Философия Учебник 2014. Курс лекций для бакалавров нальчик 2014 2 удк 1 ббк 87 К75 Рецензенты
 Скачать 2.16 Mb.
|
|
Герменевтический метод. Общие сведения. Слово «герменев- тика» (греч. hermeneuo – разъясняю, истолковываю) происходит от имени античного бога Гермеса, который служил посредником между богами и людьми, разъясняя последним решения богов. Герменевтика как искусство, техника истолкования различных текстов, прежде всего религиозных и филологических, была известна еще в античности и средневековье. Причем для истолкования различных – теологиче- ских, филологических, юридических и т.п. – текстов использовались различные способы и методы. Кроме того, герменевтика рассматрива- лась всего лишь в качестве вспомогательной дисциплины, своего рода методики исследования. Немецкий ученый Нового времени Ф. Шлейермахер создает уни- версальную герменевтику, т.е. превращает ее в науку об истолковании и понимании текстов вообще. Кроме того, расширительно толкуя содер- жание герменевтики, он говорил, что она включает в себя искусство грамматического и психологического истолкования. Иными словами, он считал, что «пониманию подлежит уже не только дословный текст и его объективный смысл, но также индивидуальность говорящего или пи- шущего. По мнению Шлейермахера, только обращение к генезису мыс- лей позволяет понять их по-настоящему» [Гадамер 1988, с. 233]. В ХIХ в. в философии и науке развернулись бурные дискуссии о соотношении естественных и социально-гуманитарных наук, или, как тогда говорили, «наук о природе» и «наук о духе». Дело в том, что в Новое время в условиях интенсивного развития естественнонаучного знания в философской и научной мысли утвердилось представление о том, что наука призвана объяснять природу и выводить законы. По- этому главной методологической процедурой научного исследования считалось объяснение. Объяснение подразумевает, что исследуемый объект можно подвести под некоторое общее правило (например, за- 147 кон). Считалось, что и социально-гуманитарное знание должно быть построено по принципу естественных наук. Однако использование объяснения в социально-гуманитарном по- знании оказалось не столь эффективным, как в естественных науках. Прежде всего, в силу специфики объекта социально-гуманитарного по- знания. Объектом социально-гуманитарного познания в самом широком смысле слова являются люди, поэтому познание в данном случае предпо- лагает не только объяснения действий людей, но и их понимания. На первый взгляд, понятия «объяснение» и «понимание» не имеют принципиальных различий. Они, конечно же, связаны друг с другом. Однако в герменевтике подчеркивается их принципиальное различие. Главное различие заключается в том, что понимание, в отли- чие от объяснения, направлено на раскрытие смысла объекта исследо- вания. Явления природы лишены смысла, поэтому они не требуют по- нимания. Человеческая же деятельность осмысленна, поэтому для по- знания человека и общества недостаточно ограничиться объяснением, необходимо стремиться к их пониманию. Для наглядности приведем ряд примеров. Из античной истории нам известно, что Цезарь в свое время перешел Рубикон. Мы прекрас- но знаем, что нет никаких физических, психических или иных объек- тивных законов, которые обязывали бы Цезаря перейти Рубикон или же, наоборот, препятствовали бы ему предпринять это действие. Ко- нечно, историки всегда стремились объяснить, почему же Цезарь все- таки перешел Рубикон. Но, как нетрудно заметить, здесь слово «объ- яснить» имеет не тот смысл, который в него вкладывается в естествен- нонаучном познании. К примеру, изучая повадки животных, биологи стремятся объяснить (можно даже сказать – понять) их поведение. Это означает, что биологи пытаются найти биологические законы, в соответствии с которыми животные при некоторых заданных условиях ведут себя соответствующим образом. Вот это типичный пример естественнонаучного объяснения. Понятно, что таким образом мало что можно объяснить из человеческой жизнедеятельности. Так, воз- вращаясь к примеру с Цезарем, можно сказать, что объяснять его дей- ствия значит попробовать понять, чем он руководствовался, каким образом принимал решение и т.п. Поэтому многие философы приходят к выводу о том, что соци- ально-гуманитарное знание представляет собой специфическую разно- видность научного знания и имеет собственные способы и методы по- знания. Обосновывая эту точку зрения, немецкий философ В. Дильтей превращает герменевтику в «органон наук о духе», т.е. в методологию социально-гуманитарного познания. Уподобляя историю и жизнь тек- 148 сту, В. Дильтей писал: «Подобно буквам слова, жизнь и история име- ют смысл» [Цит. по: Гадамер 1988, с. 292]. Он утверждал: «Понима- ние и истолкование содержат в себе все истины наук о духе» [Цит. по: Кузнецов, с. 55].Таким образом, задача социально-гуманитарных наук заключается в том, чтобы понять и истолковать различные тексты. Под текстом же понимается как вся жизнедеятельность человека и обще- ства, так и всё, что создано сознательной деятельностью человека, т.е. «духом». В ХХ в. немецкий философ Х.-Г. Гадамер создает философскую герменевтику. Он считал, что герменевтика должна решать более об- щие, фундаментальные вопросы. По его мнению, «понимание и истол- кование текстов является не только научной задачей, но очевидным образом относится ко всей совокупности человеческого опыта в це- лом» [Гадамер 1988, с. 38]. В его концепции понимание предстает как способ бытия человека. Гадамер подчеркивал: «Понимание – это из- начальная бытийная характеристика самой человеческой жизни» [Га- дамер 1988, с. 311]. Следовательно, философская герменевтика – это философия понимания. Таким образом, исторически сложились три основных подхода к определению предмета герменевтики: (1) как науки о понимании и истолковании текстов, (2) как методологии социально-гуманитарного познания и (3) как философии понимания. В современной науке все эти подходы сосуществуют, имеют своих приверженцев. В принципе все они дополняют друг друга. Центральной проблемой во всех подхо- дах является проблема понимания. Поэтому коротко можно сказать, что герменевтика – это наука о понимании, а герменевтический метод направлен на понимание. Структура герменевтического процесса. Интегральными частями герменевтического процесса являются понимание, истолкование (интер- претация) и применение (аппликация) [См.: Гадамер 1988, с. 365]. Необ- ходимо сразу же оговорить, что они не являются какими-то отдельны- ми, последовательными этапами. Иными словами, нельзя представлять себе так, что сначала нечто понимается, потом интерпретируется, а дальше полученные знания применяются. Они неразрывно связаны между собой. Относительно соотношения понимания и интерпретации Гадамер замечал: «Истолкование – это не какой-либо отдельный акт, задним числом и при случае дополняющий понимание; понимание всегда является истолкованием, а это последнее соответственно суть эксплицитная форма понимания. /…/ Истолкование, таким образом, является не средством, с помощью которого осуществляется понима- ние, но входит в самое содержание того, что понимается» [Гадамер 149 1988, с. 364, 463]. А по поводу соотношения понимания и применения (аппликации) он говорил, что «применение – это не какая-то дополни- тельная и необязательная часть феномена понимания, но что оно опре- деляет этот феномен с самого начала и во всем его объеме. /…/ Аппли- кация — это не приложение к конкретному случаю некоего всеобщего, которое было изначально дано и понято само по себе, но аппликация и есть действительное понимание самого всеобщего, которым является для нас данный текст. Понимание оказывается родом действия (Wirkung) и познает себя в качестве такового» [Гадамер 1988, с. 382, 402–403]. Таким образом, суть герменевтического метода заключается в том, чтобы интерпретирующе понимать, при котором понимание одновременно является действием (применением). Органическую вза- имосвязь между этими элементами Гадамер показывал на простейшем примере. Он говорил, что «не существует читателя, который, держа свой текст перед глазами, просто читал бы то, что там написано» [Га- дамер 1988, с. 401]. Действительно, любой читатель, во-первых, ко- нечно же, понимает (в буквальном смысле слова) текст, во-вторых, понимает по-своему, т.е. интерпретирует текст, и, в-третьих, читает для себя, распространяет читаемое на свою собственную ситуацию, т.е. применяет текст. Как нетрудно было заметить, основу герменевтического метода составляет понимание, которое в широком смысле слова одновремен- но предполагает интерпретацию и применение. Поэтому подробнее остановимся теперь на сути герменевтического понимания. Прежде всего, какова же цель понимания? На первый взгляд, основ- ная цель понимания очевидна – понять смысл текста. К примеру, в лите- ратуроведении мы хотим понять, что именно хотел сказать писатель сво- им произведением. Именно такая цель, т.е. воссоздание изначально зало- женного смысла, и считалась главной в античности и средневековье. В Новое время Ф. Шлейермахер сформулировал основную цель герменевтического метода следующим образом: понимать текст сперва так же хорошо, а потом и лучше, чем его автор (или по- другому: понять автора лучше, чем он сам себя понимал) [См.: Гада- мер 1988, с. 238 ,667]. Эта цель достижима, так как с высоты наших сегодняшних знаний мы можем принять во внимание те факторы, ко- торые в свое время автор не учел или не мог учесть. Для этого необхо- димо, во-первых, поставить себя на место автора, и, во-вторых, учиты- вать исторический контекст создания текста. Однако с самого начала герменевты столкнулись с проблемой исторической дистанции между объектом исследователя и самим ис- следователем. Иными словами, необходимо было решить вопрос о 150 том, откуда мы знаем, правильно ли мы понимаем объект исследова- ния. Гадамер разрешил эту проблему, доказав, что вовсе не следует стремиться преодолеть «временное отстояние». По его мнению, стремление к преодолению «временного отстояния» – требование наивного историзма, так как оно предполагает наличие каких-либо завершенных этапов исторического процесса, жизни. Процесс понима- ния – это бесконечный процесс: «…Подлинный смысл текста или художе- ственного произведения никогда не может быть исчерпан полностью; при- ближение к нему – бесконечный процесс» [Гадамер 1988, с. 353]. Со вре- менем отмирают неверные истолкования. Поэтому он сформулировал принцип исторического понимания и пришел к выводу о том, что мы должны стремиться понять текст иначе, чем автор. Он говорил: «…Всегда смысл текста превышает авторское понимание. Поэтому понимание является не только репродуктивным, но всегда также и продуктивным отношением. Пожалуй, неверно в связи с этим продук- тивным моментом, заложенным в понимании, говорить о том, что мы понимаем лучше. В действительности понимание не может быть луч- шим, будь то в смысле лучшего фактического знания, достигнутого благодаря более отчетливым понятиям, будь то в смысле принципи- ального превосходства, которым обладает осознанное по сравнению с неосознанным, что свойственно всякому творчеству. Достаточно ска- зать, что мы понимаем иначе – если мы вообще понимаем» [Гадамер 1988, с. 351]. Цель понимания предопределяет и предмет понимания. Перво- начально считалось, что мы должны понять текст, т.е. то, что имел в виду автор. Однако впоследствии Гадамер сформулировал принцип предметности понимания. Другими словами, по его мнению, наша цель – понять предмет, о котором идет речь в тексте [См.: Гадамер 1988, с. 240]. Дело в том, что понимание, во-первых, есть способ наше- го бытия, во-вторых, понимание – процесс бесконечный. Следователь- но, мы стремимся понять текст для того, чтобы быть, т.е. для того, чтобы понимать самих себя. В силу сказанного главным способом понимания является диа- лог, а не монолог. Диалог предполагает совместный поиск истины. Теперь скажем несколько слов о других элементах герменевти- ческого процесса. Как уже говорилось, они существуют и возможны только в органическом единстве. Но всё же условно разделим их и по- кажем различие между ними. Сначала остановимся на интерпретации. Во-первых, если по- нимание направлено прежде всего на реконструкцию смысла, изна- чально заложенного в тексте, то интерпретация направлена прежде 151 всего на конструкцию нового смысла, т.е. осмысление текста. Во- вторых, как уже говорилось, текст всегда превышает замысел автора, поэтому интерпретация предполагает раскрытие скрытого замысла. Поэтому, говорил Гадамер, интерпретация «имеет в виду не разумею- щийся самим автором, а скрытый и подлежащий раскрытию смысл» [Гадамер 1988, с. 396]. Понимание и интерпретация непременно предполагают приме- нение. Гадамер подчеркивал, что «в понимании всегда имеет место нечто вроде применения подлежащего пониманию текста к той совре- менной ситуации, в котором находится интерпретатор» [Гадамер 1988, с. 364]. Он говорил, что «чтобы понять текст, будь то закон или Еван- гелие, правильно, то есть в соответствии с выдвигаемыми им притяза- ниями, мы должны в каждый данный момент, то есть в каждой кон- кретной ситуации, понимать его по-новому и по-иному. Понимание здесь всегда уже является применением» [Гадамер 1988, с. 366]. По- скольку понимание есть способ нашего бытия, постольку мы стремим- ся понять для того, чтобы применять. Метод герменевтического круга. Процесс постижения смысла, т.е. понимания, метафорично уподобляется герменевтическому кругу. Раскрывая его суть, Гадамер писал: «…Процесс понимания постоянно переходит от целого к части и обратно к целому. Задача состоит в том, чтобы концентрическими кругами расширять единство понятого смысла. Соответствие всех частностей целому суть критерий правиль- ного понимания. Отсутствие такого соответствия означает неверность понимания» [Гадамер 1988, с. 345]. Специфику герменевтического метода Гадамер показывал на примере Библии: «Дословный смысл Писания, разумеется, однозначно понятен не в каждом месте и не в каждый момент. Понимание отдельного фрагмента обусловлено пони- манием Священного писания в целом, равно как и наоборот –это це- лое может быть постигнуто только благодаря достигнутому понима- нию отдельных фрагментов» [Гадамер 1988, с. 223]. Таким образом, использование герменевтического метода предполагает, что мы, имея некоторое представление об объекте исследования, изучаем более по- дробно некоторые его аспекты. Полученные знания об этих отдельных аспектах обогащают наши знания об объекте в целом. Имея теперь уже более обширные знания об этом объекте, мы вновь начинаем более подробно исследовать его различные аспекты. И так далее «по кругу». Причем важно иметь в виду, что этот круг «постоянно расширяется, поскольку понятие целого имеет относительное значение и включение произведения во все более широкие взаимосвязи непременно затраги- вает также понимание частей» [Гадамер 1988, с. 238]. 152 Критика. Как уже говорилось, в ХХ в. герменевтический метод стал активно применяться в социально-гуманитарном познании. По- нимание присутствует в любом виде познания, однако в классическом естественнонаучном познании его роль была незначительной. Но в постнеклассической науке усиливается значение понимания, в силу чего роль герменевтики возрастает. Вместе с тем оппоненты считают важным недостатком герменевтики излишнее противопоставление философского и научного способов освоения действительности. Феноменологический метод. Общие сведения. Феноменология возникает в начале ХХ в. Ее создателем является немецкий философ Э. Гуссерль. Впоследствии многие ее принципы были развиты Хайдег- гером, Мерло-Понти, Шюцем и др. Феноменология стала универсаль- ной методологией и широко применяется во многих науках: правове- дении, социологии, этике, истории, психиатрии, психологии, филосо- фии математики и естествознания и др. Гуссерль подчеркивал, что философия с самого начала претен- довала на статус науки, причем первой науки. Однако в реальности до сих пор не удалось превратить ее в настоящую науку. Дело не в несо- вершенстве философии как науки (совершенных наук вообще не быва- ет), утверждал он, а в том, что если в других науках есть хотя бы стройные системы, общепризнанные положения и принципы, то в фи- лософии даже этого нет, она еще не стала наукой. Вопрос же стоит о превращении философии в строгую науку. Он подчеркивал, что «вели- кие интересы человеческой культуры требуют образования строго научной философии. Поэтому в философии предстоит совершить пе- реворот уровня платоно-сократовского или декартовского переворо- тов» [Гуссерль 2000, с. 672]. Философия как строгая наука. Гуссерль считал, что философия должна стать методологической наукой, т.е. она не должна расписы- вать будущее идеальное общество, искать эталоны добра и зла или предписывать те или иные этические ценности и т.д., а должна научить анализировать, познавать, исследовать. Причем поскольку философия исследует общие проблемы познания, постольку она должна стать уни- версальной научной методологией, т.е. стать «наукоучением» – наукой о науке. Гуссерль подчеркивал, что феноменология тем самым восста- навливает древнее понимание философии как универсальной науки. Метафизические, телеологические, этические проблемы, проблемы истории философии, проблемы суждения, все значительные проблемы вообще, а также трансцендентальные связи, объединяющие их, лежат в границах возможностей феноменологии. 153 Феноменология как наука о феноменах сознания.Как и другие философы, Гуссерль считал, что познание должно начинаться с исход- ных, самоочевидных истин. Таковыми он считал феномены сознания. В отличие от идеализма, феноменология не сомневается в существова- нии объективной реальности вне сознания. Но, в отличие от материа- лизма, она считает, что мы знаем предметы объективной реальности, какими они нам являются. Отсюда и название: феноменология (греч. phainomenon – являющее себя). Именно ими и оперирует наше созна- ние. Гуссерль говорил: «Мы привыкли сосредоточивать внимание на предметах, мыслях и ценностях, но не на психическом «акте пережи- вания», в котором они постигаются. Этот акт обнаруживается рефлек- сией; рефлексию же позволяет осуществить любой опыт. Вместо предметов, ценностей, целей, вспомогательных средств, мы рассмат- риваем тот субъективный опыт, в котором они «являются». Эти «явле- ния» суть феномены, которые по своей природе должны быть «созна- нием-о» их объектов, независимо от того, реальны ли сами объекты или нет» [Гуссерль 1991, с. 13]. Интенциональность сознания.По теме «Философия сознания» уже говорилось о том, что сознание (мышление) существует только как направленный процесс. Содержание сознания нельзя свести ни к идеаль- ному, ни к материальному. Чтобы рассмотреть сознание само по себе, необходимо «очистить» его от эмпирической примеси. Это достигается с помощью феноменологической редукции. Феноменологическая редукция (процедура «заключения мира в скобки»).Феноменология не отрицает существования внешнего мира, но в исследовательских целях она решает временно приостановить веру в его существование. Гуссерль назвал эту процедуру «заключени- ем мира в скобки» или «выполнением феноменологической редук- ции». Такая техника нацелена на достижение неопровержимой досто- верности, т.е. на достижение чистого сознания. Суть процедуры «заключения мира в скобки» А. Шюц, последо- ватель Гуссерля и создатель феноменологической социологии, разъяс- няет следующим образом [См.: Шюц, с. 168]. К примеру, мое восприя- тие этого стула в естественной установке сопряжено с верой в его су- ществование. Осуществив редукцию, я воздерживаюсь от веры в его существование. После этого воспринимаемый стул остается за скобка- ми, однако само его восприятие, без сомнения, является элементом моего потока мышления. Мое восприятие интенционально относится не к материальной вещи – «стулу», но к интенциональному объекту «стулу как он воспринят мною», явлению «стула как являющегося 154 мне», который может иметь, а может и не иметь соответствующего эквивалента в заключенном в скобки внешнем мире. Созерцание сущности (феноменология как эйдетическая наука). Согласно Гуссерлю, в сознании отражаются не копии природных ве- щей, а их сущность. Сущность вещей усваивается в процессе созерца- ния: «Созерцание сущности не содержит больших трудностей или «мистических» тайн, чем восприятие. Когда мы интуитивно постигаем «цвет» с полной ясностью, в его полной данности, данное становится сущностью; когда мы в таком же чистом созерцании, переходя от вос- приятия к восприятию, возвышаемся до той данности, которая есть «восприятие», восприятие в себе, – вот это самоотождествленное су- щество различных изменчивых отдельностей восприятия, – то мы со- зерцательно постигаем сущность восприятия. Докуда простирается интуиция, или созерцательное сознание, докуда добирается и возмож- ность соответствующей «идеации» или «созерцания сущности» [Гус- серль 2000, с. 706]. При этом он подчеркивает, что сущностное созер- цание не имеет ничего общего с опытом «в смысле восприятия, воспоми- нания или подобных им актов, и, далее, не имеет ничего общего с эмпи- рическим обобщением, которое экзистенциально сополагает в своем смысле индивидуальное существование опытных отдельностей. Созерца- ние созерцает сущность как сущностное бытие и не созерцает и не пола- гает ни в каком смысле существование» [Гуссерль 2000, с. 707]. Далее он говорит, что «начальным актом сущностного созерца- ния, напр., созерцания сущности восприятия, воспоминания, суждения и т.д., может быть восприятие какого-либо восприятия, воспомина- ния, суждения и т.д.; но им может быть также и простая, только «яс- ная» фантазия, которая, ведь, как таковая, не является опытом, не по- стигает никакого существования. Само постижение сущности от этого совсем не зависит; оно созерцательно как постижение сущности; и это – совсем иное созерцание, чем опыт» [Гуссерль 2000, с. 707]. Поэтому, подчеркивает он, чистая феноменология как наука может быть только исследованием сущности, а не исследованием существования. Таким образом, феноменология стремится стать эйдетической наукой, иссле- дующей не существование, а сущность. Он пишет: «Наше окончатель- ное разделение феноменологии в целом будет таковым: в качестве первой философии выступает эйдетическая феноменология, или уни- версальная онтология; в качестве второй философии – наука об уни- версуме действительности или трансцендентальной интерсубъектив- ности, синтетически ее охватывающей». А. Шюц поясняет суть эйдетического метода следующим обра- зом: «Предположим, что передо мною на освещенном письменном 155 столе стоит красный деревянный кубик размером в один дюйм. В есте- ственной установке сознания я воспринимаю эту вещь как бесспорно реальную, имеющую перечисленные выше характеристики. В феноме- нологически-редуцированной сфере феномен кубика – кубика как он мне является – сохраняет те же свойства, что и интенциональный объ- ект моего акта восприятия. Но предположим, я интересуюсь тем, что является общим для всех кубов. Я не хочу делать этого методом ин- дукции, который не только предполагает существование сходных объ- ектов, но и содержит некоторые неоправданные логические допуще- ния. Передо мною лишь один-единственный воспринимаемый объект. Однако я могу трансформировать его в своей фантазии путем варьиро- вания его характеристик: цвета, размера, материала, из которого он сделан и т.д. Проделывая такие мысленные вариации, я могу предста- вить себе бесконечное множество различных кубов. Но подобные ва- риации не затрагивают определенных характеристик, общих для всех воображаемых кубов. К ним относятся прямоугольная форма, шесть поверхностей, материальность. Набор характеристик, остающихся неизменными при всех возможных мысленных трансформациях кон- кретной воспринимаемой вещи, в данном случае – ядро всех возмож- ных воспринимаемых кубов – я называю существенными характери- стиками этого куба или, используя греческий термин, эйдосом этого куба. Ни один куб нельзя помыслить без этих существенных характе- ристик… Таким образом, предметом эйдетического исследования яв- ляются не конкретные и реальные, а воображаемые предметы. Именно в этом смысле мы должны понимать суждение Гуссерля, что феноме- нология имеет дело не столько с воспринимаемыми, сколько с вообра- жаемыми объектами, и что последние имеют даже большее значение для феноменологического подхода… Феноменолог, можно сказать, занимается не самими объектами; его интересуют их значения, консти- туированные деятельностью нашего разума» [Шюц, с. 175–176]. Концепция «жизненного мира». Важное место в феноменологи- ческой теории занимает концепция «жизненного мира». Под жизнен- ным миром понимается совокупность всех видов опыта человеческой жизни. По мнению Гуссерля, позитивная наука, стремясь к макси- мальной объективности, неправомерно противопоставила научное знание другим видам знания, прежде всего, обыденному знанию. На самом деле научное знание вырастает из обыденного знания, следова- тельно, «первичные установки» даны научному знанию обыденным знанием. Именно в этом разрыве научного знания с обыденным знани- ем Гуссерль видел причину кризиса европейского рационализма. По- 156 этому в целях развития науки необходимо восстановить связи науки с жизненным миром. Интерсубъективность. Мир дан каждому человеку только через его сознание. Но при этом жизненный мир не является личным (соб- ственным) миром каждого человека. Таким образом, мир таков, каким он нам всем «является». Поэтому мир существует как наше «общее восприятие». Тем самым общество предстает как интерсубъективная общность. Мы можем познать мир только таким, каким он нам всем «является». Следовательно, наука должна изучать не каков мир сам по себе, а каким он «является» людям. Критика. Поскольку феноменология изучает не «объективный мир», а то, как он «является», постольку она непреднамеренно подме- нивает сущность явлением. Логико-аналитический метод. Общие сведения. Основополож- ником аналитической философии считается Б. Рассел. Основными направлениями аналитической философии являются логический ато- мизм (Б. Рассел, ранний Л. Витгенштейн), логический позитивизм (М. Шлик, Р. Карнап), лингвистическая философия (философия повседневного языка) (Дж. Мур, Д. Остин, поздний Витгенштейн). Основные принципы. Аналитическая философия отвергла тради- ционную философию как бессмысленную. Л. Витгенштейн писал: «Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вооб- ще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливать их бес- смысленность. Большинство предложений и вопросов философов коре- нятся в нашем непонимании логики языка» [Витгенштейн, с. 18–19]. Вторя ему, Р.Карнап утверждал, что большинство специфических фи- лософских (метафизических) терминов (например, «идея», «абсолют», «безусловное», «бесконечное», «бытие сущего», «не-сущее», «вещь-в- себе», «абсолютный дух», «объективный дух», «сущность», «бытие-в- себе», «в-себе-и-для-себя-бытие», «эманация», «проявление», «вычле- нение», «Я», «не-Я» и т.д.), не имеют смысла. Следовательно, и все предложения, в которых используются эти слова, также являются бес- смысленными [См.: Карнап, с. 75–76]. Но при этом аналитическая философия не только не отвергает философию вообще, напротив, подчеркивает, что философия чрезвы- чайно необходима. Дело заключается в следующем. Наши знания об объективной реальности фиксируются в языке. Язык, согласно Витгенштейну, имеет следующую структуру [См.: Витгенштейн, с. 13–18]. (1) «Первоначалом» являются имена конкрет- 157 ных объектов – понятия. Витгенштейн говорит: «Имя не расчленяется с помощью определения на дальнейшие составные части; оно – эле- ментарный знак». (2) Имена образуют предложение; «только предло- жение имеет смысл; имя обретает значение лишь в контексте предло- жения». (3) «Мысль – осмысленное предложение». (4) «Целокупность предложений – язык». Ошибки в познании связаны с неверным ис- пользованием любого из названных структурных элементов языка. Философия как раз и нужна для того, чтобы разрешить эти ошибки. Философия, согласно Витгенштейну, есть «критика языка» [Витгенштейн, с. 19]. Философия, говорит он, не является одной из наук. По его мнению, «философская работа, по существу, состоит из разъяснений. Результат философии не «философские предложения», а достигнутая ясность предложений» [Витгенштейн, с. 24]. Таким образом, объектом философии является язык; поэтому для аналитической философии характерен «лингвистический поворот». А ме- тодом – логический анализ. Следовательно, науки познают мир, а филосо- фия изучает, как науки познают мир. Как подчеркивал видный представи- тель аналитической философии У. Куайн, «при корректном построении философия есть не более чем некоторая разновидность вспомогательной научной дисциплины». К примеру, «предположив, что имеются множества и классы, мы считаем, что только математикам определять, существуют ли отрицательные числа и каковы их свойства. Но решать, существуют ли множества и классы в действительности, – это задача философов» [Цит. по: Поупкин, Строл, с. 464–465]. Критика. Своей резкой критикой метафизических элементов традиционной философии аналитическая философия заметно способ- ствовала развитию философской методологии. Вместе с тем, она пре- дельно сузила предмет философии. В этой связи С. Хокинг несколько эмоционально, но справедливо пишет: «Философы настолько сузили круг своих вопросов, что самый известный философ нашего века Вит- генштейн по этому поводу сказал: «Единственное, что еще остается философии, – это анализ языка». Какое унижение для философии с ее великими традициями от Аристотеля до Канта!» [Хокинг, с. 238]. Контрольные вопросы и задания 1. Какие типы методов научного познания существуют? 2. В чем специфика философских методов познания? 3. В чем суть диалектического метода? 4. В чем суть метафизического метода? 5. В чем суть герменевтического метода? 6. В чем суть феноменологического метода? |