Философия Учебник 2014. Курс лекций для бакалавров нальчик 2014 2 удк 1 ббк 87 К75 Рецензенты
 Скачать 2.16 Mb.
|
|
–434]. Для иллюстрации своей позиции Фейерабенд сравнивает космологию архаическую и новую (сложившуюся на рубеже VII–V вв. до н.э.), т.е. мифологическую и философскую. Элементами архаической космологии, пишет Фейерабенд, «яв- ляются относительно независимые части объектов, включенные во внешние связи. Они входят в различные совокупности, не изменяя своих внутренних свойств. "Природа" отдельной совокупности детер- минирована ее частями и способами связи этих частей между собой. Перечислите части в надлежащем порядке – и вы получите объект. Это справедливо для физических совокупностей, для человеческих существ (мыслей и тел) и животных, а также для социальных образо- ваний, таких, как воинская часть» [Фейерабенд, с. 423]. Архаический «мир является открытым. Его элементы не скреплены и не сформиро- ваны некоторой "фундаментальной субстанцией"; они не считаются просто явлениями, из которых при достаточной проницательности можно вывести существование этой субстанции. Иногда они объеди- няются в группы. Отношение отдельного элемента к группе, в которую он входит, подобно отношению части к совокупности частей и не по- хоже на отношение части к главенствующему целому» [Фейерабенд, с. 404]. Упрощенно говоря, в архаической космологии мир представля- ет собой механическую совокупность различных предметов. Посколь- ку каждый элемент рассматривается как существующий сам по себе, постольку они не могут быть обобщены. Они просто механически со- единяются между собой. Совсем иначе обстоит дело в новой космологии. Здесь элементы распадаются на два класса: сущности и явления. Объекты «способны образовывать стройные целокупности, в которых каждая часть придает значение целому и в свою очередь получает значение от него…» [Фей- ерабенд, с. 423]. Другими слова, в каждом предмете теперь видится и общее (сущность), и особенное (явление). Вопрос о том, что из них является «истинно сущим» и что мы должны познать, решается в поль- зу первого, т.е. «истинно сущим» объявляется «сущность» предмета, она же и подлежит познанию. Эти различия накладывают свой отпечаток на все сферы бытия человека: религию, теорию познания, изобразительное искусство и т.п. 189 К примеру, в сфере религии архаические общества демонстри- руют удивительную терпимость. Фейерабенд объясняет это следую- щим образом: «Архаический человек был религиозным эклектиком, он не выступал против богов и мифов других народов, а спокойно добав- лял их к существующему содержанию мира, не пытаясь осуществить синтез или устранить противоречия» [Фейерабенд, с. 401]. Иными сло- вами, поскольку архаический человек не различает «сущее» и «истин- но сущее», постольку он не замечает противоречий между религиями, для него нет вопроса о том, какая религия «более истинна». Для него все религии есть «сущее», поэтому он их добавляет друг к другу, при- нимает их к сведению. То же самое можно сказать и о теории познания. Фейерабенд пишет, что в архаической культуре каждое явление (землетрясение, затмение Солнца и Луны, разливы рек) «получало свое собственное объяснение, которое не опиралось на универсальные принципы… Да- же такой мыслитель, как Фалес, довольствуется тем, что фиксирует много интересных наблюдений и высказывает множество отдельных объяснений, не пытаясь объединить их в цельную систему» [Фейера- бенд, с. 401–402]. Не предпринимается никаких попыток уловить сущ- ность предметов и явлений. Фейерабенд отмечает: «Полное познание объекта заключается в полном перечислении его частей и особенностей. Нельзя получить полного знания… Однако хотя человек не способен по- лучить полного знания, он может иметь значительное количество его. Чем шире его опыт, чем больше вещей и событий он видел, чем больше слы- шал или читал, тем шире его знания» [Фейерабенд, с. 419]. Совсем по- другому обстоит дело в последующей теории познания. Здесь четко разводятся «многознание» и «истинное знание» (Гераклит заявляет: «Многознание уму не научает»), явление и сущность. Истинное знание видится в постижении сущности. Тем самым явления, т.е. огромное количество предметов и отношений мира, заменяются на сравнительно небольшое количество сущностей (понятий). В этой теории познания «истинный мир прост и непротиворечив, он допускает единообразное описание» [Фейерабенд, с. 420]. Так же обстоит дело и в изобразительном искусстве. Рассуждая о том, почему же древние египтяне и греки рисовали так примитивно, по-детски, Фейерабенд подчеркивает, что нельзя воспринимать эти изобразительные средства как «выражение некомпетентности или осо- бых художественных интересов, они дают верное представление о том, в чем именно чувствовал, видел, мыслил фундаментальные особенно- сти мира человек архаической эпохи» [Фейерабенд, с. 404]. Дело за- ключается в другом: «Архаический человек представляет собой собра- 190 ние конечностей, сочленений, туловища, шеи, головы; это – кукла, приводимая в движение внешними силами, такими, как враги, соци- альные условия, чувства… И это не "теоретическая" идея, а факт наблюдения. Человека не только описывали таким образом, его так рисовали, и он сам чувствовал себя именно таким. В нем не было цен- трального агента действия, самопроизвольного "Я", которое создает его собственные идеи, чувства, намерения и отличается от поведения, социальных ситуаций, "психических" событий… Такое "Я" не упоми- нали и не замечали». Зато в новой космологии «оно играет весьма важную роль…» [Фейерабенд, с. 424]. Другими словами, в изобрази- тельном искусстве архаический художник пытался изобразить не «сущность» человека, т.е. его бытие, а основные элементы его тела; причем эти элементы считались механической суммой, а не органиче- ски связанными между собой. Художник считал нужным лишь пере- числить основные элементы, причем они изображались как равнознач- ные, а не подчиненные друг другу. 2. По мнению Фейерабенда, неправомерно сравнивать виды по- знания и научные теории также и по их достижениям. Он говорит, что споры о том, какой из этих способов является наиболее эффективным и продуктивным, носят схоластический характер – одни способы пре- успели в познании одних явлений, а другие – в познании других. Фейе- рабенд констатирует: «Мы обязаны науке невероятными открытиями. Научные идеи проясняют наш дух и улучшают нашу жизнь. В то же время наука вытесняет позитивные достижения более ранних эпох и вследствие этого лишает нашу жизнь многих возможностей. Сказанное о науке справедливо и в отношении известных нам сегодня мифов, религий, магических учений. В свое время они также приводили к не- вероятным открытиям, также решали проблемы и улучшали жизнь людей. Нельзя забывать, сколькими изобретениями мы обязаны ми- фам! Они помогли найти и сберечь огонь; они обеспечили выведение новых видов животных и растений, и часто более успешно, чем это делают современные научные селекционеры; они способствовали от- крытию основных фактов астрономии и географии и описали их в сжа- той форме; они стимулировали употребление полученных знаний для путешествий и освоения новых континентов; они оставили нам искус- ство, которое сравнимо с лучшими произведениями западноевропей- ского искусства и обнаруживает необычайную техническую изощрен- ность; они открыли богов, человеческую душу, проблему добра и зла и пытались объяснить трудности, связанные с этими открытиями; они анализировали человеческое тело, не повреждая его, и создали меди- цинскую теорию, из которой мы еще и сегодня можем многое почерп- 191 нуть. При этом люди далекого прошлого совершенно точно знали, что попытка рационалистического исследования мира имеет свои границы и дает неполное знание. В сравнении с этими достижениями наука и связанная с ней рационалистическая философия сильно отстают, одна- ко мы этого не замечаем» [Фейерабенд, с. 138–139]. Фейерабенд под- черкивает, что «имеется много способов бытия-в-мире, каждый из ко- торых имеет свои преимущества и недостатки, и что все они нужны для того, чтобы сделать нас людьми в полном смысле слова и решить проблемы нашего совместного существования в этом мире» [Фейера- бенд, с. 139]. 3. В силу сказанного, оптимальным вариантом развития знания является анархический принцип «допустимо всё», или, по-другому, принцип пролиферации (размножения, умножения) теорий. Здесь важ- но иметь в виду, что Фейерабенд выступает не против научного зна- ния, а против методологического принуждения. Показательно назва- ние его работы: «Против методологического принуждения. Очерк анархистской теории познания». Он заключает, что поскольку «у науки нет особого метода, мы приходим к выводу, что разделение науки и не науки не только искусственно, но и вредно для развития познания. Если мы действительно хотим понять природу, если мы хо- тим преобразовать окружающий нас физический мир, мы должны ис- пользовать все идеи, все методы, а не только небольшую избранную их часть» [Фейерабенд, с. 463]. Фейерабенд справедливо замечает, что «мир, который мы хотим исследовать, представляет собой в значитель- ной степени неизвестную сущность. Поэтому мы должны держать свои глаза открытыми и не ограничивать себя заранее» [Фейерабенд, с. 150]. Мир настолько сложен, что исчерпывающе его познать нельзя посред- ством одной какой-нибудь научной методологии и даже одного вида познания вообще. Ученый должен применять, говорит Фейерабенд, плюралистическую методологию. В таком понимании познание «не есть ряд непротиворечивых теорий, приближающихся к некоторой идеальной концепции. Оно не является постепенным приближением к истине, а скорее представляет собой увеличивающийся океан взаимно несовместимых (быть может, даже несоизмеримых) альтернатив, в котором каждая отдельная теория, сказка или миф являются частями одной совокупности, побуждающими друг друга к более тщательной разработке; благодаря этому процессу конкуренции все они вносят свой вклад в развитие нашего сознания. В этом всеобъемлющем про- цессе ничто не устанавливается навечно и ничто не опускается» [Фей- ерабенд, с. 161–162]. 192 3. Научные революции и смена типов научной рациональности Перестройка оснований науки приводит к научной революции. При этом происходит смена типов научной рациональности. Выделяют три этапа исторического развития науки (им соответ- ствуют три исторических типа научной рациональности): классиче- ский, неклассический и постнеклассический. Важно иметь в виду, что переход к новому этапу вовсе не означает, что методологические уста- новки и достижения предыдущего этапа отбрасываются. Речь идет о том, что они утрачивают статус доминирующих и определяющих облик науки [См.: Степин 2000, с. 635]. 1. Классическая наука складывается в ХVII-ХIХ вв. Она имеет следующие отличительные черты. В ней господствует механическая картина мира. Мир предстает как объективно существующая механическая совокупность неизмен- ных тел; взаимосвязи и взаимодействия между ними также носят ме- ханический характер. Основными объектами познания выступают «ма- лые системы», т.е. вещи, понимаемые как относительно неизменные. Причем эти малые системы понимаются как «механические устрой- ства», вследствие чего познание малых систем сводится к совокупно- сти знаний о ее частях. Считается, что эти объекты существуют в рам- ках абсолютного пространства и абсолютного времени. В соответствии с этой картиной мира складываются и специфи- ческие идеалы и нормы научного познания. Главными требованиями являются объективность и эмпирическая проверяемость научных вы- водов и положений, а целью научного исследования считается выявле- ние (обнаружение) истины. Причем, считается, что из конкурирующих теорий истинной может быть только одна. Утверждается, что человек способен и должен объективно, ценностно нейтрально смотреть на объективный мир и познавать его. Эти идеалы и нормы научного по- знания считаются универсальными и неизменными. Философскими основаниями классической науки выступали «представления о познании как наблюдении и экспериментировании с объектами природы, которые раскрывают тайны своего бытия позна- ющему разуму» [Степин 2000, с. 620]. Считалось, что ученый со сто- роны наблюдает и изучает мир. Наиболее ярко эти особенности проявились в классической ме- ханике И. Ньютона. 2. Неклассическая наука формируется в конце ХIХ–первой по- ловине ХХ вв. и имеет ряд особенностей. Постепенно утверждается динамическая, а потом и квантово- релятивистская картина мира. Начало ему положили новые научные 193 открытия: становление релятивистской и квантовой теории в физике, концепция нестационарной Вселенной в космологии, становление ге- нетики в биологии, возникновение кибернетики и т.п. В них мир пред- стает как сложная динамическая система.Объектом научного позна- ния становятся «сложные саморегулирующиеся системы»: «В отличие от малых систем такие объекты характеризуются уровневой организа- цией, наличием относительно автономных и вариабельных подсистем, массовым стохастическим взаимодействием их элементов, существо- ванием управляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целостность системы» [Степин 2000, с. 624]. Сложные саморегулиру- ющиеся системы уже нельзя рассматривать как механическую сово- купность составляющих их частей. Утверждается реляционная кон- цепция пространства и времени. Складываются и новые идеалы и нормы научного познания. В частности, допускается плюрализм научных истин и различных научных объяснений. Кроме того, утверждается положение о том, что исследова- тель не может быть «абсолютно объективным», поскольку его исследо- вания зависят от используемых им методов и средств. Невозможность науки в классическом смысле слова некоторые ученые объясняли так: «Ученый задает природе вопросы и сам же на них отвечает». Среди новых философских оснований науки наиболее важным является новое понимание роли субъекта познания. В частности, субъ- ект познания (исследователь) «рассматривается не как дистанцирован- ный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него, детермини- рованный им» [Степин 2000, с. 625]. Кроме того, в сложных саморегу- лирующихся системах важную роль играет случайность, что заставля- ет пересмотреть представления о необходимости и случайности, о причинности и т.п. Наиболее ярко эти особенности проявились в квантовой физике. 3. Постнеклассическая наука начинает формироваться во второй половине ХХ в. Ведущей научной картиной мира становится принцип глобаль- ного (универсального) эволюционизма. Идеи эволюционизма и исто- ризма первоначально были признаны как обязательные принципы по- знания в социально-гуманитарных науках. Постепенно они получают признание и в естественных науках: эволюционная теория Дарвина в биологии, теория Большого взрыва в физике и т.п. Этот принцип исхо- дит из универсальности процессов эволюции во Вселенной. Универ- сальный эволюционизм характеризуется соединением идеи эволюции с идеями системного подхода. В утверждении идеи глобального эво- люционизма определяющее значение сыграли три важнейших концеп- 194 туальных направления в современной науке: во-первых, теория нестацио- нарной Вселенной (теория расширяющейся Вселенной), во-вторых, си- нергетика, в-третьих, теория биологической эволюции и развитая на ее основе концепция биосферы и ноосферы [См.: Степин 2000, с. 641–647]. Объектом научного исследования становятся сложные истори- чески развивающиеся (эволюционирующие) системы. Они «представ- ляют собой более сложный тип объекта даже по сравнению с саморе- гулирующимися системами. Последние выступают особым состояни- ем динамики исторического объекта, своеобразным срезом, устойчи- вой стадией его эволюции. Сама же историческая эволюция характе- ризуется переходом от одной относительно устойчивой системы к дру- гой системе с новой уровневой организацией элементов и саморегуля- цией. Формирование каждого нового уровня системы сопровождается ее прохождением через состояния неустойчивости (точки бифурка- ции), и в эти моменты небольшие случайные воздействия могут приве- сти к появлению новых структур» [Степин 2000, с. 628]. Важно отме- тить, что «саморазвивающиеся системы характеризуются кооператив- ными эффектами, принципиальной необратимостью процессов. Взаи- модействие с ними человека протекает таким образом, что само чело- веческое действие не является чем-то внешним, а как бы включается в систему, видоизменяя каждый раз поле ее возможных состояний» [Степин 2000, с. 628–629]. В этой связи меняются и идеалы и нормы научного познания. В частности, все большее распространение получает метод исторической реконструкции. Пересматривается и принцип объективности. Дело заключается в том, что заметное место среди исторически развиваю- щихся систем занимают «человекоразмерные» объекты, такие как ме- дико-биологические объекты, объекты экологии, объекты биотехноло- гии, объекты биосферы в целом, информационные комплексы и систе- мы искусственного интеллекта. Их изучение уже непосредственно за- трагивает гуманистические ценности, с ними уже нельзя свободно экспериментировать. «В этой связи трансформируется идеал ценност- но нейтрального исследования. Объективно истинное объяснение и описание применительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, но и предполагает включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений. Возникает необходимость эксплика- ции связей фундаментальных внутринаучных ценностей (поиск исти- ны, рост знаний) с вненаучными ценностями общесоциального харак- тера» [Степин 2000, с. 631]. В силу сказанного изменяются и философские основания науки. В эпистемологической подсистеме переосмысливается содержание 195 категорий «теория», «метод», «факт», «объяснения» и т.п. В онтологи- ческой подсистеме «возникают новые понимания категорий простран- ства и времени (учет исторического времени системы, иерархия про- странственно-временных форм), категорий возможности и действи- тельности (идея множества потенциально возможных линий развития в точках бифуркации), категории детерминации (предшествующая история определяет избирательное реагирование системы на внешние воздействия) и др.» [Степин 2000, с. 632]. Наиболее ярко эти особенности проявляются в синергетике. 4. Социальные функции науки Наука как социокультурный феномен. По теме «Гносеология» уже говорилось о том, что понятия «знание» и «научное знание» от- нюдь не синонимы. Важно помнить, что никакое общество не может существовать без знания, но научное знание вовсе не является необхо- димым условием выживания и существования общества. Более того, большую часть своей истории человечество жило без какой-либо су- щественной роли науки. Однако только активное использование науки стало залогом интенсивного развития общества. В современном обще- стве наука выступает в трех ипостасях: (1) как элемент культуры, (2) как производительная сила и (3) как социальный институт. Социальные функции науки. Социальные функции науки выте- кают из указанного статуса науки. Культурно-мировоззренческая функция. С Нового времени наука начинает играть определяющую роль в формировании культурно- мировоззренческих установок. Решение актуализировавшихся в эту эпоху конкретных задач по освоению природы, развитию технологии, осуществлению социально-политических преобразований и т.п. стало возможным только благодаря кардинальному пересмотру представле- ний о мире в целом, о человеке, обществе, историческом процессе и т.п. Выдвинутые философами мировоззренческие установки получили признание только после того, как они были научно обоснованы. А ко- гда же научно подкрепленные мировоззренческие установки стали приносить реальные и ощутимые плоды, они прочно вошли в культуру общества. Сейчас научное видение проблем, начиная с общих (типа законов природы), кончая простейшими, бытовыми (типа соблюдения норм санитарной гигиены), стало чем-то само собой разумеющимся. Функция непосредственной производительной силы. Долгое время научные знания использовались обществом лишь спорадически, для решения конкретных задач прикладного характера – возведения оборонительных сооружений (Евклид, Архимед и др.), уточнения ка- 196 лендаря (Птолемей, Коперник и др.) и т.п. Важнейшей вехой явилась промышленная революция ХVIII в. Хотя большая часть изобретений не принадлежала ученым по профессии (так, учеными не были ни изобре- татель паровой машины Дж. Уатт, ни изобретатель прядильной маши- ны Р. Аркрайт, ни изобретатель паровоза Дж. Стефенсон и многие другие), они стали возможными только благодаря широкому распро- странению научных знаний. Постепенно дистанция между промыш- ленностью и наукой сокращается. С одной стороны, научные исследо- вания всё больше приобретают конкретный, прикладной характер. С другой стороны, промышленность оказывается в состоянии воплотить в жизнь достижения науки. Закономерным итогом становится научно- техническая революция, начавшаяся во второй половине ХХ в. В настоящее время мало кто может представить себе современную эко- номику без достижений науки и техники. Функция социальной силы. Постепенно наука выходит за рамки отдельных сфер общественной жизни (культуры, экономики) и начи- нает играть определяющую роль в развитии общества в целом. Для решения задач не только стратегического характера, но и любых мало- мальски значимых социальных – экономических, политических, куль- турных, военных, экологических и т.п. – проблем требуется научное обоснование, научная экспертиза. В силу сказанного наука становится значительной социальной силой. Наука в современном обществе: сциентизм и антисциен- тизм. В связи с неоспоримым усилением роли науки в современном обществе встает вопрос о том, благо ли это для человечества или нет. По этому вопросу в философии сложились два основных подхода: сциентизм и антисциентизм. Сциентизм (от лат. scientia – знание, наука) – это направление, разделяющее «представление о научном знании как о наивысшей культурной ценности и определяющем факторе ориентации человека в мире» [Новая философская энциклопедия, т. 3, с. 686]. Сциентизм наиболее отчетливо проявляется в философии позитивизма. Антисци- ентизм занимает противоположную позицию. Он разделяется пред- ставителями экзистенциализма, Франкфуртской школы и др. Сразу же оговорим, что проблему «сциентизм – антисциентизм» нельзя понимать упрощенно, думая, что сциентизм выступает за науку, а антисциентизм – против науки. Никакой человек в здравом уме не станет отрицать достижения науки, ее значение для развития обще- ства. Равным образом никто не станет оспаривать определенные нега- тивные последствия развития науки. Проблема эта гораздо более сложная. Ее суть довольно точно сформулировал Н. Бердяев. Он отме- 197 чал, что «никто серьезно не сомневается в ценности науки. Наука – неоспоримый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности научности можно сомневаться. Наука – и научность – совсем разные вещи. Научность есть перенесение критериев науки на другие области духовной жизни, чуждые науки. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно покоряться, что ее запреты и разрешения имеют решающее значение повсеместно» [Бердяев 2000]. Здесь следу- ет оговорить, что под научностью Бердяев подразумевал сциентизм. Таким образом, речь идет о пределах и возможностях науки в жизни человека и общества. Чтобы понять суть расхождений между сциентизмом и антисци- ентизмом, рассмотрим вкратце, как они оценивают (1) место науки в познавательной деятельности человека, (2) место науки в культуре в целом и (3) тип формируемой ими личности. Сциентизм, не оспаривая того обстоятельства, что ненаучные виды познания в свое время сыграли важнейшую роль в развитии че- ловечества, вместе с тем утверждает, что в современных условиях научное познание является главным и основным способом получения знания и что другие виды познавательной деятельности не способны стать ему серьезной альтернативой. Наиболее ярко эта позиция отра- зилась в учении основателя позитивизма О. Конта. В развитии знания он выделял три стадии: теологическую, метафизическую и позитивную (научную). Научное знание – высшая форма знания. Поэтому сциен- тизм скептически относится к ненаучным видам познания. Наука, как известно, компонент культуры. Культура в целом есть способ бытия человека в мире. В этом смысле она предназначена для са- моопределения человека в мире, есть фактор ориентации человека в мире. В Новое время на фоне достижений науки сложилось мнение о том, что вся общественная жизнь должна быть «переведена» на научные основа- ния. По второй теме уже говорилось о том, что еще Ф. Бэкон мечтал об обществе, функционирующем главным образом на основе достижений науки. Впоследствии многие философские направления разделяли эти убеждения. Таким образом, сциентизм считает, что из всех компонентов культуры (морали, религии, искусства, науки и др.) важнейшим и опреде- ляющим в современном обществе является наука. Сциентизм уверен, что наука формирует человека с рациональ- ным, здравым взглядом на мир, основанным на научных знаниях, и вытесняет прежние фундаменталистские, мистические, мракобесные воззрения. 198 Антисциентизм выступает против преувеличения возможностей и роли науки в жизни человека. Рассматривая место науки в познава- тельной деятельности человека, антисциентизм считает неправомер- ным развивать научное познание в ущерб другим видам познания. Чуть выше уже говорилось о концепции П. Фейерабенда, в которой наиболее всесторонне и последовательно отстаивается эта точка зре- ния. Антисциентизм считает ненаучные виды познания не менее эф- фективными и результативными, чем научное познание. Что же касается места науки в культуре и жизни общества, ан- тисциентизм утверждает, что снижение роли других компонентов культуры чрезвычайно пагубно сказывается на жизни человека и об- щества. Его представители убеждены, что наука не способна заменить их, что попытки перевести их на научные основания обречены и, более того, приведут к их деградации. К примеру, не оспаривая достижения науки, антисциентизм отмечает, что, несмотря на все эти достижения, человечество отнюдь не стало счастливее. Напротив, самочувствие людей и человечества в целом заметно ухудшилось, по крайней мере, большинство людей смотрит в будущее отнюдь не с оптимизмом. Сле- довательно, наука способна решить отнюдь не все проблемы человека. Более того, утверждают приверженцы антисциентизма, наиболее важ- ные проблемы человека решаются отнюдь не наукой, а другими ком- понентами культуры. Антисциентизм утверждает, что наука формирует «одномерного человека» (Г. Маркузе), человека с однобокими взглядами, не призна- ющего никаких ценностей, кроме прагматизма. Его сторонники гово- рят, что наука, лишенная социокультурных ориентиров, утрачивает гуманистические ценности и идеалы. Об этом говорит то обстоятель- ство, что многие ученые участвуют в антигуманных экспериментах, создании различных видов оружий массового уничтожения и т.д. Конечно, все философы прекрасно понимают, что в идеале хоте- лось бы совместить ценности и позитивные элементы всех компонен- тов культуры. Однако в реальной жизни приходится чем-то жертво- вать. В этом смысле под сциентизмом можно понимать направление, которое считает, что усиление роли науки в жизни человека и обще- ства является меньшим злом, чем усиление роли других компонентов культуры в ущерб науке. Антисциентизм, напротив, убежден в том, что усиление роли науки в ущерб другим компонентам культуры при- носит больше зла. Нетрудно заметить, что рациональное зерно есть в аргументах сторонников как сциентизма, так и антисциентизма. Борьба между ними является отражением проблемы неоднозначности роли науки в 199 жизни современного общества. Однозначного решения эта проблема, по крайней мере, на современном этапе, не имеет. Для этого, прежде всего, важно понять, объяснить причины, породившие саму проблему «сциентизм – антисциентизм». Рассмотрим ряд таких философских объяснений. Первое объяснение видит основную причину возникновения проблемы «сциентизм – антисциентизм» в искажении природы и обли- ка науки в современную эпоху. В частности, немецкий философ К. Ясперс отмечал как характерную черту нашего времени широкое рас- пространение научного суеверия. Он говорил: «Сегодня наука повсе- местно распространена и признана. Каждый считает себя причастным к ней. Однако чистая наука и безупречная научная позиция встречают- ся весьма редко» [Ясперс, с. 111]. Он замечал, что большинство заня- тых в сфере науки принимают данные науки без всякой критики, что изначально противоречит критериям научного познания. Кроме того, есть много «научных» профессий, представители которых весьма да- леки от собственно научных исследований. Они, естественно, совер- шенно превратно понимают природу и роль науки: «От нее ждут ре- шения всех проблем – всепроникающего познания бытия в целом и помощи во всех бедах. Ложная надежда является по существу науч- ным суеверием, а последующее разочарование ведет к презрению. Смутная надежда на то, о чем существуют какие-либо сведения, – не более чем суеверие, а неудача порождает презрение к знанию. То и другое не имеет ничего общего с подлинной наукой. Таким образом, наука является, правда, знамением нашей эпохи, но в таком облике, в котором она перестает быть наукой» [Ясперс, с. 111]. Символическим показателем ограниченных возможностей науки, по его мнению, «служит тот факт, что врач, несмотря на его неимоверно выросшие теперь возможности, по-прежнему не может ни излечить все болезни, ни предотвратить смерть» [Ясперс, с. 112]. Выход Ясперс видит в том, чтобы «создать такую науку, которая столь же отчетливо познавала то, что может быть познано, сколь ясно осознавала свои границы. Лишь таким образом можно избежать двойного заблуждения – как суеверно- го преклонения перед наукой, так и ненависти к ней» [Ясперс, с. 112]. Второе объяснение предложено испанским философом Х. Орте- га-и-Гассетом, который подчеркивал, что характерной чертой нашего времени является появление ученого невежды. По его мнению, дело заключается в следующем. Во-первых, специализация наук приводит к тому, что ученые «постепенно теряют связь с остальными областями науки, не могут охватить мир как целое, т.е. утрачивают то, что един- ственно заслуживает имени европейской науки, культуры, цивилиза- 200 ции» [Ортега-и-Гассет 1989, № 4, с. 119–120]. Во-вторых, для разви- тия современной науки нужны не только гении, но и «простые» уче- ные, занятые своими «узкими» профессиями, в которых многие из них добиваются успехов. Поэтому, говорит Ортега-и-Гассет, в наше время сложилась странная ситуация: «Раньше людей можно было разделить на образо- ванных и необразованных, на более или менее образованных и более или менее необразованных. Но “специалиста” нельзя подвести ни под одну из этих категорий. Его нельзя назвать образованным, так как он полный невежда во всем, что не входит в его специальность; он и не невежда, так как он все-таки “человек науки” и знает в совершенстве свой крохотный уголок вселенной. Мы должны были бы назвать его “ученым невеждой”, и это очень серьезно, это значит, что во всех во- просах, ему неизвестных, он поведет себя не как человек, незнакомый с делом, но с авторитетом и амбицией, присущими знатоку и специа- листу» [Ортега-и-Гассет 1989, № 4, с. 120–121]. Поэтому, говорит он, сегодня «ученых» больше, зато «подлинно образованных» людей го- раздо меньше, чем прежде. В первых темах подчеркивалось, что вплоть до ХIХ в. филосо- фия и наука были едины: философы занимались наукой, а ученые за- нимались философией. Другими словами, ученые понимали под наукой стремление постичь тайны мироздания. Естественно, они были критически мыслящими людьми. Одновременно они прекрасно пони- мали ограниченность и пределы науки. С превращением науки в мас- совую профессию ситуация кардинально меняется. Появилось множе- ство людей, которые «верят» в науку. Но их очень легко «разуверить», о чем свидетельствует широкое распространение антисциентизма. По- этому, как это вытекает из сказанного выше, выход заключается в том, чтобы большинство людей и, прежде всего, занятых в сфере науки, стали бы опять философски, критически мыслящими людьми и четко знали бы, что есть наука и чего от нее ожидать и чего не ожидать. Контрольные вопросы и задания 1. Что такое основания науки? 2. Что такое научная картина мира и какие функции она выполняет? 3. Что такое идеалы и нормы научного исследования и какие функции они выполняют? 4. Что такое философские основания науки и какие функции они выполняют? 5. В чем суть расхождений между кумулятивизмом и антикуму- лятивизмом? 201 6. В чем суть эволюционной эпистемологии К. Поппера? 7. В чем суть концепции научно-исследовательских программ И. Лакатоса? 8. В чем суть концепции смены парадигм Т. Куна? 9. В чем суть анархистской эпистемологии П.Фейерабенда? 10. Что такое научная революция? 11. Сравните особенности классической, неклассической и пост- неклассической науки. 12. Каковы основные социальные функции науки? 13. В чем суть расхождений между сциентизмом и антисциен- тизмом? |