Вагнер_Е.А._Раздумья_о_врачебном_долге. Е. А. Вагнер Раздумья о врачебном долгеЕвгений Антонович ВагнерРаздумья о врачебном долге
 Скачать 0.52 Mb.
|
|
Е.А. Вагнер — Раздумья о врачебном долге можно назвать все специальности и сферы, связанные с человеком. (Да и разве не истосковалось в целом наше общество по элементарно воспитанным и порядочным людям!) Однако я говорю сейчас о нераздельности правил нравственных и профессиональных. Противоестественно для педагога нарушать принципы, которые он внушает детям. Ханжество и двуличие действуют с разрушительной силой — отвращают от детей не только педагога, но и благие идеи воспитания. Не только проповедовать какие-то принципы, но и исповедовать их, то есть следовать им в жизни,— это нравственная (и профессиональная!) аксиома и для врача. Как известно, всякому медику приходится давать и здоровым, и больным разного рода советы и рекомендации относительно образа их жизни: бережно относиться к своему здоровью, не курить, не злоупотреблять спиртным, не забывать спорт, соблюдать режим питания, труда, отдыха и т. д. А следует ли этим правилам сам товарищ доктор? Профессор Н. В. Эпштейн лет тридцать назад проанализировал ответы 145 врачей города Таллинна на вопросы, занимаются ли утренней гимнастикой, правильно ли питаются, придерживаются ли рекомендаций по рациональному образу жизни, которые дают больным. Оказалось, что громадное большинство врачей — до 50 процентов — не придерживаются тех правил, которые они пропагандируют. Проявляется просто-таки разительное расхождение между тем, что настойчиво рекомендует врач, и тем, что он делает сам. Излечивая больных, он очень плохо заботится о собственном здоровье. А ведь каждый знает, что труд врача связан с постоянным перенапряжением нервной системы, в ряде случаев — со значительной физической нагрузкой. Мы, хирурги, иногда простаиваем у операционного стола по шесть-семь часов. А ночные дежурства? А неожиданные, срочные вызовы? А сама стрессовость ситуаций, с которыми сталкиваемся постоянно? В результате всего этого, как свидетельствуют приводимые в той же статье Н. В. Эпштейна данные некоторых американских авторов, от коронаросклероза врачи умирают вдвое чаще, чем люди других профессий; 50 процентов хирургов в возрасте старше пятидесяти лет погибают от инфаркта миокарда или сосудистых поражений центральной нервной системы. «Врач, исцелися сам», — этот призыв не потерял своей актуальности в наши дни. А истоки эдакого наплевательского отношения к собственному здоровью — в юношеской самонадеянности, в полной уверенности, что молодость — это навсегда. К сожалению, следование правилам здорового образа жизни, борьба за такой образ жизни еще не владеют целиком умами и будущих врачей. Даже им, уже кое-что повидавшим в клиниках института, собственные молодость и здоровье кажутся навеки данными. Инстинкт самосохранения им не присущ, понять же необходимость поддержания, сбережения своей физической формы они еще не сумели. А надо просто однажды и навсегда уяснить: для того чтобы выполнять свою ответственную работу, медику нужно быть не только ясным умственно, чистым и устойчивым морально, но и физически здоровым, развитым и закаленным. Здоровый дух в здоровом теле нужен врачам не меньше, если не больше, чем представителям других специальностей. Снова хочется вспомнить Николая Михайловича Амосова, который поставил на себе своеобразный эксперимент по продлению плодотворной жизни (физическая нагрузка, закаливание, тренировка всех функций) и на восьмом десятке лет живет, трудится, оперирует 78 Е.А. Вагнер — Раздумья о врачебном долге так же, как двадцать и тридцать лет назад. Наконец, повторяю, нарушать принципы здорового образа жизни — это значит проявлять ханжество, не только недостойное интеллигентного человека, но и противопоказанное медику его профессиональным долгом. Соблюдение собственных рекомендаций — вопрос врачебного авторитета. Говоря о противоречиях между словом врача и делом, нельзя промолчать о курении и злоупотреблении алкоголем. Теоретически всякий врач должен быть заклятым врагом этих зол. Как может больной послушаться настойчивых советов бросить курить, когда он видит врача с сигаретой? Или насколько убедительным покажется, например, человеку с больными почками категорический запрет на спиртное, если от самого врача разит перегаром? Конечно, естественный результат таких формально-лицемерных рекомендаций — падение авторитета врача, пренебрежение его советами и требованиями, скептическое отношение к медицине вообще. Врач должен всегда оставаться в форме, в любую минуту быть в состоянии оказать необходимую помощь. О том, как это важно, свидетельствует еще одна запись из воспоминаний Александра Александровича Росновского — «Новогодний урок». «Гражданская война близилась к концу, постепенно начала налаживаться мирная трудовая жизнь. И в нашей небольшой дружеской компании возникла мысль организовать коллективную встречу нового, 1922 года в семье одного деповского инженера. Собрались заранее, сидели за столом, разговаривали, шутили, закусывали. Предлагали и домашнее вино, наливку. Но мне пить не хотелось, и это даже вызвало недовольство хозяйки. Уже стрелка часов подходила к двенадцати, как неожиданно прибежал санитар: меня срочно вызывали к тяжело раненному. Я быстро оделся и поспешил в больницу. Раненый оказался в бессознательном состоянии. Доставившие его люди сообщили, что он работал сторожем сельской кооперативной лавки. Часа два назад на него напали какие-то бандиты и топором проломили череп. При неверном свете самодельных светильников (электростанция тогда работала с большими перебоями) я приступил к осмотру раненого. Он оказался маленьким, худым, лохматым старичком, с заросшим до самых глаз лицом. В левой теменной области у него зияла большая рана, на дне которой торчали костные осколки и кусочки мозгового вещества. Мы быстро приступили к операции. Я тщательно обработал рану, удалил осколки, убрал размозженную мозговую ткань, закрыл дефект твердой мозговой оболочки куском широкой фасции бедра и наглухо зашил кожу. Все прошло гладко, хорошо, и я не раз поздравил себя с тем, что не выпил на встрече Нового года ни капли спиртного. Спустя две-три недели я как-то довольно поздно вечером вернулся с работы домой. Войдя в нашу большую слабоосвещенную кухню, я был поражен, увидев в ней целую толпу каких-то людей, главным образом детей. Впереди них стоял наш недавний тяжелый больной. Оказалось, что у этого «старичка» сравнительно еще молодая жена и восемь детей мал мала меньше. Не успел я еще сориентироваться в обстановке, как услышал повелительный голос: «На колени!» И вся эта мелюзга опустилась на колени... Эта сцена навсегда запечатлелась в моей памяти. И не только как трогательно-наивное выражение глубокой признательности больного за оказанную ему в тяжкой беде помощь, но и как постоянное напоминание о суровой ответственности врача». 79 Е.А. Вагнер — Раздумья о врачебном долге Врачами не рождаются. Равным образом нет людей идеальных, полностью лишенных недостатков. У каждого из нас есть пробелы в общем образовании, недочеты в манере вести себя или системе мышления, те или другие отрицательные свойства характера. Почти каждому доводилось, наверное, иногда поступать не так, как нужно, смалодушничать... Порою наш проступок или недостаток не был замечен окружающими. Но мы-то о нем знаем! Трудная задача самовоспитания стоит перед каждым врачом — настоящим или будущим. Иначе сама жизнь становится воспитателем и дает урок, иногда очень жестокий. Работа по культурному и моральному самовоспитанию, а в ряде случаев и перевоспитанию, требует огромной настойчивости и адского терпения. Вспомните Антона Павловича Чехова, который проделал мучительный путь «самодрессировки», чтобы выбросить из души все мелочное и пошлое. «Чтобы воспитаться и не стоять ниже уровня среды, в которую попал,— писал он, — нужны беспрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля... Тут дорог каждый час...». Советский хирург Станислав Яковлевич Долецкий однажды проделал небольшой житейский эксперимент. В семействе своего старого друга он задал вопрос о том, каким, по мнению присутствующих, должен быть врач, и, суммировав ответы людей разных возрастов и характеров, пришел к такому выводу: «Чтобы приблизиться к представлению об «идеальном» враче, нужно совсем «немного»: обладать знаниями, опытом, умом, интеллектом, быть внимательным, душевным, обаятельным, добрым, деловитым, авторитетным, сохранять дистанцию, внушать, если потребуется, страх... Конечно, все эти качества от рождения не даны. Но больным не становится легче, когда мы, врачи, порой предлагаем им себя, если можно так выразиться, в первозданном виде, по принципу «ешь, что дают, а не хочешь — не надо». Правильно ли это? Почему актер, который играет роль, далекую от своего истинного обличья, перевоплощается и, если он талантлив или трудолюбив, добивается зрительского успеха, а врач не пытается использовать возможности к перевоплощению? Разумеется, я не призываю своих коллег играть «роли». Однако постоянное стремление вести себя таким образом, как того требует профессия, имея в запасе полный набор перечисленных выше качеств, со временем, несомненно, сделает врача таким, каким он должен быть в глазах своих пациентов». Старайтесь быть таким — и будете! Очень интересная мысль. Для воплощения же ее нужен прочный фундамент общечеловеческой и профессиональной культуры, нужна подлинная интеллигентность. Как просто, казалось бы. И как трудно... ... Будьте страстны в вашей работе и в ваших исканиях. И. П. Павлов 80 Е.А. Вагнер — Раздумья о врачебном долге Трудиться и дерзать Приступая в институте к изучению основ медицины, никто не может предвидеть, как сложатся в дальнейшем его личные устремления. Кого-то привлечет своей очевидной, сиюминутной полезностью практическая сторона нашей профессии, а в ком-то победит желание посвятить свои силы научным исследованиям, выявлению «последних причин вещей». Но и в том и в другом случае, обогащаясь опытом, накапливая и критически осмысливая свои наблюдения, делая из них обоснованные выводы, всякий врач выполняет научную по содержанию работу, он и по духу, и по делу исследователь — если не в научной лаборатории, то у постели больного. Иногда приходится слышать, что успешно заниматься научной работой можно только в обстановке институтской кафедры или клиники. Ошибочность подобного представления всей своей жизнью доказал человек, который, как уже было сказано, сыграл в моей судьбе неоценимую роль, — мой добрый друг и учитель Александр Александрович Росновский. Он был убежден и всегда убеждал нас, «периферийных» медиков: кто по-настоящему любит науку, для кого умственная работа является потребностью, своего рода наслаждением, тот в любых, даже самых трудных условиях найдет возможность для научной деятельности. Первая научная работа А. А. Росновского была выполнена в трудном и голодном 1919 году. Более 50 работ, внесших заметный вклад в отечественную хирургию, им написано в последующие годы. Они создавались не в условиях института, университетской клиники. Их написал не ради наград и званий скромный труженик-врач, служивший истине и только ей одной. Он любил повторять слова А. П. Чехова: «Испуская последний вздох, я все-таки буду верить, что наука — самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека...» В суровом 1943 году он разрабатывает вариант легкой проволочной шины для иммобилизации голеностопного сустава, который был принят военно-научным советом Главного военно-медицинского управления и внедрен в действующей армии. Из глубокой провинциальной глуши в 1951 году А. А. Росновский присылает свою статью «О книгах для хирургов», и эта статья печатается на первых страницах самого авторитетного хирургического журнала нашей страны. Александр Александрович проявил себя как добросовестный научный критик ряда фундаментальных исследований отечествен- .ных хирургов. Академик А. Н. Бакулев благодарил его в личном письме за ценнейшие указания. А труды нашего незабвенного Н. И. Пирогова Росновский не просто любил — он был знаком с его творчеством от первой буквы до последней. В течение четырех десятилетий мы работали с Александром Александровичем в полном единодушии, и когда бы я ни пришел к нему, всегда заставал его в работе — за книгами, рукописями. Он получал от творчества ни с чем несравнимое удовлетворение. Он был «пленником творчества» всю свою жизнь. Несомненно, это свойство подлинного ученого. Примеров подобного служения научной истине мы находим в истории отечественной медицины немало. Об этом свидетельствует опыт целого ряда врачей старшего поколения. Достаточно вспомнить, что один из первых выдающихся уральских хирургов нижнетагилец Д. П. Кузнецкий, глава знаменитой Обуховской школы хирургов А. А. Троянов, С. И. Спасокукоцкий, С. С. Юдин, Б. К. Осипов, выдающийся земский врач А. Г. Архангельская и 81 Е.А. Вагнер — Раздумья о врачебном долге многие другие начинали, а в ряде случаев и вели на протяжении многих лет свою плодотворную научную деятельность, в условиях обычных земских и городских больниц. Непревзойденным примером для каждого молодого врача может служить жизнь выдающегося провинциального доктора Петра Васильевича Рудановского (1829 — 1888). Этот замечательный врач почти тридцать лет возглавлял медицинскую часть заводов Тагильского округа, принадлежавших знаменитым богачам — промышленникам Демидовым. Прекрасный терапевт, окулист, хирург, он пользовался большой популярностью у народа: больные ехали к нему за помощью не только с Урала, но и из разных мест Сибири. Однажды население заводов обратилось к администрации с ходатайством об увеличении жалованья своему любимому доктору, рабочие предлагали, чтобы дополнительное вознаграждение врачу выдавалось за счет вычетов из их заработка. Рудановский был глубоко тронут вниманием рабочих. Он говорил: «Вот награда, которой я горжусь, это самая лучшая награда в моей жизни». Несмотря на такую широкую практическую деятельность, Петр Васильевич всю свою жизнь проявлял живой интерес к научной работе. Особенно много внимания уделял он изучению гистологии и анатомии нервной системы, впервые в мире предложил методику замораживания гистологических препаратов. Вопросу о строении нервной системы посвящены наиболее значительные научные работы П. В. Рудановского, в том числе изданный им в Париже прекрасный атлас строения нервной системы человека и некоторых высших животных. За выдающиеся успехи в науке Рудановский был удостоен степени доктора медицинских наук без защиты диссертации. Так же завидно сложилась судьба хирурга Константина Васильевича Волкова (1871 — 1938). Этот высококультурный, кристально честный человек около тридцати лет проработал в чувашском городе Ядрине. В небольшой больнице он не только развернул обширную хирургическую деятельность, но и снискал широкую популярность и высокое уважение врачебной общественности своими многочисленными научными, частью общественно- философского характера, печатными работами, выступлениями на съездах и т. д. Перечень трудов К. В. Волкова включает 141 название статей и докладов. В 1935 году без защиты диссертации ему была присвоена ученая степень доктора медицинских наук. К. В. Волкову делались многочисленные предложения возглавить кафедры в ряде крупных городов, но он оставался верен своей скромной больнице. Там и умер, заразившись от больного сыпным тифом. Сын крестьянина Иван Алексеевич Шаклеин в годы гражданской войны пошел добровольцем в Красную Армию и после демобилизации был направлен на рабфак в Пермь. И. А. Шаклеин вспоминал, как держал вступительный экзамен по математике. Он никак не мог решить задачу про трех купцов товаром и определить, сколько аршин было у каждого из них. Старушка учительница сжалилась над ним и попросила рассказать то, что он знает. «Кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая линия»,— вспомнил он любимую поговорку своего ротного командира. И он, и учительница понимали, что этого мало, но Шаклеина все же приняли. Рабфаковцам приходилось преодолевать огромные трудности. И. А. Шаклеин писал, что в 1921 году рабфаковцам выдавалось только 22 фунта хлеба на месяц и... перец. Остальное зарабатывали сами на пристанях, вокзалах. И все же эти рабочие парни и девушки выучились и стали прекрасными специалистами. И. А. Шаклеин в 1929 году окончил медицинский факультет в Перми и посвятил свою жизнь борьбе с туберкулезом на Урале; впоследствии он 82 Е.А. Вагнер — Раздумья о врачебном долге стал профессором, заслуженным деятелем науки РСФСР, ведущим специалистом по туберкулезу в стране. На Международном конгрессе фтизиатров в Риме он сделал свой доклад на французском языке, и никто этому не удивлялся. За заслуги перед Родиной И. А. Шаклеин был награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды и медалями. Так революция стала самой кратчайшей прямой, которая могла привести талантливых людей, вышедших из народа, к высотам науки. Прежде чем говорить об основных навыках научной работы, овладеть которыми должен всякий мыслящий врач, очень хочется предостеречь начинающих медиков от стремления к сверхранней специализации. В ряде случаев молодые люди, поступая в медицинский институт, заранее определяют свою будущую специальность. Например: «Я буду только хирургом!» Или: «Моя мечта — физиология»... Такой избирательный интерес можно было бы даже приветствовать, если бы не одно существенное «но». Не раз приходилось наблюдать, как этакие ранние «специалисты» нередко уже с первого курса начинают отдавать предпочтение предметам, которые, по их незрелому мнению, могут быть нужны для облюбованной специальности, и пренебрегать теми, которые, как им думается, в дальнейшем не понадобятся. Вредное недомыслие — иначе это не назовешь. Хотя учебные планы института могут показаться чрезвычайно перегруженными, но, по сути дела, они охватывают только основы медицинских наук, минимум знаний, который необходим каждому врачу. Подчеркиваю: каждому. Этот минимум нужно не только прочно усвоить, но по мере возможности пополнить путем чтения специальных журналов, монографий и другой научной литературы. Никуда не будет годиться врач любого профиля, который не знаком основательно с нормальной и патологической анатомией, биохимией и физиологией, гистологией, клиническими, санитарно-гигиеническими дисциплинами. Все взаимосвязано, все важно, все нужно. И если уж проявлять особый интерес к какой-либо дисциплине, то ни в коем случае не в ущерб остальным. В институте прежде всего нужно стремиться накопить максимум разносторонних знаний. А о специализации речь пойдет только в конце курса обучения. Все это относится и к преждевременно специализирующимся молодым врачам. Уместно вспомнить мнение одного из наших авторитетнейших хирургов — Сергея Петровича Федорова: «...В образовании своем хирург должен идти от общего к частностям, т.е. от общей хирургии к ее отделам, как гинекология, урология и т. п., для того, чтобы возможно быстро сделаться крупным специалистом. Обратный путь усеян терниями, и хирург, нарождающийся из специалиста, остается или слабой посредственностью, или... при известной «самобытности» достигает иногда и выдающегося положения, потеряв, однако, массу времени на дополнительное хирургическое самообразование и открыв попутно не один раз Америку» Каковы же основные навыки научной работы, необходимые молодому медику в первую очередь? Прежде всего, следует научиться читать научную литературу, приобрести умение самостоятельно работать с источниками: Быть может, это покажется странным: ведь все мы грамотны! Однако, увы, этого мало. Недостаточно быть грамотным — нужно по-настоящему уметь читать серьезные труды. 83 |