Хрестоматия по тгп Радько. Хрестоматия по теории государства и права

• Название: Хрестоматия по теории государства и права
• Анкор: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Дата: 09.03.2017
• Размер: 3 Mb.
• Имя файла: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Тип: Документы; #3590
• страница: 50 из 73

Не подлежит сомнению, что теперь все основные и существенные аргументы в пользу того или иного 489 решения вопроса о государственной власти этим пу­тем уже исчерпаны полностью и ничего принципиаль­но нового для доказательства правильности того или другого из них не может быть приведено. Следователь­но, непримиримое противоречие, получившееся при решении этого вопроса, есть уже сам по себе вполне определившийся факт, который в свою очередь подле­жит научному объяснению. Факт этот есть факт науч­ного познания, и для объяснения его надо произвести анализ и оценку методов исследования, в результате которого он получился. Но если посмотреть на вопрос о государственной власти с методологической точки зрения, то те неудачи, которые наука государственно­го права потерпела при его решении, выступают со­всем в ином свете. Тогда становится ясно, что теорети­ческая мысль попала в данном случае в тупик вслед­ствие несоответствия избранных ею познавательных средств той задаче, которую она себе поставила. Надо признать, что вопрос об определении понятия государ­ственной власти не может быть сведен к вопросу о том, чем отличается государственная власть от негосудар­ственной. Вопрос этот может быть решен только путем познания всего существенного и основного в государ­ственной власти, и самое понятие ее должно давать в определенной формуле сводку полученного знания. Таким образом, здесь мы имеем дело с научной зада­чей, которая заключается не в установлении лишь от­личительных признаков явления, а во вскрытии само­го существа его.

Ошибка представителей науки государственного права в XIX столетии состоит в том, что они преувели­чили значение юридико-догматического метода. Они применили этот метод к определению не только тех рядовых государственно-правовых явлений, которые целиком регулируются нормами положительного пра­ва, но и тех исходных и основных явлений государ­ственного права, связанных со всей организацией го­сударства, для которых регулирующая роль норм пра­ва имеет значение по преимуществу заключительного звена. Одно из таких явлений и представляет из себя государственная власть [...].

I Сущность государственной власти

[власть в социальном государстве; власть о анархическое состояние общества; отлошення властвования в правовом государстве, связанность власти правом]
Кистяковский Б.А. Социальные наука н право.

Очерке пи методологии социальных наук и пищей теории права

[... ] Значение власти для государства громадно. Вот почему известный немецкий юрист, основатель юри­дической школы государственного права, Гербер, мог утверждать, что «государственное право есть учение о государственной власти». Признак властвования или элемент власти свойствен не только какой-нибудь опре­деленной форме государственного устройства, не како­му-нибудь одному типу государства; он присущ всем типам государства. Относительно того, что признак властвования присущ абсолютно монархическому и деспотическому государству, не может возникать ни­какого сомнения. Абсолютно монархическое государ­ство страдает не от отсутствия элемента властвования, а от излишка его. В нем все сводится к властвованию, повиновению и требованию беспрекословного подчи­нения. Сплошь и рядом в нем преследуются только интересы власти и совершенно игнорируются инте­ресы подданных и страны. Получается уродливая ги­пертрофия властвования. Самую власть в абсолютно монархическом государстве часто смешивают с орга­ном власти; таким образом, понятие власти заменяет­ся в абсолютной монархии понятием «правительство» и «начальство». На этой почве уродливой гипертро­фии власти и создаются те особенности, которые придают обыкновенно абсолютной монархии харак­тер полицейского государства. В противоположность абсолютно монархическому государству в конститу­ционном государстве власть приобретает правовой характер. Характеризуя правовое государство в са­мых общих чертах, надо признать, что основной при­знак этого государства заключается в том, что в нем власти положены известные границы, здесь власть

ограничена и подзаконна. Кроме того, в правовом го­сударстве как некоторые органы власти, так и сам пра­вовой порядок организуются при помощи самого на­рода. Таким образом, правовому государству тоже не­обходимо присуща государственная власть, но эта власть введена в известные рамки, она осуществляет­ся в определенных формах и носит строго правовой характер.

Но нужна ли власть в социалистическом государ­стве. Может быть социалистическое государство мог­ло бы обойтись без власти? Конечно, социалистичес­кое государство нигде еще не существовало и не су­ществует, и каким оно будет фактически, мы не знаем, но теоретически мы можем ставить отдельные вопро­сы относительно него. Вдумавшись в поставленный нами здесь вопрос, мы должны будем отметить, что социалистическое государство не осуществимо без власти. Прежде всего, для переходного периода от правового государства к социалистическому, социали­сты обыкновенно требуют диктатуры народа или про­летариата; в этом требовании социалисты более или менее единодушны. Мы оставляем в стороне вопрос, насколько целесообразно это требование и насколько его можно оправдать с точки зрения непрерывного развития и последовательного осуществления право­вого порядка; для нас важно то, что диктатура является не только властью, но властью с усиленными полномо­чиями — потенциированной, приближающейся к абсо­лютной власти. Может быть, однако, социалистам нуж­на власть для временного и переходного состояния; ведь диктатуру пролетариата они требуют только в случае надобности и только как временную меру. Но и в будущем, когда предполагается окончательное упро­чение социалистического строя, его сторонники вовсе не отказываются от государственной организации и власти, как таковой; они и не могли бы отказаться от нее. Социалистический строй предполагает колоссаль­ное развитие промышленности, организация и заведо­вание которой должны находиться в руках не отдель­ных частных лиц, как теперь, а в руках всего общества. Для того, чтобы организовать такой громадный меха-

низм и заведовать им потребуется выработать новые правила, новые правовые нормы; следовательно, бу­дет необходимо и установление известной власти, которая гарантировала бы исполнение этих норм. Таким образом, государственная власть в социалис­тическом обществе не только будет существовать, но ее компетенции будут распространены на новые сфе­ры, на которые теперь компетенции государствен­ной власти не распространяются. В таком обществе компетенции власти будут распространены также на всю промышленную и хозяйственную деятельность страны. Все те виды индивидуальной и обществен­ной экономической деятельности, которые в совре­менном правовом государстве составляют область частноправовых отношений, в социалистическом об­ществе превратятся в область публично-правовых от­ношений, регулируемых государством и государ­ственной властью.

На этом расширении компетенции государствен­ной власти в социалистическом обществе настаивает Антон Менгер, который в своем «Новом учении о го­сударстве» разработал проблемы государственного права с точки зрения социалистических принципов. Но полного единодушия в этом вопросе среди теоретиков социализма не существует. Так, один из наиболее вид­ных теоретиков социализма Ф. Энгельс в своем сочи­нении «Происхождение семьи, частной собственности и государства» предсказывает, что со временем госу­дарство «будет сдано в музей древностей», где оно найдет себе место «рядом с ручной прялкой и бронзо­вым топором». В другом своем сочинении — «Развитие социализма от утопии до науки», объясняя свое пред­сказание, он высказывает мысль, что в социалистичес­ком государстве господство над людьми заменится господством над вещами. Но если принять во внима­ние, что эти вещи, на которые в социалистическом государстве распространится власть государства, суть фабрики, заводы, средства сообщения, требующие гро­мадного количества людей, работающих в них и испол­няющих известные функции, то надо признать, что в этом государстве будут необходимы не только техни- 483


ческие правила для господства над нормы, которые обязывали бы и ние Энгельса, что здесь власть страняться на неодушевленные дей, нельзя понимать вполне б

Конечно, в социалистическом примет другой характер и формы людей будут ослаблены; прежде лены формы репрессии и при современном правовом государстве люция власти в направлении рессии и принуждения. Об хотя бы такие институты уголо! емые и в современном государстве, досрочное освобождение и у( дача условного осуждения з разом в психическом и нрав осужденного. Напротив, физи¹ условном осуждении временно но, для того, чтобы условное свое действие, необходимы уровень и известная чувств; выраженному в судебном шем росте культуры эта чув но, будет возрастать. Если очень скромная форма при дения, то при более высокой ственного порицания может шее распространение. Таким тическом государстве реп еще более ослаблена, чем в онном и правовом. Но здесь ное различие между правовым государствами: как бы то ниве вая, и необходимое дополневы рессии, ни в коем случае не алистическом государстве.

В этом отношении прямтя» социалистическому государств**, му государству, составляет в виду теорию анархизма, а



культурный зюрицанию,

дальней-омнен-только го осуж-вид обще-яираздо боль-социалис-омненно ионституци-относитель-ческим как тако-реп-м в соци-
голожность ! вообще всяко-здесь имеем I анархии или

и.астпнсш

анархию в обыденном житейском смысле. Анархичес­кое состояние общества предполагает существование государственного и правового порядка, который ут­ратил свою силу и фактически упразднен; поэтому со­стояние это и характеризуется, с одной стороны, грабежами, убийствами и всякими беспорядками, а с другой — исключительным и военным положением, военно-полевыми судами и другими чрезвычайными правительственными мерами. Напротив, теория анар­хизма есть учение об известном принципиально безго­сударственном устройстве общественной жизни. Сто­ронники анархического строя проповедуют полное уничтожение как государства, так и власти. Они утвер­ждают, что организация власти совершенно не нужна для общества, что без власти отдельные общины и со­юзы их не только могут существовать, но будут даже больше процветать, чем при государственном строе.

Однако чрезвычайно трудно себе представить, как при невероятной сложности современных экономичес­ких отношений, при сосредоточенности громадных масс людей в одном месте, напр., в больших городах и промышленных центрах, может существовать общество без общих правил или норм, которые должны быть обязательны для всех и которым все должны подчи­няться. А где есть нормы и обязанность подчинения им, там должна существовать и власть, гарантирующая исполнение их; вместе с тем там должны существовать известные репрессивные меры, посредством которых выполнение этих норм действительно бы осуществля­лось. В самом деле, предположим даже, что в анархи­ческом строе при коммунистических имущественных отношениях совершенно исчезнут преступления про­тив собственности и, таким образом, та масса репрес­сий, которая применяется в современном государстве против нарушителей прав собственности, сама собою отпадает; но и в анархическом строе преступления против личности, несомненно, останутся. Ведь во вся­ком обществе всегда будет существовать известное количество индивидуумов, лишенных всяких сдержи­вающих центров. И в анархическом обществе всегда найдутся насильники над женщинами, найдутся люди, 485 которые будут убивать из ревности соперников, или же в запальчивости и раздражении калечить и лишать жизни других людей, и которые вообще не будут ува­жать чужой личности. Что же делать в анархическом обществе с этими индивидуумами? Просто предоста­вить им бродить по свету и совершать убийства и на­силия над людьми — нельзя. Конечно, и в современ­ном обществе часто оправдывают убийц случайных и непреднамеренных, но все-таки их судят, и сам этот суд уже есть известное наказание, хотя бы он заканчи­вался иногда оправдательным приговором. Притом в случаях, отягчающих вину обстоятельств, даже непред­намеренные убийцы в современном обществе карают­ся довольно строго и получают свое возмездие. Нужно предположить, что и в анархическом обществе придет­ся как-нибудь расправляться с убийцами. Для этого нужна будет организованная власть, а следовательно нужно будет и государство. Чрезвычайно легко рассуж­дать о том, что в анархическом обществе все отноше­ния между людьми должны быть построены на това­рищеских началах, что с уничтожением государства все будут относиться друг к другу по-товарищески. Но вполне пересоздать общество, построив его на анар­хических началах без государства и без власти, совер­шенно невозможно, так как громадные массы людей не могут заключать между собою только товарищеские отношения. Анархическое общество это идеал Цар­ствия Божия на земле, который осуществится только тогда, когда все люди станут святыми.

Эта противоречивость анархических построений отражается и на теориях анархизма. Что касается те­оретического обоснования анархизма, то прежде все­го надо отметить, что анархизм не представляет из себя единого и цельного учения. Систематичность противо­речит самой сущности анархизма. Он по преимуще­ству является учением индивидуумов, личностей и отдельных групп. Единственное, что обще для всех анархистов, это безусловное отрицание государства и власти. Но это отрицание вовсе не одинаково. Клас­сифицировать анархические учения можно с различ­ных точек зрения: так ходячая классификация анархи­ческих учений проводит различие между ними, смотря по тому, какой социальный строй они отстаивают, т. е. смотря по их отношению к социализму. С этой точки зрения их классифицируют на анархистов-индивиду­алистов и анархистов-коммунистов. Но нас здесь ин­тересует не отношение анархистов к социальному и экономическому строю, а отношение их к государству и власти. С этой точки зрения анархистов можно раз­бить на две группы, на анархистов-аморфистов, отста­ивающих аморфное состояние общества, и анархистов-федералистов, или вернее конфедералистов, отстаива­ющих конфедеративные формы общества. Так как отрицательное отношение к государству обыкновенно совпадает с отрицательным отношением к праву, то учения анархистов первой группы можно назвать ано-мистическими, а второй — номистическими [...].

Одухотворяющая идея, или нравственное оправ­дание государственной власти становится постепенно основным и наиболее важным признаком этой власти. Но, конечно, ею одною также далеко не исчерпывает­ся существо власти. Напротив, теперь мы уже вполне выяснили, как сложно то явление, которое мы называ­ем властью. В логической последовательности власть развивается, во-первых, под влиянием социально-пси­хических причин, ведущих к созданию престижа и авторитета, с одной стороны, и чувства зависимости и подчинения — с другой, во-вторых, она обязана своим существованием целому ряду исторических и полити­ческих условий, начиная от борьбы рас и фактов поко­рения одной расы или нации другой и заканчивая социальной борьбой, борьбой классов, вызванной эко­номическими отношениями и ведущей к победе более прогрессивных общественных сил над отсталыми и отжившими; наконец, в третьих, известные отношения господства и подчинения утверждаются и укрепляют­ся благодаря идейному оправданию их.

В правовом государстве все отношения властвова­ния выражаются и закрепляются в правовых нормах. Сперва существующие фактические отношения при­обретают характер отношений, освященных нормами права. Появляется убеждение, что то, что есть, должно 497 быть. Но постепенно правовая идея, идея должного берет верх над существующим лишь фактически. По­этому и фактические отношения приноравливаются к должному в правовом отношении. Все, что не находит себе оправдания, изменяется и согласовывается с тем, что должно быть. Таким образом над властью все бо­лее приобретает господство правовая идея, идея дол­жного. Чтобы существовать и быть признаваемой, власть должна себя оправдать. Для современного куль­турного человека еще недостаточно того, что власть су­ществует; мало и того, что она необходима, полезна и целесообразна. Только если власть способствует тому, что должно быть, только если она ведет к господству идеи права, только тогда мы можем оправдать ее су­ществование, только тогда мы можем признать ее пра­вомерной.

Надо строго различать вопрос о происхождении власти от вопроса об оправдании власти. Для совре­менного культурного человека то или иное происхож­дение власти не может служить аргументом в пользу ее. Напротив, единственным обоснованием для вла­сти может быть ее оправдание. Это и ведет к господ­ству идеи, именно идеи права над властью. Власть в современном государстве становится правовою вла­стью.

Господство правовой идеи в современном государ­стве выражается в том, что все действия власти в нем обусловливаются и регулируются правовыми норма­ми. Лица, облеченные властью в правовом государстве, подчинены правовым нормам одинаково с лицами, не имеющими власти. Они являются исполнителями пред­писаний, заключающихся в этих нормах. Власть явля­ется для них не только их субъективным правом, сколь­ко их правовой обязанностью. Эту обязанность они должны нести, осуществляя функции власти, как изве­стное общественное служение. Исключительные пол­номочия им предоставляются не в их личных интере­сах, а в интересах всего народа и государства. Итак, власть в конечном результат не есть господство лиц, облеченных властью, а служение этих лиц на пользу общего блага.


В конституционном государстве власть, становясь правовой, принципиально отличается от власти в ис­торически предшествующих конституционному госу­дарству типах государства. Часто этого не замечают или не хотят признавать потому, что интересуются главным образом историческим развитием государ­ственных явлений, а не их этическим и юридическим существом и смыслом. Действительно, исторически конституционные формы государственной организа­ции всегда прививаются и упрочиваются в жизни лишь постепенно, путем медленного развития. Даже там, где они бывают насаждены внезапно, благодаря переворотам и революциям, они далеко не сразу воп­лощаются в действительности. Но мы уже выше дос­таточно выяснили, что нельзя судить о существе и смысле нравственных и правовых явлений на осно­вании той эволюции, которая требуется для того, что­бы они были осознаны и воплощены в жизни. Поэто­му принципиальное отличие существа государствен­ной власти в конституционном государстве нисколько не затрагивается тем, что конституционные учрежде­ния лишь медленно прививаются в жизни. Это суще­ство конституционной государственной власти заклю­чается, как мы видели, в верховенстве или суверени­тете права. В конституционном государстве власть перестает быть фактическим господством людей и становится господством правовых норм.