Токсины. Эту книгу хорошо дополняют Цветы в темнотеCестра Данг НгиемСамосостраданиеКристин НеффОбретение внутренней матери
 Скачать 2.72 Mb.
|
|
Целительный момент Разрыв контактов — это не попытка сделать кому-то больно, а защитная реакция. Если мы продержимся достаточно долго, токсичные чле- ны семьи в конце концов утихнут и на их клевету и россказ- ни о том, как они стали жертвами нашей жестокости, посте- пенно перестанут обращать внимание. Когда все успокоится, наша тревожность уменьшится и мы ощутим мир и свобо- ду — такие, каких никогда не чувствовали раньше. Чем даль- ше мы уходим от токсичных родственников, тем меньше мо- жем представить, что хоть когда- нибудь захотим вернуться. Время, проведенное без них, и личное пространство помога- ют нам найти новую точку зрения. А еще мы начинаем благо- дарить себя за то, что все же нашли достаточно сил и любви к себе, чтобы избавиться от хаоса в своей жизни. Игнорирование, чтобы сделать больно, vs разрыв контактов для самозащиты После разрыва контактов у меня было немало моментов, ког- да я сомневалась в себе, потому что не хотела быть такой же, Глава 8. Разрыв контактов 167 как мои токсичные члены семьи. Я общалась со многими клиентами, которые переживали такое же смятение, как и я. В чем разница между «игрой в молчанку» у абьюзеров и разрывом контактов, который помогает установить защит- ные границы? Перед нами встает логичный на первый взгляд вопрос: «Чем я отличаюсь от моих токсичных родственни- ков, если я перестаю с ними общаться и отмалчиваюсь?». От- вет на него: разница в намерениях. Когда токсичные родственники избегают нас или играют в молчанку, они хотят, чтобы мы чувствовали себя отвер- женными, брошенными и неуверенными в себе. Они хотят причинить нам боль. Они хотят, чтобы нас охватили страх и паника и чтобы мы умоляли позволить нам вернуться в их жизнь. Они играют с нашим чувством безопасности, чтобы получить желаемый результат. Тем не менее мы все прохо- дили через стадию отбрасывания в эмоциональном насилии и знаем: чем больше мы умоляем, пытаемся быть хорошими, убедить или угодить нашим родственникам, тем дальше они отдаляются, заставляя нас чувствовать себя отвергнутыми. Из-за этого мы еще отчаяннее пытаемся их догнать. Когда эта манипуляция действует, мы, кажется, можем сосредото- читься только на одном вопросе: почему они не подпускают нас к себе? Мы забываем, что у нас есть возможность просто выйти из этой ситуации. Мы забываем обо всем хорошем, что есть в нашей жизни. А именно этого и хотят наши ток- сичные родственники. А вот когда мы решаем разорвать контакты, чтобы устано- вить границы, мы не пытаемся причинить никому боль. Мы молчим, чтобы защитить самих себя. Более того, мы молчим и продолжаем молчать. У нас нет потребности или желания сделать больно токсичным родственникам, подразнить их. Мы разрываем контакты, чтобы навсегда устранить из сво- ей жизни насилие. Вместе с этим мы разрываем и отношения. Токсичные родственники 168 Просто отпускаем их. Наше намерение — смотреть не назад, а вперед. Наша единственная цель — защитить собственное эмоциональное благополучие. Более того, мы принимаем ре- шение, уже зная, что сделали все возможное для прощения токсичной семьи и давали ей множество шансов измениться к лучшему. Целительный момент Если мы решаем разорвать контакты, это значит, мы поняли, что уже сыты по горло. Оставление vs разрыв контактов Еще одно важное различие, которое нужно понимать, — раз- ница между разрывом контактов и оставлением. Если вы его не поймете, то можете легко угодить в ловушку сомнений в себе и вины. Мы не хотим чувствовать, что бросили своих токсичных родственников, проявив жестокость и причинив им боль. Это ужасное чувство, которого любой здоровый человек стремится избежать всеми силами. Но нам нужно помнить следующее: бросить можно только человека, которого вы любите и который хочет и готов сделать что угодно, чтобы быть частью нашей жизни. А на разрыв контактов вам при- ходится идти, когда вы защищаете себя. Мы разрываем кон- такты, потому что, если мы этого не сделаем, наша жизнь бу- дет уязвима для токсичных родственников и их постоянной лжи, манипуляции, обвинений, контроля, хитростей, нраво- учений, унижений, запугивания, проекции, ложных надежд и отбрасывания. За время прохождения собственной терапии я поняла, что любые отношения — даже если вы разорвали с челове- ком все контакты или он умер — все равно в определенной Глава 8. Разрыв контактов 169 степени продолжаются. Вместо того чтобы думать о разры- ве контактов как об игнорировании токсичных членов се- мьи или как о том, что мы бросаем их, можно думать ина- че: мы просто меняем форму отношений с ними. Отношения когда-то были активными и вербальными, а теперь они ти- хие и невербальные. Мы все равно думаем о наших токсич- ных родственниках, но отношения с ними у нас будут на рас- стоянии и без слов, и в них не будет насилия и манипуляций. Отношения станут тихими и контролируемыми, а не истери- ческими и хаотическими. Целительный момент Отношения никуда не делись. Они просто безмолвны. Я смотрю на безмолвные отношения с моими токсичны- ми родственниками так: эти отношения безнадежно отрав- лены и парализованы. Если человек при параличе теряет возможность управлять ногами, это не значит, что мозг пе- рестает подавать им сигналы. Мозг по-прежнему отправляет их (мысли), словно ноги по-прежнему работают, но сигнал не может пройти через травмированное место в спинном мозге. Эту метафору можно использовать для описания без- молвных отношений с токсичными родственниками. Сами родственники никуда не делись, но отношения с ними боль- ше не работают. Мысли и эмоции, которые мы по-прежнему испытываем к токсичным членам семьи, не проходят через травмированное место в нашем сердце. А еще, как и при параличе, нам потребуется время, чтобы адаптироваться к новой жизни. Собственно, адаптироваться нам теперь придется всю жизнь. Установление границ и раз- рыв контактов вовсе не значит, что мы перестаем любить своих родственников или не скучаем по ним — точно так же, как парализованный тоскует по своим ногам. Разрывая Токсичные родственники 170 контакты, мы даем понять, что токсичные члены семьи боль- ше не могут быть функциональной и полезной частью нашей жизни. Мы больше никогда не сможем «пользоваться» ими (в том же смысле, что парализованный — ногами), так что нужно оплакать эту потерю и учиться жить дальше. Как установить границы, не страдая от угрызений совести Подумайте, что значит устанавливать здоровые и приемле- мые границы для детей. Если мы стимулируем детей нести ответственность за последствия своих действий, отказыва- емся потакать выходкам, делаем все возможное, чтобы на- учить их отличать хорошее от плохого, и ясно даем понять, какого поведения от них ожидаем, нас считают хорошими, любящими родителями. На нас смотрят как на родителей, способных вырастить добрых, честных и воспитанных детей. Лучший способ привить эти важнейшие ценности — самим жить в соответствии с ними. Родители, подающие своим де- тям пример для подражания, очень любят их и заботятся о том, какими они станут в будущем. У меня возникает вопрос: почему точно такое же пове- дение и такие же ожидания воспринимаются совершенно иначе в контексте разговора о токсичных членах семьи? Логично ожидать, что родственники будут относиться к нам с уважением, будут честными и добрыми по отно- шению к нам. Кажутся мне логичными и попытки пресечь те действия токсичных родственников, которые причиня- ют нам боль. Почему же, если мы ограничиваем плохое поведение наших детей, нас считают хорошими родителя- ми, но, когда мы точно так же ограничиваем деструктив- ное поведение токсичных членов семьи, нас называют бес- сердечными и жестокими? Где логика? Разве границы для Глава 8. Разрыв контактов 171 токсичных родственников мы устанавливаем не с теми же самыми любовью и сочувствием, которые поощряются в воспитании детей? Разве такое поведение не говорит о том, что мы достаточно любим наших токсичных род- ственников, чтобы дать им возможность понять, что же не так в их поведении, и отказаться от эмоционального на- силия? Ограничение поведения абьюзеров — это не нелюбовь, даже если речь идет о наших близких. Собственно говоря, мы изо всех сил пытаемся хоть как-то гармонизировать от- ношения с токсичной семьей именно потому, что любим их! Не все с этим согласятся. Некоторые люди, не слишком хо- рошо знакомые с абьюзом, осудят наше решение, назвав нас холодными, жестокими и равнодушными. Их можно понять. Они не знают, что такое эмоциональное насилие, и не осо- знают, насколько глубоко манипуляции способны подорвать самооценку и снизить качество жизни. Мы должны найти ту точку, где наше собственное счастье будет значить для нас больше, чем мнения других людей. Целительный момент Жестокая реальность: есть люди, которых можно дер- жать в своем сердце, но нельзя терпеть в своей жизни. Вопросы и ответы В разрыве контактов участвуем не только мы сами. Если у нас уже есть собственные дети, наше решение влияет и на них. Будут и другие люди, например друзья и коллеги, которые не поймут, почему мы решили отказаться от об- щения с кем-то из родственников. В этом разделе я отвечу на некоторые вопросы, которые возникают после принятия решения о разрыве контактов. Токсичные родственники 172 Что сказать детям? Главный долг в жизни родителей — защищать своих детей. Если дело дойдет до того, что придется объяснять детям, по- чему мы больше не общаемся, например, с бабушкой или де- душкой, нужно помнить несколько вещей. Дану Морриган пишет: «У нас есть полное право и даже обязанность защищать наших детей от насилия, кто бы ни являлся его источником» 21 . Наше общество ставит ма- терей, бабушек и дедушек выше всех остальных членов се- мьи, но, если наши родители (бабушки и дедушки наших де- тей) проявляют эмоциональное насилие, мы должны быть тверды в намерении защитить детей от них. Защищая детей от абьюзеров, мы спасаем первых от эмоциональных ран, триангуляции, манипуляции, лжи, боли и смятения. Наши дети не обладают таким же жизненным опытом, как мы. Но при этом они всегда понимают больше, чем мы думаем. Так что очень важно не бояться показать уязвимость перед деть- ми, честно описывая причины, по которым отношения с ток- сичными родственниками развалились, а также объясняя, как это повлияет на их жизнь. Детям уж точно не хочется постоянно видеть, как нам больно, поэтому, защищая себя, мы защищаем и их. Дети будут знать, насколько важны границы и что такое самоуважение. Мы учим их, что хорошие отношения возмож- ны не между всеми и не всегда. Такие неприятные факты лучше узнавать как можно скорее. Если речь о человеке, который яв- ляется частью твоей семьи, это еще не значит, что он любящий и заботливый и что ему должно сходить с рук насилие. Целительный момент Самое важное, что дети должны видеть и чем восхищать- ся в нас, — наша способность любить себя и принимать правильные решения в отношениях — решения, кото- рые освободят нас и дадут возможность жить счастливо. Глава 8. Разрыв контактов 173 Что говорить другим людям о разрыве контактов? Люди, которые не понимают, что токсичными могут быть даже матери, отцы, дети, бабушки и дедушки, осудят нас. Они, может, сами и не плохие люди, но искренне верят, что любые отношения можно восстановить и исправить. Им не понять, что это верно только для здоровых людей. Токсич- ные люди пользуются нашим прощением лишь для того, что- бы продолжать манипулировать нами и применять насилие. Простить их — все равно что сказать им: «Можете в следу- ющий раз сделать мне еще больнее». Но усугублять боль во- все не обязательно. И более того, мы не обязаны объяснять человеку, которому не близок наш опыт, почему мы были вы- нуждены принять то или иное решение касательно отноше- ний с родственниками. Жизнь перестает быть жизнью, если нам приходится оправдывать безумие, чтобы сохранить от- ношения. Но это не помешает другим задавать вопросы, по- чему вы не общаетесь с тем или иным членом семьи. Вот как можно отвечать: «Мои родственники страдают от неизлечимого и прогрессирующего расстройства лично- сти, которое мешает им относиться ко мне с любовью, ува- жением и добротой. Из-за этого расстройства личности они не могут и не хотят понимать, что делают больно мне или другим, так что у них нет ни единого шанса измениться к лучшему. Вот почему для меня лучше всего будет поддер- живать с ними определенную дистанцию». Если мы сможем объяснить и оправдать наш опыт общения с токсичными людьми в клинической терминологии, то это настроит слу- шателей на волну обучения, а не осуждения. Я обнаружила, что ко мне относятся серьезнее, если я говорю, что у моих токсичных членов семьи неизлечимый «эмоциональный рак». Это не болезнь, которой можно заразиться, и у них нет для нее ни объяснений, ни оправданий. Мне задают мень- ше вопросов и меньше сомневаются в моих словах, когда Токсичные родственники 174 я пользуюсь такими формулировками. А еще я таким спосо- бом защищаюсь от вечного довода «Но это же твоя семья!». Можно ли разрывать связи с собственными детьми? Наша работа как родителей — научить детей отличать хоро- шее от плохого. Если они не уважают нас, пользуются нами или проявляют к нам какое-либо насилие — финансовое, вербальное, физическое, эмоциональное, — разрыв отноше- ний может быть нашим единственным шансом все же объ- яснить им, что такое хорошо и что такое плохо. Ни один ро- дитель не хочет сталкиваться с таким решением. Возможно, нет боли сильнее, чем эта. Неважно, как ужасно ведут себя наши дети, — мы все равно их любим. Я работаю с одной семейной парой, младший сын которой очень вспыльчив. Он отвергает любые их попытки как-то нала- дить дисциплину или помочь иным способом. Он зарабатыва- ет недостаточно, чтобы съехать из родительского дома, и под- вергает их эмоциональному и физическому насилию. Родители уже водили его к психиатрам, коучам и психологам. Я сказала, что буду работать не с их сыном, а с ними самими. Во время те- рапевтической сессии я почитала им отрывки из книги Тюдора Manipulated, и мы поняли, в чем проблема. Их сын наслажда- ется их эмоциональной реакцией на его поступки и внимани- ем. Но они должны лишить его этого удовольствия, если хотят, чтобы он хотя бы попытался измениться к лучшему. В начале терапии родителям пришлось учиться обуз дывать свои реак- ции. Чем меньше они реагировали на сына, тем больше он по- вышал ставки. Я убедила родителей продолжать в том же духе. Что они и сделали, после чего поведение их сына начало ме- няться к лучшему. Понадобилось время, доверие и изучение данных о нарциссической манипуляции, чтобы наконец-то добиться определенного баланса в отношениях. Эти родите- ли пережили немалую эмоциональную боль, но тем не менее Глава 8. Разрыв контактов 175 поняли, что худшая ошибка, которую можно совершить в от- ношениях с сыном, — позволить ему и дальше заниматься ма- нипуляциями и насилием. Поначалу, когда они только перешли к «инертному» стилю родительства, им казалось, что поведение сына только ухуд- шается, а они потворствуют тому, что ему сходят с рук самые невероятные вещи. Такой подход казался им раздража ющим и болезненным. Я объяснила, что воспитывать токсичных людей с помощью методик, предназначенных для людей здоровых, невозможно. Если кто-то токсичен, нужно приме- нять обратную технику: не вознаграждать плохое поведение, не давать за него никакого внимания или эмоциональной реакции. Но если наши дети не реагируют ни на какие ме- тоды воспитания — например, как тот 30-летний мужчина, на которого родители вынуждены были подать в суд, чтобы выселить из дома 22 , — то, к сожалению, придется разорвать с ними все контакты, как бы больно нам ни было. Смерть и разрыв контактов Что будет, если (и когда) наши токсичные родственники умрут? Не замучает ли нас совесть из-за того, что мы разо- рвали с ними контакты? Смерть неизбежна для каждого из нас. И эта мысль всегда всплывает, стоит нам задуматься о разрыве контактов. Это подстегивает эмпатию, чувство долга, потребность в безо- пасности и счастье. Я много раз думала об этом вскоре после того, как пошла на разрыв контактов. Я постоянно задавала себе вопросы: — Буду ли я считать себя плохой дочерью или сестрой, если не буду общаться с ними много лет, а потом они умрут? Токсичные родственники 176 — Неужели действительно слишком поздно все испра- вить? — Если кто-то из моих токсичных родственников умрет, смогу ли я с этим жить? — Буду ли я чувствовать себя виноватой? — Буду ли считать себя плохой? — Буду ли казниться всю оставшуюся жизнь? — Что подумают другие? Каждый человек ответит на эти вопросы по-своему. Если вы искренне считаете, что не сможете спокойно жить, когда кто-то из родственников умрет, то это повод поддерживать с ним хотя бы минимальный контакт. Одна- ко предупреждаю вас, что за этот выбор придется заплатить: вы останетесь уязвимы для постоянных манипуляций. Если вопросы о смерти и чувства вины или сомнений, связанные с ними, кажутся вам слишком болезненными, то вам стоит изменить свое восприятие контактов с токсичной семьей. Вы должны сознательно смотреть на свое решение поддержи- вать общение как на что-то, что вы делаете для себя и сво- его эмоционального здоровья, а не на то, что будет хорошо для них. Но не забывайте и вот о чем: токсичные родствен- ники все равно рано или поздно умрут, как и любые живые существа. Не является ли поддержание общения очередным оправданием? Хотите ли вы постоянно терпеть насилие про- сто для того, чтобы избежать чувства вины? И — чувства вины за что? Как можно считать нашу собственную неестественную «эмоциональную смерть» в результате их насилия менее важ- ной, чем естественную смерть, неизбежную для всех? Уми- рать токсичные родственники не собираются, но вот прибе- гать к насилию в отношении нас очень даже собирались. Мне кажется, мы, как и они, заслуживаем лучшей участи. Глава 8. Разрыв контактов 177 Дану Морриган пришла к следующему выводу: любая вина, которую мы чувствуем после смерти одного из наших токсичных родственников, — ложная вина. Мы можем быть виноваты, только если сделали другому человеку что-то пло- хое, поступили с ним жестоко. Защищать себя, отказавшись от контактов с токсичными родственниками, которые под- вергали нас психологическому насилию, не плохой поступок. Морриган призывает нас посмотреть на ситуацию со смер- тью родственника с другой, намного более верной точки зре- ния: у наших токсичных членов семьи в распоряжении были многие годы, чтобы попытаться по-настоящему восстано- вить с нами отношения. Однако они либо игнорировали, либо просто не пользовались такими возможностями. Со- ответственно, если здесь кто и виноват, то они, а не мы. Более того, если мы и решим навестить родственника на смертном одре, эта встреча закончится плохо — он очень вряд ли за- хочет перед смертью наконец-то попросить прощения за то, как с нами обращался. У них было много времени, чтобы приободрить нас и извиниться. Вполне возможно, они при- сылали нам какие- нибудь неожиданные подарки и открытки на праздники, чтобы показать себя в выгодном свете, а нас выставить упрямыми и злопамятными. Но они никогда не спрашивали: «Что не так? Как можно исправить пробле- мы в наших отношениях?» Морриган утверждает, что если мы примем фальшивое извинение на смертном одре, то, по сути, поможем умира- ющему в последний раз проявить насилие. Аннулировав все, что нам пришлось из-за него пережить, избавив его от вся- кой ответственности за боль и пренебрежение. Кто-то может посчитать это предательством самих себя. Мы должны достаточно любить себя, чтобы иметь воз- можность отказаться от этого. Законы причины и след- ствия существуют не зря. Важно защищать себя и ценить |