Токсины. Эту книгу хорошо дополняют Цветы в темнотеCестра Данг НгиемСамосостраданиеКристин НеффОбретение внутренней матери
 Скачать 2.72 Mb.
|
|
Целительный момент Дети никогда не должны проходить «прослушиваний» ради родительской любви, внимания или одобрения. Токсичные родственники 220 Ярость или отключение Когда дети видят, что мама и папа не могут сдержать эмоций (особенно если речь о ярости или о мученическом припад- ке), у них развивается злокачественная форма неуважения к родителям. Родители должны служить для детей системой правосудия — справедливой, стабильной, последователь- ной. Когда родители не могут справиться даже с собствен- ными эмоциями, дети делают вывод, что с их-то эмоциями они и подавно не справятся. Вот почему столь многие дети из токсичных семей приходят в ярость в присутствии своих родителей или когда чувствуют, что подвергаются манипу- ляциям. Эту ярость «генерируют» родители, но наказанию или остракизму за нее подвергаются дети. В результате по- следние просто замыкаются в себе. Часто такой же паттерн наблюдается и в отношениях вне токсичной семьи. У меня в свое время были проблемы с яро- стью. Сейчас, когда я конфликтую с кем-то, кого люблю, я чаще всего просто ухожу в себя. В таком режиме очень труд- но подобрать хоть какие-то слова. Я понимаю: мне нужно по- быть одной, чтобы справиться с потоком захлестнувших меня эмоций. Изучение собственной реакции дает мне ясность, не- обходимую для коммуникации с другими. Я очень рада, что смогла развить этот навык. Я узнала, что не все мои чувства нужно немедленно демонстрировать, а говорить, что мне нужно немного времени разобраться в себе, — это нормально. Страх, что мы недостойны любви Поскольку мы росли в атмосфере газлайтинга, проециро- вания, обвинений, отговорок и откровенной лжи, где все аспекты нашей эмоциональной жизни просто отрицались, у нас развилось чувство, что мы недостойны любви. Нет Глава 11. Восстановление 221 ничего более безнадежного и коварного. Для детей эта боль слишком сильна, чтобы по-настоящему ее осознать, ведь им просто необходимо считать своих родителей хорошими. По- скольку в детстве мы отчаянно нуждаемся в родителях, мы чувствуем пустоту и сильнейший стыд из-за того, какие мы ужасные и бесполезные (ведь если проблема не в родителях, значит, она в нас). Когда это чувство въедается в подкорку, нам требуется целая жизнь, чтобы от него избавиться. Заста- релая боль проявляет себя каждый раз, когда нам кажется, что нас отвергли. Если такое случается со мной, я на время становлюсь сама себе родителем. Самое важное в исцеле- нии — язык, на котором я говорю с собой. Я говорю с этим чувством, обращаясь к нему так, как обратился бы здоровый родитель. Я говорю этому чувству ровно то же самое, что сказала бы дочери, если бы говорила с ней. Склонность цепляться или убегать Поскольку в детстве наш эмоциональный мир был совер- шенно разбалансирован, когда наступает время заводить новые отношения, внутренняя неуверенность делает из нас либо «бегунов», либо «цепляющихся». Я за свою жизнь успе- ла побыть и тем, и другим. В молодости я была «цепляющейся». Я не могла предста- вить себе, что кто-то способен меня полюбить, так что цепля- лась за людей. Но именно неконтролируемый страх того, что меня отвергнут или бросят, в результате и отталкивал от меня людей. Чем дальше отдалялся человек, тем сильнее я пыталась за него цепляться. В таком состоянии люди бессознательно ищут тех, кто будет любить их и дарить чувства, которых они никогда не получали от токсичных членов семьи. В зрелом возрасте я превратилась в «бегуна». Если я чув- ствую, что в отношениях что-то не так и я уже сделала все Токсичные родственники 222 возможное, но партнер по-прежнему меня не понимает, то я убегаю. У меня возникает ощущение, что, если недопо- нимание возникло в разговоре на отвлеченную тему, его тем более не избежать, когда темы станут глубже, а чувства — интенсивнее. Я ошибочно считаю, что становлюсь обузой, так что бессознательно начинаю готовить план Б. Склонность к ошибкам в выборе отношений Нравится вам это или нет, но мы склонны выбирать отноше- ния, максимально похожие на те, что мы переживали в сво- ей токсичной семье. Пока мы не исцелимся, мы так и будем попадать в токсичные отношения — не потому, что мы этого хотим, а потому, что они нам знакомы. Мы повторяем этот цикл снова и снова, а это лишь еще дальше отталкивает нас от всего хорошего, что есть в нас, в других людях и в жизни в целом. Я даже не могу сказать вам, сколько же людей (в том числе многие мои клиенты и я сама) встречали кого-то, кто был с ними очень добр, но, поскольку эта доброта была со- вершенно незнакомым чувством, все приводило к разрыву отношений. Я работала с одной женщиной, которая осозна- ла, что с нездоровыми паттернами отношений нужно что-то делать: она боялась, что не будет чувствовать сексуального влечения к партнеру, который хорошо к ней относится. Мо- жете себе представить, насколько это ужасно? Линдсей Гибсон говорит о том, что прошлое повторяется не без причины 44 . Самые примитивные области нашего мозга сигналят: безопаснее всего то, что нам знакомо 45 . Нас бессоз- нательно тянет к отношениям и ситуациям, в которых мы уже бывали, потому что знаем, как действовать. В детстве мы не за- мечаем — или, по крайней мере, не хотим признавать — не- достатков своих родителей, потому что думать, что наши ро- дители плохие (или недостаточно хорошие), просто страшно. Глава 11. Восстановление 223 Но, отрицая болезненную правду о родителях, мы лишаем себя возможности распознавать людей, способных причинить нам такую же боль в наших будущих отношениях. Подобное отри- цание закономерностей (или неспособность распознать их) за- ставляет нас снова и снова переживать болезненные разочаро- вания. Каждый раз мы верим, что в следующий раз все будет иначе, — но на самом деле все повторяется заново. Необходимость в поддержке и понимании Одна из самых больших трудностей, ожидающих нас на пути к исцелению, — нам жизненно необходимо знать, что наши любимые поддерживают, ценят и понимают нас. Жизнь в токсичной семье вызывает чувство «бесправного горя». Мы живем с горем, которое не принимается и не признается обществом. Утрата — вот событие, которое чаще всего вы- зывает чувство горя. Как правило, оно кажется чем-то нор- мальным, но есть некоторые обстоятельства, при которых горевать «запрещено». Одна из таких ситуаций — разрыв отношений с семьей. Общепринятыми являются более тра- диционные формы горя — когда, например, умирает кто-то из родителей. Когда наше горе не признают, а напротив, счи- тают, что мы сами его на себя навлекли, мы остаемся без под- держки. Практически никто не встанет на сторону ребенка, когда его переживания противопоставляются переживани- ям родителей. Поскольку очень многие ошибочно предпола- гают, что все родители любят своих детей и относятся к ним хорошо, многих детей просто не слушают, а если слушают — то не верят. Нам лишь рекомендуют измениться, чтобы ро- дители меньше на нас злились — вот тогда, обещают нам, жизнь наладится. Но в токсичной семье послушание ребенка лишь усиливает манипуляции со стороны родителей. Что бы мы ни делали, жизнь так и не налаживается. Токсичные родственники 224 Доктор Ларри Нассар был врачом сборной США по гим- настике. За время своей работы он подверг сексуальному насилию сотни женщин, о которых должен был заботиться. В конце концов его арестовали, отдали под суд и пригово- рили к 175 годам тюремного заключения. Наблюдая за де- лом Ларри Нассара в прессе, я очень радовалась, что все эти молодые женщины и мужчины получили возможность вы- сказаться в суде против злодея- насильника. Особенно меня поразили показания Кайл Стивенс: ее родители не поверили, когда она рассказала им, что Ларри с ней делал. Слушая, что она говорит о своих родителях, я словно сама переживала боль, предательство и одиночество, которые она испытыва- ла. Я страдала от тех же самых чувств. Я видела, что Кайл оказалось легче восстановиться от гнусного физического на- силия, которому ее подвергал Нассар, чем от эмоционально- го предательства родителей. Те требовали извиниться перед Нассаром. Вместо того чтобы поверить, что Кайл жертва, ее превратили в козла отпущения. Родителям оказалось легче поверить известному врачу, чем собственной дочери — не- смотря на то, что у нее не было ни одной причины для кле- веты. Точно так же люди практически всегда верят родите- лям, а не их детям, потому что… ну, вы же понимаете, «дети есть дети». Если вы жили в токсичной семье, где жестокость и прене- брежение не имели физических проявлений, то вы пережили эмоциональное насилие. В отличие от реальных изнасилова- ний, пережитых жертвами Нассара, доказать эмоциональное насилие практически невозможно. А если вы еще ребенок, взрослые вряд ли поверят, если вы скажете что-то неприят- ное о родителях. Ларри Нассар, подобно многим токсичным родственни- кам, не желал слушать показания девушек, которых насило- вал. Он даже написал письмо судье, в котором утверждал, Глава 11. Восстановление 225 что не сделал ничего плохого и не сможет выдержать их по- казания ввиду того, что испытывает слишком сильные ду- шевные переживания. Он не хотел этого по той же причи- не, по которой наши родители не желают слушать нас: они не хотят нести никакой ответственности за свои действия. Вот почему моя мама не стала читать мою первую книгу. Она сказала, что это будет слишком тяжело для нее. Отец и брат воспользовались книгой как поводом навсегда вычеркнуть меня из своей жизни. Мои токсичные родственники, по сути, ничем не отличаются от Нассара. Они не писали мне писем, но их действия сказали все за них. Тем не менее даже жертвы Нассара получили кое-что, чего никогда не получу я. Они смогли выступить против него в суде. Я никогда не увижу, как моим токсичным родственникам предъявят обвинения в эмоциональном насилии, потому что оно незаметно и недоказуемо. Рядом не будет группы верных подруг, готовых вместе со мной бороться против манипуляций, которым я подвер- галась. У меня не будет судьи, который поверит мне, поддержит, будет сострадать. Мои родители не бросятся защищать меня с такой яро- стью, что готовы будут растерзать насильника, потому что они и есть насильники. И меня никогда не будет поддерживать целое движение — #Metoo. Но зато я встречалась с психотерапевтами, которые, сами того не желая, лишь усугубили насилие, которому я подвер- галась. Многие взрослые, учителя и коучи относились ко мне как к человеку второго сорта или объекту для благотвори- тельности, потому что я просто не была «хорошим ребен- ком». Люди спокойно отмахивались от меня, поверив клевете Токсичные родственники 226 моих родных и решив, что на самом деле я злая, вспыльчивая и ни на что не годная. Почему никто не подумал: «Что происходит в жизни этой маленькой девочки, раз она такая злая и забитая?» Страдания от эмоционального насилия невидимы и рас- плывчаты, и, как и Ларри Нассар, наши родители могли тай- ком подвергать нас насилию прямо на виду у всех, чтобы спровоцировать реакцию, а потом перевести стрелки. Обыч- ные люди, ничего не знавшие о нас, не видели этого скрытого насилия и не понимали, что происходит. Так что мы действи- тельно казались им чокнутыми. Психологическое насилие всегда скрыто от посторонних глаз. Оно глубоко укоренено в нашей выработанной с года- ми сверхчувствительности, которая незаметна широкой пу- блике. Мы знаем, что подвергаемся насилию, но не можем этого доказать. Целительный момент Реактивное насилие происходит, когда токсичный че- ловек умышленно подвергает насилию свою жертву, та в ответ проявляет гнев, после чего зачинщик обви- няет во всем ее саму. Когда мы наконец доходим до той точки, в которой по- нимаем, что должны избавиться от токсичных родствен- ников, отравляющих нам жизнь, хотя бы из любви к самим себе, нам не аплодируют. Нас не обнимают, не поддержива- ют и не хвалят за храбрость, как жертв Ларри Нассара. Вме- сто этого чаще всего следует другая реакция: нам говорят: «Но это же твоя семья!» — после чего насилие продолжается, а одиночество усиливается. Шеннон Томас писала, что эмо- циональное насилие и манипуляции — это едва ли не самая малозаметная несправедливость нашего времени, потому Глава 11. Восстановление что ее жертвы не доверяют даже себе. Их жизни встряхива- ют, будто стеклянные шары со снегом, чтобы внутри все ха- отично кружилось. Я здесь, чтобы сказать вам: вы не одни. Нас очень много, и часто мы страдаем в полной тишине. Рассказать свою исто- рию другому — вот наш эквивалент показаний в суде. Нам нужно лишь найти друг друга и пообщаться. Наши истории героизма очень важны, ведь насилие, которое мы пережили, жестоко и несправедливо, но никем не признается. Сделать этот смелый шаг будет сложно. У нас нет своего Ларри Нас- сара, которого можно обвинить, а наши родители отказы- ваются брать на себя хоть какую-то ответственность. Из-за этого мы берем ответственность на себя, что еще больше усугубляет несправедливость. Необходимо всегда напоми- нать себе правду о ситуации, в которой мы находимся, и от- казываться обвинять себя. Мы не сможем исцелиться, если постоянно будем винить себя и сомневаться в своих сужде- ниях. Мы должны рассказать свои истории — вне зависимо- сти от того, как их воспримут другие. Стихотерапия Восстав из пепла, я горю огнем. Можешь оставить извинения себе, ты просто лжец. У меня есть стыд и шрамы, которых я никогда не покажу. Я пережила столько всего, сколько ты и не представляешь. Warrior, Деми Ловато 46 228 Глава 12 Процесс исцеления Во время восстановления мы начинаем вспоминать, кто мы на самом деле, и находить связь со своим «я» — образом того человека, которым всегда мечтали стать. Отдалившись от своих токсичных родственников, я смог- ла по-настоящему понять и принять все, что произошло со мной. Я больше не была растеряна, и у меня не было со- мнений, где именно находится корень всех проблем. Эта яс- ность помогла мне встать на путь долгосрочного исцеления. Если взять слово remember («вспоминать») и разделить его на части, мы получим слово re-member — своеобразный анто- ним к слову dismember («расчленять»). Применив это понятие к процессу исцеления, мы увидим, что вышли из детства эмо- ционально «расчлененными» — наши мысли и чувства валя- ются в беспорядке где попало. «Сочленение» (re-membering) — это процесс собирания разбросанных частей и составления из них единого целого. Подобное исцеление — это не одно- кратное событие, а процесс длиною в целую жизнь. Восстано- вить связь с нашей внутренней силой очень тяжело, если у нас ее отобрали, и особенно — если в нас ее никто не взрастил. Са- мый лучший способ не сбиться с пути к исцелению — не об- щаться с теми, от кого нам приходилось так храбро защищать- ся. Молчание — вот та красная линия, которая показывает, где начинаемся мы и заканчивается влияние токсичных членов Глава 12. Процесс исцеления 229 нашей семьи. Эта граница дает нам достаточно пространства, чтобы оставить позади боль и одиночество. Эмоциональная бездомность Но удерживать эту границу непросто — вне зависимости от того, как сильно мы в ней нуждаемся. Собственно говоря, самый большой соблазн, который мы испытываем после раз- рыва отношений с токсичными родственниками, — вернуть- ся назад, надеясь, что нас ждет «семья мечты». После того как я разорвала все отношения со своей семь- ей, я почувствовала себя свободной, но до смерти перепу- ганной. Я была эмоционально бездомной и ощущала, буд- то падаю в пустоту. Но уже через некоторое время, немного восстановившись, я поняла, что нечто похожее чувствовала и тогда, когда была полностью вовлечена в токсичную семей- ную систему. Собственно говоря, боль и одиночество до раз- рыва контактов были даже сильнее, чем после, ведь я сама приняла это решение. Да, свою эмоциональную бездомность выбрала я, а не моя токсичная семья. Я разорвала отноше- ния с ними. Освободившись от всего, что знала о любви и се- мье, я почувствовала скорее не боль, а страх. Новообретен- ная свобода пугала. Чтобы продолжать процесс исцеления, я поддерживала связь со своим психотерапевтом, крепко держалась за дочь и свой материнский долг, за друзей, карь- еру, бизнес- коуча, программу тренировок и мужчину (а так- же его родных), который появился в моей жизни уже после разрыва контактов. Все это дало мне опору, необходимую для того, чтобы обуздать чувство свободного падения и со- провождающую его тревогу. Мне нравится поговорка «Время лечит». Я могу сказать за себя и многих моих клиентов: со временем наши раны Токсичные родственники 230 действительно начинают заживать, мы становимся более стойкими и мудрыми, лучше понимаем, кем являемся на са- мом деле. Освободившись от пут своей токсичной семьи, я поняла, что в стремлении сохранить с ними связь я оправ- дывала настоящее безумие. Чем дольше я остаюсь свобод- ной, тем больше в памяти всплывает воспоминаний о мани- пуляциях, которые я раньше просто не успевала заметить, потому что их сменяли всё новые манипуляции. Сейчас же я вижу, что даже самые малозначительные на первый взгляд действия и слова служили одной цели: снова и снова делать мне больно. Проведя достаточно много времени вдали от се- мьи, я наконец смогла рационально обдумать все то, через что мне пришлось пройти. Возможность действовать раци- онально, а не руководствуясь страхом — очень приятное чувство. Когда я разорвала контакты с семьей, чувство спокой- ствия было для меня новым — и пугающим. Поначалу тиши- на и покой были настолько оглушающими, что приводили меня в ужас. Этот механизм можно описать так: если бы моя мама много курила, когда была беременна мной, у меня бы развилась привычка к никотину. Родившись, я лишилась бы постоянного притока никотина и прошла период тяжелой ломки — моему организму пришлось бы адаптироваться к жизни без этого вещества. Так же действует и токсичное семейное насилие. Состояние перманентной сверхбдитель- ности, в котором мы живем из-за того, что нами постоян- но играют и манипулируют, является для нас нормой. Когда мы взрослеем и чувствуем в себе силы уйти, нам, естествен- но, приходится пройти период эмоциональной ломки. Нам приходится учиться жить без знакомых приливов эмоций от реакций «бей или беги» и нейрохимических веществ, про- изводство которых они провоцируют. Нас научили ассоци- ировать насилие с любовью и привязанностью. Нужны Глава 12. Процесс исцеления 231 время и смелость, чтобы наконец-то решиться на детокси- кацию, начать воспринимать жизнь иначе и освободиться от яда, который так долго держал нас мертвой хваткой. Переход к жизни без токсичных людей и боли, хаоса и дра- мы, которые они создают, может быть трудным и вызывать сильное смятение. Градус эмоций снижается, и мы получа- ем возможность жить более просто и спокойно. Мы должны работать над личностным ростом и пустить корни в здоро- вую почву. Нам нужно восстановить чувство собственного достоинства. Полная сепарация и время, проведенное в оди- ночестве, помогут восстановиться и вспомнить — или, мо- жет быть, даже наконец-то по-настоящему для себя сформу- лировать ответ на вопрос «кто я такой». Мы люди, которые заслуживают любви, счастья и признания. Мы не сможем добраться до этой стадии восстановления, если не отпустим токсичных членов семьи и не сосредоточимся на исцелении. Мы теперь взрослые и больше не обязаны травиться их ядом. |