Детская литература. Методика приобщения. Гриценко З.А.. Высшее профессиональное образование

• Название: Высшее профессиональное образование
• Дата: 04.09.2018
• Размер: 1.57 Mb.
• Имя файла: Детская литература. Методика приобщения. Гриценко З.А..doc
• Тип: Документы; #49767
• страница: 11 из 26

Природоведческая литература

Природоведческая литература для детей появилась поздно. В конце XVIII в. журнал Н. И. Новикова «Детское чтение для сер­дца и разума» первым стал публиковать очерки о природных яв­лениях и даже стихи, где описывались чувства, которые возника­ли у лирического героя от созерцания природы (Н. Карамзин «Ве­сенняя песнь меланхолика»).

Такое позднее обращение к теме объясняется отсутствием тра­диции: ведь древняя русская литература не знала описаний при­роды, а в случае необходимости пользовалась устойчивыми сти­листическими формулами, которые скорее свидетельствовали о каноне, нежели об индивидуальном восприятии мира природы. Так, выражение «был лес и бор велик» можно найти в различных древнерусских памятниках разного времени создания.

В устной словесности долгое время существовали рассказы о животных, на смену им пришли сказки, многие из которых сразу прижились в детской среде и удовлетворяли детское любопытство к миру животных.

Но в XIX в. стало ясно, что нужна детская природоведческая книга. Впервые это отметил В. Г. Белинский. Делая ежегодные об­зоры того, что издавалось для детей, В.Г.Белинский заметил от­сутствие «толковых книг», дающих детям знание об окружающем мире. Критик не только говорил о создании научно-познаватель­ной и учебной книги для детей, но и наметил темы, считая нуж­ным «провести ребенка по всем трем царствам природы». Он под­сказал основной способ изображения природы — одушевление, антропоморфизм: надо «...одушевить для них весь мир и всю при­роду, заставить говорить языком любви и жизни и немой камень, и порхающую по цветам бабочку. Надо дать детям почувствовать, что все это бесконечное разнообразие имеет единую душу, живет единою жизнию...».

Путь знакомства ребенка с миром природы должен быть про­стым: надо рассказать малышу о том, что окружает его, о самом обычном и каждодневном. В.Г.Белинский неоднократно указы­вал на то, какою должна быть детская природоведческая книжка: это «книжка с картинками», с «простым толковым текстом о том, как прекрасна природа», текстом, в котором представлена «науч­ная систематизация излагаемого».

Заметим, что в 40-е гг. XIX в. — время активного развития дет­ской литературы — говорится о научно-познавательной книге. О художественной литературе речи нет.

В 60-е гг. XIX в. научно-популярных книг стало так много, что Д. Н. Мамин-Сибиряк свидетельствует о них как о «ярком знаме­нии времени».

В этот период природоведческие произведения активно востре­бованы и читателями, и составителями хрестоматий. Педагоги и методисты говорят о том, что обучение ребенка следует начинать с рассказов о временах года, самом человеке, домашних и диких животных и т.д.

Не будучи довольными тем, как преподносились «натуральные знания» в детской книжке, составители хрестоматий сами сочи­няют детские произведения. Так появляется зообеллетристика Л.Толстого и К.Ушинского. Рассказы этих авторов, короткие, на­сыщенные действием, создавались в первую очередь как познава­тельные. Они знакомят маленького читателя с внешним видом, повадками, образом жизни животных и одновременно являются материалом для упражнений в технике чтения. Отсюда лаконич­ность, динамика, простота языка:
Спала кошка на крыше, сжала лапки.

Села подле кошки птичка.

Не сиди близко, птичка, кошки хитры.

(Л.Толстой «Птичка»)
Манера повествования К.Ушинского сказочная, просторечная. Звери у писателя разговаривают, имеют семью, читают книжки. Он часто пользуется фольклорными художественными средства­ми: у его петушка «...на голове красный гребешок, под носом красная бородка. Нос у Пети долотцом, хвост у Пети колесцом; на хвосте узоры, на ногах шпоры».

Занимательность этих рассказов определяется остротой ситуа­ции (Л.Толстой «Пожарные собаки», «Лев и собачка»).

Иногда писатели прибегали к переработке сюжетов произведе­ний западноевропейских авторов (Г. Гринвуд «Гектор, борзая со­бака» — Л.Толстой «Бешеная собака»).

Поскольку произведения в большей степени создавались как учебные, авторы не забывали о сообщении детям новых знаний, полезных сведений, пригодных в реальной жизни. «С подсаду охо­тятся вот как, — пишет Л.Толстой в рассказе «Фазаны», — пустят дворовую собачонку в лес и ходят за ней. Когда собака найдет фазана, она бросится за ним. Фазан взлетит на дерево, и тогда собака начинает на него лаять. Охотник подходит на лай и стреля­ет фазана на дереве».

Благородная цель развития маленького человека была важной для писателей-педагогов. Но не менее важными были и воспита­тельные цели. К. Ушинский одним из первых в детской литературе отметил нравственное воздействие природы на человека («Дети в роще»). Рассказ К.Ушинского психологически точен. Автор оду­шевляет природный мир, зная, что именно таким, живым, себе подобным, воспринимают его дети. Моральные сентенции писа­теля не кажутся назойливыми, потому что их носителем является не автор рассказа, а малиновка, белка, ручей. Анимизм как осо­бенность детского мышления, представленный в этом рассказе, станет впоследствии основным художественным приемом приро­доведческой литературы.

Традиции Л.Толстого и К.Ушинского быстро прижились, и в обзорах 80-х гг. XIX в. природоведческие рассказы, рекомендован­ные для чтения маленьким детям, фигурируют часто. Их сочиня­ют и переводят. В них отмечается хорошее знание авторами есте­ственной среды обитания, привычек, образа жизни животных и птиц. Рецензенты не всегда довольны тем, как используется оли­цетворение как художественный прием. Им кажется, что авторы «пересаливают» в сближении животных с людьми. Но дело в том, что ни одно из рецензируемых произведений, может быть, даже заметных в то время, фактом истории литературы не стало. Сей­час уже никто не помнит сочинение Сливицкого «Белячок» или «Птичьи сказки» доктора А. Бальдамуса. Но все они были теми опытами, тем поиском путей, которые и привели к созданию настоящей природоведческой литературы.

В теории детской литературы нет научного определения поня­тия природоведческое произведение. Очевидно, им можно считать то произведение, где основной темой является тема природы, взаимоотношений природы и человека, основным объектом изоб­ражения — природный мир, основными художественными сред­ствами — анимизм, антропоморфизм, в научно-художественной литературе — научное описание. Главная задача такой литературы была сформулирована в 1919 г. в журнале «В мастерской при­роды» — «воспитывать дух любознательности, возбуждать инте­рес к активному изучению природы». В наше время к этому необ­ходимо добавить задачу воспитания разумного отношения чело­века ко всему природному миру.

Два пути развития природоведческой литературы определились в 60-80-е гг. XIX в.:

1) научно-познавательная литература, связанная со знанием, обучением детей, развитием их интеллекта, любознательности;

2) художественная литература, оказывающая сильное воздей­ствие на эмоции, формирующая нравственное отношение детей к миру природы, эстетическое восприятие его реальной красоты и силы.

Достойную роль в развитии художественной литературы сыг­рал Д.Н.Мамин-Сибиряк. Еще в юности он увлекался естество­знанием, приобретал профессиональные знания о природе, что затем стало основой его произведений. Им был написан ряд рас­сказов и сказок: «Емеля-охотник» (1884), «Зимовье на Студеной» (1892), «Серая Шейка» (1893), «Аленушкины сказки» (1894—1896) и др., где представлен реальный или сказочный природный мир, мир, полный драматизма и радости. Он тесно связан с человече­ским: в природе, как и в человеческом обществе, свои несчастья, беды, проблемы. Так же, как старый, полуслепой Емеля, Утка, мать Серой Шейки, драматически ощущает свое бессилие, невоз­можность помочь слабому, защитить его от опасности: «Старой Утке нужно было собрать все силы, чтобы не выдать своего отча­яния. Она старалась казаться веселой и плакала потихоньку ото всех. Ах, как ей было жаль милой бедненькой Серой Шейки...»

Драматичен мир, окружающий Козявочку; ведь он не желает признать, что все вокруг принадлежит только ей. И Комары дро­жат от страха и отчаянно кричат: «Ой, батюшки!.. Пришел в наше болото медведь и завалился спать. Как лег в траву, так сейчас же задавил пятьсот комаров; как дохнул — проглотил целую сот­ню...»

Но произведения для детей, особенно «Аленушкины сказки», которые, по признанию Д. Мамина-Сибиряка, «писала сама лю­бовь», несмотря на драматизм повествования, полны светлой на­дежды на изменение горестного положения героев («Емеля-охот­ник», «Серая Шейка»), веселья, смеха («Сказка про храброго Зай­ца...»), взрыва эмоций обитателей прибрежного пространства («Сказка про Воробья Воробеича...»).

Мир природы изображается писателем гармоничным. Персо­нажи его произведений стараются жить в согласии друг с другом, находить компромиссы: «Охота вам, Михайло Иванович, беспо­коить себя напрасно!.. Не обращайте Вы на этих дрянных комари­шек внимания. Не стоит» («Сказка про Комара Комаровича...»).

Но самое главное для писателя — это гармония в отношениях человека и природы. Чтобы подчеркнуть важность этой мысли, писатель избирает своим героем человека обездоленного, для ко­торого все живое — прежде всего средство к существованию, воз­можность выжить. Знает Емеля, что грех убить олененка, но в ушах его «стоят слова внучка: «Дедко, добудь теленка... И непре­менно, чтобы желтенький». Знает Емеля и то, что не может боль­ной внук есть черный хлеб и соленую козлятину, поэтому бредет он по тайге в поисках матки и олененка.

Не может Емеля убить слабого, не может поднять руку на кра­соту. Писатель неслучайно подчеркивает и то, как хорош олене­нок, и необычное поведение охотника. Емеля «оглянулся и при­сел»: перед ним стоял «...прехорошенький олененок, всего нескольких недель, с желтым пушком: красивая головка была отки­нута назад, и он вытягивал тонкую шею вперед, когда старался захватить веточку повыше». Убить олененка, значит, уподобиться неразумной волчьей стае, лишившей Гришутку матери. Емеля опус­кает ружье. А больной внук, ожидавший чуда, понимает деда и радуется тому, что оно не свершилось.

Начиная с рассказов Д. Мамина-Сибиряка, тема взаимоотно­шения человека с природой звучит как глубоко нравственная тема. Д. Мамин-Сибиряк говорит о приоритете разума в отношениях человека и природы, о понимании природы как живого организ­ма, подобного человеку. В связи с этим основным художествен­ным приемом он избирает антропоморфизм. Отдельные предста­вители мира природы в произведениях писателя не только выпол­няют действия, похожие на человеческие (Козявочка выходит за­муж, Медведь переругивается с Комаром, Воробей приглашает Ерша в гости и т.д.). Они способны мыслить на манер человека, глубоко чувствовать, переживать: «Утка была не совсем довольна своим супругом, а теперь окончательно рассердилась.

— Ты посмотри на других, лентяй! Вон наши соседи, гуси или лебеди, — любо на них посмотреть. Живут душа в душу...»

Антропоморфическое восприятие животного мира свойствен­но и А. П. Чехову. Писатель, не признававший понятия «детская литература», в 90-е гг. XIX в. пишет специально для детей два про­изведения — «Каштанка» (1892) и «Белолобый» (1895). О послед­нем критик И. Белоусов писал: «Сюжет рассказа "Белолобый" прост, незамысловат, но разработка его "чеховская...". И взрос­лые, и дети высоко оценили труд писателя. По поводу «Каштанки» в письме к брату А. П. Чехов сообщает: «За обедом (обед у издателя А. С. Суворина. — З.Г.)... детишки не отрывают от меня глаз и ждут, что я скажу что-нибудь умное. А по их мнению я гениален, так как я написал повесть о Каштанке».

О рассказах А. Чехова говорили как об интересных явлениях в детской литературе. И в то же время далеко не все рецензенты соглашались отнести их к детскому чтению. «...В нем слишком много тонкой отделки, рассчитанной не на детское понимание, слиш­ком много прекрасных, чисто чеховских деталей...», — писал о «Каштанке» критик Н.Эфрос.

Рассказы А. Чехова не могли не вызвать такого рода споров, ибо они были совершенно новаторскими, необычными не только для природоведческих произведений, но и для всей детской лите­ратуры вообще. Это была настоящая, большая литература для ма­леньких. Произведения, предназначенные для детского чтения, были поистине чеховскими. Создавая их, автор предъявлял к себе высокие требования, говорил о том, что писать для детей трудно, работал подолгу, оттачивая каждую деталь, редактировал, обсуж­дал написанное с издателями, специально искал художника-ани­малиста для оформления «Каштанки».

Новаторство А. Чехова заключается в создании психологическо­го образа животного. Его герои мыслят, анализируют свои по­ступки. Заблудившись и дав себе отчет в происшедшем, Каштанка понимает, что во всем виновата сама: по дороге к заказчикам «она вела себя крайне неприлично». Автор описывает характер своих героев, их душевное состояние, те переживания, которые одоле­вают их: «Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздра­гивала от малейшего шума и все думала о том, как бы дома без нее кто не обидел волчат».

А. Чехова по праву считают мастером детали. Он остался им и в детских произведениях: мнительная волчиха, Каштанка. Именно детали заставляют читателя по-новому увидеть что-либо: «Белый лоб у него был большой, а на лбу бугор, какой бывает у очень глупых собак...» Читатель улыбается, вместе с Каштанкой рас­сматривая «бедную» обстановку в доме ее нового хозяина, пони­мает, как точен автор в описании чего-либо: «...темные, одиноко стоящие кусты можжевельника, издали похожие на людей».

«В основе чеховского литературного труда лежало знание жиз­ни, исключающее небрежность, неточность и поэтические воль­ности: "Не выдумывай страданий, которых не испытал, и не ри­суй картин, которых не видел" (Ал. П.Чехову, 6 апреля 1886 г.)».

Картины жизни животных, которые рисует сам Чехов, пора­зительно точны: теплый пар, запах навоза и овечьего молока чув­ствует не только волчица, разгребающая соломенную крышу хле­ва, но и читатель. Его рассказы пронизаны запахами, звуками: «...в хлеву что-то вдруг завизжало, залаяло и залилось тонким под­вывающим голоском...» Автор знает повадки, образ жизни, при­вычки животных: «Обыкновенно волчихи приучают своих детей к охоте, давая им поиграть добычей...» Благодаря этому литератур­ный герой на какое-то время становится типичным обитателем мира природы. Этот переход из одного положения в другое у А. Че­хова незаметен, органичен.

Удивительно, как, откуда знал все это родившийся и всю жизнь проживший в городе автор, что заставляло его устами своих геро­ев провидчески говорить потомкам: «Русские леса трещат под то­пором, гибнут миллиарды деревьев, опустошаются жилища зве­рей и птиц, мелеют и сохнут реки, исчезают безвозвратно чудные пейзажи... Человек одарен разумом и творческою силой, чтобы преумножать то, что ему дано, но до сих пор он не творил, а разрушал...».

Кто услышал А.П.Чехова? Другими словами, как детская ли­тература «серебряного века» продолжила разработку темы приро­ды, идеи бережного отношения ко всему живому?

Рубеж веков не внес каких-либо разительных изменений в процесс развития природоведческой литературы. Из созданного в это время для детей дошкольного возраста обращают на себя вни­мание рассказы Натальи Ивановны Манасеиной (последняя пуб­ликация в сб. «Дети и детеныши». — Л., 1925). Н. Манасеина заслу­жила похвалу своего современника — Н.Чехова, историка детс­кой литературы, который высоко оценил ее рассказы, отметив их художественность и умение автора рисовать сложные психологиче­ские моменты. «Эти рассказы, — пишет Н. Чехов, — едва ли не лучшие в нашей детской литературе психологические картинки». «Бутузка» явно написан под влиянием А.П.Чехова. Автор стре­мится проникнуть в психологию животного (песик любит шер­стяной платок, который напоминает ему мать и воспринимается им как ее тепло и ласка). Н. Манасеина ратует за то, чтобы живот­ные жили естественной, т. е. привычной для них, жизнью: приве­зенный с дачи в городской дом, Бутузка не может привыкнуть к правилам жизни в неволе, огорчается и страдает от этого. Педа­гог по образованию, автор не забывает дать в своих рассказах образец детского поведения по отношению к природному миру («Лягушка»).

После революции 1917 г. в природоведческой литературе про­исходят кардинальные изменения. На протяжении длительного времени ведущей темой становится тема покорения природы чело­веком, тема господства человека над природой. Отдавшись во власть эмоций, ее активно разрабатывают поэты, считая что
Мы победим окончательно, лишь

Внеся коррективы в природу.

Малярийный комар, гадюка и мышь

Не нужны трудовому народу...

(В.Инбер «Ночь под Москвой», 1928)
Стихотворение С. Маршака «Война с Днепром» созвучно про­изведению В. Инбер. В нем представлен результат тех идей, кото­рые были провозглашены поэтессой. Человек, господин и все­сильный покоритель природы, круто меняет ее состояние:
Где вчера качались лодки,

Заработали лебедки...
Так же круто изменилось и направление развития литературы. Она в основном становится научно-художественной и продолжает оставаться ею до конца XX в. Приоритет научно-художественной литературы над художественной стал возможен потому, что в дет­скую литературу, начиная с 20 —30-х гг., приходили писатели, владеющие огромным запасом профессиональных знаний о при­роде, обладающие талантом умного собеседника, хорошо знаю­щие возрастные особенности детского восприятия. Это В.Бианки, Ю.Дмитриев, Е.Чарушин, а также И.Акимушкин, Ю.Линник, Н.Романова, С.Сахарнов, И.Шурко и другие.

Профессиональные знания писателей оказали влияние на свое­образие природоведческих произведений. Это проявляется в соче­тании научности, достоверности и вымысла, художественного отображения природы. Много пришлось потрудиться Мухе (В. Бианки «Хвосты»), чтобы уяснить: хвост каждому живому существу дан для дела, а не для красоты, как раньше наивно полагала она: «Муха к раку: — Отдай мне твой хвост, рак! — Не могу отдать, — отвечает рак. — Ножки у меня слабые, тонкие, — я ими грести не могу. А хвост у меня широкий и сильный. Я как шлепну хвостом по воде, так меня и подбросит. Шлеп-шлеп, и плыву, куда мне надо. Хвост у меня вместо весла». Но уяснение назначения хвоста происходит в сказочной манере повествования. Все персонажи этого произведения одушевлены, что естественно приближает их к ре­бенку-читателю и делает строгие научные истины доступными для него.

Писатели-природоведы пользуются особым жанром сказки-не­сказки, родоначальником которого является В. Бианки (1894—1959). «Сказка, — писал он, — по-моему, самый глубинный вид лите­ратуры. И неисчерпаемый. Сказка для меня — лучший способ по­стижения жизненной правды». В. Бианки стал писать сказки в 1923 г. «для небольшого возраста», и они сразу стали «любимейшими книжками дошколят». Сам автор пытался понять, «что в них уга­дано для маленьких?», и отвечал так: совпадение возраста книж­ного героя и читателя. Они вместе стремятся понять окружающий мир, «всюду тыкаются носом». Привлекает детей, по мнению ав­тора, доброта сказок. К этому можно добавить: и разнообразие сюжетов, и новый взгляд на известное детям («Теремок»), и яр­кие наблюдения писателя, и умение рассказать о них. В. Бианки был очень требователен к себе, над художественной отделкой ра­ботал долго и кропотливо. Он хотел, чтобы в его произведениях все было ясно, чтобы в каждом из них было какое-то открытие, чтобы читатель понимал взаимосвязь всего живого. Автор часто задает вопросы читателю, приглашает его к исследованию: «Чей нос лучше?», «Чьи это ноги?», «Кто чем поет?»

Главной книгой жизни В. Бианки, по мнению Н.Сладкова, является «Лесная газета», созданная в жанре энциклопедии, где представлена система знаний о временах года. Этот жанр до сегод­няшнего дня интересен писателям (Ю.Дмитриев «Большая книга леса», «Кто в лесу живет и что в лесу растет»; И. Акимушкин «Мир животных»; Б. Алмазов «Самый красивый конь», «Прощайте и здравствуйте, кони: Малая занимательная энциклопедия лоша­ди»). Энциклопедия тематически многообразна, системна, в ней представлено множество интересных сведений по различным воп­росам.

Иногда энциклопедические знания преподносятся читателю в форме сказки (И.Шурко «Солнечный мальчик: Краткая энци­клопедия волшебного детства»). Андрюша, будущий первокласс­ник, поверив в сказку, начинает понимать все человеческие язы­ки, языки животных и птиц и одновременно накапливает знания из различных областей науки. У И. Шурко есть такие своеобраз­ные жанровые образования, как «Литературно-географический ат­лас», «Новая Зооландия. Волшебный путеводитель».

Иногда формой организации материала в книге является чис­ло месяцев в году. Подробно рассказывая о том, что происходит в природе в каждом из месяцев, автор умеет представить природу как единый организм, учит наблюдать за сезонными изменения­ми в ней (Н.Сладков «Сорочьи тараторки»).

Кроме книг, посвященных естественной жизни природы, есть книги о животных, живущих в неволе. Это своеобразное соедине­ние естественнонаучных наблюдений и биографии автора, про­фессия которого помогла ему сжиться с животными, стать чело­веком, глубоко чувствующим и понимающим своего четвероно­гого друга (В.Дуров «Мои звери», О.Перовская «Ребята и зверя­та», В.Филатов «Рассказы дрессировщика», В.Чаплина «Питом­цы зоопарка»).

Во второй половине XX в. в природоведческой литературе за­метна специализация авторов. Е. Чарушин писал о животных-дете­нышах, по возрасту близких к тем читателям, кому адресована книга. Н. Романова пишет о мелких живых существах («Кенар Ва­нечка», «Ящерица без хвоста»), а ее книга «Муравей Красная точ­ка» — это научно-художественное описание эксперимента, кото­рый проводился автором. Попытка наблюдать за муравьями окон­чилась печально: «Только я начну следить за моим муравьем, как он возьмет да и спрячется за травинку. А когда вылезет, я уже и не знаю, он это или другой муравей.

Что же делать? А вот что. Возьму-ка я самую тоненькую кис­точку, обмакну ее в красную краску и поставлю на спине муравья красную точку». Муравей обретает имя, автор — возможность на­блюдать за ним. У муравья есть дом, многочисленная родня, под­ружка-тля, которая угощает его «сладкой капелькой березового сока». Экспериментатор переживает драматический момент исчез­новения муравья во время дождя и радостную встречу с ним, храбрым и сильным. Он постигает тайны муравьиной природы: оказы­вается, «муравьи умеют чувствовать время», крепко спят ночью, даже яркий свет фонарика не будит их; имеют общих детей, кото­рых вместе кормят; касаясь усиками друг друга, сообщают новости. Автор приглашает читателя к эксперименту: муравьев так много, их жизнь так интересна, и, поставив синюю точку на спинке му­равья, можно из сказки возвратиться в реальность, стать исследо­вателем и создать новую сказку на основе собственных наблюдений и силы своего воображения. А прежний Муравей Красная точка пусть живет себе на Сорок втором километре от Москвы: он сделал свое дело. Благодаря ему, читатель не только все узнал о муравьях, но и сам захотел стать исследователем. Таков закон воздействия настоящей книги на того, кто держит ее в руках.

С. Сахарнов более всего пишет об обитателях моря, так как с ним связана его профессия («В мире дельфина и осьминога: рас­сказы о морских животных», детская морская энциклопедия «По морям вокруг земли»). Специально для дошкольников С. Сахарновым, бывшим командиром торпедного катера, написаны очень короткие рассказы о морских обитателях, вошедшие в сборник «Разноцветное море».

Писатели изображают природу полной тайн. Они находят тай­ны там, где, казалось бы, их нет, где все давно известно и ясно. Ю.Дмитриев пишет о собаках, кошках, лошадях, т.е. о тех, кто давно живет рядом с человеком. Но всякий ли знает ответы на вопросы, поставленные писателем: кто является предком собаки? Когда человек приручил собаку? Где это произошло, и как это было? И т.д. («Соседи по планете»).

Писатели изображают природу разумно устроенной, могущей преподнести уроки организации жизни самому человеку (И.Соколов-Микитов «Кайры»; С. Сахарнов «Девочка и дельфин»).

Писатели изображают природу прекрасной, дарующей радость человеку от общения с ней (Н.Сладков «Лесные тайнички»).
Меж редеющих верхушек показалась синева.

Зашумела у опушек

Ярко-желтая листва.

Птиц не слышно. Треснет мелкий

Обломившийся сучок.

И хвостом мелькая, белка

Легкий сделает прыжок.

Стала ель в лесу заметней —

Бережет густую тень.

Подосиновик последний

Сдвинул шапку набекрень.

(А.Твардовский «Лес осенью»)
Такие тексты рождают у детей поэтическое восприятие мира.

Но главной проблемой природоведческой литературы является нравственная проблема взаимоотношения человека с природой. Воп­реки существовавшей на протяжении длительного периода (20 — 90-е гг. XX в.) общегосударственной установке о том, что человек является хозяином и преобразователем природы, детская литера­тура ставит перед собой задачу формирования нравственного от­ношения человека к природе, отношения, при котором человек выступает существом разумным, берегущим природу, знающим особенности ее развития, ощущающим себя частью природы, умеющим разумно пользоваться ее богатствами (В.Осеева «Пло­хо», Е. Пермяк «Смородинка»). Особенность решения этой задачи заключается в отсутствии прямой назидательности, открытой ди­дактики, поучения. «Хочу не учить, а душевно беседовать, раз­мышлять сообща и догадываться» (М. Пришвин). Чтобы нравствен­ное содержание разговора стало яснее ребенку, писатели прибе­гают к жанру сказки (В. Бианки «Красная горка»), легенды (Ю.Д­митриев «Легенда о сенбернаре Барри» в книге «Соседи по плане­те»). В обычном реалистическом рассказе также не исключается нравственная проблематика (М.Пришвин «Лоси»). И также ис­пользуется олицетворение как художественный прием, созвучный мировосприятию ребенка (М.Пришвин «Осинкам холодно»).

В природоведческой литературе большое значение имеет образ повествователя, мудрого, много знающего человека, труженика, охотника, рыболова, исследователя, желающего поделиться с читателями своими наблюдениями и открытиями (Ю.Дмитриев «Белый бобр, или Необыкновенные приключения Мишки-акаде­мика и его друзей, описанные одним из участников экспедиции»).

Нравственность природоведческой литературы заключается так­же и в особой любви к природе тех, кто о ней пишет, любви искренней, заражающей других: «Я очень люблю все живое — зверей и птиц, насекомых и рыб, деревья и цветы. Знаю, как они мало изучены, какой окружены тайной их повадки, жизнь, стро­ение. И как интересно, как увлекательно проникнуть в эти тайны. А человек ведь так устроен: то, что он любит сам, должны, как ему кажется, любить и другие. Вот так и я — люблю природу и хочу, чтоб все любили ее. И не просто любили — чтоб берегли и защищали, ценили и радовались. Потому что, не любя природу, не ценя ее и не восхищаясь, невозможно быть счастливым по-настоящему человеком» (Ю.Дмитриев).

Природа для писателей — это олицетворение Родины. «Природу надо знать. Только из знания и любви рождается щемящее чувство родины. На голых камнях ничего не растет» (С. Сахарнов).

Задача современных писателей — изменить взгляд человека на природу, сделать устойчивым понимание кровной связи мира че­ловека и мира природы. Имея маленького читателя как объект приложения своих идей, детская литература с помощью особого художественного языка говорит с ним о том же, о чем так страст­но рассуждали А.Чехов в «Лешем» и «Дяде Ване», Л.Леонов в «Русском лесе»: эрозия почвы рождает эрозию духа.

Природоведческая проблематика в детской литературе тесно связана с экологической: в защите и охране одинаково нуждается душа человека и душа окружающего его мира.

Художественное направление развития литературы о природе представлено именами М.Пришвина, К.Паустовского, Б.Жит­кова (цикл «Рассказы о животных»). Известный писатель В. Соло­ухин, сравнивая творческую манеру М. Пришвина и К. Паустов­ского, говорит: первый всегда достоверен, «в то же время его видение природы поэтично», второй — романтик, выдумщик, вслед за кем-то считавший, что «поэзия всюду, даже в траве. Надо только нагнуться, чтобы поднять ее» («Михайловские рощи»).

Произведения К. Паустовского настолько своеобычны, что их, как и произведения А.Чехова, отнести к природоведческой лите­ратуре очень сложно.
Сравните: «Есть славный цветок, ромашка, в нем солнышко, и к желтому солнышку во все стороны приставлены белые лучи» (М.Пришвин).

«Иногда по вечерам лягушка приходила в дом. Она прыгала через порог и часами могла сидеть и смотреть на огонь керосино­вой лампы.

Трудно было понять, чем этот огонь так привлекал лягушку. Но потом мы догадались, что лягушка приходила смотреть на яркий огонь так же, как дети собираются вокруг неубранного чайного стола послушать перед сном сказку. Огонь то вспыхивал, то осла­бевал от сгоравших в ламповом стекле зеленых мошек. Должно быть, он казался лягушке большим алмазом, где, если долго всмат­риваться, можно увидеть в каждой грани целые страны с золоты­ми водопадами и радужными звездами» (К.Паустовский).
Произведение К. Паустовского о природе — это запечатленное в слове лирическое восприятие мира самим художником, рож­денное у него в раннем детстве, когда маленький фантазер хотел обойти весь мир и с географическим атласом в руках готовился к путешествиям, к профессии капитана. Морским волком он не стал, но воображение развил необычайно. Оно и помогло ему увидеть мир сказочно красивым, «в его ошеломляющем и таинственном разнообразии», научиться различать все запахи и звуки, любить все, о чем писал, а «великие места в нашей природе» находить в десяти километрах от собственного дома. «То место, о котором я хочу рассказать, называется скромно, как и многие великолеп­ные места в России: Ильинский омут...

Оно не связано ни с какими историческими событиями или знаменитыми людьми, а просто выражает сущность русской при­роды...» («Ильинский омут»).

В каком бы жанре ни работал К. Паустовский, для какого бы возраста ни писал, он везде оставался тонким лириком и своеоб­разным художником слова. У К. Паустовского дятел похож на сель­ского почтаря Ивана Афанасьевича, «такой же остроносый и с шустрым черным глазом», а рак — «величиной с бабкино корыто». У вороны, оказывается, есть воронья память. Медведь плывет по реке, как старый пень, а в реке этой «ходит стопудовый окунь». Бобры, победившие медведя, свищут в два пальца, вороны зады­хаются от хохота, осинки мелко трясутся от смеха — и все это составляет художественную ткань сказочного рассказа «Дремучий медведь», в котором природный мир защитил пастушка Петю, спас его от медведя, потому что Петя «не озоровал», а жил в гармонии с природой, умел слушать и понимать ее, как, впрочем, и другие герои рассказов писателя («Заячьи лапы», «Барсучий нос»).

О людях, живущих в гармонии с природой, писатели говорят как об особых людях (Ю. Коваль «Русачок-травник», «Кони»). По воле художника им дано особое зрение. Они видят, как расцвета­ют коты («Весенний кот»), что зайцы собирают в букет («Заячий букет»). Они понимают язык животных («Шень-шень-шень»), а когда нужно, умеют превратиться в поваленную березу, чтобы русачок-травник, не боясь, ходил по ним.

Ю. Коваль — не только поэт, писатель, но и художник, обла­давший особым даром. Он умел рисовать не только кистью, но и словом, умел создавать необыкновенные зрительные образы: сне­гири у него «пухлые, румяные, уселись они на яблонях, как будто заместо упавших яблок» («Снегири и коты»).

Судя по всему, Ю. Коваль любил жанр миниатюры, точный, лаконичный, где каждое слово — на своем месте, а мысль глубо­ка, выразительна и оригинальна. Его миниатюры похожи на сказ­ки. Именно в этом жанре им много написано для дошкольников. Читать детям такую литературу, значит, быть уверенным в том, что и русская речь, и человеческая душа будут сохранены.
Вопросы и задания

1. Прочитайте рассказ А.П.Чехова «Событие» и ответьте на вопрос: как писатель определяет роль домашних животных в воспитании и в жизни детей?

2. Соберите материалы к биографиям писателей-природоведов, изу­чив книгу И.Н.Тимофеевой «Сто книг вашему ребенку» (М., 1987). По­пытайтесь выделить своеобразие книг каждого автора.

3. Прочтите рассказ Н. Манасеиной «Лягушка» и рассказ Р. Погодина «Жаба». Сравните их; отметьте разницу в поведении детей, объясните ее.
Н. Манасеина

Лягушка

Не любила Дуня лягушек. Безобразные, пучеглазые, противно так шлепаются. В руки ни за что не хотела брать. Всем телом выгибалась и пронзительно визжала, когда братья, чтобы подразнить, подносили к ней лягушку.

Раз сидела Дуня возле дома, работала: мама ей платочек подрубить дала. Вдруг видит, что кошечка ее, Рыжутка, с чем-то играет. Отскочет, прыгнет и лапкой к земле прижмет.

— С чем это она? — Дуня подумала и пошла посмотреть. Подходит — лягушка. Измучилась, бедная: старается от кошки спастись, да уж где ей. Неуклюжая, слабая. С силами соберется, отскочит немножко, и Рыжут­ка, как упругий мячик, — прыг! И когтистой лапкой к земле придавит.

Жалко стало Дуне лягушки: очень она мучится. Спасти надо. Побежа­ла Дуня, Рыжутку подхватила и подальше отбросила. К лягушке накло­нилась. Жалобно и с испугом выпученные глаза на нее смотрят.

Забыла Дуня, что не любила лягушек. На левую ладонь себе ее поса­дила. Ничего, не противно: точно толстый прохладный лист к ладони прикоснулся.

Правой рукой придерживает Дуня лягушку и мчится с нею в самый дальний угол двора. Там камни горкой навалены, а кругом кусты жимо­лости и сирени. Возле камней, под большой лист лопуха, Дуня лягушку на землю посадила.

— Ну, прощай! Домой иди, к детям. — Сказала и побежала обратно, веселая, подпрыгивая.

— Дуня, чай пить иди! — мама из окна кликнула.

Сложила Дуня свою работу аккуратненько, как мама любила, и по­шла к столу. Чай с блюдечка прихлебывает, а сама усмехается.

— Ты чего это? — мама спросила, а Дуня молчит, не говорит, о чем думает.

А думает она о том, как лягушка домой вернулась и своим знакомым рассказывает о том, что с ней случилось.
4. Сравните произведения В.Бианки «Хвосты» и Ю.Казакова «Зачем мыши хвост». Чем они отличаются друг от друга?

5. Познакомьтесь с хрестоматией «Ноев ковчег»: Легенды, сказки, стихи и рассказы о животных народов мира: Книга для воспитателей детского сада и родителей / Сост. Э.Иванова. — М., 1993. Выберите те произведения, которые можно читать детям до четырех лет. Выбор аргу­ментируйте.

6. Составьте конспект статьи В.Солоухина «Очарованный странник» (Пришвин М., Житков Б., Бианки В., Бажов П. — М., 1995. — С. 5— 16), отметьте особенности прозы М. Пришвина и К. Паустовского.

7. Прочитайте произведение К. Паустовского «Ильинский омут». Как вы думаете, почему Ильинский омут «выражает сущность русской при­роды»? Выпишите сравнения и эпитеты, присущие только К.Паустов­скому (типа «тюлевая мгла», «шафранный луч солнца»).