Дергачев В. А., Вардомский Л. Б.. Введение актуальность изучения учебной дисциплины

• Название: Введение актуальность изучения учебной дисциплины
• Анкор: Дергачев В. А., Вардомский Л. Б..doc
• Дата: 18.03.2017
• Размер: 8.82 Mb.
• Имя файла: Дергачев В. А., Вардомский Л. Б..doc
• Тип: Документы; #3922
• страница: 7 из 56

Глава

РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Регионализация и глобализация. Региональная трансфор­мация. Конкурентоспособность государства. Геоэкономи- ческая рента. Мировые полюса развития и депрессивные макрорегионы

_С

овременный мир не ограничивается реальным географическим пространством, он стал многомерным. Попытаемся понять при­роду его регионализации. После падения «железного занавеса» го­сударства оказались между молотом глобализации и наковальней регионализации международных отношений. Здесь побеждает тот, кто способен наиболее эффективно использовать геополитический, гео- экономический и цивилизационный код в данном месте и социальном времени в интересах национальной безопасности и для ускорения оборачиваемости финансового, промышленного и торгового капитала. Особенно это актуально в условиях мирового кризиса.

Регионализация и глобализация

Регионализацию международных отношений необходимо рассмат­ривать в контексте глобализации. В подходах к анализу этих двух про­цессов нет единства. Одни считают регионализацию составной ча­стью глобализации, другие — как альтернативу.

Глобализация — объективный процесс в современных международ­ных отношениях, высший этап интернационализации, основанный на развитии информационно-коммуникационных технологий. Взгляды на истоки возникновения глобализации являются дискуссионными. Од­ни считают, что глобализация зародилась вместе с появлением меж­дународного товарного обмена. Историки рассматривают этот про­цесс как один из этапов развития капитализма. Экономисты ведут отсчет от транснационализации финансовых рынков. Политологи де­лают упор на распространение демократических институтов. Культу­рологи связывают проявление глобализации с вестернизацией культуры, включая американскую экспансию. Имеются информационно-техноло­гические и экологические подходы к объяснению процессов глоба­лизации. Различается политическая и экономическая глобализация. Однако большая часть исследователей полагает, что это явление, от­ражающее изменение качества мировой экономики и международ­ных отношений под влиянием экономической либерализации и на­чала постиндустриальной эпохи.
Проблема соотношения регионализма и глобализма активно дискутируется. Проводимые исследования пока не дают однозначно­го ответа. Одни исследователи рассматривают глобализацию как процесс интеграции крупных регионов. В таком понимании глобали­зация осуществляется через регионализацию, через формирование «больших экономически интегрированных пространств». В то же время регионализацию можно рассматривать как реакцию стран на вызовы глобализации, как способ ограничить негативное влияние на национальную экономику посредством региональных преференций и коллективного протекционизма.

С одной точки зрения, глобализм и регионализм действуют од­нонаправленно (взаимозависимость, рост трансграничного движе­ния факторов производства, нацеленность на решение экологиче­ских и социальных проблем). В этом случае регионализм рассмат­ривается как ступень на пути к глобализму. Согласно же другой точке зрения, регионализм представляет собой самостоятельное яв­ление, противостоящее глобализму в результате установления внут­рирегиональных преференций и внешних барьеров. Региональная интеграция противоречит главному принципу многостороннего со­трудничества, лежащему в основе глобализации, устанавливающей одинаковый режим для всех.

Глобализм и регионализм имеют общую природу, связанную с ин­тернационализацией мировой экономики, использованием конкурент­ных преимуществ в большом экономическом пространстве. Общее глобализма и регионализма проявляется также и в том, что главные импульсы этих процессов исходят из развитой части мира. И глоба­лизм, и регионализм делают неизбежным введение международных стандартов в области качества продукции, экологических требований к средствам транспорта, технических стандартов средств коммуни­каций, международное признание дипломов в области образования, что, безусловно, является стимулом к дальнейшему развитию между­народных отношений контактов.

Принципиальные различия обусловлены тем, что глобализм в ос­новном опирается на технологическую и культурную унификацию мира, на либерализацию мирохозяйственной деятельности. Регионализм же реализуется через культурную, историческую и географическую бли­зость и стремление соседних стран и регионов сохранить свою куль­турную и экономическую идентичность через региональные торго­во-экономические преференции и коллективный протекционизм.

В ходе развития мирового хозяйства происходит попеременная ак­тивизация процессов регионализма и глобализма, что отражает про­исходящие в нем структурные изменения, в частности, сдвиги в ба­лансе экономических и политических центров силы, соотношение либеральных и протекционистских тенденций, экономики масшта­бов и экономики разнообразия и т.д.

Глобализация трансформирует представления о государственном суверенитете. Запад во главе с США выступают за глобализацию в области политики, экономики, финансов, информации и культу­ры, сопровождающуюся ограничением национальных суверените­тов. Одновременно американская администрация консервативных демократов отказывается ограничить суверенитет Соединенных Шта­тов по важнейшим мировым проблемам международного сообщест­ва (стратегическая стабильность, противоракетная оборона, даль­нейшая либерализация торговли, глобальная экология и др.).

Необходимо различать неолиберальную, экономическую, крими­нальную и этническую глобализацию.

Неолиберальная глобализация — интернационализация экономиче­ской, политической и культурной жизни человечества, сопровождае­мая игнорированием многих цивилизационных императивов. Это учение западных фундаменталистов о всесильном рынке и мировой справед­ливости. Вера в неолиберализм оказалась опасной иллюзией, представ­ляющей угрозу для национальной безопасности. По мнению А. С. Па- нарина (1940—2003), неолиберальная глобализация благоприятство­вала «разбазариванию» национального богатства постсоветских госу­дарств и вывозу капитала за границу. В отличие от пропагандируемого в 1990-е годы глобализма просвещенческого реальное содержание совре­менных процессов интернационализации на основе американских цен­ностей в интересах капитала США привело к монопольному (амери­канскому) глобализму. Формирование единого мирового пространст­ва на принципах европейского Просвещения оказалось в качестве основной приманки для «бездумной» советской интеллигенции, сыг­равшей роль разрушителя отечественного социокультурного про­странства. В реальной действительности процесс глобализации идет по пути интернационализация элит, формирования мирового клуба избранных преимущественно из стран «золотого миллиарда». Этим Запад поманил посткоммунистические элиты, получившие за свою поддержку гарантии сохранности своей собственности, приватизи­рованной в особо крупных размерах. После выполнения этих функ­ций национальные элиты были отвергнуты Западом, как представ­ляющие угрозу идеалам демократического гражданского общества.

Экономическая глобализация — процесс формирования и разви­тия единого мирового экономического (преимущественно финансо­вого) и информационного пространства, обеспечивающий ускорение оборачиваемости капитала и внедрения новых идей. Переплетение этого процесса с мафиозными субкультурами приводит к образова­нию криминального (мафиозного) глобализма, формированию едино­го мирового пространства криминальной экономики. Здесь в качестве своеобразных транснациональных корпораций выступают этниче­ские группировки, среди которых численностью и организованностью выделяются китайские триады.

Возрастает роль этнического глобализма за счет влияния круп­ных диаспор и этнического предпринимательства на формирование единого пространства. Здесь выделяется еврейская и китайская ди­аспоры. Еврейская диаспора выступила в качестве носителя пре­имущественно американских неолиберальных ценностей «открытого общества». В отличие от евреев, ассоциирующих «землю обетован­ную» с Америкой, китайская диаспора является носителем традиций Великого китайского порядка.

В результате противоречивых процессов, по мнению известного немецкого социолога Ульриха Бека (р. 1944), начало формироваться глобальное общество риска — общество, в котором, как правило, «взрывается» ответственность государственных институтов, оказываю­щихся беспомощными при соприкосновении с действительностью. Технологические достижения человечества создают глобальные про­блемы и угрозы, противоречащие институционализированному языку существующего контроля, например, Чернобыль, атака террористов против США. Глобальные вызовы обострили существующие или породили новые проблемы. Они являются следствием новых фак­торов в мировом развитии, нарушающих стабильность нормального функционирования механизмов воспроизводства общественной жиз­ни, межцивилизационных отношений, международных политиче­ских и экономических отношений в границах существующего ми­рового порядка. Появились конкретные военно-политические, эко­номические и другие угрозы, требующие незамедлительных дейст­вий по их устранению. К мировым угрозам относятся терроризм, религиозный экстремизм, этническая вражда, неконтролируемая миграция, незаконная торговля оружием и др.

Крупнейшей международной организацией государств, созданной в целях поддержания мира и безопасности, развития международного сотрудничества является Организация Объединенных Наций (ООН). Основы деятельности ООН разрабатывались ведущими участниками антигитлеровской коалиции. После Ялтинской конференции, опре­делившей послевоенное устройство мира, 26 июня 1945 г. на учре­дительной конференции в Сан-Франциско представители 50 госу­дарств подписали устав ООН. В состав Организации входят 190 из 210 государств мира. Главные органы ООН: Генеральная Ассамблея ООН, Совет Безопасности ООН и Секретариат ООН. Основная за­дача ООН заключается в создании системы международной безопас­ности. Пятую часть финансовых поступлений обеспечивают Соеди­ненные Штаты, имеющие практически контрольный пакет акций в большинстве международных финансовых институтов.

Глобализация и мировой финансовый кризис свидетельствуют о противоречивых процессах, происходящих в мире. Наиболее ра­дикальные прогнозы предрекают век торжества американской общест­венной модели во всем мире. Наступившее столетие называют и ве­ком Китая. Сторонники неолиберальной глобализации, казалось бы, в конце XX в. уже увидели контуры всемирной экономической гар­монии, достигнутой благодаря соблюдению прав человека и высокой эффективности рыночных отношений. Финансовый кризис в Азиат­ско-Тихоокеанском регионе показал, что еще рано говорить об ин­тегрированной экономике, когда одни страны проигрывают, а дру­гие благодаря кризису испытывают экономический бум. В результа­те азиатского кризиса произошел массовый отток капитала из АТР в Соединенные Штаты. Над американской экономикой, находящейся на подъеме, вновь появился призрак вечного процветания. Но новый мировой экономический порядок, основанный на принципах соблю­дения прав человека и либеральной экономики, пока не состоялся.

В конце XX в. попытки универсализации глобального сообще­ства в неоднородном социальном времени стали сопровождаться усилением тенденций регионализации. Это вызвало повышенный интерес к геополитическим (геоэкономическим) концепциям «боль­ших пространств». Для многих стало очевидным, что успешный поэтапный переход страны к рыночным отношениям и открытой экономике возможен на основе государственного контроля реформ, создания региональных таможенных и других союзов. Все больше приходит осознание того, что только создание надгосударственных «больших пространств» является оптимальной моделью, способной эффективно реагировать на внешние и внутренние вызовы. В про­шлом такими образованиями были империи, теперь называют госу­дарства-цивилизации. В качестве субъекта глобализации выступает регионализация, дающая мощный кумулятивный эффект формиро­вания мировых геоэкономических полюсов.

Региональная трансформация

Регионализм в постбиполярном мире становится важным фактором функций места и социального времени, проявлением геополитиче­ских, геоэкономических и социокультурных особенностей террито­рии. Выработка геостратегии или технологии реализации приорите­тов регионального развития в многомерном коммуникационном пространстве особенно актуальна в условиях либерализации между­народных экономических отношений (совместное предпринима­тельство, внешнеэкономические связи, свободные экономические зо­ны, приграничное сотрудничество, транспортные коридоры и др.). Регионализация внутренних и международных отношений осущест­вляется на различных уровнях территориальной иерархии, среди которых выделяются внутригосударственный, государственный и над­государственный, континентальный и трансконтинентальный.

Для постсоветских стран с переходной экономикой особенно ак­туальна проблема использования зарубежного опыта регионального развития и местного самоуправления с учетом особенностей их со­циокультурного пространства. Это обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, здесь сохранилось политико-административное устрой­ство уже несуществующего государства с неограниченной властью партии и сверхцентрализованной экономикой, где в основу рай­онирования были положены партийный и производственный прин­ципы. В региональной политике отсутствовал социальный приори­тет, здесь на первом месте был не человек, а производство. Жесткое централизованное планирование и управление приводило к дис­пропорциям в региональном развитии, особенно в решении мест­ных социально-экономических проблем. Во-вторых, в условиях со­временного кризиса эти диспропорции еще больше углубились, а попытки некритического использования зарубежного опыта не дают позитивных результатов.

В постбиполярном мире усиление регионализма сопровождается возрастанием роли рубежных государств, расположенных на «краю» различных экономических пространств. Здесь выделяется группа стран, эффективно использующая рубежные функции между пост­советскими странами и Западной Европой (Финляндия, Турция, Кипр и др.). Финляндия является единственным членом Евро­пейского Союза, непосредственно соседствующим с крупнейшим постсоветским государством — Россией, Турция и Кипр, располо­женные на европейской периферии, оказались особенно привлека­тельными: одна — для челночного бизнеса, другая — в качестве на­логовой гавани.

В мировом экономическом пространстве доминируют США и Европейский Союз и одновременно формируются новые полюса. В мировой экономике лидирует ЕС — ВВП (2007) свыше 17 трлн долл. по паритету покупательной способности. ВВП США составил 14,3 трлн долл., или 20% мирового ВВП (по ППС). Но отметим, что в середине 1960-х годов на долю США приходилось около 26% мирового ВВП. В этот период ЕС в составе 6 стран-учредительниц обеспечивал 14,5% мирового ВВП. В 2005 г. доля Европейского Союза в составе 25 членов превысила 20%. Доля Японии с середи­ны 1960-х годов до конца 1980 — возросла с 6 до 9%, но к настоя­щему времени понизилась до 6%.

За период 1967—2006 гг. доля Китая в мировом ВВП увеличи­лась с 3,8 до 11%, а в формате Большого Китая — до 13%. Китай вышел на второе место среди великих держат после США по ВВП (7,9 трлн долл. в 2008 г. по паритету покупательной способности). Доля Индии за аналогичный период возросла с 3 до 4%, а Бразилии — с 1,6 до 3%. Доля СССР в мировом ВВП в 1967 г. оценивалась в 11%, но затем постепенно снижалась, составив к началу перестройки 9,8%. В 2005 г. суммарная доля бывших союзных республик в мировом ВВП равнялась 3,5%, в том числе России — около 3%.

Усиливается дифференциация между Севером и Югом. «Боль­шая семерка Севера» включает США, Японию, Германию, Францию,

Англию, Италию и Канаду. Формируется Большая семерка Юга в составе Китая, Индии, Бразилии, Индонезии, Мексики, Южной Кореи и Таиланда. Это деление довольно условно. Так, например, Китай может с полным правом претендовать на присоединение к се­мерке Севера. А Индонезию и Таиланд после мирового финансово­го кризиса в конце 1990-х годов можно лишь символически отнести к ведущим странам Юга.

В результате мирового финансового кризиса возросла роль «Боль­шой двадцатки». Клуб G20, созданный в 1999 г., объединяет 19 стран: США, Германию, Японию, Францию, Италию, Великобританию, Канаду, Аргентину, Австралию, Бразилию, Китай, Индию, Индоне­зию, Мексику, Россию, Саудовскую Аравию, ЮАР, Южную Корею и Турцию. Евросоюз, который на саммите в Вашингтоне в ноябре 2008 г. представляла Франция, является 20-м участником. На эту встречу дополнительно позвали также Испанию и Нидерланды. На долю «Большой двадцатки» приходится 90% мирового ВВП. По ито­гам саммита, посвященного выработке общих мер по преодолению мирового финансового кризиса, лидеры G20 приняли общее заяв­ление. Возможно, в будущем страны G20 примут совместный дого­вор, подобный Бреттон-Вудскому соглашению.

При формировании многополярного мира будет возрастать роль группы наиболее перспективных и динамично развивающихся эко­номик и рынков мира, включающей Бразилию, Россию, Индию и Ки­тай (БРИК), где проживает более одной трети населения мира. На страны БРИК приходится 25,9% поверхности суши и 40% населе­ния Земли (2,7 млрд чел.). Объем ВВП достиг по обменному валют­ному курсу 15% и по паритету покупательной способности почти 25% мирового ВВП. БРИК концентрирует 40% общемировых золо­товалютных резервов (2,8 трлн, из них китайских 1,5 трлн долл.). Китай и Индия демонстрируют устойчивый экономический рост в условиях мирового финансового кризиса, в 2009 г. соответствен­но, 6% и 5,1%. Отрицательный рост в Бразилии оценивается экс­пертами в 1%, тогда как в России — от 6 до 7,5%. БРИК неодноро­ден и разновелик, государства принадлежат к разным цивилизаци­ям и религиям. Китай занимает первое место в мире по численности населения, 3-е место по ликвидности ВВП после США и Японии. ВВП Китая (по паритету покупательной способности) больше других членов БРИК, в том числе в четыре раза больше России и в два раза больше, чем в Индии. Три крупнейших в мире банка китай­ские. И по существу Поднебесная становится второй сверхдержавой.

К