Хрестоматия по тгп Радько. Хрестоматия по теории государства и права
 Скачать 3 Mb.
|
|
Сюда относятся дела, например, разные монопольные права, которые состоят в закрепленных за субъектами правового актива долгах других воздерживаться от конкуренции с управомоченным в области совершения известных действий (от совершения таких же действий), напр., производства или продажи известных продуктов, и проч. Реальные явления, соответствующие этим обязанностям — правам, состоят в соответственных эмоционально-интеллектуальных процессах атрибутивного характера в психики приписывающих себе или другим такие обязанности и права, что ведет к соответственному, координированному, поведению и т. д. Са-468 мые же монополии, сервитута и пр. и их принадлеж- ность определенным лицам суть эмоциональные фан-тазмы, проекты, а не какие-то реальные связи между лицами или лицами и вещами. Наряду с распределением хозяйственных благ интерактивно-атрибутивная психика производит наделение граждан равными идеальными благами: неприкосновенностью личности, чести, разными гражданскими свободами: слова, печати, совести, собраний, союзов и пр. Нравственность, чисто императивная этика, по природе своей никого ничем не наделяет, никаких благ ни за кем не закрепляет, никакой принадлежности не создает; она только налагает обязанности с признанием зависимости исполнения — от доброй воли и усмотрения обязанного. Она — ценный элемент человеческой психики, но поскольку для социальной жизни необходимо и в жизни индивида ценно быть социально наделенными разными благами общежития, материальными благами, разными неприкосновенностями, свободами и пр., то это — функция права, атрибутивной психики, и только права. КИСТЯКОВСКИЙ Б0ГДА1 (1868-1920)    Правовед, философ, сопаамк затем в Харьковском и В 1895 г. поступил на Берлинского универсииеии. диссертацию «Общество ■ немецком языке. Посеними Гейдельберге. В 1906 г. по цева читал курс госу, тивного права в М< ституте. В 1909 г. — факультета Московского 1914 гг. работает в Я] юридическом лицее, дический вестник». В15 ческого факультета В 1919г. был избран демии. Вместе с В.И. миками ездил к А. И. права академии. Высочаиим* явился в работе «О М., 1916. В последние книгой «Право и науки о ривал как главную Ярославле, нов 1918 г кия, погибла в резуль-Киевском, •ах. :ого восста-1 типографии. факультет г. защитил юсть» на Г. Еллинека в Новгород-иадминистра-:ом ин-хкндического ав1912-Демидовском «Юри-юриди-(рситета. [осой ака-акаде-с целью отстоять й талант про-и право» // работал над которую рассмат-печаталась в ■ Методологические проблем ттшораве (методологическая природа кари о ивк штат методологических принципов вя игивим иижиава пуки о праве) Костякпескин Б.А. Социальные вари ■ иивш, 1чвяп на методологии социальных наук н вОщей теароо врав [...] Ни в какой другой науке нет столько противоречащих друг другу теорий, как в науке о праве. При первом знакомстве с нею получается даже такое впечатление, как будто она только ■ состоит из теорий, взаимно исключающих друг друга. Самые основные вопросы о существе и неотъемлемых свойствах права решаются различными представителями науки о праве совершенно различно. Спор между теоретиками права возникает уже в начале научного познания права; даже более, именно по поводу исходного вопроса — к какой области явлений принадлежит право — начинается непримиримое разделение направлений и школ в интересующей нас науке. Достаточно вспомнить наиболее существенные ответы на этот последний вопрос, чтобы сразу получить яркое представление о том, в каком неопределенном положении находится эта сфера научного знания. Большинство современных юристов неразрывно связывает право с государством и его принудительной властью. Действительно, на переживаемой нами стадии культуры государство почти монополизировало установление норм права и надзор за их осуществлением. Близкое участие современного государства во всем, что касается права и его применения, является одним из самых характерных признаков действующих теперь правопорядков. Поэтому многие теоретики права приходят к заключению, что право не может существовать без государства и что оно по самой своей природе — явление государственное. Согласно этой теории право состоит из повелений, исполнение которых гарантируется государственной властью. Отдельные сторонники этой теории далеко не одинаково формулируют ее; различие в формулировках ее, благодаря которым получается очень много вариантов этой теории, зависит, главным образом, от того, какое значение те или иные теоретики придают при определении существа права элементу принуждения. Однако общей чертой для всех оттенков этой теории является признание того, что государство имеет решающее значение для права. Таким образом, с точки зрения этой теории, право всегда представляет из себя императивное, или государственно-повелительное явление. Но против этой теории права возражают многие представители науки о праве, указывая на то, что право возникает раньше государства и может существовать помимо него. Далее, они вполне справедливо выдвигают то соображение, что при добровольном осуществлении правовых норм, которое является наиболее распространенным и нормальным типом соблюдения права, возможность вмешательства государства в случае несоблюдения предписаний права в большинстве случаев не играет никакой роли. Следовательно, осуществление норм права не есть прямое следствие регулирующей и надзирающей деятельности государственной власти. С другой стороны, по их мнению, и процесс правотворчества, несмотря на громадный рост и широкое распространение законодательной деятельности современных государств, совершается не в законодательных учреждениях, где право лишь формулируется, а в недрах общества, где оно зарождается и созревает. Наконец, они настаивают на том, что и организация, и вся деятельность современных государств основаны на правовых нормах, установленных в конституциях этих государств. Все это заставляет их признавать деятельность государства, направленную на установление и осуществление права лишь внешней оболочкой современного правопорядка, не касающейся существа права. Само по себе право, по их теории, есть явление социальное и состоит из известного рода отношений между людьми, охраняемых самим обществом. Однако многих теоретиков не удовлетворяет ни первое, ни второе решение вопроса о существе права. Они утверждают, что и в том, и в другом случае обращается внимание на нечто внешнее, привходящее к праву, а не на самое право. Исследуя природу права, они приходят к заключению, что право есть явление нашего внутреннего, психического мира. На связь права с психикой уже и раньше не раз было обращено внимание; так, напр., при анализе императивного характера права указывалось на то, что право действует и осуществляется благодаря человеческой воле. Но только в новейшее время были сделаны попытки более широко и вместе с тем более последовательно посмотреть на право с психологической точки зрения. Сторонники психологической теории права, рассматривающие право как явление не только волевое, но и вообще психическое, и притом как исключительно психическое явление, вместе с тем утверждают, что право относится совсем к другой области явлений, чем та, которую имеют в виду защитники двух вышеназванных теорий права. Они стремятся доказать, что только душевные переживания, обладающие известными свойствами, составляют право, все же остальное бывает относимо к праву только по недоразумению. Таким образом, здесь мы имеем совершенно непримиримую противоположность взглядов не только по вопросу о существе права, но, что гораздо важнее, и по вопросу о той области явлений, к которой принадлежит право. Основные теоретические противоречия даже относительно исходных точек, с которых начинается познание права, далеко, однако, этим не исчерпываются. Еще важнее, чем вопрос о том, есть ли право только внутреннее, психическое явление, или оно также и явление внешнего социального мира, — вопрос о том, в каком отношении находится право к нравственности. Этот последний вопрос имеет уже не только теоретическое, но и глубоко практическое, жизненное значение. И именно при решении его ученые и мыслители приходят к наиболее противоположным взглядам. Прежде всего, чрезвычайно странное впечатление производит то обстоятельство, что в современной научной литературе по общей теории права главный интерес сосредоточен на установлении различия между правом и нравственностью и даже на противопоставлении их друг другу. Напротив, сравнительно очень мало внимания уделяется вопросу о том, в чем право и нравственность родственны и близки между собой. Правда, теоретики права, видящие свою основную задачу в установлении различия между правом и нравственностью, проводят по большей части чисто формальное разграничение между ними. Так, сторонники взгляда на право, как на государственно-повелительное явление, видят отличие права от нравственности в том, что соблюдение правовых предписаний может быть вынуждено государственной властью, а соблю- 473 ковши выдающийся наш философ, В.С. Соловьев, выступил особенной энергией на защиту нравственной связ между правом и нравственностью. Связь эту стараютс расторгнуть не только те, кто, подобно Л.Н. Толстом1 исходит из абсолютного значения нравственных нача; но и те, кто, подобно Б.Н. Чичерину, исходит из прям противоположного утверждения об абсолютном знач< нии правового начала. В.С. Соловьев в своем этюд «Право и нравственность», который в переработанно: виде вошел и в его основное философское сочинени «Оправдание добра», одинаково восстал против все учений, расторгающих союз между правом и нравствен ностью. Вместе с тем он привел неопровержимые дока зательства в пользу того, что подлинное существо прав обладает нравственным характером. Однако это коре» ное свойство права, роднящее его с нравственностьк определяется различными учеными далеко не одинакс во. Одни учат, что право заключает в себе тот миниму] нравственных требований, который обязателен для все? другие готовы даже доказывать, что все несогласное требованиями нравственности в действующих правопс рядках не есть право; наконец, третьи считают, что толь ко в процессе культурного развития — углубления че ловеческого самосознания и творчества новых обще ственных форм может быть достигнута полная гармони права и нравственности. Уже перечисленные и кратко охарактеризован ные нами теории права показывают, как глубоки про тиворечия во взглядах относительно существа прав, и основных его свойств, высказываемые в современ ной научно-правовой и философской литературе Противоречия эти будут делаться все более много численными и разносторонними, чем дальше мь будем рассматривать различные учения о праве Такое состояние современных научно-правовых те орий очень часто вызывает крайне пессимистичес кое отношение к самой науке о праве. Однако доста точно установить причину неудовлетворительной состояния современного научного знания о праве чтобы убедиться в том, что пессимизм здесь совер шенно неуместен. нием о том, что к праву относятся только те нормы, которые подлежат ведению судебных инстанций, т. е. главным образом гражданское и уголовное право; напротив, большая часть государственного и международного права и все; обычно-правовые нормы, относительно применения которых не состоялось еще судебного решения, исключены, согласно этому взгляду, из сферы права. Наряду с ориентировкой науки о праве на догматической юриспруденции мы находим в научно-правовой литературе и ориентировку ее на других специальных научных дисциплинах: в одних случаях ее ориентируют на социологии, в других — на психологии. К периоду особой популярности у нас социологии, т. е. к концу семидесятых годов, относится замечательная по своей последовательности разработка основных проблем науки о праве с социологической точки зрения, представленная С.А. Муромцевым в его сочинении «Определение и основное разделение права». В общем, та же социологическая точка зрения на право положена в основание и получившего у нас большое распространение сочинения В.М. Коркунова «Лекции по общей теории права», но в нем менее последовательно проведено чисто социологическое истолкование правовых явлений, так как сделаны большие уступки юридико-догматическому направлению. Напротив, теперь, когда громадное значение придается психологии, а психологическое истолкование всего, что касается человека, считается многими по преимуществу научным, наибольшее внимание обращает на себя психологическая теория права. У нас она представлена лучше, чем в других западно-европейских литературах, благодаря замечательному труду Л.И. Петражицкого «Теория права и государства в связи с теорией нравственности». Само собой понятно, что, как только меняется научная дисциплина, которая служит для ориентировки науки о праве, тотчас же изменяется и взгляд на то, к какой области явлений надо причислить право. Таким образом, в зависимости от признания той или иной области научного знания исходной для построения науки о праве одни ученые причисляют право к государственно-повелительным явлениям, другие — к социальным, а третьи — к явлениям психическим. С другой стороны, в соответствии с различными точками зрения на характер самой науки о праве решается и вопрос о том, где провести границу между правовыми и неправовыми явлениями. Вполне естественно, что ученые, придерживающиеся взгляда на право как на социальное явление, считают, по преимуществу, правовым все то, что составляет социальную сторону права, все же, не относящееся к ней, они так или иначе исключают из области права. Напротив, сторонники психологической теории права ограничивают область права лишь душевными переживаниями, а все остальное в праве они объявляют не правом; для большей же убедительности своей новой классификации явлений, связанных с правом, они отвергают всю старую терминологию и придумывают свои собственные новые термины. Этим путем и получается вся та масса крайне противоречивых решений основных вопросов относительно существа права, на которую мы указали выше, как на наиболее характерную особенность современного состояния научного знания о праве. Все выше рассмотренные теории права, несомненно, свидетельствуют о том, что науку о праве можно ориентировать и на догматической юриспруденции, и на социологии, и на психологии. Но возможность ориентировки науки о праве на столь противоположных научных дисциплинах, как по их предмету исследования, так и по их методу, заставляет признать эту возможность лишь фактически осуществляемой, а не научно оправдываемой. В самом деле, если эти ориентировки могут производиться на таких не похожих друг на друга областях знания, как, напр., социология и психология, то ни одна из них не является правильной. Однако все-таки они осуществимы, и порознь каждая из них приводит к очень интересным научным результатам. Только все вместе они превращают науку о праве в собрание взаимно противоречащих и исключающих друг друга теорий и взглядов. Все эти факты заставляют нас прийти к заключению, что ориентировка науки 478 ° пРаве на какой-нибудь одной специальной дисциплине гуманитарно-научного знания методологически неправильна; ввиду же того, что эта ориентировка на каждой из гуманитарных наук все-таки возможна и приводит к известным научным результатам, хотя лишь частично верным, — естественно сделать предположение, что науку о праве следует ориентировать на всей совокупности гуманитарных наук. Очень важным доводом в пользу этого методологического требования может служить и то соображение, что право не может быть отнесено только к одной стороне культурной жизни человека, т. е. или к государственной организации, или к общественным отношениям, или к душевным переживаниям, так как оно одинаково связано со всеми ими. Однако чрезвычайно легко выставить требование ориентировать науку о праве на всей совокупности гуманитарно-научного знания, но осуществить его очень трудно. Гуманитарные науки не представляют из себя единую и цельную область научного знания, а состоят из простой суммы наук о человеке и его культурной жизни. Если мы будем последовательно или попеременно ориентировать науку о праве на каждой отдельной дисциплине, относящейся к области гуманитарных наук, стремясь притом не оставить ни одной из них в стороне, то мы получим не синтетически цельный, а лишь эклектический, сборный результат. Действительно, элементы эклектизма довольно сильны в научной литературе о праве: особенно много их в теоретических построениях Н.М. Коркунова; присутствие их сказывается в некоторых уступках социологическому направлению в «Общей теории права» Г.Е. Шершеневича; один Л.И. Петражицкий вполне последователен в проведении психологической точки зрения на право, что и приводит его часто к парадоксальным выводам. Но, помимо эклектизма, идя по пути ориентировки науки о праве на всех гуманитарных науках, мы натолкнемся на совершенно неразрешимое противоречие: ведь наука о праве является тоже одной из гуманитарных наук и в принципе должна быть признана равноправной со всеми ими; следовательно, если мы будем ориентировать науку о праве на каждой из ы, штшвский |