этот закон - на европейских политичес-ких партиях в годы перед Первой мировой войной. Эти партии провозглашали равенство и демократию в своей внутренней организации, рассматривали своих лидеров только как проводников воли партийных масс, и предусматривали различные организационные механизмы, обеспечивающие ответственность лидеров. Однако, как считал Михельс, даже такие организации, стремящиеся предотвратить контроль со стороны элиты, подчинены "железному закону олигархии". Михельс не сформулировал строго этот закон, но его смысл в том, что в любой организации любого масштаба руководители становятся необхо-димыми для ее успеха и сохранения. Природа организации такова, что она наделяет властью и преимуществами группу лидеров, одновременно давая им возможность не подлежать контролю, а значит и не быть ответственными перед членами организации, даже там, где руководители избираются. Такая ситуация определяется как психологичес-кими, так и организационными факторами, причем последние неизмеримо важнее. Михельс доказывал, что любая совместная человеческая деятельность, когда она достига-ет масштаба и сложности, заслуживающих названия "организации", требует некоторых профессиональных специальных знаний и умений для того, чтобы не быть разрушенной. Контроль над организацией оказывается в руках небольшой чгруппы людей, обладающих такими знаниями и умениями, способных эффективно управлять ее деятельностью. А дальше "власть умножает власть". Михельс признавал и роль психологических факторов в образовании элит. К тако-вым он относил апатич(393)ность большинства людей по отношению к политике. Большинство людей проявляют интерес к политике, только если это каким-то образом связано с их личными интересами. Они не знают, как работает политическая система. Такие люди, считал он, имеют психологическую потребность быть руководимыми и готовы возложить политическую ответственность на других. Апатия, подчиненность и безразличие обеспечивают идеальные условия для тех немногих, кто хочет руководить и имеет для этого организаторские способности. Хотя Михельс ограничил свой анализ жизнью политических партий, закон олигар-хии, по его убеждению, применим к любым организациям, включая и государство. Демократия в том смысле, что государством управляет весь народ или его большинство, невозможна. При любой демократии главные решения будут приниматься могущес-венной олигархией. Правда, по Михельсу, ограничивать олигархические тенденции и способствовать (хотя и ограниченно) демократии может появление и существование нескольких соперничающих партий (каждая руководима своей олигархией), конкуренция которых обеспечивает в какой-то мере косвенное влияние населения, чьей поддержки эти партии стремятся добиться. Итак, некоторым гарантом демократии может быть сотерни-чество олигархий. Болем поздние исследования показали, что "железный закон олигархии" Михельса в определенной мере преувеличение. В частности, детальное исследование деятельности норвежских партий показало, что отношения между лидерами партии и членами партии не столь однозначны (как это выглядело по Михелъсу), что лидеры прислушиваются к мнению рядовых членов и учитывают их интересы. "Железный закон олигархии" следовало бы переименовать в "резиновый закон олигархии" [Valen Henry and Katz Daniel. Political Parties т Norway: A Community Study.- Oslo, 1967.- P.98]. Основные положения классических ранних теорій политических элит можно подытожить следующим образом: 1. Согласно классическим теориям элиты в современных (индустриальных) общест-вах богатство, социальный статус и политическая власть определяют и усиливают друг друга. Те, кто принимает политические решения и осуществляет политическую власть, проис (394) ходят из привилегированных слоев и не представляют общественность. Социальная база высшей власти никогда не является широкой. 2. Элита - организационно оформленная, сплоченная, взаимосвязанная, организован-ная группа. Это позволяет ей монополизировать и удерживать политическую власть, тогда как массы дезорганизованы и разобщены. 3. Элите присуще стремление к консенсусу относительно желательного устройства общества и организации власти. Консенсус обусловлен ее решимостью сохранить свое господствующее положение. Он распространен как на фундаментальные ценности и верования, так и на интерпретацию правил политической игры. 4. Чтобы пользоваться поддержкой масс, элита на словах демонстрирует свою приверженность демократическим идеалам, но на самом деле она консервативна и презирает массы. Ранние теории политической элиты вступили в противоречие с получившей широкое распространение на рубеже XIX - XX веков марксистской концепцией решающей роли народных масс в истории. Они противостояли социалистическим доктринам и в более об- щем смысле, показывая, что обществом управляет (правит) не класс, обладающий іконо-мической или военной властью, а элита, в силу особых достоинств своих членов. Иными словами, политическая власть производна не от экономической и военной власти опреде-ленного класса, а от индивидуальных качеств, достоинств людей, образующих элиту. Эти теории поставили также под вопрос демократический оптимизм либеральных концепций, доказывавших принципиальную возможность и необходимость справедливого распределения власти между всеми гражданами общества, равного доступа людей к управлению общественными делами. Основатели теории элит весьма скептически относились к демократическим идеалам, считая их, в принципе, неосуществимыми, низко оценивали действенность выборов как демократического механизма формирования власти и контроля за ней. Элита сама собой выражает, определяет результаты выборов, периодически обманывая массы во время избирательных кампаний. (395) "Когда мы говорим, что избиратели "выбирают" свого представителя, мы используем очень не точный язык. Истина в том, что он сам себя избирает посредством избирателей, и если это выражение подходит не ко всем случаям, то можно уточнить его, сказав, что его выбирают его друзья" [Mosca G. The Ruling Class.- 1939.- P. 25]. Элиты не верят в демократию, но притворяются заинтересованными в общественных делах и прибегают к обману в стремлении получить поддержку общественности. Начиная с XIX века развивался и другой подход к феномену элит, согласно которому их существование не считалось непреодолимым препятствием для демократического раз-вития общества. Уже в книге А. де Токвиля "Демократия в Америке" обсуждаются условия, ограничивающие тенденции узурпации власти элитой. Токвиль считал, что с ликвидацией аристократического неравенства, свойственного феодальному обществу и обеспечивающего определенный плюрализм центров власти и политического влияния, существенно возрастает опасность сосредоточения власти у небольшой группы людей, прежде всего, бюрократического центрального правительства. Токвиль называл пять условий, препятствующих "демократическому деспотизму": 1) разделение полномочий между различными органами власти и управления; 2) сильное местное самоуправление; 3) разделение федеральной власти на исполнительную, законодательную и судебную и строгое разграничение властных полномочий между федеральным правительством и правительством штатов; 4) свобода и независимость прессы; 5) свобода ассоциаций, наи-более существенное, по его мнению, из всех условий. Свобода объединения граждан в различные организации, движения, с одной стороны, препятствует социальной атомиза-ции индивидов, с другой стороны, она мешает монополизации экономических и социаль-ных функций центральным правительством [См.: Токвиль А. де. Демократия в Америке.- М.,1992.- С.214 - 237.]. Французский социолог Э. Дюркгейм в своей известной работе "Профессиональная этика и гражданская мораль" писал, что функции правительства способна осуществлять небольшая группа людей, которые могут, не подавляя остальных граждан, представлять их на(396)сущные интересы.Условием для этого служит существование в обществе профессиональных ассоциаций, возникающих в связи с разделением труда. Правительство чинит произвол в той мере, в какой неразвиты так называемые "вторичные группы", то есть группы, которые, согласно Дюркгейму, являются посредниками между государством и человеком. В современных обществах, считал он, такие группы лучше всего представ-лены профессиональными ассоциациями. Они, а также политические партии, обеспечи-вают двустороннюю коммуникацию между управляющими и управляемыми, а также широкие контакты между государством и другими элементами общества. Промежуточную позицию между консервативными и демократическими теориями элиты занимали суждения немецкого социолога К. Мангейма. В книге "Идеология и утопия" он рассматривал элитистские теории как фашистские по своей природе. В более поздних работах он несколько изменил свою точку зрения. В книге "Человек и общество в эпоху Реконструкции" он рассматривал индустриальное общество как движущееся от классовой организации к элитарной системе. Иерархия общественной системы может, по Мангейму, определяться уже не только "кровью" или "собственностью", но также инди-видуальными достоинствами и достижениями. Позже он так обозначит соотношение эли-тизма и демократизма: "Практическое осуществление политики находится в руках элиты. Но это не значит, что общество не является демократическим. Для демократии достаточ-но, чтобы индивидуальный гражданин, хотя и не принимающий прямого участия в работе правительства, имел по меньшей мере возможность давать почувствовать свои стремле-ния с определенными интервалами" [Mannheim К. Essays on Sociology of Culture. - London, 1962.- P. 179]. Немецкий социолог полагал, что элиты открыты, благодаря персональной квалифи-кации людей и социальной мобильности. По его мнению, возможно демократическое рекрутирование политической элиты, уменьшающее дистанцию между ней и остальным обществом, обеспечивающее постоянную связь между ними. К. Мангейм считал необхо-димым и возможным существование ответственных элит, исповедующих гуманистичес-кие ценности. (397) |