Философия Учебник 2014. Курс лекций для бакалавров нальчик 2014 2 удк 1 ббк 87 К75 Рецензенты
 Скачать 2.16 Mb.
|
|
Тема 9. ФИЛОСОФИЯ НАУКИ 178 1. Основания науки. 2. Рост научного знания. 3. Научные революции и смена типов научной рациональности. 4. Социальные функции науки. 179 1. Основания науки Основания научного знания. Наука состоит из множества дис- циплин: математики, физики, химии, социологии, истории, филологии и т.п. Каждая дисциплина, в свою очередь, включает в себя множество теорий, законов, фактов и т.п. Все эти разнообразные виды знаний ор- ганизованы в целостность благодаря основаниям, на которые они опи- раются. Выделяют три блока оснований науки: 1) научная картина ми- ра; 2) идеалы и нормы научного познания; 3) философские основания науки [См.: Степин 2000, с. 188]. Научная картина мира (картина исследуемой реальности) – это система представлений и знаний о мире, складывающаяся в от- дельных науках, а также в науке в целом на определенном этапе ее исторического развития. Важно заметить, что в научной картине мира фиксируются основные системные характеристики изучаемой реаль- ности: «Обобщенная характеристика предмета исследования вводится в картине реальности посредством представлений: 1) о фундаменталь- ных объектах, из которых полагаются построенными все другие объ- екты, изучаемые соответствующей наукой; 2) о типологии изучаемых объектов; 3) об общих закономерностях их взаимодействия; 4) о про- странственно-временной структуре реальности» [Степин 2000, с. 219]. Различают специальные научные картины мира и общую научную картину мира. Специальные научные картины мира «репрезентируют предметы каждой отдельной науки», а в общей научной картине мира «представлены наиболее важные системно-структурные характеристики предметной области научного познания как целого, взятого на определен- ной стадии его исторического развития» [Степин 2000, с. 227]. Научная картина мира выполняет важные функции. Во-первых, она «обеспечивает систематизацию знаний в рамках соответствующей науки». Во-вторых, одновременно она «функционирует и как исследо- вательская программа, которая целенаправляет постановку задач эм- пирического и теоретического поиска и выбор средств их решения» [Степин 1996]. Идеалы и нормы научного познания – это определенные правила, принципы, образцы, регулирующие научно-исследовательскую деятель- ность. Они включают в себя идеалы и нормы (1) доказательности и обос- нованности знания; (2) объяснения и описания; (3) построения и органи- зации знаний. Примером идеалов и норм доказательности и обоснованно- сти знания является требование эмпирической проверяемости, объяснения и описания – требование точности теории, построения и организации зна- ний – простота теории [См.: Степин 2000, с. 244]. 180 В содержании идеалов и норм научного познания выделяют 3 взаимосвязанных уровня: «Первый уровень представлен признаками, которые отличают науку от других форм познания (обыденного, сти- хийно-эмпирического познания, искусства, религиозно-мифологиче- ского освоения мира и т.п.)» [Степин 2000, с. 245]. К примеру, в науке выводы надо доказывать, научное знание должно быть непротиворе- чивым, систематизированным и т.п. Но при этом представления об этих качествах, признаках науки в различные исторические эпохи неодинаковы. «Второй уровень со- держания идеалов и норм исследования представлен исторически из- менчивыми установками, которые характеризуют стиль мышления, доминирующий в науке на определенном историческом этапе ее раз- вития» [Степин 2000, с. 245–246]. К примеру, то, что сейчас принято называть доказательством, принципиально отличается от того, что считалось доказательством в античности. Как замечает классик совре- менной политологии Г. Алмонд, если бы сейчас какой-нибудь аспи- рант представил диссертацию, написанную в стиле Аристотеля, то со- временные ученые «стали бы задавать каверзные вопросы типа: «На основе каких конкретных исследований вы пришли к такого рода вы- водам?»; «Какие шкалы вы в данном случае применяли?»; «Каким об- разом можно убедиться в прочности такого рода связей?» и т.п.» [Цит. по: Политическая наука: новые направления, с. 74]. На третьем уровне установки второго уровня «конкретизируют- ся применительно к специфике предметной области каждой науки (ма- тематики, физики, биологии, социальных наук и т.п. Например, в ма- тематике отсутствует идеал экспериментальной проверки теории, но для опытных наук он обязателен» [Степин 2000, с. 247]. Из сказанного вытекает, что каждой исторической эпохе соот- ветствуют определенные идеалы и нормы научного исследования. В качестве иллюстрации Степин приводит следующий пример. «Когда известный естествоиспытатель ХVIII в. Ж. Бюффон знакомился с трак- татами натуралиста эпохи Возрождения Альдрованди, он выражал крайнее недоумение по поводу ненаучного способа описания и клас- сификации явлений в его трактатах. Например, в трактат о змеях Аль- дрованди наряду со сведениями, которые естествоиспытатели после- дующих эпох отнесли бы к научному описанию (виды змей, их раз- множение, действие змеиного яда и т.д.), включал описания чудес и пророчеств, связанных с тайными знаками змеи, сказания о драконах, данные об эмблемах и геральдических знаках, сведения о созвездиях Змеи, Змееносца, Дракона и связанных с ними астрологических пред- сказаниях и т.п. 181 Такие способы описания были реликтами познавательных идеа- лов, характерных для культуры средневекового общества. Они были порождены доминирующими в этой культуре мировоззренческими установками, которые определяли восприятие, понимание и познание человеком мира. В системе таких установок познание мира трактова- лось как расшифровка смысла, вложенного в вещи и события актом божественного творения. Вещи и явления рассматривались как дуаль- но расщепленные – их природные свойства воспринимались одновре- менно и как знаки божественного помысла, воплощенного в мире. В соответствии с этими мировоззренческими установками формирова- лись идеалы объяснения и описания, принятые в средневековой науке. Описать вещь или явление значило не только зафиксировать признаки, которые в более поздние эпохи (в науке Нового времени) квалифици- ровались как природные свойства и качества вещей, но и обнаружить “знаково-символические” признаки вещей, их аналогии, “созвучия” и “перекличку” с другими вещами и событиями Универсума. Поскольку вещи и явления воспринимались как знаки, а мир трактовался как своеобразная книга, написанная “Божьими письмена- ми”, постольку словесный или письменный знак и сама обозначаемая им вещь могли быть уподоблены друг другу. Поэтому в описаниях и классификациях средневековой науки реальные признаки вещи часто объединяются в единый класс с символическими обозначениями и языковыми знаками. С этих позиций вполне допустимо, например, сгруппировать в одном описании биологические признаки змеи, ге- ральдические знаки и легенды о змеях, истолковав все это как различ- ные виды знаков, обозначающих некоторую идею (идею змеи), кото- рая вложена в мир божественным помыслом. Что же касается объяснения явлений, то в средневековой науке оно представлялось как нащупывание закона творения, заключавшего- ся в аналогии между микро – и макрокосмом. Для средневекового уче- ного этот “закон” был глубинной сущностью вещей и событий, а поиск его проявлений и его действия – был идеалом объяснения, принятым в средневековой науке. Этот идеал обрастал целой системой норм: счи- талось, что для объяснения требуется раскрыть аналогии между веща- ми, их “симпатии” и “антипатии” друг к другу, их “тяготения” и “от- талкивания”, поскольку в этих тяготениях, симпатиях и антипатиях выражается закон творения» [Степин 2000, с. 249–250]. Можно также вспомнить, что в трудах древних историков по- дробнейшим образом описываются знамения, якобы предшествовав- шие рождению великих людей или же важнейшим историческим со- бытиям. Это можно понять, только исходя из особенностей стиля 182 мышления той эпохи. Тогда считалось, что боги «опосредованно» участвуют в историческом процессе и через различные знамения «намекают» на будущие события. Философские основания науки это философские идеи и прин- ципы, обосновывающие научное знание и обеспечивающие эвристику научного поиска. Они состоят из двух подсистем: онтологической и эпистемологической. Онтологическая подсистема включает в себя категории, которые «служат матрицей понимания и познания исследу- емых объектов (понимания вещи, свойства, отношения, процесса, со- стояния, причинности, необходимости, случайности, пространства, времени и т.п.». Эпистемологическая подсистема включает в себя ка- тегории, которые «характеризуют познавательные процедуры и их результат (понимание истины, метода, знания, объяснения, доказа- тельства, теории, факта и т.п.» [Степин 2000, с. 286]. Философские основания науки выполняют две основные функ- ции: 1) функцию включения научного знания в культуру и 2) эвристи- ческую функцию. Функция включения научного знания в культуру заключается в том, что философские основания науки призваны обосновать научную картину мира и идеалы и нормы научного познания и вписать их в общую культу- ру. Необходимость этой функции состоит в следующем: «Как правило, в фундаментальных областях исследования развитая наука имеет дело с объектами, еще не освоенными ни в производстве, ни в обыденном опы- те… Для обыденного здравого смысла эти объекты могут быть непри- вычными и непонятными. Знания о них и методы получения таких знаний могут существенно не совпадать с нормативами и представлениями о ми- ре обыденного познания соответствующей исторической эпохи. Поэтому научные картины мира, а также идеалы и нормативные структуры науки не только в период их формирования, но и в последующие периоды пере- стройки нуждаются в своеобразной стыковке с господствующим мировоз- зрением той или иной исторической эпохи, с категориями ее культуры» [Степин 2000, с. 260–261]. Эвристическая функция философских принципов и идей заклю- чается в том, что они «обычно целенаправляют перестройку норма- тивных структур науки и картин реальности, а затем применяются для обоснования полученных результатов – новых онтологий и новых представлений о методе» [Степин 2000, с. 261]. О роли философских оснований науки свидетельствует извест- ный исторический анекдот [См.: Карпович, с. 13–14]. Рассказывают, что как-то философ Фома Аквинский и известный ученый Альберт Великий затеяли спор о том, есть ли у крота глаза. Несколько часов 183 длился схоластический спор, и все безрезультатно. Нечаянно подслу- шавший их разговор садовник неожиданно предложил свои услуги: «Хотите я вам сей же миг принесу настоящего крота. Вы посмотрите сами на живого, настоящего крота. На том и разрешится ваш спор». «Ни в коем случае. Никогда! Мы ведь спорим в принципе: есть ли в принципе у принципиального крота принципиальные глаза». Этот анекдот убедительно говорит о том, что цели и задачи познания и при- рода самого познания в различные исторические эпохи могут пони- маться совершенно по-разному. Сошлемся теперь на другой, но теперь уже реальный пример [См.: Карпович, с. 97–98]. В 1630 г. французский врач Д. Рэй выдвинул две гипотезы, согласно первой вес металлов при окислении увеличива- ется из-за «восприятия воздуха», а вторая гипотеза была более общей и утверждала сохранение веса при всех превращениях подобного рода. Формулируемый им метод предписывал использование весов для кон- троля веса при всех химических реакциях. Его выводы и исследования были хорошо известны в научном мире. В 1772–1789 гг. они были независимо от Рэя получены Лавуазье и только тогда признаны в каче- стве научных гипотез. Возникает вопрос, почему именно Лавуазье считается основателем закона сохранения материи, а не Рэй? А дело в том, что во времена Рэя господствовала концепция Аристотеля, со- гласно которой вес считался не существенным, а акцидентальным свойством предметов. Приведем еще один пример [См.: Карпович, с. 98–99]. Извест- ный австрийский врач Земмельвейс предположил, что причиной высо- кого уровня смертности новорожденных является то, что медперсонал незаметно для себя переносит из анатомической в родильное отделе- ние «трупное вещество». Благодаря принятым мерам, смертность уда- лось снизить с 12 % до 1 %. Однако Земмельвейсу не поверили, более того, его даже объявили сумасшедшим. Причем его критиковали и признанные научные авторитеты того времени. Объяснение заключа- ется в том, что гипотеза Земмельвейса противоречила принятой в то время теории происхождения болезней вследствие внутренних, а не внешних причин. Перестройка оснований науки приводит к научным революциям (об этом расскажем чуть позже). 184 2. Рост научного знания По вопросу о природе развития научного знания в философии сложились два основных подхода: кумулятивизм и антикумулятивизм (концепция несоизмеримости теорий). Кумулятивизм. Согласно кумулятивизму, развитие знания представляет собой процесс добавления новых положений и выводов к накопленной сумме знаний. Наиболее яркими примерами кумуляти- визма являются эволюционная эпистемология К. Поппера и концепция научно-исследовательских программ И. Лакатоса. Эпистемология Поппера называется эволюционной потому, что он рассматривает развитие знания в соответствии с эволюционной теорией Ч. Дарвина. Он говорит: «Эволюция научного знания пред- ставляет собой в основном эволюцию в направлении построения все лучших и лучших теорий. Это – дарвинистский процесс. Теории ста- новятся лучше приспособленными благодаря естественному отбору. Они дают нам все лучшую и лучшую информацию о действительно- сти. (Они все больше и больше приближаются к истине)» [Поппер 2000, с. 57]. Схематически эволюция знания, согласно Попперу, выглядит сле- дующим образом: Р1 – ТТ – ЕЕ – Р2. Он отмечает, что знания порож- даются проблемами: «Мы всегда стоим лицом к лицу с практическими проблемами, а из них иногда вырастают теоретические проблемы, по- скольку, пытаясь решить некоторые из наших проблем, мы строим те или иные теории. /…/ Проблема (Р1) порождает попытки решить ее с помощью пробных теорий (tentative theories) (ТТ). Эти теории подвер- гаются критическому процессу устранения ошибок (error elimination) (ЕЕ). Выявленные нами ошибки порождают новые проблемы (Р2). Рас- стояние между старой и новой проблемой часто очень велико: оно ука- зывает на достигнутый прогресс» [Поппер 2000, с. 57–58]. В концепции И.Лакатоса рост научного знания предстает как непрерывный процесс конкуренции и смены различных научно- исследовательских программ. По его мнению, основной единицей науки являются не отдельные (частные) теории, как у Поппера, а научно-исследовательские программы [См.: Лакатос, с. 217]. Научно- исследовательская программа состоит из трех групп методологических правил: «жесткого ядра», «положительной эвристики» и «отрицатель- ной эвристики» [См.: Лакатос, с. 359–362]. «Жесткое ядро» образуют не подвергающиеся сомнению и считающиеся неопровержимыми фундаментальные положения. К примеру, в теории Ньютона «жесткое ядро» включает в себя закон тяготения и три закона динамики. «По- ложительная эвристика» это «правила, указывающие, какие пути 185 надо избирать и как по ним идти». Иными словами «положительная эвристика» указывает, какие проблемы и каким образом необходимо исследовать. Таким образом, положительная эвристика направлена на реализацию заложенного в данную программу потенциала. К примеру, на основе теории Ньютона физики сделали множество научных откры- тий. «Отрицательная эвристика» это «правила, указывающие, каких путей исследования нужно избегать». Суть «отрицательной эвристи- ки» заключается в следующем. Поскольку совершенных теорий нет, постольку против каждой из них могут быть выдвинуты различные контраргументы. Чтобы защитить «жесткое ядро», ученые разрабатывают вспомогательные гипотезы, образующие своеобразный «защитный пояс». К примеру, напоминает Лакатос, когда теория Ньютона появилась, она противоречила существовавшим тогда теориям. Но чтобы ее «защитить», сторонники теории Ньютона создали множество вспомогательных гипо- тез, позволивших успешно решить возникшие проблемы. Важно огово- рить, что с помощью «отрицательной эвристики» ученые не только защищают «жесткое ядро», но и развивают научное знание. В развитии научно-исследовательской программы Лакатос вы- деляет две стадии: прогрессивную и регрессивную. Он говорит, что исследовательская программа прогрессирует тогда, когда «ее теорети- ческий рост предвосхищает ее эмпирический рост, то есть когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты». Программа регрессирует тогда, когда «ее теоретический рост отстает от ее эмпи- рического роста, то есть когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открыва- емых конкурирующей программой» [Лакатос, с. 220]. Таким образом, на стадии прогресса превалирует «положительная эвристика», т.е. научно-исследовательская программа, во-первых, позволяет делать новые открытия, и, во-вторых, предвосхищает и отвечает на возмож- ные контраргументы. Однако со временем увеличивается количество контраргументов против «жесткого ядра», в результате чего приходит- ся тратить всё больше усилий на его защиту, а не на новые научные открытия. В этом случае научно-исследовательская программа вытес- няется другой, т.е. происходит научная революция. Здесь можно уви- деть еще одно принципиальное отличие концепции Лакатоса от кон- цепции Поппера. Одна научно-исследовательская программа может быть вытеснена другой не потому, что она опровергнута, а потому, что новая – более эффективная и результативная [См.: Лакатос, с. 221]. Антикумулятивизм (концепция несоизмеримости теорий). Согласно антикумулятивизму, фундаментальные теории не вытекают друг из друга, различаются по способам видения мира, применяемым 186 методам и достижениям. Наиболее яркими примерами являются кон- цепция смены парадигм Т. Куна и анархистская эпистемология П. Фейерабенда. В концепции Т. Куна развитие науки предстает как смена научных парадигм. Понятие «парадигма» употребляется им в двух значениях. В широком смысле слова «парадигма» (впоследствии он стал называть ее «дисциплинарной матрицей») – это набор предписаний, которыми руко- водствуются научные сообщества. А научные сообщества, в свою оче- редь, образуют ученые, разделяющие одни и те же предписания. А в уз- ком смысле слова «парадигма» – это «общепризнанные образцы», утвер- дившиеся в науке модели решения научных проблем. В «парадигму» («дисциплинарную матрицу») Кун включает че- тыре вида (типа) компонентов (элементов). Первый вид компонентов – это «символические обобщения», т.е. это «выражения, используемые членами научной группы без сомнений и разногласий, которые могут быть без особых усилий облечены в ло- гическую форму…» [Кун, с. 238]. Они могут быть выражены форму- лами (например, законы Ньютона) или словами (например, «действие равно противодействию»). По мере роста количества «символических обобщений» развивается и наука в целом. Второй вид компонентов – это «метафизические части пара- дигмы», т.е. «общепризнанные предписания, такие, как: тепло пред- ставляет собой кинетическую энергию частей, составляющих тело…» [Кун, с. 240]. Они указывают, какие проблемы считать научными, а какие – нет, каким образом можно решить возникшие научные про- блемы, что считать научным решением проблемы и т.п. К примеру, после появления работ Р. Декарта «большинство ученых-физиков до- пускало, что универсум состоит из микроскопических частиц, корпус- кул, и что все явления природы могут быть объяснены в терминах корпускулярных форм, корпускулярных размеров, движения и взаимо- действия» [Кун, с. 67]. Третий вид компонентов – ценности. Примерами ценностей яв- ляются положения: «количественные предсказания должны быть предпочтительнее по сравнению с качественными», «наука должна быть полезной для общества» и т.п. Четвертый вид компонентов – это «образцы» (или «парадигма» в узком смысле слова). Это «прежде всего конкретное решение про- блемы, с которым сталкиваются студенты с самого начала своей науч- ной подготовки в лабораториях, на экзамене или в конце глав исполь- зуемых ими учебных пособий» [Кун, с. 241]. 187 В эволюции научного знания Кун выделяет ряд этапов. Допара- дигмальный этап характеризуется отсутствием общепризнанных науч- ных теорий, методологий и ценностей. В этот период еще нет разви- той, организованной науки. Победа одной из парадигм приводит ко второму этапу – этапу «нормальной науки». Под термином «нормаль- ная наука» он понимает «исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых достижений – достижений, которые в течение некоторого времени признаются научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности» [Кун, с. 28]. Примерами являются «астрономия Птолемея», «астрономия Коперника», «корпус- кулярная оптика» и т.п. В этот период потенциал парадигмы использу- ется эффективно и плодотворно, научное знание интенсивно развива- ется. Вместе с тем даже в этот период наука сталкивается с множе- ством фактов, противоречащих господствующей парадигме. Со време- нем их количество нарастает, возникает необходимость в создании новой парадигмы. Начинается «кризис» парадигмы, все больше уче- ных выражают сомнение относительно ее обоснованности и истинно- сти, начинаются поиски новых парадигм. Этот завершающий этап определяется Куном как этап «научной революции». В новой борьбе различных парадигм одна из них получает больше приверженцев. Кун подчеркивает, что новая парадигма вовсе не является логическим про- должением старой. Научная революция представляет собой изменение «предписаний, которыми руководствуется группа» [Кун, с. 235]. Науч- ная революция – это «такие некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой» [Кун, с. 128]. Иными словами, смена парадигм есть смена способов видения мира, сущности науки и научного исследования. Переход от старой парадигмы к новой может занять продолжительный период. П. Фейерабенд обосновывает теорию несоизмеримости несколь- ко иначе. Во-первых, он ставит вопрос несколько шире и говорит о несоизмеримости не только научных теорий, но и видов познания во- обще. Во-вторых, если у Куна различные парадигмы в целом истори- чески сменяют друг друга, то у Фейерабенда они не только могут, но даже должны сосуществовать. Тезисно суть его концепции можно сформулировать следующим образом: (1) различные виды познания и научные теории и методологии несоизмеримы по способам постиже- ния мира; (2) несоизмеримы также и их достижения; (3) следователь- но, они должны дополнять друг друга и сообща развивать наши зна- ния. Рассмотрим теперь подробнее эти положения. 188 1. Различные виды познания и научные теории нельзя выводить друг из друга, противопоставлять, иерархизировать и т.п., потому что они несоизмеримы по способам постижения мира. Прежде всего, они несоизмеримы по структурам мышления, особенностям восприятия, культурно-идеологическим основаниям [См.: Фейерабенд, с. 431 |