1. Сравнительное правоведение метод, наука, учебная дисциплина Определение сравнительного правоведения Возникновение сравнительного правоведения Предмет сравнительного правоведения Значение сравнительного правоведения Сравнительное правоведение как наука и
 Скачать 1.95 Mb.
|
|
364 ческих норм Юго-Западной Руси (Литовский статут 1588 г.). Это важ- нейший из кодексов допетровской России, служивший основой русского права на протяжении почти двух веков, вплоть до издания i царствова- ние Николая I Свода законов Российской империи. Соборное уложение 1649 г. было первым законодательным актом, который был действитель- но опубликован и разослан в виде книги по всей России. Отдельные нормы Соборного уложения были включены в Свод законов и таким об- разом действовали вплоть до свержения монархии в стране. В течение первого полувека своего существования этот сборник рус- ского законодательства был переведен на латинский и французский, не- мецкий и датский языки. В тогдашней Европе ни в одном из государств не было закона, объединяющего в себе все писаное уголовное, процессу- альное и светское гражданское право. Таким образом, Россия, издав Уложение, опередила более передовые страны по уровню кодификации своего законодательства. В отличие от обоих Судебников Уложение структурно подразделя- лось на главы, а главы состояли из статей. В Соборном уложении не было твердого разграничения права и мо- рали. Законодатель не только устанавливал норму поведения, но и моти- вировал свои решения, читал нравственные сентенции: «...бить кнутом, чтоб иным таким неповадно было» (гл. X, ст. 252); оборонявшему дом хозяину «убийства в вину не ставити: не приезжай на чужой дом насиль- ством» (гл. X, ст. 200); «...христианам подобает в церкви Божий стояти и молитися со страхом, а не земная мыслити» (гл. I, ст. 8). Вторгаясь в сферу морали, Уложение в то же время оставляло без рассмотрения важнейшие юридические вопросы. В нем скудно освеще- ны вещные и обязательственные отношения. В статьях Уложения нет изложения норм государственного права России времен царствования Алексея Михайловича. На основании Уложения невозможно предста- вить себе государственное устройство и управление Московского царст- ва. Этот свод русского законодательства середины XVII в. охватывал преимущественно нормы административного, финансового, уголовного и процессуального права. За семь веков русское писаное право проделало значительную эво- люцию. Однако оно не стало единственным источником русского права: подавляющее большинство населения – крестьяне – в повседневной жизни продолжали руководствоваться «заветами глубокой старины» – юридическими обычаями, которые существовали в их общине на протя- жении многих столетий, практически не изменяясь. 85 интересует и публичное право. Конституционное право стало равно- правным объектом сравнительного права. Такое расширение целей и за- дач современной юридической компаративистики, естественно, отража- ется и в известной модернизации ее теоретического арсенала. Особенность развития послевоенного сравнительного правоведения состоит в сосуществовании более старых, традиционных идей с более новыми теоретическими конструкциями. Наряду с традиционным нор- мативным (юридико-догматическим) направлением появляется юриди- ко-социологическое направление. Если первое направление связано с так называемым сравнительным законодательством – сравнением законода- тельных источников по конкретным проблемам преимущественно на уровне отраслей права и правовых институтов, т.е. с позитивистским подходом, то второе – с широкой областью социально-правовых иссле- дований, т.е. в основном с функциональным сравнением. Вместе с тем значительная часть работ юристов-компаративистов мира выдержана в духе «сравнительного законодательства» и относится к внутритиповому, или внутрисемейному, сравнению, т.е. к сравнению в рамках англосак- сонской и романо-германской правовых семей. Значительно беднее си- туация в сфере функционального сравнения в социологических сравни- тельно-правовых исследованиях. Характерной чертой современной юри- дической компаративистики является разрыв между чисто нормативным направлением и исследованием юридико-социологических проблем сравнительного права. В целом современное сравнительное правоведение представляет со- бой достаточно сложное переплетение юридико-догматических и социо- логических подходов. В 80–90-е годы в науке сравнительного правоведения наблюдался своеобразный кризис, связанный с разрывом поколений. Научная карье- ра юристов-компаративистов старшего поколения приближалась к кон- цу, а молодые компаративисты себя еще ни в чем не проявили. В работах молодого поколения отсутствовали какие-либо принципиально новые идеи и концепции. Оказалось и несколько размытым само понятие срав- нительного правоведения. В некоторых журналах, имеющих опорное значение для данного направления, наряду со статьями сравнительно- правового плана можно встретить и работы, никак не связанные с зада- чами компаративистики в ее точном понимании. Послевоенная активизация сравнительного правоведения в значи- тельной мере связана с появлением «критической теории компаративиз- ма», которая ставила перед собой задачу положить конец 86 многолетней дискуссии о том, что же такое сравнительное право. Кри- тическая теория сравнительного права представлена работами X. Гат- териджа, Р. Гревсона и А. Хэмсона в Англии, Р. Давида во Франции, Т. Аскарелли в Италии. Сторонники критической теории констатировали, что попытка выра- ботать приемлемую для всех формулу сравнительного права окончилась неудачей и длительные методологические споры о сущности и функциях сравнительного права и его соотношении с другими науками лишь осно- вательно запутали реальную ситуацию. Основная причина такого поло- жения, по мнению американского компаративиста М. Рейнстайна, состо- ит в отсутсткии ясности в понимании предмета и задачи сравнительного права. А другой американский компаративист – Дж. Мерримен выход из сложившейся ситуации видит в создании «новой концепции сравнитель- ного права». Представители критической теории рассматривали сравнительное правоведение исключительно как метод, применяемый во всех отраслях юридической науки. Вместе с тем они выдвигали такое множество дей- ствительно необходимых для успешного применения сравнительного метода предварительных условий, что это требовало как специализации исследователя, так и специфической направленности самого исследова- ния. Более того, Р. Давид справедливо подчеркивает самостоятельность и независимость основных правовых систем современности, к изучению которых следует подходить под их собственным углом зрения. Это в принципе правильная постановка вопроса, но можно ли ее реализовать путем использования одного частного метода? Скорее это задача целой науки, как справедливо считают сторонники другой позиции: М. Ансель, Л.-Ж. Константинеско, М. Рейнстайн, Дж. Мерримэн, Дж. Холл, Р. Родь- ер, К. Цвайгерт. Сравнительное право, по мнению американского компа- ративиста Дж. Холла, от простого указания на норму иностранного ко- декса или иностранное судебное решение доходит до развернутых син- тезированных конструкций; он убежден, что сравнительное право явля- ется общественной наукой в истинном смысле этого слова. Весьма симптоматична характеристика сравнительного правоведе- ния 60-х годов, данная пуэрториканским юристом Я. Майдой, который, на наш взгляд, выявил и четко определил реальный парадокс юридиче- ской компаративистики. Он считает, что среди негативных аспектов сравнительного правоведения наиболее важны следующие: 1) широкое использование неточных и просто ложных концепций; 2) вера в философские доктрины, которые бесполезны для практи ческих целей на эмпирико-научном уровне; 3) увлечение исследова- 363 тельств. С этой целью она добилась издания специальных актов княже- ской власти, получивших название церковных уставов. Данными доку- ментами определялось правовое положение православной церкви и ду- ховенства, устанавливались круг дел, подсудных церковным инстанци- ям, а также разнообразные льготы для церкви и ее людей. Развитие законодательства путем издания отдельных актов представ- ляло много неудобств, так как в результате накапливался огромный не- систематизированный юридический материал, разобраться в котором было весьма трудно. Многие грамоты просто терялись, а действующие противоречили друг другу. Следовательно, по мере объединения русских земель возникла потребность в кодификации существовавшего законо- дательного массива. Изменить разом нормы гражданского права было невозможно. Гораздо проще оказалось привести к одному знаменателю организацию судов и судопроизводство. Вот почему первые общегосу- дарственные сборники законов, появившиеся после «Русской Правды», представляют собой процессуальные кодексы и называются судебника- ми. Первый судебный устав – Судебник 1497 г. – был издан князем Ива- ном III, второй, сменивший его судебник – Царский – появился в самом начале правления Ивана IV-в 1550 г. Судебники систематизировали нормативные правовые материалы предшествующих региональных судебных грамот, в том числе Псков- ской и Новгородской, и подробно регламентировали ответственность за ряд новых для русского права преступлений: убиение государя, «посу- лы» (взятки судьям от тяжущихся) и др. Наряду с Царским судебником в 1551 г. был составлен сборник цер- ковного законодательства, который ввиду разделения его на сто глав по- лучил позднее наименование Стоглав. Этот памятник русского права принимался церковным собором и содержал нормы об управлении пра- вославной церковью, о ее обрядах, о церковном суде. Последовавшие за принятием Судебника 1550 г. дополнительные указы и постановления (1550–1649 гг.) стали собираться в центральных органах управления – в приказах – в своеобразные хронологические сборники правовых норм. Каждый приказ отбирал для себя те статьи или указы, которые относились к его ведению. Развитие русского права в XV-XV] вв. способствовало появлению весьма уникального законодательного акта, который был подготовлен и принят Земским собором 1649 г., – Соборного уложения царя Алексея Михайловича. Соборное уложение подготавливалось более полугода и стало результатом творческой переработки многих предыдущих законо- дательных актов (судебников, грамот, указов), свода юриди- 362 Древнейшим источником права на Руси были юридические обычаи. «Имяху обычаи свои, и закон отец своих, – сообщает Повесть временных лет, – и преданья, каждо свой нрав». Наиболее важный свод устных норм обычного права назывался «Закон Русский». Ссыл ки на него имеются в самых ранних из письменных памятников рус ского права – в договорах Руси с Византией (X в.). Усиление княжеской власти способствовало возникновению законо- дательства, основу которого составляет «Русская Правда» – фундамент русского, украинского, белорусского и литовского права. «Русская Правда» – важнейший памятник древнерусского права. Она включала в себя нормы различных отраслей права, и в первую очередь уголовного и процессуального. Источником «Русской Правды» было обычное право. Вместе с тем она обобщила отдельные законы, прини- мавшиеся князьями, т.е. означала определенную систематизацию права. «Русская.Правда» – светский судебник. Он был создан государ ственной властью и охватывал дела, подведомственные светским, го су- дарственным органам, не вторгаясь в церковную юрисдикцию, ко торая возникла с крещением Руси и была предусмотрена специаль ными кня- жескими уставами. Вместе с тем в некоторых сферах, на пример в на- следственном праве, «Русская Правда» соотносилась с областью церков- ной компетенции. В период средневековой раздробленности XIII–XV вв. среди источ- ников русского писаного права на первое место по количеству и распро- страненности вышли княжеские грамоты. Они имели местное значение, и их действие не распространялось на всю территорию государства. По- становления этих грамот дополняли и развивали нормы «Русской Прав- ды», приспосабливая их к новым условиям. Прибывшие из Византии священнослужители привезли на Русь сборники византийского канонического права, нормы которого на про- тяжении нескольких веков постепенно внедрялись в русскую правовую систему. В результате подобной рецепции, заимствования появилась ис- каженная византийско-русская редакция законников, изданных в Кон- стантинополе после Свода Юстиниана – так называемой Кормчей книги. Нормы византийского права – в целом более передового, чем древнерус- ское, – использовались церковными судами, но в силу особой роли хри- стианской религии в средневековом обществе они также оказали пози- тивное воздействие на светское законодательство Руси – России. Русская церковь с момента введения христианства стремилась обес- печить защиту своих интересов от чьих бы то ни было посяга- 87 ниями, не являющимися компаративистскими в собственном плане; 4) в связи с отсутствием эмпирико-научной методологии наличие (за некото- рыми исключениями) у сравнительного права описательной позиции, чрезмерно догматической и преимущественно исторической ориентации. Эта характеристика во многом справедлива. По признанию некоторых ученых-юристов, рассматриваемая область правоведения превратилась в «исчерпанную научную традицию», истощилась в бесконечных «микро- сравнениях». Особо показательно в этом отношении состояние сравнительного правоведения в англосаксонских странах, где компаративисты не прояв- ляют большого интереса к теории сравнительного правоведения. Иногда отказ от обсуждения проблем методологии возводится в принцип. Однако определенная методологическая бедность теории юридиче- ской компаративистики не исключает определенной модернизации ме- тодологического арсенала сравнительного правоведения. Это проявляет- ся в постепенном отказе от полного противопоставления «нормативно- го» сравнения и «функционального», сопровождаемом усилением вни- мания к социологическим аспектам сравнительно-правовых исследова- ний. В начале 70-х годов вопрос о применении конкретно- социологических методов в сравнительном праве привлек большое вни- мание компаративистов мира. Отмечалась необходимость внедрения ме- тодов и данных социологии права в сравнительно-правовые исследова- ния. Однако и в этом вопросе можно встретиться с большим разнообра- зием мнений. Так, одни авторы настаивают на сближении сравнительно- го права с социологией права, связывая с ним успешное развитие этой науки (М. Рейнстайн, У. Дробниг, Д. Мартини). Социологическая ориен- тация сравнительного права позволит, по их мнению, выйти за рамки чисто «догматического сравнительного законодательства» и вовлечь в сферу сравнительных исследований, наряду с нормами, и иные аспекты права (правоприменения). Другие авторы, наоборот, скептически отно- сятся к юридико-социологической ориентации сравнительного права (М. Ансель, Р. Давид). Таким образом, сравнительное правоведение к последней четверти XX в. стало широкой, разветвленной, далеко не единой областью право- вых исследований, ведущихся в самых разных частях нашей планеты. Современное сравнительное правоведение – одно из значительных и наиболее сложных явлений правовой мысли мира. 88 7. Развитие советского сравнительного правоведения В развитии сравнительного правоведения в СССР можно выделить два этапа. Первый этап начинается с 20-х годов, когда сравнительно- правовой метод использовался прежде всего для показа особенностей нового, советского социалистического права как высшего и последнего типа права, отличного от буржуазного права не только по содержанию, но и по форме. Советская правовая система создавалась на теоретиче- ской основе марксистско-ленинского учения, при этом не раз отмеча- лась важная роль сравнительного метода в изучении общественных яв- лений, в частности в исследовании вопросов государства и права. И если в юридической науке того периода специально не разрабатывались про- блемы «теории сравнительно-правового метода», сам сравнительно- правовой метод занимал видное место в литературе и преподавании юридических наук. Совершенно очевидно, подчеркивал в 1927 г. Ф.Н. Вольфсоп, что> только через сопоставление с теми явлениями, которые характеризу-i] ют право современных буржуазных государств, возможно постижение,; до конца классового характера советского права, осознание тех до-' сти- жений, которые имеются у нас в этой области. Это обстоятельство 1 обу- словило включение в планы занятий на правовых факультетах ряда высших учебных заведений нового предмета – сравнительного правове- дения. Там, где эта дисциплина не была включена в учебные программы, она прорабатывалась в специальных кружках, составляла тему факульта- тивных курсов. Не только соображения научного характера и стремление к сравни- тельно-правовому изучению всех действующих систем права, но и явст- венные требования международного хозяйственного оборота, все более и более развивающегося, делали настоятельно необходимым ознаком- ление с правом всех современных, в том числе и вновь образовавшихся, государств. Уже в первые годы становления советской правовой науки имелись исследования, ставившие во главу угла именно цели сравнения с западными правовыми системами. Издавались на русском языке наи- более значительные с научной точки зрения работы зарубежных ученых. Свидетельством внимания, которое уделялось советскими юристами сравнительному изучению буржуазного и советского права, может слу- жить уже сам перечень работ по данной проблеме. В работах таких известных советских цивилистов, как П.И. Стуч-ка, М.М. Агарков, Е.А. Флейшиц, Л.А. Лунц и др., содержались сравни- тельно-правовой анализ гражданского законодательства стран За- 361 ствие на правовые представления миллионов людей и повлиявшее на законодательство многих стран мира. Русское государство с момента своего возникновения занимало об- ширнейшую территорию. Ее населяло множество народов, имевших разную культуру, психологию, верования и находившихся к тому же на различных стадиях исторического развития. Это предопределило дли- тельное сосуществование весьма несходных правовых порядков на рос- сийских просторах. Можно указать на три характерные черты русского права. Первая черта – это неразвитость юридических традиций у россий- ского населения, зачастую переходящая в правовой нигилизм, в отрица- ние самой необходимости и ценности права. Государственная власть поддерживала и насаждала с помощью юри- дических средств господствующую идеологию, а та в свою очередь ак- тивно влияла на содержание правовых норм. Девять веков преобладания христианства и семьдесят лет «марксистско-ленинской идеологии» ха- рактеризуют вторую черту русского права, суть которой – идеологиза- ция правовых норм, подчинение права идеологии. |