Лекции по курсу культурология лекция культурология как наука

• Название: Лекции по курсу культурология лекция культурология как наука
• Дата: 04.04.2020
• Размер: 209.49 Kb.
• Имя файла: LEKCII(1,2).docx
• Тип: Лекции; #114793
• страница: 5 из 10

Натуралистическое направление культурологической мысли ХХ века объединяет в основном медиков, биологов и психологов, которые пытаются объяснить культуру, отталкиваясь от психобиологической природы человека, недооценивая принципиальные различия, отличающие его от животного. Культура представляется таким же приспособлением человека к окружающей среде, как и приспособляемость в животном мире. Помимо биологии две новые науки, появившиеся в ХХ веке, сыграли основную роль в формировании этого направления – фрейдизм (или психоанализ) и этология – наука о поведении животных, созданная Конрадом Лоренцом (австрийск.), Тинбергеном (голл.) и Карлом фон Фришем (нем.), за которою они получили в 1973 г. Нобелевскую премию. В поисках истоков культуры они обратились к животному миру. Наука "этология" изучает поведение, "нравы" и "психику" животных в естественных условиях. Перенеся наблюдения, накопленные этологией, на человека, Лоренц и его коллеги разработали теорию "инстинктивных основ человеческой культуры". Инстинкты животных, отраженные в их устойчивом поведении ("свадебные" пляски, строительство гнезд и жилищ, забота о потомстве, взаимная передача звуковых и визуальных сигналов, коллективный быт пчелиных и муравьиных колоний, а тем более "разум" таких высокоразвитых домашних животных, как собака или лошадь), отождествляются этологами с естественными истоками человеческой культуры. По Лоренцу, стереотипы поведения животных соответствуют культурным ритуалам и нормам человека, созданы в результате естественного отбора. В работах фон Фриша большое внимание уделяется способам передачи информации отдельными видами животных и насекомых, то есть изучению их пока непонятного нам "языка". В этом усматривается прямая связь человеческой культурой с ее животной первоосновой. Безусловно, определенные свойства и черты поведения человека унаследованы им от животных предков, но разрыв между миром животных и сложнейшим миром человека столь велик и глубок, что трудно поверить в некую непрерывную линию культуры, соединяющую эти два универсума. Так, у животных, например, полностью отсутствует способность совершенствовать и расширять свою видовую "культуру" и сознательно передавать ее из поколения в поколение.

Если этологи искали истоки культуры в животном мире, то психоаналитики подходили к этому вопросу менее радикально – они в своих исследованиях отталкивались от особенностей человеческой психики. Перенося психоанализ на область этнографии, истории, религии, на биографии великих деятелей культуры и истории. Так, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд и его последователи рассматривают культуру как "проекцию индивидуальной психики на общественный экран".

Культура у Фрейда предстает в качестве своеобразного механизма социального подавления свободного внутреннего мира индивидов – мира бессознательного, – как сознательный отказ людей от удовлетворения их природных страстей. Бессознательное – сфера, где рождаются неврозы. Реальность бессознательного стоит за нашими "свободными" фантазиями, она вычеркивает из нашей памяти имена, лица, события: мы хотим сказать одно, а говорим другое, пишем не то, что намеревались написать. Где же причина таких описок и оговорок? – в противостоянии двух инстанций, из которых одна явно сильнее другой. В древности часто толковали сны как пророчества. Фрейд пытается анализировать их как невротические симптомы подавленных импульсов. В результате мы обнаруживаем открытое содержание сна – о чем помнят и рассказывают, и содержание скрытое, подлинное. Во снах, когда сознательное Я минимально активно, латентное Я пытается себя реализовать. Суровость цензуры о стороны Я заставляет подавленные желания принимать сюрреалистическую форму. Сон – это замаскированная реализация вытесненного желания.

На дно психики опущены отвергнутые сознанием импульсы, шевеления которых провоцирует невротические ситуации. Но почему некоторые желания и воспоминания сознание принимает как "свои", а другие вытесняет как чужие? Причина в несовместимости этических ценностей и требований сознающего себя как разумного индивида с бессознательными его побуждениями, вследствие чего подавляются, находясь под неусыпным контролем. Вытеснения преимущественно направлены на сексуальные желания (как постыдные), поэтому Фрейд выделяет некую изначальную фундаментальную психическую энергию – либидо: сексуальный инстинкт, подобный голоду, требующий насыщения и отмеченный печатью греха. Анализируя сны, Фрейд пытается понять сначала особый характер детской сексуальности. Множество эротических импульсов у ребенка поначалу не связаны с репродуктивной функцией. Эротизм проявляется в нахождении телесных зон, несущих наслаждение. Оральная, анальная и фаллическая фазы развития заканчиваются формированием комплексов: эдиповым комплексом.

"Всякая культура вынуждена строиться на принуждении и запрете влечений". Неизвестно, будет ли большинство индивидов готово поддерживать прежнюю интенсивность труда после отмены принуждения. Движущую силу человечества – стихийные влечения, среди которых основным и объединяющим всех людей является инстинкт продолжения рода, половое влечение – Фрейд обозначил термином "либидо". "Либидо" – главная направляющая сила человеческого поведения. При этом энергия аффективных влечений "либидо" находит выход не только и даже не столько в половом акте, но в преобразованном виде идет на цели общественной деятельности и культурного творчества, переключаясь на них путем так называемой "сублимации" (от лат. sublimo – возвышаю). С точки зрения психоанализа, "неоспоримой истиной считается, что вопрос "получит ли Ганс свою Грету?" является главной темой поэзии, бесконечно повторяющейся в бесконечных вариантах и никогда не утомляющей ни поэта, ни его публики". Так, накануне свадьбы Пушкин за 3 болдинских месяца написал около 50 вдохновенных произведений, а за весь последующий "медовый" год – лишь 5 небольших стихотворений! В спорте "либидо" трансформируется в рекорды, в политике половая энергия находит выход в революционном движении, характерном прежде всего для молодежи. Так, актами коллективной сублимации можно считать выступления "новых левых" в мае 1968 г. во Франции, кубинскую революции, проведенную людьми в возрасте 20-30 лет. Политические экстремисты – лица, обычно лишенные нормальной семейной жизни, – реализуют свое "либидо" в актах террора. Т.е. извечные конфликты психики отдельных людей, имеющие биологическую основу, становятся, по Фрейду, главной причиной и содержанием разных сторон культуры.

Психическим процессом, противоположным сублимации, является "вытеснение" – защитный механизм психики, состоящий в активном забывании, удалении из сферы сознания в бессознательное неприемлемых для "Я" влечений и импульсов. Именно вытеснение находит свое выражение в воспитании и сдержанности. В этом смысле неслучайно, что многие великие поэты, художники, артисты, жизнь которых обычно находит выражение в "сублимации", чаще всего отличались раскованностью, "богемностью", презрением к условностям.

ОНО – аморальное, эгоистическое начало, природные влечения.

Я – рациональное и реалистическое образование, посредничает между желаниями Оно и внешним миром.

СВЕРХ-Я – формируется к пятому году жизни, когда рождается чувство вины, усвоенные социальные запреты и предписания.

На индивидуума давят с одной стороны, инстинктивные силы, требующие немедленного удовлетворения, с другой – сознание реальности, направляющее саморазрушительные сексуальные импульсы по более безопасным, цивилизованным путям. Если сублимация, то есть переплавка этих инстинктов в приемлемые формы культуры не удается, то невротические комплексы неизбежны.

Размышляя о природе инстинктов, Фрейд решил разделить природные начала на Эрос (инстинкт жизни) и Танатос (инстинкт смерти). Эрос выражает волю к жизни и любовь, он конструктивен. Но Танатос силен: человек агрессивен. Это подтверждают столетия вражды. Человек есть действительно единственное живое существо, которое обречено на изначальную и ничем не сдерживаемую в нем самом агрессивность. Он спровоцирован на агрессию совершенно особой задачей – индивидуацией, выламыванием из первичной массы, которое и делает из него человека в отличие от ребенка и дикаря. Культурное же развитие заключалось в том, чтобы равно провоцировать, и ограничивать процесс психологического освобождения из оков рода: инцеста и кровожадности. Для подкрепления своих запретов культура была вынуждена опираться на противоположный Танатосу первичный позыв – на объединяющий людей в тоске по утерянному материнскому лону Эрос. "Для этого, пишет Фрейд, – на службу призывают методы идентификации и затормаживания по цели любовных влечений", то есть массообразование. Но черпая энергию Эроса на цели взаимоидентификации членов массы, культура незаметно проскакивает точку оптимума и не только отдельного индивида ставит в невыносимое состояние, но может погубить весь род человеческий. Принцип амбивалентнгости учит нас примиряться с культурой. Да, культура сугубо репрессивна, ее "гнетущий груз" давит на нас постоянно, требуя приносить в жертвы самые естественные желания и даже мысли. Но ведь именно это давление стимулирует актуализацию архетипических прафантазий из родового пласта "Оно" и их аффективное вытеснение в сферу "Я" и заряжает нас жизненной энергетикой, благодаря которой мы движемся по пути индивидуации, личностного саморазвития. Главное – правильно учитывать свои силы и брать ношу по плечу – этому учит нас принцип элитарности: каждый сам себе выбирает моральные императивы и меру агрессивности против них, а невротичен лишь тот, для кого непосильна ноша противодействия культуре.

Но индивидуальное саморазвитие, тем более удавшееся, отнюдь не является самоцелью. Задача "современного человека" – помочь массе неудачников, ищущих утешения в инфантильных регрессиях и массовых иллюзиях. Большинству из них культура даже не дала шанса на завершенную индивидуацию, и такую культуру следует изменить. Таково содержание принципа терапии культуры.

Метапсихология, ставшая концептуальным основанием фрейдовской идеи "терапии культурных сообществ", стремилась провести ревизию всех форм современной культуры, найти их психологические корни (в индивидуальной, а затем в массовой психологии), а затем – вынести вердикт относительно того, какие культурные образования реально детерминируют личностные формы отреагирования, а какие уже отмерли и в качестве искусственных напластований на живом древе культуры лишь произвольно калечат жизненный мир человека, насыщая его непродуктивными, тупиковыми фобиями.

Сам З.Фрейд особые надежды связывал с принципом бисексульности. Лишь гармоничное единство мужской и женской ипостасей нашего мира психики, души каждого человека, агрессивности и пассивной устойчивости, Эроса и Танатоса, личного риска и стабильности постоянной связи с родством, считал он, может спасти людей от взаимоистребления.

Крупнейший последователь Фрейда – Карл Густав Юнг, критикуя фрейдовский "пансексуализм", в работе "Метаморфозы и символы "либидо" (1912) трактует понятие "либидо" как психическую энергию вообще, которая универсальна и нейтральна в отношении инстинктов человека и может заряжать собой любые идеи, образы и побуждения.

В отличие от Фрейда, Юнг считал, что в психике человека помимо индивидуального бессознательного, на котором построен весь психоанализ Фрейда, существует и более глубокий слой – "коллективное бессознательное", являющееся отражением опыта прежних поколений, запечатленного в структурах мозга. Это итог жизни рода, оно присуще всем людям, передается по наследству и служит тем основанием, но котором вырастает индивидуальная психика. Если индивидуальное подсознание начинено комплексами, то коллективное состоит из архетипов. Понятие "комплекс" подразумевает группу психических реакций, укрывшихся от сознания в сферу подсознания ("личностного бессознательного"), где в условиях относительной автономии они продолжают влиять на поведение. Это влияние может быть как негативным, так и позитивным, когда названные реакции служат толчком к творчеству. Архетипы – это бессознательные образы или схемы врожденных инстинктов. "Культурные архетипы" – изначальные представления о мире, лежащих в основе общечеловеческой психики и находящих свое выражение в мифах, верованиях, сновидениях, произведениях литературы и искусства. Опыт, приобретенный предыдущими поколениями, сохраняется в архетипах. Люди наследуют их вопреки желанию и они присутствуют в каждом из нас. "Архитипическая матрица", формирующая деятельность фантазии и творческого мышления, лежит у истоков повторяющихся мотивов человеческих мифов, сказок, нравов, обычаев, "вечных" тем и образов мировой культуры. Подавление глубинного мифо-поэтического слоя психики поверхностным научно-техническим сознанием является главной причиной индивидуальных и коллективных неврозов, массовых мифологем, которые служат питательной основой для формирования фанатических вождей (наподобие Гитлера или Сталина). Если Фрейд видел суть личностного и культурного эволюционного процесса в рационализации, то Юнг связывал формирование здоровой личности с гармоническим и равноправным "сотрудничеством" сознания и бессознательного, рационального и эмоционального начала, "восточных" и "западных" элементов культуры, интравертных и экстравертных ориентаций, архетипического и феноменального материала психической жизни. – борьба за целостность психики.

Продолжателями психоаналитической традиции во второй половине ХХ века стали Карен Хорни, Эрих Фромм и некоторые другие психологи.

В противовес точке зрения натуралистического направления на человека как биологическое существо и на культуру как некое образование, берущее свое начало в недрах животного мира, формировалась иная философская установка. В рамках "философии жизни" формулируется мысль о том, что человек, вероятно, выпадает из цепи природных тварей. Он эксцентричен и вовсе не производит впечатления венца творения. Человек – еще "не установившееся животное", он не только не замыкает некую природную цепь, а попросту выпадает из ее звеньев. Все, что до этого оценивалось как приобретение человека, с новой точки зрения выглядело процессом его вырождения. Эти идеи радикально преобразили философию культуры. По мнению этих мыслителей, человек – это существо, которое утратило ощущение подлинной жизни, ее основных ценностей и законов, потерявшее сознание божественного, космического смысла бытия. Оно довольствуется набором сплошных суррогатов – язык, орудия труда и т. д. вместо развертывания в творческой деятельности своих настоящих жизненных потенций. Разум, на котором покоится культура, в ее традиционном истолковании, это не изначально присущая человеку духовная сила. Человек – это вообще тупик жизни! А культура есть не что иное, как совращение человека.

Понятию "жизнь" придается здесь определенный философский смысл, который включает три содержательных компонента: 1) жизнь – своеобразная органическая целостность, внутри которой еще нет различения материи и духа, бытия и сознания; 2) – это хаос, обладающий огромным созидательным потенциалом; 3) жизнь можно улавливать, постигать с помощью интуиции, а отнюдь не разума.

Основы "философии жизни" в Германии заложили Фридрих Ницше и Вильгельм Дильтей.

Именно Ф.Ницше принадлежит идея становления человека как живого существа. Если многие философы рассматривали человека как некую уже установившуюся сущность, то Ницше, напротив, полагает, что этот вид в отличие от других биологических видов находится в процессе становления. Согласно Ницше, современный человек – это всего лишь набросок, эмбрион человека будущего, настоящего представителя истинной человеческой природы. Однако есть ли какие-то гарантии, что этот процесс реализуется неотвратимо? Нет, таких гарантий нет. Нынешний человек, человек-животное потерял смысл и цель своего существования. Аскетический идеал христианства хотел освободить человека от бессмысленного страдания. Он достигал это тем, что отторгал человека от основ его бытия и уводил в ничто, а по сути ввергал в мир страданий. Христианская культура вызвала процесс тотальной рационализации и морализации универсума. Поскольку человек как биологический вид безоружен перед лицом окружающего мира и не может приспособиться к нему, то в нем сформировалась способность к выключению своих собственных органов и замене их искусственными приспособлениями. На протяжении тысячелетий происходит процесс разрушения человека как биологического вида. Человеческая история – всего лишь летопись родового угасания. Разумный человек – не что иное, как ошибка жизни, его жизненные силы все дальше отступают под натиском механизмов.

Какого же человека можно считать настоящим? Того, чья совесть чиста перед его волей к власти. Для доницшеанской философии человек рассматривался не просто как вид живого существа, но и определенная социальная реальность. Ницше не признает такой постановки вопроса. Он хочет осмыслить человека чисто генетически, то есть как зверя, выросшего в животном мире и покинувшего его. Воля – первооснова всего сущего. В мире существует множество воль, конкурирующих и сталкивающихся в смертельной борьбе "центров" духовных сил. Жизнь же представляет собой специфическую волю к аккумуляции силы, то есть волю к власти. Причем эта формула должна в одинаковой мере относиться как к растению, так и к животному, а значит и к человеку. "Воля к власти" – это также критерий значимости любого явления общественной жизни. Хорошо то, что повышает чувство власти, волю к власти, саму власть в человеке. Дурно – все то, что происходит из слабости. Интеллект парализует волю к власти, подменяя деятельность резонированием, мораль подрывает волю к власти, проповедуя любовь к ближнему, поэтому следует ее отбросить, социализм проповедует равенство между людьми, но это противоречит воле к власти как сущности жизни, и потому социализм нетерпим. Из этих мыслительных ходов формируется понятия "переоценки ценностей" и "сверчеловека". Понятие "переоценки ценностей" возникает в мысли о "восстании рабов в морали" в смысле своеобразной "духовной мести" угнетенных, проходящей через всю историю. Первая "переоценка ценностей" возникла у евреев и выразилась в христианстве. "Аристократическое уравнение ценности – хороший-знатный-могучий-прекрасный-счастливый-любимый богом – евреи сумели с ужасающей последовательностью вывернуть наизнанку и держались за это зубами бездонной ненависти (ненависти бессилия). Теперь "хорошие" – это низкие, больные, уродливые, бессильные, несчастные, блаженные. А знатные и могущественные – несчастные, проклятые и отверженные. И как реакцию на христианскую "мораль рабов" Ницше провозглашает новую "переоценку ценностей", возрождающую "мораль господ". В основе этой морали лежат следующие положения: 1) "ценность жизни" есть единственная безусловная ценность, и она совпадает с уровнем "воли к власти". 2) существует природное неравенство людей, обусловленное различиями их "жизненных сил" и "воли к власти". 3) "сильный" человек, прирожденный аристократ, абсолютно свободен и не связывает себя никакими морально-правовыми нормами. Это "сверхчеловек" как субъект "морали господ".

В работе "Рождение трагедии из духа музыки" (1872) Ницше пытается раскрыть внутреннюю контрастность совокупного духовно-эстетического опыта человечества. Он сопоставляет два начала бытия и культуры – "дионисийское" и "аполлоновское". Эти начала характеризуют различные устремления культуры, но в классической трагедии Эсхила и Софокла они, по мнению Ницше, еще не были разъединены. Развивая свою философию культуры Ницше отверг традиционное видение античного искусства как выражения "благородной красоты и спокойного величия". Ницше усматривал мощь греческой трагедии в свойственном ей глубоком и предельном напряжении бурных эмоций, восходящих к оргиастическому культу Диониса, который и породил театральные действа. Его Ницше отождествляет с оргиастически-буйным, трагическим компонентом культуры, или "жизни".

Однако силе Диониса в трагедии противостоит величие ясного солнечного бога Аполлона. Это начало оценивается как созерцательное, интеллектуальное, как "теория". Первым же представителем мыслящей "теории" Ницше считал Сократа. Всякое значительное произведение искусства, по мнению Ницше, рождается из взаимодействия двух сил – оргиастического импульса и визонерского состояния души. Ницше выдвигает программу былой соразмерности трагедии. Его идеал – достижение равновесия двух полярных начал. В "сверхчеловеке" и достигается этот идеал: по отношению друг другу эти люди снисходительные, сдержанные, дружелюбные, гордые, нежные, но по отношению к внешнему миру они немногим лучше необузданных диких зверей, здесь они наслаждаются свободой от всякого социального принуждения, возвращаются к невинной совести хищного зверя. Прообраз "сверхчеловека" он видит в римском, арабском, германском, японском дворянстве, в гомеровских героях, в скандинавских викингах.

Ницше подчеркивал, что многие явления античной культуры носили чисто апполонический характер, другие же тяготели к чисто дионисийским страстям. Так искусство пластических образов от относил к апполонову началу, а музыку – к дионисийскому. Эти два различных стремления действовали рядом одно с другим, чаще всего в открытом раздоре между собой и взаимно побуждая друг друга ко все новым и новым мощным перерождениям. Эта противоположность "жизни" и "разума" становится основой ницшеанской теории познания – гносеологии иррационализма и релятивизма.

Дионисического грека от дионисического варвара отделяет пропасть. Везде – от Рима до Вавилона – можно было наблюдать существование дионисических празднеств. Но от греческого типа такого праздника они отличались как сатир, заимствовавший от козла свое имя и атрибуты, от самого Диониса. Почти везде центр этих празднеств лежал в неограниченной половой разнузданности. Ницше решительно возражал против "омассовления" культуры. Он стремился оградить подлинное, то есть элитарное, искусство от посягательств толпы. Поэтому главные обвинения современной культуре таковы: это культура механическая, массовая по своему источнику, предназначенная для развлечения и мира благоденствия. Главное условие возникновения истинной культуры он видел в социальных различиях, в иерархии. "Рабство принадлежит к сущности культуры". Аристократия – единственный творец культуры. Глубокое отвращение у Ницше вызывал тот принцип буржуазного общества, который позднее Карл Манхейм определил как потерю дистанции. Ницше видел в этом крах прежней иерархии ценностей, в которой человек стоял на самом высоком месте. С того времени, как торговля превратилась в предмет гордости человечества, а предложение и спрос были сделаны принципом, определяющим систему ценностей, применительно к искусству и способностям людей, общество потеряло свои истинные ценности. Эту новую форму коммерческой культуры Ницше с презрением называл культурой торгашей. Никто до Ницше не отваживался мыслить радикалистки по отношению к вековым духовным ценностям Европы, например, к христианству, его моральным нормам. После Ницше нигилизм (отрицание) приобрел статус философской категории. Критическое переосмысление духовного опыта, переоценка оснований стали фундаментальными установками европейской культуры. Подорванным оказался, в частности, и европоцентризм.

Другой представитель "философии жизни" известен менее широко, чем Ницше, но он стал провозвестником этого направления в академической "университетской" философии. Это Вильгельм Дильтей. Дильтей пересматривает понимание философии истории или, как он предпочитает говорить, "философии культуры". Для того чтобы преодолеть "одностороннее" учение исторического материализма (марксизма) об общественном развитии и его объективном базисе, "философия жизни" вводит понятие "переживание", т.е. вживание историка или философа культуры в события прошлого, делающее их вновь "живыми", непосредственными, настоящими. И это означает, что деятельность культуролога, превращаясь в истолкование "переживаний", становится уже не рациональным, а интуитивным процессом. "Жизнь постигает здесь жизнь". Георг Зиммель и Дильтей рассматривают действительность как "жизненный опыт". Этот "жизненный опыт" к разуму несводим и потому иррационален. Постоянный поток, изменение, творческий процесс, "жизнь" исключают закономерность и всеобщность, "жизнь" и разум несоизмеримы. На место всеобщего закона Зиммель ставит "индивидуальный закон", то есть судьбу культуры, постижимую только через интуицию. Жизнь не терпит устойчивого, "готового", неподвижного, и в этом состоит всеобщий "трагизм культуры" – неизбежность ее гибели. Возникая как соединение субъективной "души" и объективного духовного результата ее деятельности, культура гибнет под действием "сил" самой жизни. С ее разрушением "осуществляется судьба, в ней самой заложенная".

Главная особенность "философии жизни" обнаруживается в том, что ее авторы не только иррационалистически истолковывают понятие "жизни", но и угадывают связь своей философии с эпохой упадка и глубокого кризиса современного им общества. В 1907 г. Дильтей связывал возникновение "философии жизни" с "поворотом к внутреннему самоуглублению", характерным для "стареющих наций". Зиммель писал в работе "Конфликт современной культуры": XVIII в. концентрировал мировоззрение вокруг понятия "природа". К концу его вводится понятие "личного Я" и бытия как его творческого представления. XIX в. создал понятие "Общество". На пороге ХХ в. понятие "жизнь" выдвинулось на центральное место, являясь исходной точкой всей действительности и всех оценок – метафизических, психологических, нравственных, художественных. источник этого понятия – тот конфликт, который охватил всю современную культуру. "Жажда новых форм разрушила старые" – в экономике, в искусстве, в религии, в философии. Причем это разрушение происходит с непостижимой быстротой и решительностью. Кризис капиталистического общества проявляется в "жизненной стихии", ее "бесконечной творческой силе", в "плодовитости жизни", которая то и дело создает различные формы и тут же их разрушает, постоянно выступая в противоречие со всеми и всякими стабильными образованиями.

Несколько особняком в общем контексте развития культурологической мысли стоит теория Йохана Хёйзинги об игровой природе генезиса человеческой культуры, социального человека как "человека играющего". Прослеживая игровой момент культуры в рамках ее различных форм от архаических обществ до современного западного общества, Хейзинга не дает окончательного ответа на вопрос, явилась ли игра в ходе исторического развития человечества одним из факторов культуры и культура как целое представляет собой взаимодополнение "игрового" и "серьезного" моментов. Или вся культура есть бесконечно развившийся и усложнившийся принцип игрового начала, и за пределами игры ничего не остается?

Игра, по мнению Хейзинги, старше культуры, ибо понятие культуры в любом случае предполагает человеческое сообщество, а животные вовсе не ждали появления человека, чтобы он научил их играть. Все основные черты игры уже присутствуют в игре животных. Хёйзинга считает, что уже в своих простейших формах и уже в жизни животных игра представляет собой нечто большее, чем чисто физиологическое явление.

Игра, с точки зрения формы, имеет несколько присущих ей черт: 1. свободная деятельность, т.е. всегда предполагает свободный выбор. 2. Игра не есть обыденная жизнь, она выход из рамок этой жизни во временную сферу деятельности, имеющей собственную направленность, деятельность "невзаправду". 3. целиком овладевает играющим. 4. не преследует при этом никакого прямого материального интереса, не ищет пользы. 5. всегда происходит по правилам , причем по выражению Поля Валери, в отношении правил игры невозможен скептицизм. 6. всегда заключена в определенные рамки пространства и времени. 7. таинственность, которой игра любит себя окружать.

Во многом Й.Хейзинга прав. В некотором смысле игра – способ бытия культуры. Игра чрезвычайно важна при научении ребенка навыкам поведения, нормам взрослой жизни – в процессе игры человек часто осваивает опыт предшествующих поколений. Игра также имеет большое значение при складывании социальных идеалов, т.к. высшие цели связаны с областью мечты, игры фантазии, утопических представлений. Более того, целые эпохи по-своему «играют» в воплощение социального идеала – например, в эпоху Ренессанса мечтали о возрождении идеала Античности, а в эпоху господства романтизма взоры писателей обращались на несколько веков назад – к эпохе Средневековья. А для других игра становится драматургической тканью реализации какого-либо высшего социального сюжета, нравственно-социальной идеи.

Идеи об особой роли интеллектуальной элиты в культуре писал приблизительно в то же время, что и Й.Хейзинга, другой известный культурологи – испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет. В работах «Восстание масс», «Дегуманизация искусства» Х.Ортега-и-Гассет противопоставляет инертную массу, состоящую из обывателей, творческой элите, состоящей из интеллигенции, людей искусства. Творческая элита обеспечивает прогресс обществу, и в этом процессе огромная роль, по мнению философа, принадлежит современному модернистскому искусству.

Проблемам соотношения элиты и массы, особой роли игры в развитии культуры посвятил свой роман "Игра в бисер" (1943) знаменитый швейцарский писатель Герман Гессе (1877 – 1962). Интеллектуальная «игра в бисер» в романе становится основным занятием особой касты одаренных и способных людей, воспитывающихся и живущих в особом «государстве в государстве» – Касталии. Судьба магистра этой игры – Кнехта – это своеобразное воплощение в художественной форме противоречий и трагедий представителя элиты в современной культуре, пытающегося найти мостки, соединившие бы «искусство для искусства» с народом, простыми людьми, окружающим миром.
Критические ноты в отношении современной культуры и социальных процессов прозвучали в работах представителей так называемой франкфуртской школы социальных исследований – Г.Маркузе, Т.Адорно, Э.Фромма, Ю.Хабермаса и др. Соединив идеи отчуждения и эксплуатации, открытые К.Марксом, с психоаналитической теорией либидо и подавления сексуальности З.Фрейда, участники этого фрейдомарксистского течения подвергли критике фашистское тоталитарное общество в Германии (Т.Адорно «Тоталитарная личность»), и также показали зависимость сознания обывателя от современных технологий массовой культуры и идеологической пропаганды (Г.Маркузе «Одномерный человек»). Философия и социология франкфуртской школы оказала огромное влияние на формирование идеологии и практики молодежного движения «новых левых», а также определила многие современные подходы в исследовании современного общества и культуры.
* * *

Подводя итоги поискам в области философии культуры в конце XIX – начале ХХ века, остановимся на главном: культура в этот период стала восприниматься как важнейшая область человеческого бытия. К культуре и к философии культуры были обращены надежды на решение многих социальных вопросов. Эти надежды, на наш взгляд, не оправдались: без четкого понимания того, что такое культура, какое место занимает культура в обществе, как взаимодействует с другими областями социальной жизни – без этого рассуждения о культуре становятся малосодержательными и малополезными. Ведь так и не решен вопрос о сущности культуры, не выработаны методологические основы оценки и сравнения различных культур.
Но мы все же попробуем разобраться в этих сложнейших теоретических проблемах – постараемся определить, какова сущность культуры, из каких элементов культура состоит и как эти элементы связаны между собой, наконец, как культура влияет на процессы, протекающие в обществе, как культура взаимодействует с другими элементами социума.


ЛЕКЦИЯ 2.

СУЩНОСТЬ И СТРОЕНИЕ КУЛЬТУРЫ.
Отечественная научная мысль сделала, как мне представляется, несколько ощутимых шагов к выходу из теоретических тупиков, в которые зашла культурологическая мысль в нашем столетии. К достижениям такого рода можно отнести то, что разнобой теоретических концепций и определений культуры, представленных, в частности, в известной совместной книге А.Кребера и К.Клакхона, удалось свести к конечному числу подходов. Большая часть отечественных исследователей согласилась с необходимостью трактовки культуры в деятельностном ключе.

В рамках такого общего подхода было предложено несколько более определенных трактовок культуры. Их можно попытаться классифицировать. Первая – продуктивистская, в соответствии с которой культура понимается как совокупность материальных и духовных продуктов человеческой деятельности. Вторая – ценностная (культура трактуется как совокупность социально значимых человеческих ценностей). Можно говорить и о собственно деятельностной концепции, когда культура понимается как подлинно человеческая суперорганическая (в отличие от животной – органической) деятельность. Позицию, в соответствии с которой культура есть специфически человеческий способ деятельности, можно обозначить как "модусную". Трактовка культура как социально значимой человеческой творческой деятельности характерна для "креативизма". Культура как личностный срез человеческой истории предстает в ряде "персоналистских" концепций. Наконец, "эмпирицистская" позиция, в соответствии с которой культура есть система опыта, обеспечивающая воспроизводство человеческой деятельности – та, которой я придерживаюсь.

Рассмотрим каждую из этих концепций подробнее.

Сказать, что культурология – это наука о культуре – это значит не сказать ничего.

Начнем с этимологии. Слово культура латинского происхождения и означало первоначально "возделывание земли" – "culturare" – культивирование, то есть какое-то изменение в природном объекте под воздействием человеческой деятельности. Язык уже с сразу активизирует внимание на человеческом начале, заложенном в понятии культура, а также отличие человеческого пребывания на земле от природной, естественной деятельности. Человек впервые постепенно начинает осознавать, что природа и культура – это разные вещи, натура и культура противопоставляются. Это противопоставление отражено в одном из определений культуры – всего их более 250 –

Так называемая 1) "продуктивистская" трактовкакультуры: культура – все то, что не природа, это совокупность материальных и духовных продуктов человеческой деятельности.

От такого определения нет толку, т. к. один и тот же предмет у истории, социологии, археологии, культурологии, ведь получатся, что история, культура, общество – один и тот же человеческий мир, продукт сугубо человеческой деятельности.

Возможно, что ближе подойти к определению "культуры" нам поможет ответ на вопрос: что из себя представляет культурный человек. Культурный человек – это какой человек? Вот я пришла и села на стол – я культурный человек или нет?

Самые замечательные умы, самые выдающиеся люди – это те, которые ломают традиции, которые плюют на культурные нормы, привносят новые культурные нормы. Почему они не заслуживают названия культурного человека? Например, потому, что они презирают нормы и традиции, ломают их, считают, что эти традиции только того и заслуживают, чтобы о них вытирали ноги...

– ценить произведения культуры умеют? – чем больше ценишь, тем более культурный....

На самом деле существует огромное количество определений, под которые подпадают и некоторые из ваших.

2) По одному из определений, культура – это система норм, соблюдать которые должен каждый при общении с себе подобными – и будет считаться культурным человеком. Культурная норма – это правило, точное предписание, образец в области каких-либо действий или создания каких-либо предметов, вещей.

3) Ценностная трактовка: культура – совокупность социально значимых человеческих ценностей (Генрих Риккерт). Ценность в первом приближении означает "значимость" и указывает на общечеловеческое значение определенных явлений действительности. Ценностью может обладать предмет искусства и научная истина. Значит тот, кто принимает эти ценности, разделяет их, – тот культурный человек.

4) "Креативистская": Культура – не просто человеческий способ деятельности, а социально значимая человеческая деятельность, причем творческая – (надо отличать от креационизма – учения о творческом акте творения мира богом). Значит тот, кто занимается творческой деятельностью – культурный человек.

5) Модусная: культура – не просто все, что не природа, а специфически человеческий способ деятельности, то, что отличет человека от животного.

Но – тот же самый предмет и у общей психологии.

6) Символистская: Культура – символическая деятельность (Э.Кассирер), то есть деятельность по созданию символов, то есть знаков в широком смысле этого слова, наделенных органичностью и неисчерпаемой многообразностью образа. Знак – материальный предмет, выступающий в качестве представителя некоторого другого предмета и используемый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений. Символ – идейно-образная конструкция; содержит в себе некоторое содержание, выходящее за рамки образа. В знаке материальный предмет и содержание этого предмета совпадают. Принципиальное отличие символа в том, что смысл символа нельзя дешифровать простым усилием рассудка, он неотделим от структуры образа, он через частное явление представляет целостный образ мира (Например: "Роза" – как комплекс звуков, само слово, имя совпадает с содержанием, которое мы вкладываем в эти звуки, обозначая "цветок определенной формы, с определенным запахом и т. д." – в этом случае слово "роза" это знак. Если мы посылаем розу любимому человеку, то вкладываем в нее свое содержание. Человек, получив этот предмет, трактует его определенным образом, у этого предмета появляется определенный смысл, это уже не просто "цветок, имеющий название роза".) Символ всегда содержит определенную идею. Так, у Чехова Вишневый сад – типичный символ уходящей России. Путешествие у Беньяна в романе «Путь пилигрима» – символ духовного пути. Кассирер расширяет понятие символа: миф, религия, искусство, наука – символические формы, посредством которых человек упорядочивает окружающий его хаос и осуществляет единение самих людей.

Если Бенджамин Франклин говорил, что человек – это животное, производящее орудия труда, то Э.Кассирер: человек – animal simbolicum, животное, производящее символы. Т.е. культурный человек – это тот, кто производит символы или их использует (в Средневековье – вся жизнь была сплошь проникнута символами и ритуалами – и не дай бог оступиться или шляпой махнуть меньше раз, чем следует).

7) Персоналистская: культура есть личностный срез человеческой истории.

8) Экспериентная: культура есть система опыта, обеспечивающая воспроизводство человеческой деятельности.

9) "Редукционистская": самое главное в культуре – преемственность, то есть культуру нужно передавать от поколения к поколению, поэтому механизмы этой передачи – самое главное в культуре. Т. о. культура – это воспроизведение традиций, сохранение всего того, что достигнуто человеком. Но возникает вопрос об обновлении, прогрессе культуры. – Редукционизм отвечает, что источник развития культуры лежит вне культуры, и теория культуры не должна им заниматься.