био. Assassins Creed Братство. Assassins Creed. Братство И. Иванов, перевод, 2016
 Скачать 1.71 Mb.
|
|
– Это почему? – Банкиру нравится проявлять щедрость к своим друзьям. Он заботится о них. Он может себе это позволить. – Говорите, заботится? – Я склонен так думать. – Какая щедрость с его стороны! – В словах сенатора было столько сарказма, что даже капитан это понял. – Что вы сказали? – угрожающе спросил он, замедляя шаг. – Так… ничего. – Идемте, мы почти пришли. В сумраке тесной площади высилась громада Пантеона. Зданию было полторы тысячи лет, но его портик, поддерживаемый коринфскими колоннами, и сейчас восхищал глаз строгостью пропорций. Пантеон строился как святилище всех богов Древнего Рима, но впоследствии был превращен в христианский храм. Невдалеке от входа в Пантеон стояли трое. Двое были в таких же мундирах, как у капитана, а третий – в гражданской одежде. Высокий, исхудавший человек с изможденным лицом. Дорогая одежда висела на нем как на вешалке. – Луиджи! Луиджи Торчелли! – громко произнес Эгидио, опять стараясь для Эцио. – Приятно снова вас видеть. По-прежнему верно служите Банкиру? Я думал, вас повысили, – свой кабинет, все дела… – Заткнитесь! – бросил ему помощник Банкира. – Он принес деньги, – сообщил капитан. У Торчелли заблестели глаза. – Прекрасно, прекрасно. Это обрадует моего господина. Сегодня у него особое торжество, так что я передам ваши деньги ему лично, в его же дворце. Надо торопиться. Время – тоже деньги. Давайте ваш груз. Эгидио очень не хотелось подчиняться, однако двое караульных нацелили на него свои алебарды. – Уфф! – шумно вздохнул сенатор, отдавая караульным мешки. – Рад избавиться от этой тяжести. – Заткнитесь! – снова потребовал помощник Банкира. – Держите его здесь, пока я не вернусь, – приказал он караульным. С этими словами Торчелли скрылся внутри громадной пустой церкви. Тяжелые двери плотно закрылись за ним. Эцио так и подмывало броситься вслед за Торчелли, но он прекрасно понимал, что так просто ему не пройти ни в тяжелые двери храма, ни мимо караульных. Должно быть, Эгидио угадал его мысли, поскольку нарочно затеял с караульными разговор, чтобы позлить и отвлечь их. – Почему вы меня не отпускаете? Я же отдал долг, – заявил он. – А вдруг вы нас надули? – ответил капитан. – Денежки вначале пересчитать надо. Сами понимаете. – Пересчитать десять тысяч дукатов! На это уйдет целая ночь! – Так нужно. – Если Луиджи опоздает, его по головке не погладят. Представляю, что за человек этот Банкир! – Заткнитесь! – Синьоры, до чего же беден ваш лексикон. Мне, например, старину Торчелли искренне жаль. Если он в ближайшее время не явится к Банкиру с деньгами, тот попросту не пустит его на торжество. И вообще, разве Банкир пускает своих лакеев на празднества? Капитан дал сенатору затрещину. Эгидио умолк, но продолжал улыбаться. Он видел, как Эцио проскользнул мимо караульных и начал взбираться по стене храма. Портик частично скрывал круглые очертания Пантеона. Путь Эцио лежал к куполу, точнее – к круглому отверстию в его центре. Проникнуть внутрь через этот «глаз» будет непросто. Аудиторе на ходу продумывал, как будет действовать дальше. Они с Луиджи были примерно одной комплекции. Правда, у того не такое мускулистое тело. Ничего, свободный покрой одежды ему поможет… если все пройдет, как он задумал. Эцио бывал в этой церкви и знал, что там имеются кадила на цепях, подвешенные к крыше. Если ухватиться за одну из цепей… и если она выдержит его вес… Иного способа спуститься вниз не существовало. Ассасин понимал: даже он со своим огромным опытом лазания не сможет уподобиться мухе и сползти на пол по внутренней поверхности купола. От купола до холодных серых плит пола было чуть больше сорока метров. Перегнувшись через борт купольного отверстия, Эцио заглянул внутрь – там было почти так же сумрачно, как и снаружи. На скамье, что тянулась во всю длину стен, скрючившись, сидел Луиджи Торчелли. При свете единственной свечи он усердно пересчитывал деньги. Затем Эцио поискал глазами ближайшую кадильную цепь. Все они были достаточно далеко от него, но если ему удастся… Он спустил ноги вниз, повиснув на руках. Эцио изрядно рисковал, однако цепи были старыми и прочными. Они оказались толще, чем он ожидал. И верхние концы цепей были надежно закреплены в кладке купола. Напомнив себе, что этот способ – единственный, Эцио резко оттолкнулся и прыгнул в пустоту. На мгновение ему показалось, что он застыл в воздухе, словно воздух держал его, как вода держит пловца. Потом он начал падать. Взмахнув руками, Эцио направил тело к ближайшей цепи и схватился за нее. Звенья оказались скользкими. Рискуя порвать перчатки, ассасин соскользнул примерно на метр вниз и только тогда сумел крепко ухватиться за цепь. Плавно покачиваясь, он вслушивался в темноту Тихо. Луиджи не заметил качающейся цепи. Пламя свечи не дрогнуло, так что волноваться было не о чем. Эцио начал осторожно спускаться. До пола оставалось не больше шести метров. Теперь Аудиторе отчетливо видел силуэт помощника, склонившегося над мешками. В тусклом свете свечи поблескивали золотые монеты. Луиджи негромко считал вслух, ритмично щелкая костяшками на счетах. И вдруг сверху раздался оглушительный грохот. Цепь, на которой висел Эцио, оказалась не настолько прочной, чтобы слишком долго выдерживать тяжесть его тела. Крепление вырвало из каменного гнезда, и кадило полетело вниз. Эцио успел прыгнуть в сторону, приземлившись возле свечи. – Кто тут? – испуганно воскликнул Луиджи. Эцио казалось, что грохот падающей цепи вечно будет разноситься по Пантеону. Слава богу, массивные двери церкви были закрыты, и капитан с караульными ничего не слышали. Эцио повалил Луиджи на пол. Помощник Банкира попытался вырваться, и это ему удалось. Но лишь на мгновение. – Кто вы? Господи, спаси меня! – запричитал Торчелли. – Прошу прощения, дружище, – сказал Эцио, выталкивая лезвие скрытого клинка. – Что? Нет! Нет! – заскулил Луиджи. – Вам нужны деньги? Берите! Они ваши! Ваши! Эцио схватил его за воротник и притянул к себе. – Отпустите меня! – Requiescat in расе, – прошептал ассасин. Эцио быстро снял с Луиджи верхнюю одежду и надел поверх своей. Нижнюю часть лица он замотал шарфом и поглубже надвинул шляпу. Чужая одежда была не слишком удобна, но вполне приемлема для миссии. Деньги из мешков Аудиторе пересыпал в металлический ящик, принесенный Луиджи. Положив туда и расходную книгу, Эцио захлопнул крышку. Кожаные мешки и счеты он оставил в церкви. Взяв тяжелый ящик под мышку, ассасин направился к дверям, надеясь, что сумеет подражать голосу Луиджи. Придется рискнуть. Приоткрыв двери, Эцио сразу же услышал голос капитана: – Ну как, все без обмана? – Без обмана. – Тогда поторапливайтесь, Луиджи, иначе мы опоздаем. Эцио сошел со ступеней. – Вы пересчитали все деньги? – не унимался капитан. Эцио кивнул. – Отлично. Повернувшись к караульным, удерживающим Эгидио, капитан распорядился: – Убейте его. – Постойте! – крикнул Эцио. – Что такое? – Не убивайте его. Капитан опешил: – Но это… это обычная процедура, Луиджи, разве не так? Или вы не знаете, что натворил этот старый осел? – У меня приказ от самого Банкира: этого человека нужно пощадить. – А можно спросить почему? – Вы собираетесь обсуждать приказы Банкира? Капитан пожал плечами и кивнул караульным. Те отпустили сенатора. – Повезло вам, – усмехнулся капитан. У Эгидио хватило ума не глядеть на Эцио и мгновенно исчезнуть с площади. – Приказ выполнен, Луиджи, – сказал капитан, поворачиваясь к ассасину – Идемте. Эцио мешкал. Только сейчас он вдруг сообразил, что не знает дороги к дому Банкира. Он поднял ящик. – Тяжелый. Пусть караульные понесут его. – Конечно. Эцио передал ящик караульным, но с места не двигался. Караульные ждали. – Синьор Луиджи, – помолчав, осторожно начал капитан. – При всем уважении к вам, напоминаю, что мы теряем драгоценное время. Нам уже пора быть во дворце Банкира. Не подумайте, я не пытаюсь командовать вами, но… не поторопиться ли нам? Дальше затягивать время было опасно. Придется действовать по интуиции. Скорее всего, Банкир жил где-то поблизости от Кастель Сант-Анджело или Ватикана. Но где именно? Эцио решил попробовать путь к замку и пошел в западном направлении. Караульные переглянулись, но последовали за ним. Ассасин спиной чувствовал их беспокойство. И действительно: пройдя совсем немного, он услышал их шепот. – Нам что, проверку устраивают? – Сам не пойму. – Может, он не хочет, чтобы мы пришли слишком рано? – А может, намеренно ведет нас вкруговую? Наконец капитан осторожно коснулся плеча Эцио и спросил: – Луиджи, с вами все в порядке? – Разумеется. – Тогда… опять-таки, при всем уважении к вам… почему вы ведете нас к Тибру? – По соображениям безопасности. – Я так и думал. Обычно мы шли прямо ко дворцу Банкира. – Это исключительно важный груз, – сказал Эцио, надеясь, что его слова окажутся правдой. Капитан и глазом не моргнул. Пока они говорили, чуткие уши Аудиторе уловили разговор караульных. – По мне, так это чушь собачья, а не служба. Чем здесь корячиться, уж лучше бы в кузнецах оставался. – Помираю с голоду. И домой хочу, – отозвался второй. – По соображениям безопасности… Это всего в паре кварталов на север отсюда. Услышав эти слова, Эцио облегченно вздохнул. Примерно там же жил другой казначей, Агостино Киджи, ведавший папскими финансами. Его дворец стоял к северо-западу отсюда. Должно быть, там селились все, кто связан с большими деньгами. Да, дурака он свалял, отправившись к Тибру. Но день сегодня выдался долгий и хлопотный. – Маневр выполнен, – решительным тоном объявил Эцио. – Теперь идем напрямик. Он двинулся в направлении дворца Киджи. Его спутники облегченно вздохнули. Через несколько минут капитан вызвался пойти впереди. Ассасин не возражал. Они шли быстро и вскоре достигли богатой части города. Улицы здесь были широкими и чистыми. Большой, ярко освещенный мраморный дворец имел свою охрану. Караульные стояли у подножия крыльца и возле внушительных двойных дверей. По всему было видно, что Эцио и его спутников здесь ждали. – Как раз вовремя, – сказал командир здешнего караула. Чувствовалось, по званию он выше капитана. – Луиджи, отдайте ящик моим солдатам, – добавил он, обращаясь к Аудиторе. – Я позабочусь, чтобы его доставили казначею. Вас там тоже ждут. Кое-кто хочет с вами поговорить… Кстати, а где сенатор Троке? – С ним поступили согласно приказу, – быстро ответил Эцио, не дав капитану заговорить. – Прекрасно, – хмуро ответил командир. Вслед за солдатами Банкира, несущими ящик, Эцио поднялся по ступеням. Капитан тоже хотел войти, однако командир его остановил: – Останьтесь здесь. – Нам что, нельзя войти? – Сегодня нет. Вы и ваши люди вольетесь в караул. Пусть один из ваших солдат сходит за подкреплением. Приказано обеспечить высочайшую безопасность. Так распорядился герцог Чезаре. – Porco puttana[85], – прорычал один из караульных, сопровождавших Эцио. Аудиторе навострил уши. Чезаре? Он здесь? Эцио лихорадочно соображал, входя в ярко освещенную переднюю, где, к счастью для него, было достаточно людно. Капитан и командир здешних караульных еще продолжали спорить о размерах подкрепления, когда перед входом появился отряд ватиканских гвардейцев. Они тяжело дышали от быстрого бега. Лица у всех были встревоженные. – Что случилось, сержант? – спросил командир. – Perdone, colonnello[86], мы совершали обход вблизи Пантеона. Смотрим, двери открыты… – И что? – Я послал нескольких солдат внутрь… – Быстрее, не томи душу! – Внутри мы обнаружили… тело господина Торчелли. Его убили. – Луиджи? Полковник повернулся в сторону входных дверей, за которыми только что скрылся Эцио. – Что за чушь? Луиджи прибыл несколько минут назад, вместе с деньгами. Должно быть, вы ошиблись. 32 Эцио быстро снял с себя одежду Луиджи и надежно спрятал ее за колонной. Вокруг толпились богато наряженные гости, многие из которых были в масках. Аудиторе заметил, как караульные передавали ящик рослому слуге в красивой ливрее. – Для Банкира, – пояснил один из солдат. Слуга молча кивнул. С легкостью взяв ящик под мышку, он направился в дальний конец зала. Эцио уже собирался было проследить за ним, когда его окружили трое девиц. Их платья были столь же дорогими, как и платья других женщин, отличаясь лишь на редкость глубоким вырезом. Присмотревшись, Эцио узнал в них куртизанок из «Цветущей розы». Да, он недооценил свою сестру. Неудивительно, что Клаудия злилась на него. – Эцио, теперь на сцену выходим мы, – сказала одна из девушек. – Держаться к нам слишком близко не стоит, – сказала вторая. – Но не теряйте нас из виду. Они упорхнули вслед за слугой, который нес ящик, догнали его, и одна из них затеяла с ним разговор. – Приветики, – игриво сказала она. – Здравствуй, – сдержанно ответил слуга. Но чувствовалось, что он не прочь был поразвлечься. В конце концов, что веселого в том, чтобы на такой вечеринке оставаться на посту? – Вы не против прогуляться? – спросила куртизанка. – Здесь столько гостей. Пройти невозможно. – Конечно, – согласился слуга. – То есть я не против, если ты составишь мне компанию. – Я тут никогда раньше не бывала. – А сама-то ты откуда? – Из Трастевере. – Девица театрально вздрогнула. – Чтобы туда попасть, нужно идти мимо древних развалин. Они меня пугают. – Но здесь-то тебе ничего не грозит, – резонно заметил слуга. – Рядом с вами? Слуга улыбнулся: – Если понадобится, я смогу тебя защитить. – Не сомневаюсь. – Она посмотрела на ящик. – Какая прелестная вещица! – Это не мой ящик. – Да, но ведь именно вы его держите в своих сильных руках. Представляю, какие у вас мускулы. – Хочешь потрогать? – Santo cielo![87] Но что я потом скажу священнику на исповеди? Они подошли к двери, окованной железом. Возле нее стояли двое караульных. Увидев слугу с ящиком, один из них постучал. Дверь открылась. На пороге появился человек в красных кардинальских одеждах. Рядом с ним стоял слуга, одетый в такую же ливрею, как и первый. – Ваше преосвященство, вот деньги, которые вы ожидали, – сказал первый слуга, передавая ящик второму. Эцио затаил дыхание. Его мысли подтвердились. Казначеем Чезаре был не кто иной, как Хуан Борджиа-старший, архиепископ Монреальский, кардинал-священник церкви Санта-Сусанна. Этого человека он впервые увидел в Монтериджони, вместе с Чезаре, а второй раз – тоже вместе с Чезаре, но уже в Кастель Сант-Анджело. – Хорошо, – сказал Банкир, и его глаза на желтоватом лице вспыхнули. Потом он заметил куртизанку, стоявшую рядом со слугой. – Думаю, ее я тоже возьму. Схватив девушку за руку, Хуан прижал ее к себе. – А ты свободен, – сказал он первому слуге. – Onoratissima[88], – проворковала куртизанка и сама прижалась к Банкиру. Первый слуга изо всех сил старался не показывать досаду. Второй, взяв ящик, скрылся за дверью, которую тщательно закрыл за собой. Казначей повел куртизанку в зал. Первый слуга смотрел им вслед, потом вздохнул, понимая, что с Банкиром ему не тягаться. Он тоже собрался уходить, как вдруг остановился, рассеянно хлопая себя по бокам. – Мой кошелек! Куда он делся? – вопрошал слуга, продолжая смотреть вслед легкомысленной девице, которая предпочла ему богатого и всесильного Хуана Борджиа. А Банкира и его подругу тем временем окружали смеющиеся гости. Пожилые слуги разносили угощения. – Да пошли они все! – сказал сам себе обманутый слуга и направился к выходу. Эцио прекрасно видел и слышал все, что произошло. «Если они и дальше будут так обращаться со своими людьми, я легко найду себе новых сторонников», – подумал он. Судя по тому, что двери больше не открывались, в зале собрались все, кто был приглашен. Ассасин вернулся в зал, стараясь держаться поближе к Банкиру. В это время на галерее появились герольд и трубач, который поднес к губам короткую фанфару и протрубил. Собравшиеся умолкли. – Ваши преосвященства! Дамы и господа! – торжественным голосом произнес герольд. – Наш уважаемый правитель и почетный гость, герцог Валентинуа и Романьи, капитан-генерал папской армии, принц Андрии и Венафро, граф Диосийский, правитель Пьомбино, Камерино и Урбино, – его светлость Чезаре Борджиа – желает обратиться к вам с речью в Большом внутреннем зале. – Идем, моя дорогая. Ты сядешь рядом со мной, – сказал Банкир. Его костлявая рука оглаживала упругие ягодицы куртизанки из «Цветущей розы». Все собравшиеся поспешили во внутренние покои дворца. Эцио старался не упускать Хуана из виду. Неподалеку он заметил двух других куртизанок. Те делали вид, будто он им незнаком. Интересно, сколько еще союзников его сестра сумела растворить среди гостей? Если Клаудия сделала все, о чем он говорил, ему, возможно, придется съесть свою шляпу. Однако ассасин был горд за сестру. Эцио выбрал себе место рядом с проходом. По периметру зала стояли караульные папской гвардии. Другой отряд окружал подиум, возведенный у дальней стены. Наконец все расселись. Женщины дружно обмахивались веерами: в зале было душно. Еще через несколько минут на подиум поднялся знакомый человек в черном. Впервые за все это время Эцио увидел и Родриго. Тот скромно занял место позади сына. Слава богу, Лукреции среди них не было. В том, что ее уже вызволили из камеры, Эцио не сомневался. – Добро пожаловать, друзья мои, – с легкой улыбкой начал Чезаре. – Я знаю: нас сегодня ждет длинный вечер и не менее длинная ночь. – Он сделал короткую паузу, дав собравшимся поаплодировать и обменяться смешками. – Но я не задержу вас надолго. Друзья мои, я очень признателен кардиналу Санта-Сусанны, который взял на себя все хлопоты по устройству празднования моих недавних побед. – (Раздались аплодисменты.) – И разве я мог себе позволить не появиться на этом торжестве братства рода человеческого? Вскоре мы снова соберемся здесь для еще более грандиозного празднества. Мы будем праздновать объединение Италии. И тогда, друзья мои, торжества продлятся не одну ночь и не две, не пять, не шесть и даже не семь. Мы посвятим этим грандиозным торжествам целых сорок дней! Эцио видел, как сжался Родриго на последних словах своего сына, но промолчал. Как Чезаре и обещал, его речь была краткой. Он перечислил города-государства, оказавшиеся под его властью, и в общих чертах рассказал о своих дальнейших завоевательских замыслах. Последние слова потонули в гуле оваций и приветственных выкриков. Чезаре собрался уйти, когда отец вдруг преградил ему путь. Родриго с трудом сдерживал гнев. Эцио поспешил подойти поближе, чтобы услышать разговор между отцом и сыном. Гости тем временем торопились вернуться в главный зал. – Мы не договаривались завоевывать всю Италию, – язвительно напомнил сыну Родриго. – Но, caro padre[89], если твой блистательный капитан-генерал говорит, что такое возможно, почему бы не порадоваться открывшейся возможности? – Да потому, что ты рискуешь все испортить! Ты рискуешь нарушить хрупкое равновесие сил, на установление которого мы потратили немало собственных усилий. Чезаре презрительно скривил губы: – Разумеется, caro padre, я высоко ценю все, что ты сделал для меня, однако прошу не забывать: армия нынче подчиняется мне, а это значит – решения принимаю тоже я. – Он помолчал, давая отцу прочувствовать смысл сказанного. – И не надо так хмуро на меня смотреть. Веселись! С этими словами Чезаре покинул подиум и, отодвинув портьеру, скрылся за дверью. Родриго смотрел ему вслед, что-то бормоча, затем последовал за сыном. «Давай, Чезаре, красуйся сколько душе угодно, – думал Эцио. – Я собью твою спесь. Еще немного, и твой казначей поплатится за то, что связался с тобой». Придав себе облик беззаботного гостя, Эцио неторопливо двинулся в зал. Пока все слушали Чезаре, пространство зала преобразилось. Теперь он был уставлен кроватями и кушетками, закрытыми плотными балдахинами. Пол устлали плотными персидскими коврами и разложили мягкие подушки из узорчатого атласа. Слуги по-прежнему сновали между гостями, предлагая вино, однако гостей интересовало угощение совсем другого рода. Мужчины и женщины дружно сбрасывали с себя одежду, объединяясь в пары. Некоторые предпочитали собраться втроем, вчетвером и даже в большем количестве. В жарком зале резко запахло потом. Несколько женщин и еще больше мужчин, пока не примкнувших к развлечениям, поглядывали на Эцио. Однако никто не обратил на него особого внимания, когда он, как всегда спрятавшись за колоннами, где было сумрачно, подобрался поближе к Банкиру. Тот уже успел сбросить берет, снять величественный плащ и сутану. Теперь на его тощем, похожем на веретено теле оставалась лишь полотняная рубашка и шерстяные кальсоны. Вместе с куртизанкой они полулежали на кушетке, поставленной в нише и потому недоступной для глаз остальных гостей. Полог не был задернут. Эцио подобрался ближе. – Ну что, дорогая? Тебе нравится этот прелестный вечер? – Скрюченными пальцами Банкир неуклюже раздевал куртизанку. – Да, ваше преосвященство. Я в восторге. Здесь так много интересного. Глаза разбегаются. – Рад слышать. Ты же знаешь, денег я не жалел. Губы Хуана слюнявили шею куртизанки. Он закусил и начал сосать кожу на ее шее, опуская ее руку ниже. – Я вижу. – Глаза куртизанки встретились с глазами Эцио, замершего неподалеку. Девушка едва заметно мигнула, показывая, что еще не время. – Да, дорогая. Власть прекрасна тем, что тебе становятся доступными многие удовольствия. И если я вижу яблоко, растущее на дереве, я его просто срываю, и никто не смеет мне помешать. – Наверное, это еще зависит и от того, на чьем дереве растет яблоко, – глуповато хихикая, подыгрывала ему куртизанка. Банкир тоже засмеялся: – Вижу, ты не поняла. Все деревья – мои. – Но только не мое дерево, – решилась возразить она. Хуан чуть отстранился, а когда заговорил снова, тон его голоса сделался ледяным. – Ошибаешься, tesora[90]. Я видел, как ты украла кошелек у моего слуги. В качестве искупления своей вины ты позволишь мне делать с собой все, что я захочу. Бесплатно. И в течение всей ночи. – Бесплатно? – переспросила она. Эцио надеялся, что куртизанка не станет искушать судьбу. Он оглядел зал. По периметру через каждые пять метров стояли караульные. Вблизи Банкира и куртизанки караульных не было. Среди родных стен Хуан чувствовал себя уверенно. Возможно, даже слишком уверенно. |