Хрестоматия по тгп Радько. Хрестоматия по теории государства и права

• Название: Хрестоматия по теории государства и права
• Анкор: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Дата: 09.03.2017
• Размер: 3 Mb.
• Имя файла: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Тип: Документы; #3590
• страница: 17 из 73

Однако этот характер органического роста оно сохраняет только на низших ступенях. С высшим раз­витием сознания и жизни является противоположность воззрений и потребностей, а с тем вместе необходи­мость установить общие нормы, одинаково обязатель­ные для всех, что может совершаться только действи­ем общественной власти. Тогда право принимает фор­му положительного закона, в котором проявляется; свободная воля человека, но которого сила и действие в значительной степени зависят от условий той среды, где он прилагается. Это и есть господствующий тип в гражданском порядке. Но закон устанавливает только общие нормы. Приложение этих норм к бесконечному разнообразию жизненных явлений составляет дальней­шую задачу правоведения. Из этого возникает третья форма положительного права — право юристов. Здесь к практическим приемам присоединяются уже и те­оретические взгляды. Правоведение есть наука, кото­рая не только развивает в подробностях постановления законодательства в приложении к жизненным отноше­ниям, но и сводит к общим началам разнообразие по­становлений. Последние через это подвергаются выс­шей оценке; сознаются требования права, вытекающие из естественного разума, по выражению римских юри­стов. Эти сознанные юристами начала воздействуют и на самое законодательство, которое изменяется сооб­разно с этими указаниями. Положительное право раз­вивается под влиянием теоретических норм, которые не имеют принудительного знамения, но служат руко­водящим началом для законодателей и юристов. Отсю­да рождается понятие о праве естественном, в проти­воположность положительному. Это — не действую­щий, а потому принудительный закон, а система общих юридических норм, вытекающих из человеческого разума и долженствующих служить мерилом и руко­водством для положительного законодательства. Она и составляет содержание философии права. Что же дает нам в этом отношении разум?

Мы видели, что существенная задача состоит в разграничении области свободы, отдельных лиц. Для, разрешения ее путем, общего закона требуется общее разумное начало, которое могло бы служить руковод­ством, как в установлении закона, так и в его приложе­нии. Что же это за начало?

Оно искони было присуще сознанию человеческо­го рода и всегда служило правилом для всех тех, кто беспристрастно, не взирая на личные интересы, раз­решал столкновения, возникающие из взаимодействия человеческой свободы. Оно было в совершенно созна­тельной форме высказано римскими юристами и не может составить предмет ни малейшего колебания для того, кто в праве видит не один только продукт прак­тической пользы; а условие истинно человеческого существования. Это начало есть правда, или справед­ливость. Самое слово показывает, что оба эти понятия, право и правда, проистекают — из одного корня. И это было высказано уже римскими юристами: ]и8 а ]из1Ша арреНайшп езг, право получило свое название от прав­ды. И все законодательства в мире, которые понимали свою высокую задачу, стремились осуществить эту идею в человеческих обществах.

В настоящее время, когда все метафизические понятия подверглись отрицанию, идея правды, вместе с другими была сдана в архив. Философствующие юристы, как, например, Иеринг, ищут для права вся­кого рода оснований, в практических целях, в полити­ке силы, в эгоизме общества, но о правде у них нет и помину. Даже юристы с высшими нравственными побуждениями видят в этом начале не более как смут­ный инстинкт, под которым можно разуметь все, что угодно, и который следует устранить из объективного обсуждения юридических норм. А между тем, только оно раскрывает нам истинную их сущность и дает ключ к пониманию явлений. Не выяснивши его, мы погряз­нем в хаосе практических соображений или собьемся на совершенно ложные пути. Конечно, одного смутно­го инстинкта недостаточно для руководства; инстинкт служит лишь указанием на присущие природе челове­ка побуждения. Выяснение же этих побуждений, воз­ведение их на степень сознательного: начала, служа­щего человеку правилом действий, есть дело разума, постигающего предметы не в случайных явлениях, а в самом их существе. И этого достигнуть не трудно, ибо начала давно были выяснены высшими умами, кото­рые были светильниками человеческой мысли. Только реализм, отвергающий мысль во имя бессмыслицы, не хочет их ведать.

Искони понятие о правде связывалось с началом равенства. Справедливым считается то, что одинаково прилагается ко всем. Это начало вытекает из самой природы человеческой личности: все люди суть разум­но-свободные существа, которые созданы по образу и подобию Божьему и, как таковые, равны между собою. Признание этого коренного равенства составляет выс­шее требование правды, которая с этой точки зрения носит название правды уравнивающей [...].

(...) С признанием личности неразрывно связано признание того, что ей принадлежит, как последствие или произведение ее свободы.

В противоположность этому правилу, определяю­щему конкретное приложение, правды к разнообразию жизненных отношений, равенство остается отвлечен­ным или формальным началом, во имя которого общий закон одинаково распространяется на всех. В этом состоит равенство пред законом, высокий идеал, к которому стремятся человеческие общества и которо­го многие уже достигли. Сознание этого идеала издав­на лежало в душе человеческой. Отсюда старинное тре­бование, чтобы правосудие изрекало свои приговоры, не взирая на лица. Поэтому правда нередко изобража­ется держащею весы с завязанными глазами, в знак беспристрастия. Но осуществление этого начала в общественной жизни было делом долгой истории и упорной борьбы. Только в новейшее время оно полу­чило преобладание над разными историческими наро­стами.

В силу этого начала закон устанавливает общие для всех нормы и одинаковые для всех способы приобре­тения прав. Самое же осуществление этих прав и пользование ими предоставляются свободе. Закон ус­танавливает, например, право собственности и спосо­бы ее приобретения, но он не определяет, что кому должно принадлежать: это — дело самих лиц. Поэто­му, кроме общего закона, для приобретения права ну­жен акт свободной воли, который дает юридический титул. Закон же охраняет то, что каждый приобрел за­конным путем и что, поэтому, по праву ему принадле­жит, от всякого посягательства со стороны других. Этим способом человеческая свобода сочетается с равен­ством перед законом.

При таком свободном взаимодействии лиц возмож­ны, однако, столкновения прав. Разрешение этих стол­кновений есть дело правосудия. Оно решает, что по закону принадлежит одному и что другому. Такое раз­решение не всегда легко, ибо приходящие в столкно­вение воли могут опираться каждая на признанный законом юридический титул. Возможно и то, что юри­дический титул оказывается на одной стороне, а меж­ду тем другая предъявляет требования, вытекающие из правды и которые поэтому разумным образом не могут не быть уважены. В самом законе, устанавливающем общие нормы права, неизбежно является недостатки и пробелы, присущие всем человеческим делам.

Если к разнообразию жизненных явлений прила­гать одну строгую мерку положительного права, то придется иногда отнять у человека то, что принадле­жит ему по существу дела, хотя и не по букве закона. Отсюда римское изречение: зшп титре зитта ш]ипа. Тут на помощь приходит естественная справедливость (аеяиНаз), в отличие от строгого права. Она состоит в примирении противоборствующих притязаний и в стремлении оказать уважение обеим волям, добросо­вестно проявляющим свою деятельность во внешнем мире. Нередко самый закон принимает во внимание ли столкновения и полагает соответствующие нормы; но еще чаще это делает суд, который этим путем смяг­чает строгие требования права естественною справед­ливостью. Этим способом римское гражданское право перешло от суровою права к праву народному ^из депИшп), основанному на естественном разуме и на справедливости. В этих решениях суда принимается во внимание не только нормальный акт, но и самое его содержание. И к последнему прилагаются начала прав­ды уравнивающей. Основное правило здесь то, что при взаимодействии равных между собою лиц должно гос­подствовать уравнение и во взаимных услугах, как бы они ни отличались друг от друга качественно. Вслед­ствие этого, прилагаемая здесь правда получает назва­ние оборотной или меновой Ци81Ша согпти1аИуа). Но очевидно, что для установления равенства между тем, что дается, и тем, что получается, необходимо, чтобы качественно различные предметы были возведены к общему отвлеченно количественному определению. Такое определение есть ценность, мерилом которой служат деньги, какова бы, впрочем, ни была их форма. Таким образом, эти понятия являются не только пло­дом экономических отношений, но и юридическим требованием. И тут, однако, последнее остается чисто формальным началом. Отвлеченное понятие правды не заключает в себе никаких оснований для определения, как ценности вещей, так и общего их мерила, а потому и здесь содержание определяется свободною волей лиц, которая руководится экономическими соображе­ниями. Ценность вещей зависит, с одной стороны, от потребности, которая в них ощущается, с другой сто­роны — от возможности ее удовлетворения, а так как потребности людей разнообразны и изменчивы, то никакого постоянного правила тут установить нельзя. Цена вещей, то есть измеряемая деньгами ценность беспрерывно возвышается и падает, вследствие чего то вознаграждение, которое вчера было справедливым, сегодня может оказаться несправедливым.

Таким образом, по самому существу этих отноше­ний, отвлеченные требования уравнивающей правды должны сообразоваться с свободным движением жиз­ни, то есть с отношениями экономических сил. Это и делается тем, что все такого рода сделки предостав­ляются свободному соглашению лиц, которое одно мо­жет принять во внимание все разнообразие местных, временных и личных условий. Закон вступается толь­ко за их недостатком или в случае столкновений; но и тут он должен руководствоваться указаниями практи­ки. Когда требуется установить судом цену предмета, берется та, которая выработалась путем свободных со­глашений.

Есть, однако, отношения, в которых принадлежность вещей тому или другому лицу определяется не частны­ми соглашениями, а общим законом. Это бывает там, где приходится делить общее достояние или разлагать об­щие тяжести. Здесь выступает новое определение прав­ды— начало правды распределяющей, в отличие от правды уравнивающей. Последняя, как мы видели, при­знает людей самостоятельными и равными между со­бою лицами, находящимися во взаимных отношениях; первая же рассматривает их как членов союза, состав­ляющего одно целое. Одна руководится началом равен­ства арифметического, другая началом равенства про­порционального.

Последнее прилагается прежде всего в частных товариществах, в которые люди вступают доброволь­но, но с неравными силами и средствами. Кто больше вложил своего капитала в общее предприятие, тот получает и большую часть дохода, соразмерно с вкла­дом. То же начало господствует и в тех союзах, кото­рые, возвышаясь над сферою частных отношений, образуют единое целое, связывающее многие поколе­ния. Таково — государство. На этом основано распре­деление государственных тяжестей соразмерно с сред­ствами плательщиков, а также распределение прав и почестей сообразно с способностями, заслугами и на­значением лиц. В государстве лице не есть только ра­зумно-свободное существо, равное со всеми другими; оно является членом высшего целого, в котором оно призвано исполнять известные, соответствующие его положению обязанности. Это различное общественное значение лиц порождает между ними новое неравен­ство, которое существенно видоизменяет естественное равенство, составляющее принадлежность гражданс­кой, или частной сферы. Там, где государственное начало поглощает в себе частное или значительно преобладает над последним, это отношение может дой­ти до полного уничтожения гражданского равенства, с чем связано непризнание лица самостоятельным и свободным деятелем во внешнем мире [...].

МЕНДЕЛЕЕВ ДМИТРИЙ ИВАНВВИЧ (1834-19В7)
Русский ученый-химик. Его научные интересы разносторонни. Он работал в области химии, фи­зики, техники, технологии промышленности, метрологии, экономики и др. Его величайшие от­крытие — периодический закон химических эле­ментов.

Д.И. Менделеев думал, что капитализм становится злом, если капиталисты получают политическую власть. Он отрицал буржуазную демократию и считал царя беспристрастным защитником инте­ресов страны.


| Правительственный и общественный строй (законами определяются не только права, но и вбязаннпсти граждан и не тилькп обязанности, но и права исполнителей, т. е. чиновников)

Менделеев Д.И. Желательное для влага Россия устройство правительства
[...] Я [...] считаю полезным в качестве вступления и отрывочно — без излишних здесь доказательств, — во-первых, выразить исходные мысли, касающиеся правительства вообще и русского в особенности, а во-вторых, высказать основные современные пожелания, вытекающие из ряда сложившихся у меня мыслей о нашем правительственном и общественном строе.

Современные склады [составы] правительства, будь они анархические или республиканские, тожде­ственны как по отношению невозможности достиже­ния общего блага без сочетания начал разумности с общей народной волей и добрыми сношениями с дру­гими странами, так и в отношении того, что между верховной властью и гражданами во всяком случае неизбежно становятся в промежутке выборные или лично назначаемые чиновники, т. е. посредники-испол­нители, из тех же граждан взятые, в которых по их многочисленности всесильно действует общий дух на­рода и от которых чрезвычайно много зависят все успе­хи государственные. Это давно кратко выражено изре­чением: «Всякий народ достоин своего правительства».

Все виды и формы прогресса и всяких государ­ственных улучшений (равно как и ухудшений) не толь­ко мыслимы, но и осуществлялись как при монархи­ческом, так и при республиканских складах [устрой­ствах].

Тот и другой из указанных государственных скла­дов живут и понимаются издревле, и выбор между ними определяется всей народной историей не по случайным ее обстоятельствам, а по всей совокупнос­ти условий народа и страны.

Единение и объединение России, ее просвещение духовное и умственное, ее силы внешние и внутрен­ние и даже ее зачатки промышленного и прогрессив­ного строя влиятельно определились монархами, что не только теперь, но в предвидимом будущем Россия была и будет монархической страной, хотя части Рос­сии республики когда-то попробовали.

Развитие блага народного, определясь мерой рос­та и общностью распространения нравственных начал и внешнего благосостояния, зависит очень сильно не только от прав граждан, но и от обязанностей, опреде­ляемых убеждениями, обычаями и законами.

На всеобщие вопросы о том, какие из правитель­ственных форм в настоящее время всего настоятель­нее изменить для дальнейшего развития народного блага России, со своей стороны решаюсь, ясности ради, дать следующие краткие ответы, далее развиваемые.

Желательно, чтобы ныне призванная монархом Государственная дума, составленная из выбранных народом неслужилых людей, уразумела прежде всего, что ей даровано весьма важное право законодатель­ной инициативы, еще не данное Государственному совету, что законами определяются не только права, но и обязанности граждан и не только обязанности, но и права исполнителей, т. е. чиновников (выборных или коронных), и что, прежде чем требовать что-либо от других, непременно надобно оглянуться на себя самих и подать личный пример: порядка, трудолюбия, немно­гоглаголания, снисходительности, деловитой разумно­сти и постепеновской последовательности.

Желательно, чтобы освеженный Государственный совет получил право законодательных начинаний (ини­циативы), доныне исключительно принадлежащее по­мимо монарха только министрам, и чтобы предложен­ные и обсужденные в Государственном совете новые законы рассматривались ранее поступления на монар­шее благоволение в Государственной думе и обратно, дабы возбудилось своего рода равенство и соревнова­ние ко благу народному между двумя высшими сове­щательными законодательными учреждениями.

Желательно, чтобы назначаемый монархом канц­лер (или первый министр, или председатель Комитета министров) подбирал себе министров или главноуправ­ляющих, монархом утверждаемых, дабы образовалось цельное министерство и прекратились бы волокита и непоследовательность, зависящие от разноречий и пререканий министерств.

Желательно, чтобы вместо советов при отдельных министрах был учрежден общий совещательный совет при канцлере или Комитете министров, чтобы в этом совете приняли участие представители науки и Сена­та, избираемые на определенные сроки, и чтобы через этот совет проходили все закононачинания министров и государственные сметы. Совет этот может улучшить и объединить всю администрацию.

Желательно, чтобы при Комитете министров со­стоял Главный статистический комитет, на обязаннос­ти которого сверх общих народных переписей должно возложить составление и публикацию своевременных ежегодных отчетов о государственных приходах и расходах, о ходе народного образования, о состоянии путей сообщения, торговли внутренней и внешней, горной, ремесленно-фабрично-заводской и торговой, потому что это пульсы страны.

Желательно, чтобы независимо от министерств финансов, путей сообщения, внутренних дел и др. для изучения, содействия и всякой помощи при организа­ции видов добывающей (сельское хозяйство, лесовод­ство, рыболовство, горное дело и т. п.), обрабатываю­щей (кустарной, ремесленной, фабричной и заводской), торговой (крупной и мелкой, перевозочной, водоходной) и всякой иной (строительно-подрядной, типографской, издательской и т. п.) производительной и посредничес­кой частной промышленности было учреждено особое министерство промышленности, так как благосостоя­ние народное определяется в сильнейшей мере успеш­ным развитием этих видов частной трудовой деятель­ности и предприимчивости. Желательно при этом, чтобы начинающимся и особенно кооперативным (ар­тельным) предприятиям было оказываемо исключи­тельное внимание и всякие с них налоги уменьшаемы ради их усиленного возникновения.