Айзек Азимов Основание и Империя
 Скачать 0.56 Mb.
|
9. Начало поисковОдинокая планета Убежище отдаленного сектора межзвездной пустоты была осаждена. В строго военном смысле она действительно находилась в осаде, так как со всех сторон в этой галактической области находились базы Мула не далее как в двадцати парсеках. В течение 24 месяцев после крушения Основания все коммуникации Убежища нарушились, как рвется паутина под острым ножом. Космодром планеты превратился в военную базу, как и все Убежище в целом. Но ужаснее была другая осада: безнадежность и отчаяние поселились в душах людей… Бейта прошла по розовому полу мимо рядов ослепительно белых пластиковых столиков и остановилась у одного из них не выбирая. Она уселась поудобнее на высоком кресле без подлокотников, механически ответила на приветствия знакомых, потерла усталые глаза тыльной стороной ладони и взяла меню. Здесь, на Убежище, блюда из водорослей считались деликатесами, но Бейта испытывала к ним отвращение, как и все жители Основания. Вдруг она услышала рядом с собой всхлипывания и подняла голову. До сих пор она не обращала внимания на Джуди, самую обычную девушку: простую, курносую, со свётлыми волосами, сидевшую за столиком напротив. Бейта даже не узнала ее сначала. Сейчас Джуди плакала, с ожесточением кусая край носового платка и пытаясь удержать свои рыдания. Лицо ее покраснело и опухло. Бесформенный антирадиационный костюм Джуди был небрежно откинут на плечи, а прозрачная пластинка, чтобы закрывать лицо, валялась в тарелке с десертом. Бейта подошла к девушкам, по очереди утешавшим Джуди: они хлопали по плечу, прятали ее голову у себя на груди и лепетали ничего не значащие слова. – В чем дело? – прошептала Бейта. Одна из девушек повернулась к ней и пожала плечами. – Сама не знаю. Потом, чувствуя возникшую натянутость, она добавила: – Наверное, у нее был слишком тяжелый день. Она беспокоится о своем супруге. – Он в космическом патруле? – Да. Бейта по‑дружески положила руку на плечо Джуди. – Почему бы тебе не пойти домой, Джуди? – она говорила веселым деловым тоном, так не похожим на мягкие увещевания ее подруг. От неожиданности Джуди подняла голову. – Я уже была один раз дома на этой неделе… – Вот и сходи во второй. Если ты этого не сделаешь, то наверняка свалишься и не выйдешь всю следующую неделю – так что, уходя домой сейчас, ты проявляешь свой патриотизм. Девочки, кто‑нибудь из вас работает в ее отделе? Тогда заберите ее карточку. Сходи только сначала в туалет, Джуди, и приведи себя в порядок. Вперед! Бейта вернулась на свое место явно с облегчением. Плохое настроение легко передается другому. Одна ревущая женщина может вывести из строя весь свой отдел в эти напряженные дни. Бейта сделала выбор блюд, нажала на кнопки рядом со своим локтем и положила меню обратно в углубление. Высокая темноволосая девушка, сидевшая напротив, сказала: – Нам ничего и не остается, как только плакать. Ее удивительно полные губки едва двигались, когда она говорила, и Бейта заметила, что они были очень искусно накрашены, придавая лицу выражение полуулыбки, свойственной умудренным опытом женщинам. Бейта подозрительно на нее посмотрела, и в это время появился ее завтрак: верхняя крышка стола отодвинулась в сторону, тарелки были подняты снизу. – Неужели тебе больше не о чем думать, Гелла? – спросила она. – О, да, мне есть о чем думать! – ответила Гелла и выкинула свою сигарету привычным и театральным жестом в небольшое отверстие; атомная вспышка уничтожила ее, прежде чем та успела достигнуть неглубокого дна. – Например, – и Гелла положила свой подбородок на мягкие, ухоженные руки, – я думаю, что мы сможем очень хорошо договориться с Мулом и прекратить все эти глупости. Бейта даже не нахмурилась в ответ на эти слова. Голос ее остался таким же легким и спокойным. – У тебя случайно нет брата или мужа на звездолетах? – Нет. Тем паче это говорит в мою пользу. Я не хочу видеть, как убивают чужих братьев и мужей. К чему эти жертвы? – Лучше жертвы, чем поражение. – Основание сдалось, и люди живут там в мире. Наши мужчины воюют, и вся Галактика против нас. Бейта пожала плечами и нежно сказала: – Боюсь, что тебя больше беспокоит первое. Она уткнулась в тарелку, принимаясь за овощи, и внезапно почувствовала, как вокруг нее установилась тишина. Никто не ответил на циничные слова Геллы. Бейта быстро ушла из столовой, предварительно нажав на механизм уборки, приготовив стол для нового посетителя. Девушка, сидевшая от Бейты тремя столиками дальше, драматическим шепотом спросила у Геллы: – Кто это? Пухлые губки Геллы безразлично скривились. – Племянница нашего координатора. Разве ты не знала? – Вот как? – девушка посмотрела вслед уходящей Бейте. – Что она здесь делает? – Работает так же, как и все. Разве ты не знаешь, что сейчас очень модно быть патриоткой? Все это так демократично, что меня просто тошнит. – Ну, знаешь, ты не права, Гелла, – сказала некрасивая девушка, сидевшая справа. – Она еще ни разу не пожаловалась на нас своему дяде. Почему ты не хочешь оставить ее в покое? Гелла обдала свою соседку презрительным взглядом и закурила новую сигарету. Девушка слушала болтовню некрасивой подруги, глаза ее сверкали. – Говорят также, что она была во Временном Сейфе, представляете, когда выступал Сэлдон, говорят, мэра хватила кондрашка, начались восстания и все такое в этом роде. Ей удалось улететь раньше, чем Мул приземлился, говорят, что это был самый захватывающий побег сквозь заградительный заслон. В общем, я удивляюсь, почему бы ей не написать об этом книгу. Ведь, что и говорить, военные книги сейчас очень популярны. А еще говорят, что она была на этой планете Мула – Калгане, и говорят… Прозвучал звонок к окончанию завтрака, и зал медленно стал пустеть. Голос девушки, рассказывающей о приключениях Бейты, продолжал удивлять, и другая девушка прерывала его в нужных и ненужных местах словами «да ну!» или «не может быть!» Большие огни пещеры выключились при спуске вниз, чтобы те, кто слишком устал на работе, могли отдохнуть. Бейта возвращалась домой. Торан встретил ее в дверях с куском хлеба, намазанным маслом. – Где ты была? – спросил он с полным ртом. Прожевав и проглотив кусок, он добавил уже более ясно: – Я тут состряпал кое‑какой обед. Если будет невкусно, то я здесь ни при чем. Но она обошла вокруг него, глядя широко раскрытыми глазами. – Тори, где твоя форма? Что ты делаешь в штатском? – Приказ, Бей. Ренду заперся сейчас с Эблингом Мисом, и я понятия не имею, о чем они там разговаривают. Это все, что я могу тебе сказать. – А я тоже с тобой? Она прижалась к нему. – Думаю, да. Возможно, это будет опасно. – А что не опасно? – Вот именно. Кстати, я уже послал за Магнифико, так что он, вероятно, тоже отправится с нами. – Ты хочешь сказать, что его концерт на инженерной фабрике отменяется? – Очевидно. Бейта прошла в соседнюю комнату и села за стол, глядя на приготовленный Тораном обед который действительно был состряпан. Она быстро разрезала бутерброды напополам и сказала: – Плохо, что концерт отменяется. Девочкам очень хотелось его услышать. О, господи, он такой странный. – Магнифико просто пробуждает в тебе материнский инстинкт, Бейта, вот и все. Когда‑нибудь мы заведем ребенка и ты забудешь клоуна. Бейта ответила ему с набитым ртом: – Мне кажется, что мой материнский инстинкт с трудом выдерживает одного тебя, не говоря о других. А затем она отложила бутерброд и на секунду стала серьезной. – Тори?.. – Что, Бейта? – Тори, я сегодня была в городском зале столовой. Поэтому так задержалась. – Что ты там делала? – Видишь ли, – она заколебалась, не зная, говорить ли на эту тему, – честно говоря, я вряд ли смогу теперь работать на фабрике. Мораль… ее просто не существует. Девочки плачут без всяких видимых причин. Кто не плачет, становится циником. Даже у самых трудолюбивых опускаются руки. В моем отделении не выпускается и четверти продукции, которая выпускалась вначале. И каждый день все меньшее количество людей выходит на работу. – Ну, хорошо, – сказал Торан, – но что ты там делала, в столовой? – Задавала вопросы. Так повсюду, Тори, по всему Убежищу. Количество выпускаемой продукции падает, возрастают волнения и неудовлетворенность. Начальник бюро просто пожал плечами, после того как я целый час прождала в приемной, чтобы попасть к нему. Да и удалось мне это только потому, что я племянница координатора. Он ничего не может с этим поделать. Честно говоря, мне даже показалось, что ему все безразлично. – Не преувеличивай, Бей. – Но ведь это так. Глаза ее пылали лихорадочным огнем. – Я могу тебе сказать, почему все так плохо. Люди в отчаянии, в таком же ужасном, какое охватило людей во Временном Сейфе после выступления Сэлдона. Ты ведь помнишь это чувство? – Да, ты права. – Ну вот, нам никуда не деться от этого, – продолжала Бейта. – Мы никогда не будем в состоянии противостоять Мулу. Если даже у нас и есть материальная база, то отсутствуют сердце, душа, воля… Тори, нет никакого смысла продолжать борьбу… Торан не помнил, чтобы Бейта когда‑нибудь плакала. Не плакала она и сейчас. Совсем. Но он понимал: ей нужно помочь успокоиться. Мягко Торан положил свою руку Бейте на плечо. – Забудь все это, девочка. Я знаю, что ты чувствуешь. Но тут ничего… – Да, тут ничего не поделаешь. Никто ничего другого не говорит. Мы все так сидим и ждем, когда нас уничтожат! Она отвернулась. Но вот наконец снова взяла в руки бутерброд и чашку с чаем. Торан начал расстилать постель. Снаружи было темно. Ренду назначили координатором. Этот пост учреждали на Убежище только в военное время. По просьбе Ренду ему отвели верхние комнаты, из окон которых можно было видеть крыши и зеленые сады города. Сейчас, когда огни пещеры были притушены, город играл тенями. Ренду некогда было задумываться, что бы это значило. Он разговаривал с Эблингом Мисом. Ученый смотрел прямо на Ренду своими маленькими чистыми глазами, но, казалось, интересовался только бокалом вина, который держал в руке. – У нас на Убежище говорят, что, когда огни пещеры затухают, справедливые и хорошо поработавшие люди спят. – А вы много спали за прошедшее время? – Нет! Мне очень жаль, что я вас поздно побеспокоил. Почему‑то за все прошедшее время мне стали очень нравиться ночи. Странно, не правда ли? Люди в условиях Убежища привыкли сразу же ложиться спать, когда нет света. И я тоже. Но сейчас все не так… – Вы прячетесь, – спокойно сказал Мис. – Ведь вас окружают люди. И когда они работают, вы чувствуете на себе их взгляды и надежды. Это трудно выдержать. Когда же они спят – вы свободны. – Значит, у вас тоже такое чувство? Жалкое чувство поражения. Эблинг Мис медленно кивнул головой. – Да. Это массовый психоз, дурацкая паника толпы. Великая Галактика, Ренду, а чего же вы ожидали? Вся культура Основания держалась на идиотской непреклонной вере в то, что народный гений прошлого все для них спланировал, приняв во внимание даже самые простые вопросы, мельчайшие подробности их дурацких жизней. Эти мысли вызывали в массах определенный настрой, и вы должны понимать, что все это значит. – Не совсем. Мис без всякого энтузиазма принял к сведению, что ему придется кое‑что объяснять. Поэтому он заворчал, уставился на длинную сигару, которую мял в пальцах, и начал: – Ответная реакция на непреклонную веру. Когда такая вера рушится, наступает сильное шоковое состояние, а в результате – умственный крах. Крайний случай – истерия, ужасное чувство безысходности. Прогрессирующие случаи – сумасшествие и самоубийство. Ренду откусил заусеницу на большом пальце. – Другими словами, когда Сэлдон обманул нас, наша вера исчезла, а мы полагались на него так долго, что наши мускулы атрофировались и мы не можем больше стоять на своих ногах. – Вот именно. Немного неуклюжая метафора, но точная. – А вы, Эблинг, как насчет своих, мускулов? Психолог медленно затянулся сигарой и выпустил дым. – Они отвыкли от дела, но не атрофировались. В моей профессии всегда требовалось независимое мышление. – И вы видите выход? – Нет, но он должен быть. Может быть, Сэлдон и не предвидел появления Мула. Может быть, ему было трудно гарантировать нашу победу. Но ведь он не мог гарантировать и поражения. Просто он выключен из игры, и мы оказались одни. Мула можно победить. – Как? – Единственным способом, которым вообще одерживают победы. Надо с силой ударить по его слабому месту. Послушайте, Ренду, Мул вовсе не супермен. Если в конце концов его и победят, то это увидит каждый. Дело в том, что он просто никому не известен, а легенды создаются быстро. Говорят, что он мутант. Ну и что с того? Только для самого невежественного человека мутант и сверхчеловек это одно и то же. На самом деле ничего подобного. Было вычислено, что в Галактике рождаются ежедневно около семи миллионов мутантов. Из нескольких миллионов только один или два могут быть исследованы с помощью микроскопа и химических анализов. Из этого одного‑двух процентов так называемых макромутантов всего лишь один‑два процента могут быть определены на глаз. И почти все они уродливые, годные лишь для увеселительных центров, лабораторий, или просто непригодные для жизни. Из тех нескольких случаев макромутантов, чьи мутации совершились в хорошую сторону, почти все – безобидные редкости, необычные в чем‑то одном и совершенно нормальные во всем остальном. Вы это понимаете, Ренду? – Да. Но тогда кто же этот Мул? – Допустим, Мул тоже мутант. Допустим, что у него есть какое‑то свойство, безусловно, ментальное, которое может быть использовано при завоевании миров. Во всех остальных отношениях у него есть свои слабости, которые мы должны обнаружить. Он не вел бы себя так таинственно, не скрывался бы от людских глаз, если бы эти способности не были заметны и, вероятно, являются для него роковыми. ЕСЛИ он мутант. – А разве можно предположить что‑нибудь другое? – Безусловно. Свидетельство этой мутации – показания Гана Притчера из бывшего Бюро информации Основания. Он сделал свой выводы после того, как выслушал тех, кто, по его утверждению, видел Мула в раннем детстве. Притчер собрал эти сведения по крохам, и вполне возможно, что это сам Мул подсунул их ему для своих собственных целей. Широко известно, что слухи о его мутации помогли ему завоевать почти все. Здесь сыграла роль его репутация супермена. – Это интересно. И давно вам пришла в голову такая мысль? – Я никогда серьезно не задумывался об этом. Просто это одна из возможных версий, которую необходимо обдумать. Например, Ренду, допустим, Мул нашел такую форму излучений, которая в состоянии угнетать ментальную энергию так же, как прибор, способный прекращать атомный распад (он находится в его распоряжении сейчас). Что тогда, а? Может ли это объяснить угнетенное настроение жителей Убежища и Основания? Ренду, казалось, погрузился в мрачное раздумье. – А чем закончились ваши исследования шута? И тут Эблинг Мис заколебался. – Пока что ничего не получилось. Прежде чем Основание пало, я нагло разговаривал с мэром, чтобы поддержать в нем храбрость и, честно говоря, чтобы самому не струсить. Но, Ренду, если бы мои знания математического аппарата были обширнее, то, обследуя только одного клоуна, я мог бы полностью проанализировать Мула. Тогда он был бы у нас в руках и мы смогли бы объяснить те странные аномалии, которые меня так поражают. – То есть? – Подумайте сами. Мул запросто нанес поражение флотилии Основания, но ему ни разу не удалось заставить отступить в открытом бою куда более слабые флотилии свободных торговцев. Основание пало от одного удара – независимые торговцы сдерживают его удары до сих пор. Впервые он использовал свое гасящее поле на атомных оружиях в битве с независимыми торговцами при Мнемоне. Элемент неожиданности заставил проиграть битву, но они рассчитали это поле. Больше ему уже никогда не удастся использовать его против независимых. Но вновь и вновь оно срабатывало против Основания. Оно сработало и на самом Основании. Почему? Ведь исходя из того, что мы узнали, это не логично. Следовательно, здесь должен быть фактор, которого мы не можем понять. – Предательство? – Это самая настоящая чушь, Ренду. Дурацкая чушь. Не найдешь ни одного человека на Основании, который не был бы полностью уверен в победе. Кто же захочет предать сторону, которая должна выиграть? Ренду подошел к узорчатому стеклу и невидящими глазами долго смотрел на него. Потом медленно заговорил: – Но ведь сейчас мы неизбежно проиграем, даже если у Мула есть тысяча слабостей и даже если бы у него их был миллион… Он не повернулся. За него говорила его согбенная спина, его нервно сжатые руки. – Мы слишком легко вышли из Временного Сейфа, и нам никто практически не мешал убежать, Эблинг, – сказал он. – Могли скрыться и другие, но мало кто этим воспользовался. Большинство осталось. Гасящее поле не было нейтрализовано. Это требовало изобретательности и затрат. Все звездолеты Основания могли улететь на Убежище или другие независимые миры и продолжать драться. Этого не сделал ни один корабль. Грубо говоря, они сдались неприятелю. – Подполье Основания, на которое здесь возлагали большие надежды, до сих пор себя ничем не проявило. Мул слишком большой политик, и когда он пообещал, что имущество и торговая прибыль торговцев останутся в неприкосновенности, они просто перешли на его сторону. Эблинг Мис упрямо ответил: – Плутократы всегда были среди нас. – Но у них всегда была в руках власть. Послушайте, Эблинг. У нас есть основания предполагать, что Мул и его приближенные уже давно установили контакт с самыми влиятельными людьми из руководства Основания, да и среди независимых торговцев тоже. По крайней мере, десять из двадцати семи торговых миров перешли на его сторону. Возможно, еще десять колеблются. На самом Убежище тоже есть много людей, которым будет неплохо под властью Мула. Очевидно, непреодолимо искушение – отбросить опасные политические соображения, если это позволит сохранить экономические выгоды. – Вы не думаете, что Убежище будет бороться с Мулом? – Нет, не думаю. И теперь Ренду повернулся к психологу и посмотрел на него взглядом, полным тревоги. – Я думаю, что Убежище только и ждет, чтобы сдаться. Поэтому я и пригласил вас сегодня так поздно. Я хочу, чтобы вы покинули Убежище. Эблинг Мис в удивлении причмокнул губами. – Как, уже? И Ренду почувствовал, как его охватила страшная усталость. – Эблинг, вы самый великий психолог Основания. Конечно, настоящие психологи ушли вместе с Сэлдоном, но вы – это все, что у нас есть, наш единственный шанс на победу. Здесь вы ничего не сможете сделать, а поэтому отправляйтесь‑ка на планету, где еще сохранились остатки Империи. – На Трантор? – Вы угадали. Правда, от того, что было раньше Империей, ничего больше не осталось. Но в самом ее центре не могло все исчезнуть, там должны быть записи, отчеты, Эблинг. Может, вам удастся больше узнать о математической психологии, ну хотя бы столько, сколько нужно для исследования мозга клоуна. Он, конечно, отправится с вами. Мис сухо ответил. – Сомневаюсь, что он на это согласится, даже боясь Мула, если с ним не отправится ваша племянница. – Я знаю. Торан и Бейта собираются на Трантор именно по этой же причине. И, Эблинг, у вас будет еще одна цель – самая главная. Хари Сэлдон создал ДВА Основания триста лет тому назад на разных концах нашей Галактики. ВЫ ДОЛЖНЫ НАЙТИ ВТОРОЕ ОСНОВАНИЕ! |