азарнова_формат.docx. азарнова_формат. Введение 3 удк 159. 9 Ббк 88. 4 Ктк0165 А35

• Название: Введение 3 удк 159. 9 Ббк 88. 4 Ктк0165 А35
• Анкор: азарнова_формат.docx.doc
• Дата: 27.05.2017
• Размер: 0.53 Mb.
• Имя файла: азарнова_формат.doc
• Тип: Реферат; #8111
• страница: 16 из 22

5. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ I В КОНСУЛЬТАТИВНОЙ БЕСЕДЕ

Психологическое воздействие в консультативной беседе выделяется обычно в отдельный этап, однако такое выделение достаточно условно. Практически все, что делает, говорит консультант и даже сам факт обращения за психологической помощью уже так или иначе оказывает на клиента влияние.

Если же говорить собственно об этапе психологического воздействия как отдельной фазе консультативной беседы, то он имеет четко определенные цели. До этого момента психолог старался разобраться в ситуации клиента и его психологических особенностях, сориентироваться в том объеме информации, который предоставлял ему клиент. Основными инструментами для решения этой задачи, как мы уже говорили, являются слушание и расспрос. Этап ориентировки в жалобе клиента заканчивается, когда консультанту удается найти свое объяснение сложностям клиента и он видит «точки воздействия».

Основной целью консультанта на этапе оказания психологического воздействия является достижение изменений в психике клиента — в его восприятии и оценке собственной жизненной ситуации, своего вклада в ее возникновение и развитие, ответственности других лиц, в его эмоциональном состоянии, в имеющихся у него поведенческих моделях, а в отдельных случаях — в его мотивации.

Это воздействие помогает клиенту по-новому, иначе взглянуть на его сложности, найти путь к их эффективному преодолению.

В психологической практике используется достаточно средств и приемов воздействия на человека, однако вначале стоит сказать не о конкретных приемах, а о принципах эффективного психологического воздействия. В качестве одних из самых, на наш взгляд, важных можно перечислить следующие:

1. 
   Диалогичность.
   
2. 
   Опора на актуальные мотивационные структуры клиента.
   
3. 
   Возвращение клиенту ответственности.
   
4. 
   Дозированность.
   
5. 
   Ориентация на зону ближайшего развития.
   
6. 
   Системность.
   

Перейдем к краткой характеристике каждого из них.

Принцип диалогичности означает, что воздействие осуществляется в диалогическом общении при самом активном участии клиента и в непрерывном диалоге с ним. Принцип диалогичиости исключает появление в консультативной беседе таких казусов, как «зачитывание приговора» клиенту, «постановка диагноза», тем более в категоричной, безапелляционной форме. Психологическое воздействие отличается от лечения у стоматолога, в осуществлении которого клиент практически не принимает никакого участия (а только сидит с открытым ртом)! Психологическое воздействие предполагает активное участие, активную работу самого клиента — это нелегкий труд. Иногда клиент не готов к нему; в его фантазиях возникают картины того, что он пришел к психологу, тот его «закодировал» (пошептал, помахал руками, «почистил ауру*, выдал рецепт «правильного поведения» и «правильных слов* и т. п.), и все наладилось, пошло как по маслу. Иногда к такому общению с клиентом не готов и сам психолог. И тогда случаются диалоги, которые по сути скорее напоминают монологи — иногда очень грустные, а иногда и просто комичные.

— Вам надо сделать над собой усилие и выбросить это все из головы! Просто сделать над собой усилие и все!!! Вы ведь взрослый и, кажется, психически здоровый человек, у вас должна быть воля. У вас есть воля?!! Э-э-э... Но я пробовала выбросить, а оно не выбрасывается...

• 
  Значит, плохо пробовали!!! Соберитесь и сделайте _эТ0! Поднатужьтесь!!!!
  
• 
  Но... разве возможно так?
  
• 
  Так... Девушка, кто здесь психолог — вы или я???
  
• 
  Э-э-э... вы...
  
• 
  Так вот и делайте, что вам психолог говорит!!!
  

Читатель, я не выдумала этот диалог, я была его свидетелем!

Принципиальная схема монологического воздействия в консультации такова: один оказывает воздействие, другой его принимает; оказывающий воздействие имеет четкое представление о его целях, методах и процедурах, принимающий воздействие — нет (ему знать необязательно и даже вредно), воздействие может быть оказано без ведома и согласия человека, принимающего его; активность принимающего сводится к минимуму — четкому выполнению инструкций оказывающего воздействие, другие формы активности могут блокироваться. При оказании монологического воздействия в практике психологического консультирования другой человек (принимающий воздействие) рассматривается как объект, имеющий определенные изъяны, от которых его необходимо «избавить*.

Схема диалогического воздействия: воздействие — двусторонний процесс, предусматривающий активность как (условно) «оказывающего*, так и «принимающего воздействие», активность принимающего воздействие поощряется. (Правильнее здесь говорить не о воздействии, а о взаимодействии.) Клиент рассматривается как субъект, наделенный свободной волей и неповторимым душевным миром, полноправный и равный по значимости консультанту. Диалогическое воздействие исключает попытки консультанта манипулировать или оказывать Давление, прятаться за профессиональной маской или авторитетом — своим или чужим, навязывать нечто клиенту под видом прописных истин или аксиом жизненной мудрости.




Если внимательно присмотреться, можно увидеть в практике повседневного взаимодействия людей, в практике обучения и воспитания массу примеров как монологического, так и диалогического воздействия. Много их и в практике оказания психологической помощи. Если сравнивать тот или иной тип воздействия по их эффективности, данные будут противоречивыми; среди практиков найдутся сторонники как одного, так и другого. Почему же здесь диалогичность воздействия упоминается в качестве принципа эффективного психологического воздействия? Тем более что легко можно найти клиентов, предпочитающих как раз прямо противоположный принцип?

Новое понимание собственной жизненной ситуации, появившееся у клиента в результате такого воздействия, не является для него чем-то чуждым, навязанным извне и потому не мотивирующим на реальные изменения, потому что оно возникало при самом непосредственном его участии. Активность клиента создает живейшее его включение в процесс консультации и снижает вероятность сопротивления воздействию. Кроме того, диалогическое воздействие как бы «запускает» и усиливает дальнейшую самостоятельную работу клиента над собственными трудностями, прививает вкус к анализу причин того или иного поведения окружающих. Диалогическое общение дает клиенту опыт равноправного диалога, а также помогает ему услышать внутренний диалог в себе (ведь наше сознание имеет диалогическую природу), лучше понять и принять собственные потребности, неоднозначность собственной личности. Все это невозможно или затруднено при монологическом стиле общения и взаимодействия. В конечном счете, диалогическое общение (и воздействие) способствует личностному росту.

Как конкретно операционализируется принцип диалогичности? В требованиях к консультанту: не давить, не навязывать свое мнение — личное и профессиональное — как истину в последней инстанции; привлекать клиента к совместному анализу ситуаций, о которых он рассказывал, к совместной работе, внимательно слушать то, что он говорит, относиться к этому серьезно и чутко реагировать — это важно. Допускать, что ты — профессионал — можешь ошибаться, а клиент (сопротивляющийся) может быть прав, когда не принимает твою версию. Не пытаться переубедить клиента во что бы то ни стало, «победить его», не уличать его и не подлавливать. Вместе с ним, на равных, работать над анализом ситуации, показывать свою точку зрения, но не стремиться «вбить» ее в голову человека, сидящего перед тобой.

(Кстати говоря, у диалогического стиля общения и воздействия есть один очень интересный психологический эффект. Он запускает процесс собственной активности клиента по анализу его ситуации, и этот анализ уже не похож на то «хождение по кругу», с которым он пришел к психологу. Даже если консультация, на первый взгляд, прошла не очень эффективно, и клиент ушел недовольным, он получил новый для себя опыт иного рассмотрения ситуаций, иного подхода к их анализу. Он продолжает работу в этом ключе уже самостоятельно, и самостоятельно приходит к определенным выводам.)

Принцип опоры на актуальные мотивационные структуры клиента означает следующее. Для того чтобы вносить изменения в свою жизнь, чтобы изменять свое поведение, даже просто для того, чтобы анализировать те или иные ситуации в своей жизни, необходима мотивация. В зависимости от мотивации в одной и той же жизненной ситуации человек может принимать совершенно разные решения и по-разному себя вести. В процессе работы с клиентом над его трудностями исключительно важно выявить его мотивацию, потому что именно она позволяет увидеть верное направление для оказания психологического воздействия. Если мы отталкиваемся от мотивации и жизненных Ценностей и целей клиента, делаем их отправной точкой Для работы, мы и в самом деле можем помочь; если же при оказании воздействия мы ориентируемся только на «свою правду», собственные представления о том, что такое «здоровье» и «нездоровье», «как должно* и т. п., мы перестаем слышать человека и работаем не с ним, а с его абстрактной моделью. Более того — своевременное распознавание актуальной мотивации клиента позволяет увидеть «точку опоры» для воздействия.

Конечно, не все клиенты приходят к психологу, имея только адекватную мотивацию. Конечно же, это не так. Однако почти всегда, даже в самых тяжелых случаях, можно услышать (если давать человеку говорить и слушать его) и распознать голос здоровой мотивации. Любви матери или отца к ребенку (или наоборот). Стремления быть нужным. Желания реализоваться как личность, оставить после себя след... Психологу важно дать проявиться, позволить быть услышанным этому голосу; для клиента это может стать сокровеннейшим экзистенциальным переживанием и отправной точкой для дальнейшей работы.

Очень часто в процессе психологического анализа ситуации клиента можно увидеть, что мотивация и намерения действующих в ней лиц, включая самого клиента, вполне позитивны и очень по-человечески понятны, однако способы реализации этой мотивации оказываются не всегда удачными, приносящими ожидаемый результат. Нередко психологическая консультативная работа — это помошь клиенту в осознании своих настоящих мотивов и в выборе более адекватных способов их реализации.

Таким образом, оказывая психологическое воздействие в процессе консультативной беседы, важно опираться на актуальную мотивацию клиента, его значимые потребности — в том числе и в рамках конкретной обсуждаемой с ним жизненной ситуации.

Принцип возвращения клиенту ответственности означает, что, оказывая психологическое воздействие, мы делаем акцент на осознании клиентом своего вклада в возникновение, развитие и разрешение его сложной жизненной ситуации. Данный принцип проходит красной нитью через весь процесс консультирования, лежит в его основе, однако наибольшую значимость он приобретает именно на этапе психологического воздействия. Как уже говорилось выше, многое клиенты стараются снять с себя ответственность. (Кстати, в некоторых случаях в основе обращения за помощью к третьему лицу лежит именно стремление облегчить груз своей ответственности или снять ее с себя. Некоторые клиенты при возникновении малейшего дискомфорта обращаются «за советом» к третьим лицам; обычно они имеют обширную историю консультаций с батюшками, психологами, экстрасенсами, «мудрыми женщинами» и т. д. Нам приходилось видеть клиентов, которые по малейшему поводу, связанному с необходимостью принятия решений, советовались с тре- мя-четырьмя такими «экспертами», а потом поступали в соответствии с рекомендацией, наиболее «удобной» для них лично.)

Однако именно принятие клиентом адекватной доли ответственности за свое поведение и последствия своих поступков может привести к достижению им реальных изменений в собственной жизни.

Существуют, однако, случаи, когда вместо возложения на клиента ответственности консультант поступает наоборот — снимая ее. Это необходимо, прежде всего, в случаях, когда мы имеем дело с гиперответственностыо и интенсивным чувством вины (характерным, например, для переживания потери).

Принцип дозироваиности психологического воздействия означает необходимость выбора его меры, адекватной ситуации клиента степени. Мера психологического воздействия должна быть необходимой и достаточной для помощи клиенту в разрешении конкретной его проблемы, по поводу которой он обратился. Консультант может иметь «гениальные прозрения* относительно личности клиента, проницательнейшим образом видеть отдельные его «комплексы» и неизжитые травмы, однако он может оставить все это при себе, если у клиента нет ни мотивации, ни запроса работать на эти темы, если все это не имеет отношения к той конкретной ситуации или проблеме, с которой он пришел к психологу.

Психологическая консультация помогает клиенту увидеть свое поведение, свою позицию как бы со стороны, иначе воспринять и оценить ее, равно как и ситуацию в целом. Это очень непростая работа, требующая от клиента определенного мужества, она может быть болезненной. В конкретный момент времени клиент готов воспринять только часть всей той правды о себе, той картины реальности, которую может предложить ему психолог. Слишком большое количество такой информации, которую человек не готов в настоящее время воспринять, будет отторгнута и/или вызовет шок, но в любом случае не пойдет на пользу. Именно поэтому консультанту не стоит стремиться максимизировать воздействие (часто желание это связано с его стремлением к самоутверждению), а ограничить его пределами, необходимыми для помощи конкретному клиенту в рамках конкретного запроса.

Принцип ориентации на зону ближайшего развития означает необходимость оказывать воздействие в тех границах, которые клиент может воспринять, осмыслить и вписать в картину собственных представлений на сегодняшний момент. Как известно, понятие зоны ближайшего развития введено в психологию Л.С. Выготским; в его концепции зона ближайшего развития представляет собой задачи определенного уровня сложности — те, которые ребенок пока не может решить самостоятельно, но может решить при помощи взрослого и в сотрудничестве с ним. В рамках психологического консультирования на этапе ориентировки в жалобе клиента проясняется картина представлений клиента о его жизненной ситуации, ее оценки, чувства и переживания клиента по ее поводу. Клиент воспринимает и оценивает ситуацию определенным образом; в процессе всей консультации, а особенно на этапе воздействия эти представления, это восприятие, эти оценки, эти эмоциональные состояния могут меняться, и консультативная работа будет эффективной лишь тогда, когда будет ориентирована именно на зону ближайшего осознания, зону ближайшего переживания, если можно так выразиться.

Приведу два примера.

Пример I. На приеме — клиентка с выраженной внешнеобвинительной позицией. Она жалуется на потерю контакта с мужем, с которым прожила в браке более десяти лет. Он «не помогает по хозяйству», в последние несколько лет сильно отдалился, не спешит приходить с работы домой, а обычно идет в гараж и «копается» там до глубокой ночи, уклоняется от общения с женой или грубит. Периодически у клиентки возникают подозрения, что у него есть любовница, хотя прямых доказательств у нее нет.

Исследование и анализ ситуации показывают, что поведение самой клиентки в немалой степени способствует отдалению мужа. Она неуважительно обращается к нему, много критикует, и эта критика и выражение постоянного недовольства явно «перевешивают» позитивные знаки внимания по отношению к нему. Клиентку не устраивают его заработок, манера говорить и держать себя за столом, повседневные пристрастия и любимые способы времяпрепровождения и т. п. Недовольная его внешностью (весом), она обделяет его за столом, принудительно лишает мучного и сладкого. При этом всю ответственность за сложности в их отношениях она возлагает на супруга, явно прослеживает связь его поведения с поведением в семье свекра («Он повторяет судьбу своего отца! Прямо один в один копирует его поведение!»).

При оказании психологического воздействия, принимая в расчет неготовность клиентки к принятию на себя ответственности за происходящее, уместнее в качестве первой цели хотя бы побудить ее задуматься о том, что в возникновении в семье сложных ситуаций есть и ее доля участия (иногда в подобных случаях на достижение этой цели уходит весь первый час работы), переключить «локус внимания» с поведения мужа на ее собственное. Только затем, совместно анализируя приведенные ею ситуации, имеет смысл подробно разбирать психологический эффект того или иного ее поступка или высказывания, эмоциональные состояния и переживания клиентки, поддерживающие его. Если сразу начинать с этого, можно наткнуться на сильнейшее сопротивление. И лишь на третьем этапе имеет смысл обсуждать с клиенткой возможные изменения в ее поведении.

Пример 2. На приеме — клиентка 24 лет с острой реакцией эмансипации от матери. Их взаимоотношения всегда были очень сложными. Детские воспоминания клиентки очень болезненны — безобразные скандалы, устраиваемые матерью, попойки, многодневные загулы, когда мать могла, не сказав ни слова, уйти и запереть дома голодных детей, и не возвращаться с неделю. Психологическая роль клиентки в родительской семье была ролью парентифици- рованного ребенка и героя — она отпаивала мать, скрывала от окружающих семейные проблемы, стирала, готовила и убирала, ухаживала за младшими братьями и сестрами, при этом умудрялась хорошо учиться. Она росла скрытной, замкнутой и напряженной, периодически переживая депрессивные состояния. Клиентка привыкла скрывать свои настоящие переживания, старалась никому их не демонстрировать.

Когда она повзрослела, вышла замуж и оставила родительский дом, то встретила серьезное сопротивление со стороны матери. Поскольку та была склонна к истеро- идному поведению, то демонстративные поступки и даже попытки суицида не заставили себя ждать. «Ты не любишь меня, — хрипло, с ненавистью шептала ей мать. — Куда же ты ушла, на кого меня оставила? Ты что, не видишь, как я несчастна? Ты хочешь моей смерти?»

Однако манипулировать клиенткой, как это делала мать когда-то раньше, теперь было уже сложнее. Внутри ее зрело сопротивление. У клиентки был выраженный внутренний конфликт: с одной стороны, в ней росло желание освободиться от ненавистной семейной роли и жить собственной жизнью, своей собственной семьей. С другой стороны, она испытывала сильное чувство вины перед матерью и подспудно стремилась к ней, чтобы снова ухаживать, отпаивать и т. п. — даже несмотря на то, что совершеннолетние младшие сестры продолжали проживать в одной квартире с матерью и при необходимости всегда могли оказать ей помошь.

Почувствовав себя в безопасности и получив возможность прямо выражать чувства по отношению к матери, _клиентка стала рассказывать о болезненных эпизодах своего детства — о тех, которые до этого момента никому не поверяла. Ей было трудно говорить, рассказ то и дело прерывался. Ей было очень больно.

В этой ситуации важно было оставаться в контакте с чувствами клиентки и дать им возможность выразиться — тем более, что именно этого она и не позволяла себе в течение многих лет. И большой ошибкой была бы попытка работать на тему примирения с матерью — к этому клиентка была не готова! Тема прощения и примирения естественным образом встала позже — будто сама собой...

Принцип системности воздействия означает, что эффективность психологического воздействия обеспечивается его комплексностью. Для того чтобы добиться реальных, существенных изменений, мало работать только с изменением восприятия ситуации, ее оценкой в глазах клиента. Эффективное психологическое воздействие в рамках консультации предполагает по возможности работу на трех уровнях: а) на уровне понимания и оценивания ситуации, своего вклада в ее возникновение и развитие, ее смысла в глазах клиента; б) на уровне эмоционального переживания ситуации и связанных с нею чувств и в) на уровне поведения и конкретных поведенческих моделей.

Так, если мы работаем с жалобой на трудности в общении, неумение, скажем, «знакомиться» или «уверенно вести себя в ситуации, когда сталкиваешься с агрессией», мало просто снабдить клиента подходящими моделями поведения, важно обязательно предварительно поработать с его картиной происходящего, его восприятием и оценкой («насколько адекватно клиент воспринимает и интерпретирует соответствующие ситуации, насколько хорошо он понимает реакции свои и других действующих лиц?»), его эмоциональным переживанием («какие эмоции возникают у него в данной ситуации по отношению к себе ^и Другим людям?») — и лишь потом переходить на уровень Работы с поведенческими паттернами и их перестройкой.
Пример. Клиентка студенческого возраста жалуется на отсутствие взаимопонимания в группе однокурсников, одиночество, невозможность адаптироваться, отсутствие друзей, собственное неумение общаться. При исследовании жалобы выясняется, что отношение ее к большинству однокурсников негативное: эта — зубрилка, все время готовится к занятиям, поговорить с ней не о чем; эти — одержимы театральной студией, а клиентка не интересуется театром, и общих тем тоже не находится; эти держатся особняком и никого к себе не подпускают, этот болтлив как «ярмарочный петрушка» и т. п. Кроме того, клиентка имеет школьный опыт отвержения группой, опыт непро- работанный и очень болезненный; она заранее ожидает от группы негативное отношение к себе, воспринимает себя как «неуклюжую, неловкую, гадкого утенка», постоянно сравнивает себя с более раскованными однокурсниками и испытывает по отношению к ним острую зависть. Клиентка, кроме этого, имеет, действительно, ролевой дефицит — не знает, как завести разговор, как реагировать в тех или иных коммуникативных ситуациях. Все это вместе приводит к тому, что обычно в институте она садится за самую дальнюю парту, не проявляет инициативы в общении, практически ни с кем, кроме преподавателей, не разговаривает. Группа, первоначально проявлявшая к ней определенный интерес, теперь существует «параллельно». Клиентка остро воспринимает свое одиночество, страдает от хронически сниженного настроения и ощущения собственной никчемности.

Соответственно, для того чтобы эффективно помочь ей, мало только разобраться с ней в том, что происходит, мало достичь понимания ситуации; явно недостаточным будет также работать с клиенткой только на развитие у нее конкретных коммуникативных умений. Системное и комплексное психологическое воздействие будет включать работу по нескольким направлениям: 1) работа на уровне понимания и когнитивного анализа происходящего — разобраться в ситуации и причинах ее возникновения, помочь клиентке лучше понять механизмы, поддерживающие ее, увидеть собственный вклад в ее возникновение и развитие, а также поведение однокурсников и их реак-

и; 2) работа с чувствами и эмоциями в адрес однокурс- _нИков и самой себя, с переживаниями отверженности и неполноценности, зависти и неприязни; 3) обогащение поведенческого репертуара клиентки.

Само собой разумеется, что далеко не всегда возможно уместить в один час работу по всем этим трем направлениям. Часто для осуществления полноценной работы необходимо несколько встреч с клиентом, однако, когда такой возможности нет, психолог работает над тем направлением, которое видит приоритетным.

Например, если клиент или клиентка воспринимает ситуацию крайне однобоко или возлагает всю ответственность за нее на других лиц, важнее работать над первой составляющей — понимание и оценка ситуации; если есть много чувств и переживания выходят на первый план, предпочтительна работа на уровне эмоций. Если же клиент адекватно воспринимает ситуацию, и основная проблема заключается именно в поведенческом дефиците (это не самый частый случай), то предпочтительна работа, конечно, на уровне развития конкретных поведенческих моделей.

Таким образом, мы рассмотрели основные принципы психологического воздействия в консультативной беседе. Перейдем к анализу наиболее важных его направлений.

1. 
   Углубление понимания клиентом себя, своих проблем и поведения окружающих людей
   

1. 
   Децентрация как средство психологического воздействия
   

В различных жизненных ситуациях клиент взаимодействует с другими людьми, принимает решения исходя ^Из того, какой он видит сложившуюся ситуацию, поведение окружающих. При этом восприятие ситуации в целом

и реакций других людей осуществляется исходя из своей позиции, «со своей колокольни», с точки зрения собствен- ных потребностей, интересов, картины мира.

Психологические сложности нередко возникают в связи с тем, что человек в общении с другими людьми сосредотачивается на собственной точке зрения, собственной внутренней логике тех или иных поступков, и ему сложно понять и принять тот факт, что могут существовать другие точки зрения, не совпадающие с его собственной, что тезаурус и смысловое наполнение тех или иных понятии у других людей может быть иным. Это явление носит название эгоцентризма. Человеку кажется, что психологическая организация других людей такая же, как и его собственная, и он легко видит и понимает (может обосновать) собственную логику того или иного поступка, но ему крайне сложно (если не невозможно вообще) понять и принять логику поступков другого человека, воспринять его точк\ зрения, которая отличается от его собственной.

Эгоцентризм лежит в основе многих психологических I проблем клиентов, касающихся их взаимоотношении с окружающими людьми — сложностей общения, непонимания, конфликтов, одиночества и социальной изоляции социальных страхов (например, застенчивости, страхи публичного выступления и т. п.). Эгоцентризм лежш в основе осуждения — не понимая точки зрения, логики поступков, особенностей внутреннего мира других людей, мы склонны осуждать их. Эгоцентризм лежит и в основании жестокого и агрессивного поведения, позволяет найти для него внутреннее оправдание.

Наиболее часто эгоцентризм проявляется в:

— ограниченной способности восприятия основании моральных действий и поступков других людей и тогда их поведение воспринимается человеком как «моральное» и «аморальное» с точки зрения своей внутренней логики; соответственно, «аморальный» воспринимается как «испорченный, дики и подлежащий исправлению», чуждый, внутренне воз никают отчуждение и осуждение;

ограниченной способности восприятия точки зрения другого человека, его эмоций и переживаний; своя точка зрения воспринимается чуть ли не как единственно возможная;

• 
  ограниченной способности к пониманию того, что одни и те же слова для разных людей могут иметь несколько разные значения, а одни и те же поступки или явления — разный личностный смысл.
  

Считается, что эгоцентризм наиболее характерен для детей и к подростковому возрасту в целом преодолевается. Однако при различных особенностях характера (истероид- ной, эпилептоидной и других акцентуациях, например), при определенных физиологических состояниях (беременность, климакс), общей невротизамии, в пожилом и старческом возрасте выраженность эгоцентризма обычно возрастает. Некоторые люди более эгоцентричны, некоторые — менее; с уверенностью можно сказать, что эгоцентризм сопутствует многим психологическим проблемам, порождает и усугубляет их.

Так, например, студентке, которая выступает на семинаре с публичным докладом, кажется, что вся группа смотрит на нее, а однокурсники только и заняты тем, что выискивают в ее сообщении недостатки, критикуют ее внешность, манеру одеваться, держаться, сразу отмечают ее волнение и смеются над ним и т. д. Мысли об этом мешают ей говорить, порождают волнение: девушка начинает запинаться и заикаться, покрывается красными пятнами, зубы стучат от волнения, в горле пересыхает, голос становится монотонным, интонации — вымученными... Между тем очевидно, что (увы!) на семинарских занятиях ^в подавляющем большинстве случаев доклады студентов их однокурсники воспринимают как замечательную ^в°зможность расслабиться, поспать, написать пару смс, помечтать, отдохнуть... По большому счету часто им ^Не До выступающего; они благодарны ему за то, что можно Расслабиться.

_г Мать раздражается, видя отсутствие у ее десятилетнего ^сьша целеустремленности, самостоятельности и организованности, ее злит то, что он постоянно просит у матери помощи, вовлекает ее в приготовление уроков, во время занятий на скрипке просит ее то подержать ноты, то по, слушать, зовет ее по каждой мелочи. Ей трудно понять, что ребенок чувствует себя одиноким и незащищенным и что, «приставая» к ней, он таким образом вовлекает ее в общие дела, которых у них очень мало, что целеустремленным и волевым быть трудно, когда любая твоя инициатива подавляется властным вмешательством родителя Как-то однажды мне довелось работать с клиентом, у которого возникли сложности во взаимоотношениях с дочерью его любимой женщины, девочкой-подростком (15 лет). Клиенту было около пятидесяти лет, держался он на консультации достаточно сухо, дистантно, с соблюдением всех правил этикета и вежливости. Его трудности, по его словам, касались именно взаимоотношений с девочкой, с которой ему не удалось найти общего языка. Клиент заявил, что его намерения по отношению к любимой женщине «весьма серьезны и касаются вступления в брачные отношения». Любимая женщина была согласна, и единственное препятствие (весьма существенное) касалось ее дочери. Клиент терялся относительно того, как наладить с ней контакт: после трех-четырех совместных с ее матерью встреч (прогулок по парку), прошедших, очевидно, достаточно формально, девочка замкнулась и стала всячески уклоняться от контактов с клиентом, хотя на вопросы матери отвечала, что он, видимо, неплохой человек. (При общении с ним у меня возникли подозрения, что девочка могла отреагировать на суховатую, формальную, дистантную манеру держаться; так, клиент рассказал, что называет девочку полным именем и на «вы», не знает, о чем с ней говорить, и т. д.) Его приглашения прийти в гости, пойти всем вместе в театр или цирк игнорировались. Мать девочки не торопилась вмешиваться: опыт двух ее неудачных браков был для ребенка крайне болезненным, девочке, по ее словам, трудно доверять мужчинам, появляющимся около ее матери и претендующим на роль отчима. В итоге клиент почувствовал себя в тупике: будучи овеком организованным и целеустремленным, мало Донным «увязать» в эмоциях и анализировать состояния «утих людей, он надеялся в сжатые сроки, без излишних проволочек «заключить законный брак и жить полноценной семейной жизнью», однако его усилия не приближали _еГо к цели. Он злился и обижался и на мать, и на дочь. Эти эмоции до поры до времени копились (клиент считал проявление эмоций признаком слабости), однако потом он не выдержал. Он написал и направил девочке на мобильный телефон стихотворение собственного сочинения, в котором выразил свое отношение к происходящему. Текст стихотворения (с его разрешения) привожу здесь.

Как жаль, что близким мы своим Бездумно причиняем боль, страдания,

Порой не думая о том, что любим их,

Но раним черствостью своей, непониманием.

За что мы раним и казним своих родных?

За ту любовь и нежность, заботу, щедрость,

Которые они нам отдают, не думая взамен Когда-нибудь хоть частью получить?

И право их любить и быть любимыми,

Любить самим и быть счастливыми Мы топчем слепо, думая лишь о себе.

За что, спрошу я Вас?

* * *

Я принимаю во вниманье возраст Ваш.

Не раз, не два пытался безуспешно Сказать Вам о себе, о том, что намеренья Мои серьезны по отношенью к Вашей маме.

Но Вы, увы, скользнули в Вашу норку,

Закрылись в ней в надежде переждать,

Но время принимать решенье!

Кроме того, с целью поставить мать девочки в известность относительно предпринятых действий, он напра- ^Вил ей на электронную почту текст этого стихотворения, сопроводив его следующей припиской: «Это стихотворение я направил для прочтения Екатерине. Тебе к сведению. За свою любовь надо бороться, защищать ее!»

Клиент искренне надеялся, что письмо поможет ему найти контакт с ребеном. Каково же было его изумление, когда эффект оказался обратным ожидаемому! Разгорелся конфликт; любимая женщина заявила клиенту, что не желает иметь с ним ничего общего, что он обидел ее дочь, что, очевидно, его отношение к ней не является бескорыстным и что он ведет себя деспотично. На мобильный телефон пришел ответ от девочки: «Не поняла, чего это вы на меня наезжаете. Раньше вы были сдержаннее!»

Бурное объяснение с матерью девочки привело к тому, что та заявила: «Что это за фразы — в письме к ребенку и в этой писульке ко мне? «Прими к сведению» — это «заруби себе на носу!*?!!! И как я должна была отстаивать свою любовь? Присоединиться к тем обидным словам, которые ты написал моей дочери? Ты упрекаешь ее в неблагодарности — значит, точно так же ты попрекнешь когда-то и меня!» Клиент был ошеломлен. Он и представить себе не мог, что его слова будут восприняты именно таким образом, он просто не мог поверить своим ушам. С трудом он объяснил своей возлюбленной, что ничего такого сказать не хотел и произошло недоразумение. С девочкой ему примириться не удалось — та и слышать не хотела о встрече с ним, заняла позицию глухой обороны.

На консультацию он пришел для того, чтобы обсудить с психологом возможности установления с девочкой контакта. Клиент понимал, что этот конфликт может стать камнем преткновения на пути достижения цели «вступления в брачные отношения».

На консультации он показал психологу текст стихотворения. Клиент по-прежнему не видел в нем ничего обидного: с его слов, он отправил девочке послание для того, чтобы донести до нее свою боль и вызвать ее на откровенный разговор.

Попытки консультанта обсудить с ним вопрос о том. что его слова могли быть восприняты девочкой-подрост- ком иначе, не увенчались особенным успехом. Клиент соглашался, что это теоретически могло быть именно так, однако не верил, что в них было что-то действительно обидное. Он недоумевал и по поводу реакции матери девочки: «Чтобы слова мои были восприняты таким образом... У меня это просто в голове не укладывается...»

Чуть позже на консультации возникла идея попросить девочку сделать «перевод» текста, который она получила — своими словами написать то, как она это поняла (в письменной форме, учитывая то, что девочка всячески уклонялась от личного контакта). Консультант обсудила с клиентом, как организовать разговор с матерью девочки и как попросить ее предложить девочке сделать «перевод».

Замысел этот оказался удачным. Девочка с большим удовольствием выполнила просьбу клиента. На вторую консультацию тот пришел с текстом «перевода». По его словам, мать девочки рассказывала, что та без умолку агрессивно хихикала, пока писала текст, и вернула его с явным удовольствием.

Привожу сделанный девочкой текст «перевода».

Что написано (передано) — мужчина 50 лет девушке 15 лет, дочери его любимой женщины	Что воспринято (девушка 15 лет)
Как жаль, что близким мы своим Бездумно причиняем боль, страдания,	Не соображаешь, что делаешь, ничего не понимаешь
Порой не думая о том, что любим их, Но раним черствостью своей, непониманием.	Скотина бесчувственная
За что мы раним и казним своих родных? За ту любовь и нежность, 3^°ту, щедрость,	НЕБЛАГОДАРНАЯ!!!!
Которые они нам отдают, не думая взамен Когда-нибудь хоть частью получить?	Они, значит, в лепешку для тебя, а ты...
И право их любить и быть любимыми, Любить самим и быть счастливыми	ЭГОИСТКА!!!
Мы топчем слепо, думая лишь о себе. За что, спрошу я Вас?	Чем я, несчастный, это заслужил?!
Я принимаю во вниманье возраст Ваш.	Не, ну я, конечно, понимаю, что ты малявка, подросток и эмоции не контролируешь, но чтоб так!
Не раз, не два пытался безуспешно Сказать Вам о себе, о том, что намеренья Мои серьезны по отношенью к Вашей маме.	До тебя достучаться нереально, параноик!
Но Вы, увы, скользнули в Вашу норку, Закрылись в ней в надежде переждать.	Дезертир!!!
Но время принимать решенье!	Ну все! Теперь я до тебя доберусь!!!

На второй консультации клиент с удовольствием рассказал о том, что девочка перестала уклоняться от встреч с ним. Ей явно было очень интересно, какой эффект произвел ее текст, в котором она так очевидно выразила свою агрессию. Во время очередного визита клиента в дом своей приятельницы девочка вышла к столу, внимательно смотрела на клиента, спросила его с некоторым вызовом в голосе, понравилось ли клиенту ее послание (он ответил «очень», клиент и девочка начали при этом смеяться, о чем тот с удовольствием вспомнил на консультации), потом несколько раз довольно агрессивно пошутила.

Не буду описывать дальше ход консультативной работы. Скажу лишь, что само по себе ознакомление с «переводом» оказало на клиента серьезное влияние: он задумался о том, что слова, в который он вкладывает один смысл, могут быть совершенно иначе восприняты другим человеком. Девочке же проделанная работа дала возможность выплеснуть, отреагировать свои чувства настороженности и агрессии. Благодаря такому исходу событий установление контакта оказалось возможным.

В процессе консультативной работы децентрация понимается как помощь клиенту в восприятии и принятии точки зрения другого человека (других людей) на ту или иную ситуацию (явление), в допущении существования личностного смысла явлений или событий, отличных от его собственного. На практике эта работа необходима, когда психологическая проблема клиента связана со сложностями общения, взаимопонимания, социальными страхами.

Как правило, в таких случаях консультанту удобнее работать с клиентом, оперируя какими-то конкретными жизненными ситуациями; поэтому клиента просят привести типичную (или последнюю, или наиболее яркую) ситуацию, в которой проявляется его проблема. Так, клиентку, жалующуюся на постоянные конфликты со свекровью, можно попросить описать последний (или типичный) случай конфликта; клиентку, которая жалуется на сложности во взаимоотношениях с представителями противоположного пола (отношения легко завязываются, ^,,г> так же быстро и заканчиваются, как правило, по инициативе мужчин), — описать конкретные ситуации, иллюстрирующие напряжение в этих отношениях, их завершение, любые ситуации, когда мужчины так или иначе давали ей обратную связь относительно ее поведения.

Очень часто пригодны для анализа конкретные ситуации, о которых клиент рассказывает сам еще на этапе исследования жалобы, а также ситуации, на материале которых психолог формулирует и проверяет консультативную гипотезу (см. материал предыдущей главы).

Когда мы просим клиента описать такие конфликтные или связанные с непониманием ситуации, важно восстановить их как можно более подробно, с точностью до конкретных реплик: кто и что конкретно сказал, что прозвучало в ответ, каковы при этом были позы и интонации, что последовало дальше и т. п. Часто клиенты отделываются обобщающими фразами: «Ну и она начала орать в ответ», «Он свернул этот разговор и ушел», «Они, как всегда, меня проигнорировали»; необходимо, тем не менее, добраться до вполне конкретных формулировок: «Вы говорите, орать... а что именно она орала?», «Как именно он свернул этот разговор?», «Как конкретно они вас проигнорировали — что-то сказали, сделали?».

В процессе или после того, как восстановлен «каркас» ситуации и реконструированы все реплики действующих лиц, консультант помогает клиенту заглянуть в нее «с другой стороны», посмотреть глазами других действующих лиц. Для этого он использует вопросы, побуждающие задуматься о внутреннем состоянии и эмоциональных реакциях других участников разбираемой ситуации. Примеры: «Как вы думаете, что почувствовала ваша свекровь, когда услышала эти слова?», «Вы говорили о том, что ваша свекровь много лет растила сына одна и отказывала себе во всем ради него. Как вы думаете, как она восприняла ваши слона о том, что ваша семья (то есть ее сын и вы) в ней не нуждается?», «Как вы думаете, что именно почувствовал ваш партнер, когда на этой первой вашей встрече слушал ваше повествование о всех ваших предыдущих мужчинах? Что он мог подумать, увидев, как вы оплакиваете ваш последний роман?», «Как вы думаете, что он подумал, что почувствовал, когда услышал от вас, что на вашем сердце места живого нет и оно все изранено?»

Ответы на эти вопросы представляют для клиентов сложность и могут быть затруднительными. «Не знаю», «нормально воспринял», «чужая душа — потемки» — можно услышать в ответ. Консультант может проявить в этой ситуации определенную настойчивость («Ну, а все-таки...*). При наличии у клиента явно неконструктивного поведения в описываемой ситуации у него можно спросить: «Скажите, а если бы вы о ком-то очень долго заботились, во многом себе отказывая ради этого человека, а потом его близкий сказал вам, что в вас больше не нуждаются, что бы вы почувствовали?*, «Скажите, а если бы на первом свидании мужчина, который вам очень понравился, стал рассказывать о своей прежней возлюбленной и говорить о том, что его сердце кровоточит по ней, что бы вы почувствовали?»

Неоценимую помощь в ходе работы по децентрации клиента оказывают психодраматические мини-постановки (реконструкции) разбираемых ситуаций. После того как восстановлен «каркас» ситуации (например, конфликт со свекровью), ее можно разыграть по ролям (клиенту предлагаем просто исследовать ситуацию поглубже с помощью ее постановки в виде мини-сцены). Сначала ситуацию можно разыграть таким образом, что клиент играет свою роль, а роль второго лица — консультант (лучше взять два незанятых стула или, в любом случае, уйти с мест, где вы сидите с клиентом во время консультации). В процессе разыгрывания сцены и по ее итогам у клиента обязательно нужно получить обратную связь о его чувствах во время постановки. Затем роли обернуть — консультант идет на роль клиента в той же самой ситуации, клиент — на роль второго действующего лица. Сиена полностью разыгрывается заново (может быть, даже не один раз). Здесь надо быть внимательнее к эмоциональному состоянию клиента изнутри его роли, спрашивая о том, какие были чувства, чего хотелось, как воспринималось поведение второго лица — по окончании разыгрывания сцены, а также в процессе этого разыгрывания после ключевых реплик консультанта (исполняющего роль клиента).

Психодраматическая реконструкция может осуществляться и с помощью игрушек (они играют роль главных действующих лиц в сцене), однако эмоциональная вовлеченность клиента в такую работу, как правило, ниже, чем в первом случае.

Работу по оказанию помощи клиенту по децентрации в рамках конкретной жалобы можно считать успешно состоявшейся, когда клиенту становятся понятны чувства и реакции его партнера (партнеров) по конфликтному или неэффективному взаимодействию. Это понимание выступает базой для последующего поиска, осознания и обсуждения иных возможных моделей поведения клиента в проблемных для него ситуациях.

Иногда усилия психолога в данном направлении (децентрация клиента) не дают ожидаемого результата. В этих случаях может быть использована интерпретация как средство психологического воздействия.