Исследования Американской академии по проблемамглобальной безопасности
 Скачать 1.52 Mb.
|
|
Российские оборонные расходы в процентах к ВНП, 1994–2003 годы 1 Автор выражает признательность полковнику в отставке Петру Ро машкину за расчеты показателей оборонного бюджета в этом и в следую щих трех абзацах. В федеральном бюджете 2003 года ассигнования на нацио нальную оборону составили 344 млрд. рублей, или 3,65 процента валового национального продукта (ВНП) и 14,7 процента всей рас ходной части российского госбюджета. В бюджете 2002 года эти ассигнования составляли 2,6 процента ВНП и 14,6 процентов фе деральных расходов. Текущие цены возросли на 21,6 процента в абсолютном выражении (на такую же величину вырос и бюджет). Однако постоянные цены с поправкой на прогнозируемый рост инфляции увеличились лишь на 10 процентов. Если уровень инф ляции окажется выше ожидаемого, что вполне вероятно, то чис тая прибыль уменьшится и может даже стать отрицательной ве личиной (кроме всего прочего, на это могут повлиять уровень цен на нефть после войны в Ираке и поступления России от экс порта нефти). В таблице 3.1 показано изменение доли расходов на национальную оборону в российских федеральных бюджетах с 1994 по 2002 год и прогнозы на 2003 год в процентах к ВНП. 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 (расч.) % ВНП 5,60 3,76 3,59 3,82 2,97 2,34 2,63 2,66 2,60 2,65 % федерального бюджета 20,89 20,85 18,92 19,76 17,30 16,20 16,40 17,2 14,60 14,70 Алексей Арбатов 122 Из таблицы видно, что с 1997 года ассигнования на нацио( нальную оборону не превышали трех процентов ВНП, несмотря на то что и президент Борис Ельцин, и президент Путин подпи( сали (соответственно, в 1998 и 2000 годах) указы об увеличении этих ассигнований как минимум до 3,5 процента ВНП. Судя по информации, просочившейся в прессу с закрытого заседания российского Совета безопасности, состоявшегося летом 2000 го( да, цифра 3,5 процента была без лишнего шума понижена до величины, не достигающей даже трех процентов ВНП. В России очень многие считают, что расходы в размере трех процентов ВНП недостаточны для поддержания необходимого оборонного потенциала. Во(первых, большинство современных передовых военных держав тратят на оборону более трех про( центов, хотя их непосредственная безопасность обеспечена во всех отношениях гораздо надежнее, чем безопасность России. Далее, в абсолютном выражении они выделяют на оборонные нужды гораздо б óльшие суммы (в случае США на порядок боль( ше), независимо от того, как эти цифры рассчитываются. Исхо( дя из этих соображений, подавляющее большинство официаль( ных и независимых экспертов в России полагают, что для решения государственных задач в области обороны и безопас( ности правительство должно ассигновать как минимум 3,5 про( цента ВНП на эти цели. Естественно, предполагается, что эти средства будут использоваться надлежащим образом, что само по себе является предметом глубоких разногласий. По мнению многих сторонников военной реформы, Россия не только расходует на нужды обороны слишком мало, но и тра( тит ассигнованные на это средства неправильно. Имеющаяся информация дает основание для некоторых выводов, а они не внушают оптимизма в отношении рациональности оборонной политики и последовательности военной реформы. В частности, высказывались серьезные опасения по поводу соотношения объемов ассигнований на содержание нынешних вооруженных сил (с их невысокой боеспособностью) и инвести( ций в их будущую модернизацию и повышение их качества. Несмотря на официально поставленную задачу изменить соот( ношение объемов ассигнований на поддержание армии и инве( стиций в ее современное оснащение (НИОКР, закупки вооруже( ний и военной техники, капитальное строительство) с 70:30 процентов до 60:40 процентов, пропорция "содержание–инвес( тиции", предусмотренная бюджетом на 2003 год, все еще состав( Г ЛАВА 3. Военная реформа: от кризиса до застоя 123 ляет 63:37 процентов. Это означает, что военные растрачивают средства на поддержание нынешнего состояния вооруженных сил, вместо того чтобы вкладывать их в обеспечение готовности армии к решению задач завтрашнего дня. Между тем техниче( ский уровень армии и ее инфраструктура продолжают падать и разрушаться, что грозит дальнейшим развалом оборонных отрас( лей и научно(технического потенциала. Такое положение вызвано двумя причинами. Во(первых, ко( мандование вооруженных сил противодействует сокращению численности личного состава, частей и боевой техники. В резуль( тате не происходит передачи средств в требующие инвестиций отрасли оборонно(промышленного комплекса страны. Во(вторых, и парламент, и широкая общественность не имеют представления об ужасающе низком техническом уровне вооруженных сил и о непригодности государственных программ вооружения (которые строго засекречены) ни для армии при ее нынешней численности, ни для оборонной промышленности. Для выполнения государ( ственных оборонных заказов требуется лишь 25 процентов рос( сийских производственных мощностей. Тем не менее закупаемые по госзаказу снаряжение и боевая техника – совсем не то, в чем нуждается современная армия. Если бы российская программа вооружений была обнародо( вана хотя бы в той же степени, в какой аналогичные программы доводятся до сведения широкой публики в Соединенных Шта( тах и западноевропейских странах, то средства массовой инфор( мации, общественность и законодательная власть обязательно потребовали бы существенного увеличения ассигнований на повышение российского военного потенциала. В то же время Генеральный штаб и командования видов (родов) войск, а также министр обороны, скорее всего, признали бы необходимость радикального сокращения численности армии и были бы вынуж( дены решать некоторые "деликатные проблемы" и ответить на некоторые трудные вопросы, при всем своем нежелании этого делать. Из(за отсутствия информации и неэффективности процесса составления оборонного бюджета связанные с ним болезненные решения и трудные компромиссы редко когда становятся изве( стными широкой общественности, еще реже встречают сопро( тивление и поддаются исправлению. Более того, поскольку при( нятие решений по оборонным вопросам – процесс сложный и трудный для понимания непосвященных, суть проводимой воен( Алексей Арбатов 124 ной политики уловить непросто. Например, сторонники воен( ной реформы настойчиво выступают за качественное улучше( ние российских вооруженных сил, но эта позиция не всегда находит свое практическое воплощение в требованиях о приоб( ретении новых носителей оружия. Почему российский ВМФ, например, строит новые дорогостоящие надводные корабли и субмарины, в то время как ассигнования на техобслуживание, ремонт и модернизацию существующих судов катастрофически низки? Такая практика приведет к списанию этих судов за мно( го лет до истечения их срока службы и к резкому сокращению численности плавсостава в течение ближайших 10–15 лет, что невозможно компенсировать вводом в строй нескольких новых надводных судов и подлодок. Почему ВВС была выделена огром( ная сумма в твердой валюте на приобретение тяжелых бомбар( дировщиков Ту(160 у Украины (где они остались после распада Советского Союза в 1991 году), в то время как российская фрон( товая авиация и авиация войск ПВО получают от силы десять истребителей в год или того меньше и испытывают острый недо( статок горючего (пилотам удается налетать лишь 40–50 часов в год вместо положенного минимума в 150–180 часов) и дефицит запчастей, не говоря уже о плачевном состоянии аэродромной инфрастуктуры? И наконец, почему наземные войска приобре( тают все больше и больше тяжелой артиллерии и бронетранс( портеров, испытывая хроническую нехватку вертолетов, бензи( на, горюче(смазочных материалов, боеприпасов, современных средств связи, приборов ночного видения и навигационных си( стем? Еще один пример из этого ряда – передача наземными войсками приписанных к ним вертолетов военно(воздушным силам в 2002 году после нескольких катастроф в Чечне. Этот "мудрый" шаг лишь ускорит их деградацию. Короче говоря, Россия выделяет слишком мало средств на оборону, и даже эти скудные ассигнования используются бес( толково. Это отправная точка всех споров о военной реформе. Множественность российских вооруженных сил Еще одним сложным аспектом споров о российской воен( ной реформе, непонятным за пределами России (и, пожалуй, не всегда четко осознаваемым в самой России), является то обсто( ятельство, что Москва контролирует не только вооруженные силы в традиционном смысле этого понятия, но и ряд других Г ЛАВА 3. Военная реформа: от кризиса до застоя 125 военных организаций (в том числе силы внутренней безопасно( сти, погранвойска и т. д.), оставшихся после советского периода, стоимость содержания которых также должна учитываться при пересмотре российской политики в области безопасности. Воен( ная реформа, как ее понимают в России, должна затрагивать не только вооруженные силы как таковые, но и другие службы и роды войск, а также оборонную промышленность, мобилизаци( онный потенциал и административный аппарат, осуществляю( щий управление делами обороны в мирное время и командова( ние во время войны. Полное освещение этих проблем выходит за рамки данной главы, но некоторые дополнительные замеча( ния и комментарии в отношении других родов войск и служб здесь вполне уместны. Финансируются они в основном по стать( ям раздела российского бюджета, именуемого "Обеспечение правопорядка и государственной безопасности", ориентирован( ного в основном на внутренние нужды. Следует отметить, что бюджетные ассигнования, выделяемые силам, связанным с министерством внутренних дел и другими военными организациями, не подчиненными министерству обо( роны, неуклонно увеличивались на всем протяжении 1990(х го( дов, а после 2001 года их рост заметно ускорился. В бюджете на 2003 год эти ассигнования составляли 245 млрд. рублей, или 1,9 процента ВНП (против 1,5–1,6 процента в предшествующие годы). Такое распределение скудных бюджетных средств можно рассматривать как отражение российской концепции нацио( нальной безопасности, которая, при всей своей расплывчатости, официально несет ответственность за очередность проблем внутренней безопасности. Можно это рассматривать и как ре( зультат смягчения напряженности после окончания холодной войны, заката советской империи и установления партнерских отношений с бывшими врагами на западе и на востоке. Такие оценки, тем не менее, могут только ввести в заблуждение отно( сительно ситуации в России и состояния ее вооруженных сил. Более того, подобные оптимистичные объяснения не подтверж( даются ни структурой, ни развертыванием, ни уровнем подго( товки вооруженных сил (о чем более подробно ниже), ни соот( ношением ассигнований в рамках соответствующей статьи федерального бюджета. Министерство внутренних дел и Федеральная служба безо( пасности получили самые весомые прибавки к выделяемым им бюджетным средствам (соответственно, 55 процентов и 51 про( Алексей Арбатов 126 цент). После трагедии с захватом заложников в Московском театральном центре в октябре 2002 года Дума добавила к бюдже( ту Федеральной службы безопасности 3 млрд. рублей. В то же время объем финансирования внутренних войск и федеральной пограничной службы (главным образом погранвойск) увеличил( ся ненамного (соответственно, на 36 и 37 процентов). Такой выбор приоритетов может показаться весьма странным. Именно внутренние войска несут основное бремя проведения внутрен( них операций (например, в Чечне и Северной Осетии), обеспе( чивают правопорядок в случаях крупномасштабных социальных и этнических столкновений и охраняют уязвимые или ценные объекты от террористических актов. Сокращение их численно( сти с нынешних 200 тыс. – мера, может быть, весьма разумная, но проводиться должна лишь одновременно с их перестройкой, перевооружением, повышением мобильности, усовершенствова( нием тактики и переходом к добровольно(контрактному прин( ципу комплектования. Однако ни одно из этих мероприятий в настоящее время не планируется. Что касается пограничных войск, то ввиду появления у Рос( сии новых границ после распада СССР и снижения уровня безо( пасности по ее периметру сокращение их численности с нынеш( них 180 тыс. и их постоянное недофинансирование невозможно объяснить с точки зрения защиты интересов страны. Участок государственной границы длиной свыше 13 тыс. км – необору( дованный, "дырявый" и почти полностью прозрачный, проходя( щий по большей части в зоне конфликтов и нестабильности на Кавказе и в Центральной Азии, – требует максимальной защи( ты. На участках внешней границы Чечни с Грузией и Таджи( кистана с Афганистаном пограничники фактически все время ведут боевые действия. На российских южных границах по( стоянным источником беспокойства стали такие проблемы, как незаконный оборот наркотиков, контрабанда оружия, терро( ризм, организованная преступность, нелегальная иммиграция и браконьерство. Без надлежащей охраны этой границы многие другие действия по обеспечению внутренней безопасности ока( жутся менее действенными, а то и вообще провальными, в час( тности на таких участках, как борьба с терроризмом, этниче( ским сепаратизмом, преступностью, наркоторговлей, черным рынком; скажется это и на усилиях по охране российских при( родных ресурсов и мерах, направленных на увеличение государ( ственных доходов. Безопасность государственных границ – это Г ЛАВА 3. Военная реформа: от кризиса до застоя 127 необходимое условие эффективной деятельности полиции, спец( служб и вооруженных сил. Хотя в некоторых случаях погранич( ники могут нуждаться в поддержке армии или внутренних войск, последние не в состоянии исправить допущенные погранвой( сками ошибки (как явствует из событий в Чечне и Таджикиста( не). Безопасность южных и восточных границ приобретает осо( бо важное значение с включением Россией в список своих в высшей степени приоритетных задач открытия западных границ с Центральной и Западной Европой и с запланированным вво( дом режима безвизового транзита к 2007 году. По моим расчетам, для охраны новой российской уязвимой границы потребуется по меньшей мере 70 млрд. рублей (не считая расходов на увеличение численности пограничников). В 2003 году был истрачен лишь один процент этой суммы. На решение этой задачи было ассигновано не более 800 млн. рублей. Обычная ссыл( ка правительства на нехватку финансовых средств не выдержи( вает никакой критики. В 2003 году на нужды обороны и безопас( ности было ассигновано в общей сложности 600 млрд. рублей. Ясно, что при правильной расстановке приоритетов на охрану российских границ можно было бы расходовать гораздо больше средств – ассигнование 15–20 млрд. рублей на охрану новых границ составило бы менее пяти процентов всех расходов на бе( зопасность, но зато резко повысило бы действенность служб как обороны, так и безопасности. И то, что этого сделано не было, служит еще одним примером типично бюрократического подхода к выработке политики: недостаточное финансирование и нераци( ональное использование ресурсов, что идет от неумения сформу( лировать четкие и продуманные приоритеты в области обеспече( ния национальной безопасности. В общем, распределение ресурсов, предусмотренное в раз( деле "Обеспечение правопорядка и государственной безопасно( сти" федерального бюджета на 2003 год, свидетельствует о стремлении правительства усилить правоохранительные органы (в том числе ОМОН) и секретные службы в целях более жестко( го противодействия социальной и политической оппозиции, что соответствует концепции "управляемой демократии" и "верти( кали исполнительной власти". В то же время усилия по борьбе с терроризмом, охране ядерных объектов и материалов и обеспе( чению безопасности государственной границы, отвечающие интересам России в целом, были ослаблены. Бесспорным дока( зательством этого смещения акцентов явился указ президента Алексей Арбатов 128 Путина, изданный в марте 2003 года, о подчинении федеральной пограничной службы Федеральной службе безопасности. Этот указ способствует дальнейшему усилению политической роли ФСБ, расширению ее бюрократической сферы, увеличению ее бюджета и укреплению ее кадрового состава, в то же время еще больше ослабляя федеральную пограничную службу. СОДЕРЖАНИЕ ВОЕННОЙ РЕФОРМЫ: ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ Адаптация к новым стратегическим реалиям Военная реформа в России должна учитывать новый страте( гический контекст, в котором сейчас действует страна. Россий( ская стратегия и оборонная концепция должны формироваться с учетом широких мнений о месте России в мире, о ее взаимоот( ношениях с другими ключевыми игроками на политической аре( не, о потенциальных угрозах ее интересам, о возможных про( тивниках и непредвиденных обстоятельствах, которые могут подвергнуть оборонную концепцию Москвы испытанию на жиз( неспособность. Другим обстоятельством, затрудняющим прове( дение серьезной дискуссии по вопросам военной реформы и ее претворение в жизнь, является неспособность российской поли( тической и военной элиты должным образом адаптировать свою военную стратегию и политику к новой реальности. Эта неспособность объясняется тем, что в своем планирова( нии российские военные упорно предусматривают возможность большой войны с Западом. Это ни в коей мере не соответствует российской внешней политике. Так, после террористического акта, совершенного в США 11 сентября 2001 года, Москва выс( тупила инициатором интенсивного политического и экономиче( ского сближения с Вашингтоном и его союзниками в Европе и на Дальнем Востоке. Некоторое время спустя, после трагедии с захватом заложников в Москве, российская армия и соответ( ствующие службы были перенацелены на противодействие уг( розам нового образца. Пересмотренные российские внешняя по( литика и концепции не нашли своего отражения в новой военной политике и организации. Не будет преувеличением ска( зать, что российские вооруженные силы, численность которых, по оценкам, превысит 1 млн. к 2004 году, на 70–80 процентов ориентированы на войну против Запада (а также Турции и Япо( Г ЛАВА 3. Военная реформа: от кризиса до застоя 129 нии). По меньшей мере 90 процентов российских стратегичес( ких и тактических ядерных сил, их систем командования и уп( равления и комплексов дальнего обнаружения, три крупнейших военных округа из шести и три из четырех флотов нацелены на войну с Западом. К сожалению, некоторые аспекты политики Запада подпи( тывают антизападную направленность российского военного планирования. Подходы США и НАТО к проблемам контроля над вооружениями и разоружения и их политика применения силы не способствуют изменению нынешней российской воен( ной политики. Последний пример – предпринятая в 2003 году военная операция США и их союзников против Ирака, прове( денная на сомнительных правовых основаниях, без надлежащей санкции Совета Безопасности ООН и имевшая многие другие отрицательные последствия, оказалась чрезвычайно контрпро( дуктивной в плане усиления в России традиционных представ( лений об угрозе. Здесь не место для подробного анализа запад( ной (в частности, американской) политики и ее влияния на Россию. Достаточно сказать, что если Россия хочет создать со( временную и сильную армию, ей крайне необходимо реформи( ровать свою армию, отказаться от устаревших представлений о внешних угрозах и пересмотреть отжившие принципы планиро( вания, однако западная политика подчас этому не способствует и нередко оправдывает приверженность российских военных старому образу мышления. Традиционная ориентация вооруженных сил главным обра( зом на западный стратегический театр военных действий и ши( рокомасштабные боевые действия имеет определяющее влияние на численность, мобилизационную доктрину, принцип комплек( тования, развертывание, структуру, боевую подготовку и про( грамму вооружений российской армии. Это самое серьезное препятствие на пути к радикальной военной реформе в части стратегического и оперативного планирования. С другой стороны, подготовка к войне с Западом является важнейшим компонентом менталитета российских военных. Он восходит к временам Петра Великого и пережил все революции и потрясения прошедших веков. Такой менталитет вовсе не обя( зательно предполагает враждебное отношение к Западу в поли( тическом или идеологическом плане, не отражает он и ожида( ния неизбежного конфликта. Однако для многих поколений российских военных теоретиков и военачальников угроза с За( Алексей Арбатов 130 пада служила основой для разработки стратегических концеп( ций и прогнозов, ориентиром для оперативного планирования и тактических новшеств, стандартом для организации армии и подготовки личного состава, разработки систем вооружения и их применения. Лишить российскую армию западного театра военных действий – это все равно что лишить космических исследователей и инженеров знаний о кеплеровых законах аст( родинамики. Гордиев узел проблем российской военной политики и во( енной реформы будет невозможно разрубить до тех пор, пока политические лидеры не примут историческое решение и не воплотят его в действия. А именно: они должны дать указание военным исключить из нынешней военной доктрины, стратегии, основных оперативных планов, схем развертывания вооружен( ных сил, программ боевой подготовки и снабжения все сцена( рии полномасштабной войны с применением обычных вооруже( ний против НАТО в Европе, а также против США и Японии на Дальнем Востоке. Базирующиеся в Европе военные округа и флоты с их развитыми тыловыми инфрастуктурами должны рас( сматриваться прежде всего как база для вооруженных сил, пред( назначенных для действий на других театрах, для миротвор( ческих операций на территории Содружества Независимых Го( сударств и в других регионах мира и, в случае необходимости, для контртеррористических операций. Вероятность того, что Россия может оказаться втянутой в войну против НАТО в обозримом будущем, практически равна нулю, если учесть объективные интересы России и государств – членов НАТО, не говоря уже о катастрофических последствиях, к которым она бы привела. Тем не менее, если принять во внима( ние даже такую минимальную вероятность конфликта, Россия может оптимально использовать свой потенциал ядерного сдер( живания на стратегическом, фронтовом и тактическом уровнях. Даже при наличии какой(либо остаточной угрозы со стороны Запада последняя не должна доминировать в российских планах боевых действий с применением обычных вооружений. Хотя война в Ираке вызвала большие сомнения среди рос( сийских стратегов, почти все они по(прежнему полагают, что главная военная угроза безопасности страны сегодня исходит с Юга, от так называемой "дуги нестабильности", которая тянется от Приднестровья в Молдавии и проходит по Крыму до отрогов Памира и Тянь(Шаня в Центральной Азии. Однако эта угроза Г ЛАВА 3. Военная реформа: от кризиса до застоя 131 представляет собой не традиционную форму агрессии организо( ванных вооруженных сил. Она исходит от экстремистских на( ционалистических и религиозных организаций, которые приме( няют партизанскую тактику для ведения трансграничной войны (в которой сочетаются внутренние и внешние конфликты) про( тив России на Кавказе и против ее союзников во всей Централь( ной Азии. Россия сегодня сталкивается с другими угрозами но( вого типа, чреватыми вооруженными конфликтами, а именно терроризмом, незаконным оборотом оружия и наркотиков, не( легальной миграцией, организованной трансграничной преступ( ностью, браконьерством и контрабандой. Для того чтобы противодействовать этим угрозам, вооружен( ные силы должны выполнять несвойственные им задачи и дей( ствовать совместно с министерством внутренних дел, погранвой( сками, правоохранительными органами и спецслужбами. Для проведения операций такого рода требуется гораздо меньшая по численности, но высокомобильная, хорошо подготовленная и хорошо вооруженная профессиональная армия. В самой успеш( ной из недавних региональных операций – "Шок и трепет", – осуществленной в Ираке войсками коалиции под руководством США в 2002 году, было задействовано около 250 тыс. военнослу( жащих США и их союзников, 1 тыс. боевых самолетов, 2 тыс. бронетранспортеров и 1 тыс. артиллерийских установок. России достаточно было бы иметь вооруженные силы такой же числен( ности и оснащенности, чтобы защитить свои интересы перед лицом любой возможной угрозы на Кавказе и в Центральной Азии. Россия легко могла бы сформировать такие войска из 550 тыс. военнослужащих своей армии при условии, что будут мобилизо( ваны резервисты из числа бывших контрактников и из других родов войск. Война нового типа, продемонстрированная в Ира( ке, показала то, чего еще не понимают большинство российских военных: количество самолетов и танков не является главной составляющей победы. Поразительный успех операции "Шок и трепет" был обусловлен новейшими высокоточными системами поражения, умелым командованием и управлением, эффектив( ной информационной поддержкой и тесным взаимодействием наземных, воздушных и военно(морских сил. Отобранные из такой армии воинские части (соединения) смогут эффективно действовать в рамках местных конфликтов низкой интенсивности, оказывать поддержку силам МВД и по( Алексей Арбатов 132 гранвойскам, участвовать в миротворческих и контртеррорис( тических операциях либо самостоятельно, либо с другими вой( сковыми и правоохранительными контингентами. Личный состав и военная реформа: на пути к компактной профессиональной армии Российская стратегическая концепция непосредственно свя( зана с одним из центральных и наиболее спорных вопросов, обсуждаемых в связи с военной реформой, – с вопросом обес( печения вооруженных сил людскими ресурсами. Спор идет о двух проблемах, неразрывно связанных между собой. Во(пер( вых, какова должна быть численность российских вооруженных сил? Следует ли сохранить унаследованную от прошлого разду( тую организационную структуру и соответствующий мобилиза( ционный потенциал? Во(вторых, каким образом следует комп( лектовать российские вооруженные силы? Стоит ли сохранить традиционную систему призыва или пойти по пути создания полностью добровольной профессиональной армии (в русском контексте это называется добровольно(контрактным принципом комплектования армии)? Для российских сторонников военной реформы ответ на эти вопросы однозначен: Россия должна стре( миться к созданию гораздо меньшей по численности армии и перейти с призывного принципа комплектования на доброволь( но(контрактный. Только таким образом сможет Россия создать модернизированную, эффективную, не требующую больших затрат армию, пригодную для удовлетворения ее потребностей. Но дело в том, что идея отказа от всеобщей воинской повинно( сти чрезвычайно непопулярна среди российского оборонного истеблишмента и даже в принципе неприемлема для него. Как следствие, этот вопрос, который долгое время был в центре об( щественных дебатов, приобрел не только политическое, но и символическое значение. |