Хрестоматия по тгп Радько. Хрестоматия по теории государства и права

• Название: Хрестоматия по теории государства и права
• Анкор: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Дата: 09.03.2017
• Размер: 3 Mb.
• Имя файла: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Тип: Документы; #3590
• страница: 43 из 73

Так как указанные характерные особенности ин­теллектуального состава и проекций правовой психи­ки, в отличие от нравственной, связаны с атрибутив­ной природой подлежащих эмоций долга, то адекватным, научно подходящим классом для отнесения соответ­ственных общих положений и их дальнейшей (в буду­щем) разработки является именно класс этических переживаний с императивно-атрибутивными эмоция­ми, а не какой-либо другой класс; отнесение к иному классу означало бы образование научно уродливых теорий, хромающих, прыгающих или абсолютно лож­ных. Господствующее мнение, как увидим ниже, сво­дить право к велениям (положительным приказам и запретам), обращенным к гражданам со стороны дру­гих, причем спор идет о том, в чем состоят отличитель­ные признаки этих велений от других, в принудитель­ности, в происхождении их от государства или при­знании с его стороны и т. п. При таком определении природы права необъяснимо, откуда является указан­ный интеллектуальный состав правовых явлений, от­куда являются правоотношения, права сторон, проти­востоящих обязанным, и т. д. Вообще, отнесение уста­новленных» нами выше относительно права в нашем смысле императивно-атрибутивных этических пережи­ваний к каким бы то ни было велениям, от кого бы они ни исходили, означало бы образование абсолютно лож­ных теорий. Но даже и в том случае, если на место ве­лений поставить наше понятие императивно-атрибутив­ных этических переживаний, то все-таки при отнесении установленных выше положений об интеллектуальном составе, проекциях и т. д. специально к праву в смысле юридического словоупотребления, т. е. только к некото­рым из правовых явлений в нашем смысле, к тем, в пользу которых имеется признание со стороны государ­ства, и т. д., — получились бы научно уродливые теории; а именно это были бы хромающие теории, учения, отне­сенные к слишком узкому классу, так же как, напр., по­ложение, что «старые люди нуждаются в питании» (как если бы прочие люди и прочие живые существа не нуж­дались в питании).

Кроме указанных выше характерных особеннос­тей права и нравственности с атрибутивной природой права, с одной стороны, и с чисто императивной при­родой нравственности, с другой стороны, связано мно­жество других специальных, для этих двух ветвей эти­ки различных, причинных свойств и тенденций, так что предлагаемая классификация представляет базис для создания двух обширных систем адекватных теорий (двух теоретических наук).

Дальнейшее изложение ограничивается пока крат­кими (без обстоятельной разработки) указаниями тех из относящихся сюда положений, которые представ­ляются наиболее необходимыми для общей характери­стики права и нравственности и сознательного отно­шения к праву и его изучению.
| Правовое сознание

(мотивацииннпе и воспитательное дебетное нравственных и правовых переживаний]

Петражицкий П.И. Теория государства о права в связо с теорией нравственности

Существенное значение этических переживаний и нравственного, и правового типа в человеческой жизни состоит в том, что они 1) действуют в качеств* мотивов поведения, побуждают к совершенно одшго действиям, в воздержание от других (мотивационное дей ствие этических переживаний); 2) производят известные изменения в самой (диспозитивной) психике индивидов и масс, развивают и усиливают одни привычки и склон­ности, ослабляют и искореняют другие (педагогическое, воспитательное действие этических переживаний).

В качестве абстрактных, бланкетных импульсий нравственные и правовые эмоции не предопределяют сами по себе характера и направления поведения и могут, смотря по содержанию соединенных с ними акционных и иных представлений, служиьт импульса­ми к самым разнообразным, в том числе социально вредным, поступкам и оказывать воспитательное воз­действие в самых разнообразных, в том числе соци­ально вредных, направлениях, но в силу действия тех (подлежащих выяснению впоследствии) социально-психических процессов, которые вызывают появление и определяют направление развития этических эмо­ционально-интеллектуальных сочетаний, последние получают, вообще говоря, такое содержание, которое соответствует общественному благу, в мотивационном и воспитательном отношении; они действуют вообще в пользу социально желательного и против социально вредного поведения и воспитывают в направлении развития и усиления социально желательных привычек и эмоциональных склонностей и ослабления и искоре­нения социально вредных привычек и склонностей.

При этом право, сообразно своей императивно-атрибутивной природе, действует на человеческое по­ведение и развитие человеческой психики иначе, не­жели нравственность, чисто императивная этика. Глав­нейшие различия состоят в следующем.

1. Атрибутивная природа сознания правового дол­га, то специфическое свойство этого сознания, что здесь сознается не простое только, свободное по отно­шению к другим, долженствование, а, напротив, такое долженствование, по которому то, к чему мы обязаны, вместе с тем причитается другому, как ему должное, придает этому сознанию особую мотивационную силу, создает добавочное давление в пользу соответственно­го поведения, отсутствующее в области нравственнос­ти, где того, к чему мы обязаны, мы не считаем причи­тающимся от нас другим.

При прочих равных условиях, атрибутивное созна­ние долга, сознание правового долга, т. е. вместе с тем и права другого, оказывает более сильное давление на поведение, вызывает более неуклонно соответственное поведение, нежели чисто императивное сознание дол­га, сознание чисто нравственного, без права для дру­гого, долга.

Исполнение по отношению к другим того, что им причитается, есть нормальное, обыденное явление и представляется само собою разумеющимся. Даже та­кое поведение, как готовое перенесение ударов без ропота, возмущения и сопротивления при телесном наказании, считается само собою разумеющимся со стороны тех, кто приписывает другим соответствую­щее право, напр., со стороны рабов, детей, жен на известной ступени культуры по отношению к домовла-дыкам. Напротив, совершение по отношению к ближ­ним таких нравственно рекомендуемых поступков, на какие они по существующим этическим воззрениям не могли бы претендовать, представляете вообще особою заслугою, а не чем-то обыденным и само собою разу­меющимся. А соблюдение, напр., такой нравственной заповеди, как «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую», предполагает чрезвычайный христианский энтузиазм и представляется исключи­тельным этическим героизмом.

Способность правовой, императивно-атрибутив­ной, психики вызывать относительную общность и неуклонность соблюдения соответственных правил социального поведения следует признать великим до­стоинством и преимуществом этой ветви этической психики пред чисто императивною, нравственною психикою, которая такой мотивационной силы не име­ет. Если известное социально-разумное поведение, представление коего в данной среде, напр., в психике какого-либо народа или совокупности народов, напр., христианских, первоначально сочеталось с чисто им­перативными эмоциями, с сознанием, что так посту­пать хорошо и следует, но без сознания того, что про­тивное было бы лишением другого того, что ему следу­ет, причитается от нас, и если затем эти эмоциональ­но-интеллектуальные сочетания (чисто императивное, нравственное сознание) превращаются в правосозна­ние, т. е. в данной среде распространяются ассоциа­ции того же поведения уже с императивно-атрибутив­ными эмоциями, то это — существенный шаг вперед, социальный прогресс: то социально — разумное и же­лательное в качестве всеобщего поведение, которое раньше было лишь спорадическим, соблюдалось лишь этически более выдающимися людьми, признавалось особой заслугой и вызывало похвалу, а может быть и удивление, теперь становится эпидемическим, превра­щается в общее социальное явление. История право­сознания и социальной жизни новых европейских народов дает многочисленные примеры такого разви­тия. Воспринятая ими величественная христианская, чисто императивная, этика заключала и заключает в себе обильный источник н материал для образования соответственных императивно-атрибутивных принци­пов поведения. И не мало таких первоначально чисто императивных начал поведения по отношению к ближ­ним, в тесном и в обширном смысле, в том числе по отношению к чужим по происхождению народам и индивидам, которые вытекают из общих принципов христианской морали, постепенно, действием много­векового культурно-воспитательного процесса, превра­тились в твердые императивно-атрибутивные психи­ческие кристаллизации, в прочный капитал правосоз­нания. Несомненно, развитие в том же направлении будет происходить и в будущем, доставляя индивидам и народам со стороны других индивидов, общества, го­сударства или других народов и государств постоянно и прочно, как предметы их права, то, чем они теперь, несмотря на наличность соответственных нравствен­ных начал, не пользуются или пользуются лишь спо­радически в виде особых милостей и благодеяний.

Оказывая более сильное и решительное давление на поведение, вызывая социально желательное пове­дение и не допуская злостного и вообще противооб­щественного поведения более успешно и неуклонно, чем нравственность, право тем самым более успешно укрепляет социально желательные привычки и склон­ности и искореняет противоположные элементы ха­рактера; вообще оно оказывает соответственно более неуклонное и сильное воспитательное действие на индивидуальную и массовую психику; чем нравствен­ность.

2. Императивно-атрибутивное, правовое сознание оказывает специфическое и непосредственное влия­ние на наше поведение не только в тех случаях, когда мы его переживаем в качества сознания нашего долженствования— права другого, но и в тех случаях, когда мы его переживаем в качестве сознания дол­женствования другого по отношению к нам — нашей управомочевности по отношению к другому. Мотор­ное действие императивно-атрибутивной эмоции име­ет в этих случаях характер поощряющего и авторитет­но санкционирующего побуждения к такому поведе­нию, какое соответствует содержанию нашего права; соответственное поведение представляется нам санк­ционированным высшим авторитетом атрибутивной нормы. И чем интенсивнее действие соответственной эмоции, чем сильнее мистически-авторитетный харак­тер атрибуции, чем «святее» и несомненным представ­ляется нам наше право, тем сильнее эта мотивация, тем бодрее, увереннее и решительнее наш образ действия.

Самонаблюдение и наблюдение поведения других подтверждает высказанное положение на каждом шагу; при внимательном наблюдении можно подметить так­же своеобразное влияние соответствующих эмоций на осанку, походку, голос, выражение лица: прямая осан­ка, голова поднята, голос звучит твердо и т. д. Есть осно­вание также предполагать, что имеет место повышение деятельности сердца и легких, усиление пульса и ожив­ление кровообращения, углубление дыхания и т. д.

Более обстоятельное, в том числе лабораторно-эк-спериментальное, исследование физиологического действия активно- правовых эмоций—одна из интерес­ных задач будущей, психологической, теории права.

Мотивацию, исходящую из сознания нашего пра­ва — долга другого, мы можем назвать активною пра­вовою мотивацией, в отличие от мотивации, исходящей от сознания нашего правового и нравственного долга, которую можно назвать пассивною этическою, право­вою и нравственной, мотивацией. Активная этическая мотивация, очевидно, в области нравственности не существует: она представляет вообще специфическую особенность права в установленном нами смысле.

Наиболее явное и выдающееся значение имеет активная правовая мотивация в тех областях права, где дело идет о правомочиях в установленном выше смыс­ле, о правах делать что-либо — обязанностях других терпеть соответственные действия; ибо здесь главным действующим лицом является субъект права, управо-моченный.

Но и в области положительных и отрицательных правопритязаний, где главными действующими лица­ми при осуществлении прав являются пассивные субъекты, обязанные делать что-либо или воздержи­ваться от чего либо в пользу управомоченных, актив­ная правовая мотивация далеко не лишена значения. Она состоит здесь, прежде всего, в поощрении и эти­ческом санкционировании спокойного и уверенного (пассивного) пользования соответственными положи­тельными услугами и иными действиями и воздержа­ниями других, как чем то нам причитающимся, в отли­чие, напр., от особых милостей и благодеяний, соверша­емых по чисто нравственным или иным побуждениям. Затем, поскольку осуществление притязаний требует из­вестных положительных действий со стороны управо-моченного, напр., явки к обязанному за получением, напоминания и т. п., активная правовая мотивация со­стоит в поощрении и санкционировании этих действий.

Вообще активная правовая мотивация является, на ряду с пассивною, существенным и необходимым фак­тором социальной жизни и социального строя. При отсутствии этого фактора социальный строй в том виде, как он существует, не мог бы существовать.

Существующее распределение имуществ и соот­ветственный экономически строй и экономическая жизнь зиждутся не только на том, что члены общества уважают и соблюдают имущественные права других, но и на том, что эти другие приписывают себе соответ­ственные права и поступают сообразно с этим.

Прежде, в эпоху рабства, люди приписывали себе право владеть, пользоваться и распоряжаться други­ми людьми, рабами, как предметами собственности и хозяйственной эксплуатации, и считали это право впол­не естественным и священным, установленным сами­ми богами. Но теперь, восстановление рабства, крепо­стного права и т. п. было бы немыслимо не только потому, что нельзя было бы достигнуть соответствен­ной пассивно-правовой мотивации на стороне числя­щихся подчиненными, но и потому, что на стороне господ не было бы сознания правоты их положения и активно-этической санкции и мотивации рабовладель­ческого поведения.

Точно так же существующий государственный строй и вообще всякое государство зиждется не толь­ко на том, что одни подчиняются законным предписа­ниям других, но и на том, что другие приписывают себе право повелевать, распоряжаться общими делами и т. д. и поступают сообразно с этим (ср. ниже).

В некоторых случаях и областях правовой жизни реализация права определяется всецело активной пра­вовой мотивацией, соответственная же пассивная пра­вовая мотивация не существует. Сюда относятся те случаи и области, в которых на пассивной стороне, на стороне обязанности, имеются только воображаемые существа, напр., разные божества, или такие существа, которым чужды знания и сознания права вообще, напр., животные, младенцы, или сознания данного конкрет­ного нрава (причем предполагается отсутствие пред­ставительства обязанных со стороны других, ср. ниже).

Точно так же имеются случаи и области исключи­тельного действия пассивного правосознания и пассив­ной мотивации. Но вообще социальный правовой по­рядок зиждется на соответствии, координации, пассив­ной и активной правовой мотивации и подлежащих двух родов поведения. И в тех случаях, где субъектами обязанностей или прав являются существа, неспособ­ные активно участвовать в правовой жизни, координа­ция пассивного и активного правового поведения до­стигается обыкновенно путем учреждения представи­тельства, путем совершения подлежащих актов за не­способных другими (ср. ниже).

Активное правосознание так же, как и пассивное, имеет наряду с мотивационным и важное воспитатель­ное значение.

Влияние активного правосознания на развитие привычек и склонностей отчасти имеет различное на­правление в зависимости от специального характера и содержания сознаваемых и осуществляемых прав. Но некоторые элементы влияния активного правосозна­ния на развитие индивидуального и массового харак­тера обще различным актам активного правосознания, независимо от их специального содержания.

Сознание своего права ставить человека в подле­жащей сфере наравне или выше и таких лиц, которые в других областях представляются данному субъекту выше его стоящими. И «барин» — не барин даже для лакея, где дело идет о его (лакея) правах, если у него здоровое и сильное правосознание. Право «не взирает на лица», поднимает «малых» до высоты «великих» мира сего.

Поэтому, между прочим, эмоционально здоровое и достаточно интенсивное сознание своих прав оказы­вает на человека то важное воспитательное влияние, что оно делает его «гражданином» по характеру, сооб­щает ему сознание собственного достоинства и пре­дохраняет его от развития разных недостатков харак­тера и поведения, связанных с отсутствием надлежа­щего сознания собственного достоинства и уважения к самому себе.

Между прочим, совокупность тех темных черта характера, который мы имеем в виду, и отсутствие тех желательных черт характера, которые связаны с со­знанием собственного достоинства и должною мерою самоуважения, — традиционно обозначаются выраже­ниями «рабская, холопская душа» (ср. также выраже­ние «сервилизм» от зепгиз — раб) и т. п. Эти выраже­ния — своего рода исторические документы, которые очень много говорят, очень важное сообщают и выяс­няют. Специфическая особенность рабства и отличие его от иных с первого взгляда сходных явлений, напр., от семейственной и родовой подвластности (ра1па ро(ез1аз, шапиз тагШ, отеческой власти, власти мужа, имевших в прежнее время весьма абсолютный харак­тер, включая право жизни и смерти властителя по отношению к подвластным), состоит в том, что рабы были бесправные существа. Сообразно с этим рабская психология, напр., в Греции, Риме и т. д., отличалась особыми чертами, особым характером, не похожим на характер психики полноправных граждан (в том числе и тех, которые были подвержены весьма абсолютной власти римских «патриархов», рагтез ГатШаз, так на­зываемых «сынов семейства» и «дочерей семейства», куда относились и жены, хотя бы очень почтенные «матроны»). Знаменитое римское «Стз готапиз зит!» (Я — полноправный римский гражданин! сго1аз озна­чает полноправность) указывает на особый тип харак­тера и обычный паЫгиз поведения; «рабская душа» (ашта зеппНз), «холопская душа» означают противо­положный тип характера. Сохранение этих выраже­ний из истории рабства до настоящего времени для обозначения особой совокупности темных черт харак­тера показывает сколь вредно для воспитания харак­тера отсутствие сознания своих прав, сколь важны для здорового развития характера наличность и действие этого сознания.