История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В.С Учебник 2004 -944с. История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В. В. С. Нерсесянца
 Скачать 5.72 Mb.
|
|
Государство и право как надстроечные явления. Суть истори- ко-материалистического подхода к государству и праву состоит в понимании этих образований в качестве надстроечных по от- ношению к экономической структуре общества. Уподобление государства и права надстройке — исследовательский прием, призванный доказать наличие того факта, что данные явления коренятся в «материальных жизненных отношениях», опирают- ся на «реальный базис» и в своем бытии зависят от него. «Реальный базис», производственные отношения не только лежат в основании политической и юридической надстройки, но и образуют ее условие, определяют ее саму. «Способ произ- водства материальной жизни обусловливает социальный, поли- тический и духовный процессы жизни вообще». К государству и праву от экономической структуры идет и линия причинно- следственной зависимости. Конечную причину и решающую 692 Глава Западная Европа в XIX в. движущую силу всех важных исторических событий марксизм находит в экономическом развитии общества. По словам Эн- гельса, «конечных причин всех общественных изменений и по- литических переворотов надо искать... в изменениях способа производства и обмена...». Наряду с отмеченными отношениями детерминации поли- тико-юридические институты связывают с экономической структурой и зависимость соответствия. «Возьмите определен- ную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определен- ную организацию семьи, сословий или классов — словом, оп- ределенное гражданское общество. Возьмите определенное гра- жданское общество, и вы получите определенный политиче- ский строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества» (К. Маркс). Объясняя архитектонику и развитие всякой общественной формации в основном произ- водственными отношениями, Маркс и Энгельс постоянно про- слеживают соответствующие этим производственным отноше- ниям надстройки. Указанное соответствие носит форму своеоб- разного повторения в надстройке некоторой суммы признаков, композиции, ритмов движения, присущих базису и «трансли- руемых» им «наверх». Сходство, параллелизм, обнаруживаемые между базисом и надстройкой, не стирают, понятно, специфи- ки каждого из этих явлений, не ведут к утрате ими собственно- го социального качества. Марксизмом утверждается, что «реальный базис» (экономи- ка) всегда остается первичным и определяющим моментом для по- литической и юридической надстройки. Это — всеобщий закон. Конкретные его воплощения от эпохи к эпохе меняются. На- пример, детерминация буржуазной государственности капита- листической экономикой не является по своим мето- дам, социально-психологическим рычагам и прочим факторам копией детерминации государств античного мира производст- венными отношениями того времени. Даже в границах одной общественно-экономической формации решающее воздействие производственных отношений на государственный строй осу- ществляется на ее начальных этапах по-другому, нежели тогда, когда она клонится к закату. Дело тут в историческом «перепа- де» состояний самой экономики, вследствие чего один и тот же экономический базис обнаруживает в своем проявлении, в сво- ем влиянии бесконечные вариации и градации. 8. Марксизм 693 обладая монополией влияния на надстройку, «царство экономических отношений» к тому же оказывает на нее ре- шающее воздействие по общему правилу косвенно и лишь «в конечном счете». Его определяющая роль реализуется через массу причинно-следственных связей с другими сторонами об- щественной жизни (социальными закономерностями, взаимо- отношениями классов, историческим опытом и традициями культуры, внешнеполитическими условиями и т. д.). Идея детерминации надстроечных учреждений экономиче- ским базисом неразрывно связана с идеей относительной само- стоятельности и постоянной активности надстройки (государ- ства и права в особенности). Обе эти идеи естественно допол- няют друг друга; их единство образует теоретическую модель соотношения политико-юридических систем и социально-эко- номической структуры классового общества. Сущность такого состояния, как относительная самостоя- тельность, выявляет Марксова формула: «внутренняя зависи- мость и внешняя самостоятельность». «Внешняя самостоятель- ность» имеет несколько граней. Она обнаруживается в движе- нии надстроечных институтов согласно законам, лишь им одним свойственным, в обратном воздействии этих институтов на базис способом, только им одним присущим. Ее характери- зует прохождение каждой частью надстройки своих специфиче- ских фазисов развития. Относительная самостоятельность учреждений надстройки растает из общественного разделения труда и связанных с ним процессов постепенной дифференциации и обособления разнород- ных социальных функций. Вокруг указанных функций концен- трируются автономизирующиеся области общественной жизни (в частности, государство и право). Эти сферы отличаются по содержанию, типическим признакам, занимаемому в обществе месту, поскольку различна природа лежащих в их основе соци- альных функций. Классовый характер государства и права. Марксистский взгляд на классовый характер государства и права произведен от историко-материалистического понимания природы соци- альных классов и их взаимодействия. Благодаря этому понима- нию делается очевиднее укорененность государства и права в «материальных жизненных отношениях», нагляднее проступа- ет объективная общественная потребность в них на некоторых 694 Глава Западная Европа в XIX в. этапах истории, яснее становятся закономерности происходя- щих в них изменений и т. д. Классовая общественно-экономическая формация, согласно марксизму, непременно передает политической и юридической надстройке качество классовости, в котором заключено два ря- да свойств. Один ряд — абстрактные, общие моменты, характе- ризующие всякое государство и всякое право. К таким момен- там марксизм относит: обусловленность факта существования политической и юридической надстройки наличием социаль- ных классов, определяемость формы государства и права про- цессами взаимодействия классов, зависимость направлений и методов деятельности аппарата государства, способов реали- зации права от соотношения классовых сил и т. д. Второй — свойства, порождаемые конкретно-исторической спецификой определенной классовой формации. В числе этих свойств: тип связи законодательной, исполнительной и судебной властей (если таковые как-то разграничены), принципы построения, комплектования и функционирования аппарата государства, порядок нормотворчества, средства обеспечения соблюдения официальных предписаний и т. п. Одновременно с выработкой понимания классовости поли- тической и юридической надстройки как сложного социально- го качества Маркс и Энгельс ввели различение организацион- но-институциональных аспектов надстройки и направленности ее практического действия. Вводя различение подобного плана, Маркс и Энгельс исходили из того, что множество институтов государства и права благодаря своим структурным и общефунк- циональным характеристикам может служить не одному толь- ко, а нескольким разным классам может быть про- водником политики различных классов. В условиях разделения общества на противоположные классы жизнедеятельность политической и юридической надстройки, взя- той во всех ее измерениях, пронизывает и определяет интерес гос- подствующего класса. Данный интерес присутствует как в вы- полнении этой надстройкой сугубо принудительных акций, прямо обусловленных наличием классовых антагонизмов, так и в выполнении ею «общих дел, вытекающих из природы всякого общества». Марксизм рассматривает обе упомянутые роли государства и права в их неразрывном единстве, т. е. в таком их состоянии, в каком они находятся в практической, эмпирической жизни. 8. Марксизм 695 Лишь во взаимообусловленности одной роли другой можно точно распознать всю истину каждой из них. Заведование об- щими делами общества и выполнение функций механизма, ис- пользуемого господствующим классом для подавления классовых противников, — вовсе не параллельно совершаю- щиеся процессы: у них есть множество точек соприкосновения и пересечения. «Специфические функции», возникающие из противопо- ложности между государственной машиной и народом, претво- ряются в жизнь и через управление общими делами, через об- щесоциальную деятельность эксплуататорского государства. Не бывает в классовом обществе классово безразличного функцио- нирования государственности, законодательства; не бывает классово нейтральных ролей государства. Этой мыслью про- никнуты все произведения Маркса и Энгельса, так или иначе обращенные к социально-политической и политико-юридиче- ской проблематике. В марксизме классовая борьба выступает одной из важней- ших закономерностей бытия общества, расколотого на антаго- нистические классы. Ничто сколько-нибудь существенное в со- циальной жизни такого общества (тем более линия поведения господствующего класса, природа государства и права и т. п.) не может быть объяснено и понято вне контекста классовой борьбы. В значительной мере из-за нее аппарат государства оказыва- ется учреждением, легитимно осуществляющим целенаправленное насилие в обществе. Выделение и акцентирование в природе го- сударства его принуждающего начала закономерно для марксиз- ма. Изображение государства в качестве органа институциона- лизированного насилия «подсказывается» Марксу и Энгельсу их представлением об истории цивилизованного общества как процессе, в основном «сотканном» из антагонизмов, стимули- руемом борьбой противоположностей, наполненном стихией всяческих битв (внешних и внутренних) и проч. В «Манифесте Коммунистической партии» подчеркнуто, что добившийся своего политического господства пролетариат осу- ществит (наряду с другими мерами) деспотическое вмешатель- ство в право собственности и в буржуазные производственные отношения, сосредоточит все производства в руках го- сударства, централизует транспорт и кредит, введет одинаковую принудительность труда для всех и создаст промышленные ар- 23 История и учений 696 Глава Западная Европа в XIX в. мии (милитаризация труда рисовалась тогда авторами «Мани- феста» одним из способов его организации). Пролетариат «в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения». До тех пор пока все производ- ство не сосредоточится в руках «ассоциации индивидов», пуб- личная власть сохраняет свой политический характер. «Поли- тическая власть в собственном смысле слова — это организо- ванное насилие одного класса для подавления другого», «Насилие, — отмечает Маркс в «Капитале», — является по- вивальной бабкой всякого старого общества, когда оно бере- менно новым. Само насилие есть экономическая потенция». Политического аспекта насилия, продуцируемого государством, касается Энгельс. Он пишет: есть лишь преходя- щее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противни- ков... пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нужда- ется в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство как таковое перестает существо- Это высказывание Энгельса Ленин считал «одним из са- мых замечательных, если не самым замечательным рассуждени- ем в сочинениях Маркса и Энгельса по вопросу о государстве». Из слов Энгельса вытекает, что государство, которое пролета- риат использует в целях насильственного подавления против- ников рабочего класса, не признает свободу для них. Но обес- печивает ли оно (в состоянии ли обеспечить) свободу самому пролетариату? Ведь давно и хорошо известно непреложное пра- вило: всякий раз, когда под вопрос ставится та или другая сво- бода (не говоря уже об изъятии из сферы свободы, насильст- венном подавлении определенной социальной группы), ставит- ся под вопрос и свобода вообще. И об этом писал не кто иной, как Маркс. Помимо карательно-репрессивной функции государства Маркс и Энгельс отчасти выявили и иные социальные свойст- ва, иные (напрямую не связанные с насилием) способы жизне- деятельности. Однако в идеологии революционного социали- стического движения почти вся совокупность воззрений Марк- са и Энгельса на природу государства была сведена к формуле: «государство — организация для систематического насилия од- ного класса над другим (одной части населения над другой)». 8. Марксизм 697 Социалистическая революция и диктатура пролетариата. Сущ- ность марксистской политической теории может быть усвоена лишь в том случае, если будет понята необходимость диктатуры одного класса для всякого классового в том числе и того общества, в котором станет господствовать пролетариат. Фундаментальный характер идеи пролетарской диктатуры в общей системе марксистских воззрений на государство и пра- во усматривается прежде всего из такой ее оценки самими соз- дателями этого направления коммунизма. Маркс посчитал нужным указать именно эту идею в качестве сердцевины тех главных открытий в области социального знания, которые бы- ли сделаны лично им: «Классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата». Тот факт, что идея диктатуры пролета- риата действительно является одной из центральных в политиче- ском учении марксизма, объективно подтверждается неизмен- ным ее присутствием в творчестве Маркса и Энгельса. Оба они обращались к ней, использовали ее на протяжении всей своей практической и теоретической деятельности. Не всегда идея эта воплощается в словах «пролетарская дик- татура», «диктатура рабочего класса» и т. п. Поначалу данные формулы не были еще найдены. Когда же они были взяты на вооружение, то случались обстоятельства, делав- шие употребление названных словосочетаний нецелесообраз- ным по соображениям тактики. Однако сама идея революцион- ной диктатуры пролетариата красной нитью проходит через все учение марксизма государстве и праве, образуя его лемый определяющий признак. Маркс утверждает, что «покуда существуют другие классы, в особенности класс капиталистический, покуда пролетариат с ним борется (ибо с приходом пролетариата к власти еще не исчезают его враги, не исчезает старая организация общества), он должен применять меры насилия...». С приходом пролетариата к власти радикально меняются ус- ловия, которые влияют на выбор тех или иных конкретных способов продолжения и углубления революционного процес- са, свершающегося в борьбе классов. По мнению Маркса (раз- делявшемуся также Энгельсом), пролетариат очень заинтересо- ван в создании обстановки, которая позволяет этой классовой борьбе «проходить через свои различные фазы наиболее рацио- нальным и гуманным путем». Есть ли противоречие между та- ким мнением, высказываниями о желательности, выгодности 698 Глава Западная Европа в XIX в. для рабочего класса мирной и легальной революции и тезисом относительно жесткой необходимости «применять меры наси- лия», покуда не устранена «старая организация общества»? Противоречия здесь нет. Насилие, учиняемое над индивидом, группой, общностью, выступает обычно в разных ипостасях и имеет место там, где так или иначе попирается равенство всех людей перед законом. Насилие может быть грубым, непосред- ственным, физическим: порабощение, грабежи, внесудебные расправы и т. п. Но может выражаться и в менее острых (не- редко официально санкционируемых) формах: ограничение свободы, ущемление в правах, экономический и идеологиче- ский прессинг, другие виды дискриминации. Эти формы не ме- нее действенны, чем прямой произвол. Живым примером диктатуры рабочего класса была для Марк- са и Энгельса Парижская коммуна Они высоко ценили ее как рождающуюся систему «управления народа посредством самого народа». Есть в суждениях Маркса и Энгельса, одоб- ряющих действия парижских коммунаров по налаживанию но- вой организации власти, такое, что не укладывается в систему представлений о демократически-правовом устройстве государ- ства. С точки зрения Маркса, Коммуна явила собой образец не парламентарной, а работающей корпорации, одновременно «и законодательствующей и исполняющей законы». Следова- тельно, Коммуна упразднила принцип разделения властей. А это неизбежно ведет к монополизации власти, которая на- прочь исключает правовые формы осуществления «управления народа посредством самого народа». Идея соединения в одном органе как законодательной, так и исполнительной властей стала одним из краеугольных камней большевистской ции Советов. Судьбы государства и права в коммунистической формации. Помимо социально-классовых и собственно внутринаучных причин, побуждавших Маркса и Энгельса заниматься вопросом о будущем государства и права, имелся еще один момент — идеологический, требовавший пристального внимания к данно- му вопросу. Существенным компонентом идейно-политиче- ской жизни гг. XIX в. являлись всевозможные проекты устройства власти в свободном от эксплуататорских порядков мире, выдвинутые теоретиками утопического социализма, анархизма и т. п. По этим проектам общественное мнение су- дило о намерениях коммунистов; в немалой степени через них 8. Марксизм 699 определялось отношение к коммунистическому движению. Та- кое положение вещей придавало Марксу и Энгельсу дополни- тельный импульс обрисовать вероятное состояние публичной власти в условиях предвозвещенной ими коммунистической формации. Маркс и Энгельс считали, что публичная власть есть функ- ция управления обществом. Она реализует сознательно осу- централизованное согласование индивидуальных поведений и придает всей этой бесконечной массе действий ориентацию, целесообразную для данной социальной системы. Специфические орудия и способы публичного властвования меняются от эпохи к эпохе, будучи детерминированы различ- ными комплексами господствующих производственных отно- шений, разными типами социокультуры и т. д. Непреходящей остается потребность любого общества в публичной власти. Свое понимание судеб власти при коммунизме Маркс и Эн- гельс развивают, отправляясь от этих позиций. В «Манифесте Коммунистической партии» указывается: «Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все про- изводство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер». Труд- но выразительнее и однозначнее изложить мысль о «продолже- нии» публичной власти в том обществе, где будут преодолены «классовые различия и все производство сосредоточится в ру- ках ассоциации индивидов». Маркс и Энгельс не ограничива- ются здесь формулированием только этой мысли. Они предска- зывают неизбежность изменения характера публичной власти в будущем обществе (утраты ею черт политической власти). Опи- сываются также условия и время, при которых закономерно произойдет окончательное сбрасывание с публичной власти ее политических покровов. Перемены, которые предстоят публичной власти, Маркс прямо ставит в зависимость от развития коммунистической формации в целом. В исторической эпохе, которую откроет акт ниспровержения классового господства буржуазии, Маркс раз- личает три периода: 1) переход от капитализма к первой ступени коммунистического общества — социализму; 2) первую (низ- шую) фазу коммунистического общества; 3) высшую фазу ком- мунизма. В политическом плане переход от капитализма к со- циализму специфичен тем, что государство данного периода должно орудием диктатуры пролетариата, его социальной 700 Глава 18. Западная Европа в XIX в. власти и решать задачи, обусловливаемые продолжающейся классовой борьбой, сопротивлением свергнутых классов, иско- ренением частной собственности, строительством социалисти- ческого общества. На первой ступени коммунистической формации (при со- циализме) картина иная: средства производства уже вышли из частной собственности и принадлежат всему обществу, нет больше эксплуататорских классов, и поэтому ческое насилие (т. е. подавление какого-либо класса) делается ненужным; но государство на этой ступени сохраняется («госу- дарственность коммунистического общества»). Что касается ха- рактеристики Марксом политического аспекта высшего этапа коммунизма, то именно она содержит предвидение полного от- мирания государства. В конспекте книги М. А. Бакунина «Государствен- ность и анархия» Маркс высказывает предположение, что с полной победой рабочего класса (ликвидацией частнособствен- нических отношений и устранением из жизни общества соци- альных антагонизмов) классовое господство пролетариата за- кончится. Но вовсе не закончится после этого бытие государст- венности. Таковая сохранится и будет функционировать. Ее характер, правда, существенным образом изменится: она утра- тит свой прежний «политической смысл». Хотя бытие государ- ственности не прекращается после полной победы пролетариа- та, тем не менее и у него есть конечный рубеж. Так же, как го- сударство «появляется только на определенной ступени развития общества, оно опять исчезнет, как только общество достигнет до сих пор еще не достигнутой ступени», — отмечает Маркс в г., конспектируя книгу Г. Мэна «Лекции по древ- ней истории институтов». Продолжая такой ход марксовых мыслей, Энгельс формули- рует принципиальную позицию Маркса и свою по вопросу о происхождении и отмирании государства: «Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государст- венной власти. На определенной ступени экономического раз- вития, которая необходимо была связана с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимо- стью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой сту- пени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но стано- 8. Марксизм 701 вится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчез- новением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свобод- ной и равной ассоциации производителей, отправит всю госу- дарственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором». Сегодня эти выводы и прогнозы далеко не во всем и далеко не всем представляются реалистичными. Коммунизм, полагали Маркс и Энгельс, явит собой организованный, гармоничный и планомерно развивающийся «союз свободных людей». Как никакой другой строй до него, он будет нуждаться в едином и научно обоснованном руково- дстве важнейшими аспектами общественной жизни. Орудием такого руководства, средством упорядочения и оптимизации данной социальной структуры выступит публичная власть, ко- торая получит должное предметно-материальное и организаци- онно-техническое воплощение в системе соответствующих уч- реждений, связей и процедур. Труд по руководству высокоорганизованным и планомерно развивающимся «союзом свободных людей» подобен труду «под давлением той внешней цели, которая должна быть осуществ- лена и осуществление которой является естественной необхо- димостью или социальной обязанностью, — как угодно». Учас- тие в труде по управлению делами общества превращается в долг, в социальную обязанность каждого трудоспособного че- ловека, ибо горстки «избранных», касты «государственных жре- цов», некогда почти целиком узурпировавших заведование пуб- личной властью, теперь нет. Рассеивается иллюзия, будто политика, администрирование, руководство делами общества — «это какие-то тайны, транс- цендентные функции», которые могут быть доверены исключи- тельно определенному узкому кругу лиц. Рабочие, указывает Маркс, кроме своего производительного труда должны будут сами выполнять для себя еще и труд непроизводительный (в данном конкретном случае управленческий), сделав непре- менное участие в управлении «побочной функцией многих». Красивое, но иллюзорное, невыполнимое предсказание. Поли- тика, администрирование, руководство обществом нуждаются и еще очень долго, если не всегда, будут нуждаться в деятельно- сти групп специалистов, профессионалов. 702 Глава Западная Европа в XIX в. Маркс и Энгельс подвергли критике опубликованную в из- дании общества «Народная расправа» (рупор Бакунина) статью «Главные основы будущего общественного строя». В ней гово- рилось, что при новых порядках производственная, коллекти- вистская и личная жизнь людей станет объектом самого тща- тельного регулирования. При новых порядках «стремлением каждого будет производить для общества как можно более и потреблять как можно меньше; в этом сознании своей пользы для общества будет заключаться вся гордость, все честолюбие тогдашних деятелей». Маркс и Энгельс, критикуя эти пред- ставления, находят лаконичное определение, высвечивающее самую суть модели «главных основ будущего общественного строя», — «казарменный коммунизм». «Какой прекрасный об- разчик казарменного коммунизма! Все тут есть: общие столо- вые и общие спальни, оценщики и конторы, регламентирую- щие воспитание, производство, потребление, словом, всю об- щественную деятельность, и во главе всего, в качестве высшего руководителя, безымянный и никому не известный «наш ко- митет». Несомненно, это чистейший антиавторитаризм». Они осуждают сей коммунистический порядок, провозглашающий добродетелью жертвенность и аскетизм, подменяющий рацио- нальную организацию общественной жизни установлением контроля за каждым шагом членов общества, прячущий от глаз общественности, от трудящихся центральные учреждения вла- сти. Однако остается неясным, как конкретно удастся, по Мар- ксу и Энгельсу, избежать пришествия «казарменного комму- низма», если пролетарии уничтожат мир частной собственно- сти, если в ходе коммунистической революции те, кому в ней нечего терять, кроме своих цепей, насильственно ниспроверг- нут весь существующий общественный строй. Ведь создатели «научного социализма» не предусмотрели конституирования в постбуржуазном обществе правового государства, отвергли принцип разделения властей; они ничего не говорили о необ- ходимости сохранения политического и идеологического плю- рализма, обещали в будущем преодоление «узкого горизонта буржуазного права» (а широкие горизонты какого-либо другого права не обозначили). История — самый беспристрастный и мудрый Учитель — очень строго проэкзаменовала марксистское учение о государ- стве и праве на предмет его соответствия реальностям эпохи. 9. Иеринг 703 По итогам этого нелицеприятного экзамена сегодня происхо- дит глубокая переоценка ценности и актуальности данного уче- ния. Но как бы ни видоизменялись подходы к тем или иным взглядам Маркса и Энгельса на политику, государство, право, закон, как бы ни варьировались их оценки, одно остается несомненным: эти взгляды навсегда вошли в историю всемир- ной политико-юридической мысли, составляют ее солидный пласт. Они сыграли и играют значительную социальную роль. Без всестороннего постижения марксизма невозможно предста- вить истинной картины политической и духовной жизни мира XIX и XX вв. |