Лекции по курсу культурология лекция культурология как наука

• Название: Лекции по курсу культурология лекция культурология как наука
• Дата: 04.04.2020
• Размер: 209.49 Kb.
• Имя файла: LEKCII(1,2).docx
• Тип: Лекции; #114793
• страница: 6 из 10

10) Культура (синтезное определение) – социально значимый опыт деятельности, передаваемый из поколения в поколение средствами примера, показа и языка.
Показ – намеренная демонстрация того или иного навыка, специальное научение. (учитель английского языка разбирает по полочкам грамматику, учит владению языком).

Пример – ненамеренная демонстрация какого-либо умения (разговор с носителем языка)

Язык – система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения.

Общая историко-теоретическая схема представлений о культуре позволяет, как мне кажется, найти место каждой из вышеупомянутых западных и отечественных концепций культуры.

Конечно, все разнообразие точек зрения в эту схему не уложить: существует множество оттенков теоретической постановки проблемы культуры, есть и промежуточные, компромиссные варианты; наконец, много существует и просто эклектических построений. Главной теоретической проблемой, с которой не могут справиться сторонники подобных концепций, как мне кажется, является проблема демаркации между историей, культурой, обществом.
Критика описательных, перечислительных подходов к определению культуры (Тайлор, например).

Своего рода гносеологическое отчаяние прозрачно просматривается за всеми попытками феноменально определить культуру, дать ее описательные или мета­форические характеристики. Между тем лишь тогда за­дача определения культуры получит шансы на решение, если четко будет осознана необходимость доводить ос­мысление культуры до постановки вопроса о ее сущно­сти¹. Ведь тезис о двоякой детерминированности социума обязывает к тому, чтобы была прояснена механика этой детерминации.

Критика положения о культуре как духовном производстве:

Еще одно заблуждение такого рода, на которое следует обратить особое внимание именно потому, что на сей раз речь идет о марксоидном положении: куль­тура – это духовное производство. Не говоря уже о сомнительности теоретического статуса этого понятия, оставшегося у Маркса не разработанным, а в трудах со­временных парамарксистов приобретшего прямо-таки вопиюще антимарксистский характер, – отождествление культуры и духовного производства ровным счетом ничего не дает для культурологии, теории культуры. Ведь в этом случае налицо неприкрытое нарушение логики научного познания – удвоение номенклатуры понятий: если два термина имеют в науке одинаковое значение, то одно из них лишается права на существование.

Общее перечисление основных концепций культуры:
При всем том, однако, в истории различных куль­турологических концепций в наши-то дни уже можно проследить определенную логику, в общих чертах обо­значенную самой сменой теоретических ориентаций, намеченных выше. Здесь убедительно демонстрирует себя переход от субстанциональных построений («культура – совокупность материальных и духовных продуктов человеческой деятельности»)² к ценностным и психологически-личностным культурологическим построениям, далее к реляционным взглядам («культура – совокупность отношений между людьми» и далее – к деятельностным концепциям («культура – та или иная сторона специфически чело­веческой деятельности»), и затем, наконец, – к креати­вистским концепциям («культура – творческая деятель­ность человека и общества». При этом особняком стоят и не особенно претендуют на общекультурологическое содержание всякого рода психологические (например, «личностные»: культура – «личностное измерение» че­ловеческой истории) и семиотические теории культуры: все они заранее отвлекаются от содержательной сто­роны человеческой истории и не ставят вообще вопрос о содержательном соотношении категорий «общество», «история», «культура». Особняком стоит и вопрос о механизмах развития культуры в разного рода концеп­циях локальных цивилизаций – ведь сколько ни будь цивилизаций, вопрос об источниках изменений культу­ры и ее сущности с помощью такой плюрализации не снимается.

Продукционистская позиция:

Теперь понятно, что в прими­тивной и много раз подвергавшейся уничтожающей критике точке зрения на культуру как совокупности продуктов деятельности – в продукционистской теории – была своя правда, свой момент истины. Дело ведь в том, что опыт – тоже продукт. И часто единственной формой фиксации этого специфического продукта – опыта – служат предметы так называемой материальной культуры. Однако в главном продукционистская теория остается грубо ошибочной: через материальную культу­ру социально значимый опыт деятельности только про­являет себя – он вовсе не выступает как социальная ма­терия. Единственная социальная материя – производст­венные отношения. Они объективны, материальны, но не вещественны.

Суперорганическое:

Препятствием для построения теории культуры, как мы только что видели, снова и снова оказывается предположение о наличии единственного существен­ного признака, отличающего человека от животного – культуры. Просто диву даешься, как долго культуроло­гам удавалось не замечать, казалось бы, очевидные ве­щи – то, что ссылка на культуру как программу поведе­ния человека ничего не объясняет: непонятное явление объясняется непонятным словом. С классической ясно­стью чеканя формулу за формулой, эту мысль проводит Ю.И.Семенов: «Нельзя ограничиться объявлением куль­туры основой, программой поведения человека. Необ­ходимо ответить на вопрос, что лежит в основе этой программы, почему в данном обществе существуют именно такие, а не иные нормы, культурные ценности... Иными словами, нужно найти объективную основу той части культуры, той части общественного сознания, ко­торая определяет человеческое поведение, выступает как его программа»³.

Креативистская концепция культуры:

В.М.Межуев, Н.С.Злобин, М.Б.Туровский

Смысл креативистской концепции культуры состоит в понимании сущности культуры как социально значимой творческой деятельности. В основе этой позиции лежит уже упомянутый культурологизм, абсолютизация роли культуры в социальном процессе, когда источник эволюции социума усматривается в творческой культурной деятельности, осуществляемой в знаково-символической форме. Против такого понимания культуры главный аргумент состоит в том, что при таком подходе к культуре приходится игнорировать важное для культурологии понятие традиции, и, тем самым, всю репродуктивную деятельность, которая составляет, особенно в традиционных обществах, основу всякой культурной деятельности.
Экспериентная теория культуры. Будет подробно рассмотрена позже.

Культура и цивилизация:

Отсутствие подробного рассмотрения в нашем курсе всего круга проблем, связанных с темой "Культура и цивилизация", имеет свои объяснения. С моей точки зрения, вокруг проблемы культуры и цивилизации поднят неоправданный шум. Инициированная Рюккертом-младшим, Данилевским и Шпенглером проблема локальных цивилизаций, как бы эта проблема ни ставилась и ни решалась, ни в коей мере не связана с важнейшим для нас анализом системообразующих теоретико-культурных категорий: если культур много, от этого внутренняя структурная самоидентичность культур не перестанет воспроизводиться в этих культурах, и потому проблема сущности и строения культуры как таковой не снимается.

Мы с вами уже рассматривали в общем виде теоретические построения представителей так называемого «цивилизационнного» подхода, и видели, что в большинстве случаев под культурой, обществом, цивилизацией (за некоторыми исключениями, например, в концепции О.Шпенглера, в которой противопоставляется культура и цивилизация) понимается одно и то же.

По существу никакого сверхтонкого значения за различением понятий культуры и цивилизации нет. И попытки наших отечественных культурологов построить на таком различении чуть ли не всю современную теорию культуры кроме как вымученными, жалкими и бесперспективными иначе и звать никак нельзя.

Наиболее продуктивным мне представляется как раз первоначальный (просветительский) смысл, когда под цивилизацией понимается просто культура обществ, где существует развитое государство, внешним признаком чего является наличие городов и письменности. В этом смысле о цивилизации правомерно говорить лишь в отношении культуры сформировавшихся классовых обществ, а цивилизация, в таком случае, представляет собой городскую культуру.

А теперь вернемся к экспериентной теории культуры. Смысл марксистских дискуссий 60-80-х гг. вокруг теории общественно-экономической формации, как это теперь видится воочию, состоял в том, чтобы изба­виться от унилинейности в понимании общественного развития – от представления, согласно которому все общество в целом проходит пресловутые пять стадий – ступеней. От унилинейности не спасает, как тотчас же выяснилось, и представление, в силу которого каждое общество по-своему проходит все те же стадии. Ведь как раз при этом последнем « раскладе» получается, что некоторая изначальная этнокультурная заданность оп­ределяет последующие социальные структуры и формы экономической жизни. Именно невозможность постро­ить развитую картину истории – исторической смены социального устройства на базе марксистского пред­ставления о последовательной смене способов произ­водства со своей механикой разрешения противоречия производительных сил и производственных отношений – заставляла отказываться от идеи стадиальности все­мирно-исторического развития. И тогда выходило, что теорию исторического процесса как смены общест­венно-экономических формаций надо дополнить теори­ей культуры. Логика дополнительности здесь не дейст­вует, как не действует она нигде, если берется в каче­стве универсального методологического принципа: даже будучи дополнена (стоит только начать!) холистскими отсылками-вкраплениями, она исключает диалектику, – ведь диалектика-то предполагает существование внутри-себя-противоречивого единства изначальной со­циальной тотальности, выражением которой как раз служит субъект-объектное отношение, обусловливаю­щее двоякодетерминированость социальной реальности.

Поясняя сказанное, надлежит обратиться к уже упомянутому представлению о культуре как о социально значимом опыте, передающемся через поколения (экспериентная теория культуры). Теперь уже совершенно очевидно, что такое представление о культуре напрямую связано с пониманием социума как двоякодетерминированного процесса, который, с одной стороны, направляется общим источником социальной динамики – социально-экономическими отношениями , а с другой – обусловлен во всех конкретных проявлениях массой социально значимого опыта человека как родового существа, человеческого рода. Именно такое представление о самых общих закономерностях развития общества развивают сегодня крупнейшие отечественные философы. Разберемся более основательно в том, что представляет собой теория двоякой детерминированности социума, попробуем выяснить, как она связана с теорией культуры.

Сегодня представляется неоспоримым, что социально-экономические закономерности – объективны. Производственные отношения, открытые К.Марксом, и есть та социальная материя, которая, хотя и существует в обществе, и следовательно, немыслима безсознания, тем не менее не зависит от общества, а, значит, и от сознания, но и определяет их собой, определяет социальную реальность, частью которой является она сама. Все же остальные отношения между людьми, исключая производственные, составляют другую часть этой реальности, они – зависят от сознания, только проходя через сознание людей и формируются. Тем не менее само это сознание имеет своим источником объективные, материальные отношения. При этом важно учитывать, что первичная детерминация есть детерминация в пределах отношения мира и сознания, другими словами – в пределах основного гносеологического вопроса, за пределами которого различие материального и идеального условно, относительно. Это не значит, тем не менее, что в этой сфере все бесструктурно: находясь в гносеологической зависимости от социальной материи как своего источника, общественное сознание в остальном функционирует, повинуясь иным закономерностям, главная из которых состоит в том, что структурированность этой части социальной реальности определяет предшествующий опыт людей, то есть культура. Культура, хотя не материальна, но объективна, продукт деятельности, раз возникнув, сам порождает серию связей и отношений, в неизбежную зависимость от которых попадает сам субъект этой деятельности.

Определяемый социальной материей порядок вещей, часто образно именуемый "объективной логикой", есть реальная, объективная, необходимая связь явлений действительности, представляющая собой цепь закономерных событий. Объективна (то есть независима от воли и сознания людей) и логика культуры, хотя она и не материальна. Логика культуры относительно самостоятельна, в известной мере независима от социально-экономических отношений. Именно она и является предметом теории культуры, которая эту отдельную особую логику заблуждений, произволений, художественных эмоций – и пытается раскрыть.

Прежде всего получается, что когда мы с вами говорим о культуре, то отличать надо три вещи: общество, историю и культуру. Так вот культура в обществе – это не все общество, общество не тождественно культуре, потому что в обществе существуют явления к культуре имеющие косвенное отношение – они с ней связаны, но отношение к ней имеют не прямое, а косвенное. И есть миллион вещей, к культуре не имеющих никакого отношения. Итак, получается, что культура – это явление, которое не тождественно обществу. Теперь: культура не то же самое, что история. В истории тоже много такого, что имеет не культурное, а, например, экономическое значение. Вот к культуре не имеет отношение то, что существует помимо культуры и определяется не культурой, а человеческим бытием, то есть производственными отношениями. В производстве много такого, что к культуре не имеет никакого отношения. Культурный ты или не культурный – все равно ты должен производить продукты питания. Это все явления, процессы, которые будут обязательно происходить, не имея никакого отношения к опыту, деятельности, и тут мало что передается что передается по наследству. Наоборот. Всякий раз как только мы изобретаем новый способ производства, этот новый способ производства сметает, уничтожает старый способ производства. Так и происходит развитие общества вообще. В действительности надо разобраться, что здесь имеет отношение к культуре, а что – нет.

Чтобы выяснить, что значит культура, попробуем представить себе, как устроено общество. Это как раз то, чего еще никто вам пока не объяснял. И мне очень приятно, что вы об этом впервые узнаете именно от меня.

Что же такое – общественное устройство? Без этого, на самом деле, жить-то нельзя. Если вы не будете знать, как устроено общество, это означает, что вы будете в руках этого общества игрушкой, будете слепым орудием не зависящих от вас обстоятельств. Даже не сможете разобраться, что вы можете изменить одни, а что вы не сможете изменить ни при каких обстоятельствах, куда имеет смысл направлять усилия, а куда – обессмыслено. Как правило, люди этот вопрос решают просто: все равно от меня ничего не зависит, и это – прямая дорожка в церковь, автаркия, замыкание в себе или внутри маленькой группки себе подобных. А все происходит от того, что мы не знаем, на какую пружинку кто и как нажимает, чтобы вышел такой результат. А чтобы это знать, надо знать, как устроено.
В основе общества лежит фундамент – производственные отношения. Это общественное бытие. Производственные отношения не определяются ни мыслью людей, ни сознанием, ни даже их деятельностью, потому что сама эта деятельность производственными отношениями и называется. Производственные отношения, в которые вступают люди понимаются как социально-экономические отношения. Производственные отношения – социально-экономические, а не технические, потому что технические отношения – это отношения дворника дяди Пети с плотником дядей Васей. Здесь речь идет о других отношениях – социально-экономических, то есть таких, которые связаны с собственностью, это отношения собственности, отношения обмена и распределения продуктов (СОР). Все это – основа общества, базис, или общественное бытие.

Дальше мы рисуем большую структуру, которая основывается на этом фундаменте. Этот фундамент составляют производственные отношения. А на этом фундаменте – огромное здание всего остального общества. И чтобы разобраться в том, что в нем есть, нужно прежде всего главные разграничительные линии провести, то есть узнать какие самые главные общественные явления существуют. И таких общественных явлений всего три, которые относятся ко всему остальному обществу.

Итак, здесь производственные отношения в основе общества, а здесь – все остальные отношения между людьми, кроме производственных. Производственные формируются независимо от воли и сознания людей, но в зависимости от той стадии, на которой находится производство, от предшествующего исторического опыта. Каждое поколение людей находит те производительные силы, которые уже есть. На более низкую ступень не ставится, и на более высокую не поднимается, оно должено только прибавить к этой сумме еще что-то, что сможет произвести. Поэтому оно находится в рамках тех производственных отношений, которые определяются производительными силами – люди, средства производства (средства труда и предметы труда) и средства потребления. Способ производства – вот то, что определяет способ общественного развития. Но производственные отношения, которые не зависят от воли и сознания людей определяют собой все остальные отношения. Вот это очень важно отметить. Производственные отношениявыступают как первичный детерминант общественного развития. Эти сложные слова означают ни что иное, как то, что производственные отношения определяют, то есть детерминируют, все остальные общественные отношения или общественные явления. Вот это первичный детерминант. Первичный детерминант – это производственные отношения. Все остальные отношения формируются, проходя через сознание людей. Производственные отношения формируются стихийно, не проходя через сознание людей.
Поэтому первый слой, с которым мы имеем дело, когда рассматриваем остальную структуру общества, это общественное сознание, мысль, через которую проходит влияние производственных отношений. Это мысли людей. Общественное сознание существует прежде всего в двух уровнях: это уровень обыденного сознания и более высокий уровень систематизированного сознания. А систематизированное сознание существует в двух видах, как вы знаете, – в виде науки и в виде идеологии. Но если бы дело обстояло так просто, мы бы в этой сложнейшей структуре разбирались элементарно.
Но мы еще ничего не сказали о формах общественного сознания. Они многообразны и составляют содержание общественного сознания, то есть все содержание структурировано в формах. Формы эти распределяются в зависимости от того, как тесно они связаны с производственными отношениями. Прямо и непосредственно из производственных отношений вытекают политические отношения. Политическое сознание прямо формируется производственными отношениями.

Далее – правовое сознание тоже очень тесно связано с производственными отношениями. Когда сейчас законы отстают от производственных отношений, общество находится в коллапсе. Это и есть причина упадка. Правовые формы не отвечают складывающимся производственным отношениям, законы не работают, и не работают потому, что производственные отношения требуют иных законов, а их нет. Почему нет? – другой вопрос, довольно сложный. Их нет в точ числе и по культурным причинам.

Следующая ячейка общественного сознания – мораль.

Следующая по степени связанности с производственными отношениями – это религия. Опять же заметьте: религия обществу абсолютно необходима. Только вот какая это необходимость – надо разобраться. Это очень сложно сделать. Религия существует в любом развитом обществе, и в неразвитом обществе, если это общество. Как только возникает общество, в нем обязательно появляется религия. Ни одного общества без религии не существует.

Следующая форма общественного сознания – это художественное сознание. Его иногда называют художественно-эстетическим сознанием. И это более точно, хотя и несколько громоздко.

Наконец, это еще наука и философия.

Вот теперь мы обладаем полным «набором» форм общественного сознания: политическое сознание, правосознание, мораль, религия, художественное сознание, научное сознание, философия (всего семь). Когда мы говорим о формах общественного сознания, мы должны иметь в виду, что каждая из них обладает в свою очередь своим строением, и в нем тоже нужно разбираться. В этом и состоит сложность общества. Можно легко, например, перепутать тонкую грань между правосознанием и моралью...

В зависимости от того, как складываются разные стороны общественного сознания, складываются все остальные, кроме производственных, отношения между людьми – это общественные отношения (следующий, второй, этаж). Поскольку общественные отношения возникают, проходя через сознание людей, то структурируются они сообразно с тем, какие существуют формы общественного сознания. Поэтому существуют политические отношения: политическое сознание и политические отношения путать нельзя. Одно дело отношение, в отношение вплетается практика, дело, действие, а другое дело мысли, общие соображения, идеи людей. Идеи с действительностью путать нельзя. Никто из вас не спутает 5 талеров в голове с 5-ю талерами в кармане. Нельзя путать то, что существует как социальная реальность, со своими взглядами, которые могут быть какими угодно. Хотя до известных пределов, ибо они, эти взгляды, определяются производственными отношениями, первичными общественными детерминантами.

Итак, это – общественное сознание, это – общественное отношение, но есть еще и третий этаж, который построен на фундаменте производственных отношений. Это общественные институты или учреждения, которые точно также повторяют те формы, которые существуют в самом общественном сознании и общественных отношениях. Здесь – политические мысли, здесь – политические отношения, здесь – политические учреждения, то есть государство. Понятно, что государство никто не спутает с отношениями в области государства, с политикой, с участием в делах государства, в государственных делах – что и есть политика. А третье дело – политические взгляды или политическая идеология, то есть система взглядов, нацеленная на защиту интересов людей в государстве, применительно к государству. Взгляды на государство отличаются от политических отношений: одно дело – иметь политические взгляды, другое дело – иметь политические отношения. За политические взгляды тебя могут посадить в кутузку, то есть изменить твои политические отношения. Взгляды изменить нельзя, а политические отношения за них над вами издеваются. Как говорят французы, закон смеется над тем, что вы о нем думаете.

Итак, существуют: политические взгляды, политические отношения, политические учреждения; правовые взгляды, правовые отношения, правовые учреждения... Тяжелее вот с этой клеточкой, потому что моральные институты менее ощутимы, но они тоже существуют. Они очень жесткие. На самом деле принципы и правила сознания очень важны и прочны. Никому в голову не придет голышом разгуливать даже в очень жаркую погоду где-нибудь на Красной площади, а если придет и намерения осуществятся, то последствия будут неисчислимые. Общество очень быстро приведет в норму человека, который захочет от этой нормы отступить. Даже если вы переступаете через эти нормы, вы знаете, что вы это делаете. А тот, кто не знает, либо не этому обществу принадлежит, либо очень скоро узнает. Если вы посмотрите, сколько здесь, в обществе существует отношений на каждом уроне каждой формы, то вы увидите, что здание общества многоэтажное, выше всякого Монблана и сложнее.

Однако мы среди всего этого не находим места культуре. А культура-то где? А культура, вообще говоря, везде и нигде. Вот почему ее трудно обнаружить и очень важно обнаружить. Мы обнаруживаем ее тогда, когда замечаем, что общество меняется, трансформируется. Обратим внимание на то, как общество меняется, как трансформируется. Как оно меняется? Мысль сначала меняется? Отношения? Какие?

Сначала меняются производственные отношения. Поскольку они не зависят от сознания людей, они зависят от деятельности людей, в которой люди могут разбираться, а могут – нет. Они действуют и все, не задумываясь, что в это время служат развитию производительных сил. Они просто стремятся произвести побольше чего-то для них полезного. А между тем они меняют производительные силы, сами того не подозревая. И делают это обязательно: хотят – меняют и не хотят – все равно меняют. Независимо от воли и сознания индивида и общества в целом. Все общество в целом не знает, что оно меняет производительные силы. Когда люди это узнали, они стали в состоянии этим обществом управлять. И если мы это узнаем, то сможем, если не управлять, то от его устрашающих ударов уклоняться. Все это смысл нашего общественного поведения в этой самой структуре. Но где же тут место культуре?

А ведь мы с вами сказали, что культура – это опыт деятельности. Но как же все-таки общество меняется? Не так, как раньше это представляли себе, в том числе марксисты в их крупной разновидности, которая была присуща партийной идеологии, номенклатуре. Что и сейчас продолжает существовать, слившись с тем, что возникло в результате первоначального накопления капитала. Так или иначе, меняются производительные силы. Но эти изменения в производительных силах сказываются прежде всего вот на чем: всем в обществе становится неуютно жить, трудно, плохо. Потому что производительные силы вступают в конфликт с производственными отношениями – так это называется на экономическом языке. Это только экономическая сторона дела. На самом деле все это люди переживают, и переживают они это первоначально, ничего не понимая, что это там происходит: жить становится хуже. Вот все, что ощущают люди. И вот пока возникает это неопределенное чувство общего дискомфорта, и возникает оно на уровне обыденного сознания. Возникает стихийно, ничего осмыслить здесь нельзя. А все остается пока по-прежнему. И государство, и люди те же. А дискомфорт ощущается. И вот тут-то возникает возможность изменения этого общества и вот с помощью какого механизма: механизм этот носит культурный характер и в то же время внекультурный, не зависящий от культуры.

Вот как это происходит. Эти мысли отражаются не только на обыденном уровне общественного сознания, но и в головах людей, которые соображают, в чем тут дело. И соображая, эти люди рисуют картины другого совсем общества. И если эти картины оказываются настолько впечатляющими, если они соответствуют действительно необходимым изменениям в обществе, то в обществе преобразуется сознание. Видите, сначала меняются процессы производственных отношений, а потом возникают только маленькие, легкие чувства неуверенности, дискомфорта или отсутствия безопасности, или просто голода, – в обыденном сознании, то есть прежде всего возникает всеобщее неосознаваемое чувство всеобщего недовольства. Недовольны все: и эксплуататоры, и эксплуатируемые, и государственный аппарат. Все оказываются недовольны и все жаждут перемен. Хотя некоторые хотят перемен с сохранением своего привилегированного положения. Но все это ничем не кончается, и долго может не кончаться ничем, пока не произойдут изменения другого порядка. По видимости, кажется, что это воздействие идет только снизу, и снизу все время продолжает давить, давить...

На самом деле все обстоит гораздо сложнее. Как только в обществе возникает недовольство, природа этого недовольства поначалу не бывает понятна никому. Но само это недовольство оформить как-то сознательно могут только люди, которые над действительностью задумываются, которые привыкли знания о действительности систематизировать в форме мыслей или в форме художественных образов, знаков, символов. Эта деятельность профессионально присуща идеологам этого общества. В чем состоит их роль? Минуя стадию производственных отношений, они первыми улавливают вот эти подземные гулы будущего неблагополучия в сфере производства. Если они улавливают эти гуды в форме художественных образов, тогда появляется какая-нибудь трагическая поэзия. – Вот что-то такое происходит. – Что? – Непонятно. – Но что-то происходит. Вот поэтому-то и возникают такие ситуации, когда люди начинают видеть символы, образы будущих несчастий как бы воочию. Но несчастья, которые они видят, проистекают не из сил мироздания, а именно из того, что они, сами того не осознавая, слышат подземные гулы надвигающихся катастроф в сфере материального производства. Они в этом отчета не отдают себе, они не бывают связаны, как правило, с широкими массами народа, они не знают пути к этому народу – "страшно далеки они от народа", но они это чувствуют, они нуждаются в этих переменах. Вот в чем дело.

Кто эти люди? Кто бы они не были, они, во-первых, идеологи нового общества, а во-вторых, они культурологи этого общества – они творцы, сами того не замечая, новых социальных идеалов. Что их подвигает на такое творчество? А вот то, что они чуют эти подземные гулы, поэтому-то и пророчествуют "невиданные перемены, неслыханные мятежи".

Оказывается: не производство действует так плохо, что народные массы начинают волноваться и бунтовать, а власти начинают реагировать, устраивать какие-то реформы... – Ничего подобного. Происходит все не так. Еще народные массы и забунтовать-то как следует не успели, а уже какой-нибудь Гейне пишет меланхолические и романтические стихи, и в этих стихах ясно, что то, чем он здесь живет – рутина, пошлость, мерзость. Надо к чему-то другому идти. Это омерзение, которое они чувствуют, они чувствуют, как правило, не на уровне понимания, а на уровне образного строя. Тот, кто наиболее чуток, тот первый это и чувствует. Кстати, ему-то потом и присваивают всякие роскошные эпитеты: гений, угадал, порок, провидец... Все правильно, но то-то и оно, что большой тайны за этим нет. Тайны велики психологические, индивидуальные, единичные, но тайны теоретической, философской нет никакой.

Из этого вытекает совершенно новая, иная роль общественного сознания в жизни общества. Вдумайтесь, ведь речь идет о том, что пророчествуют о новых временах, рисуют новые социальные идеалы и показывают, что то, что до сих пор казалось приятной вещью, оказывается – мерзость... Помните, как потихоньку, постепенно продвигается в обществе представление о том, что держать рабов непросто, невыгодно, некрасиво, нехорошо?.. Так вот постепенно в обществе продвигается мысль, что рабство само по себе не только не естественно, но омерзительно. Это же надо было открыть! Естественность того, что раньше казалось естественным, идеологи первыми ставят под вопрос. Если те идеалы, которые нарисовали эти идеологи отвечают действительным интересам преобразований в области экономики, если они работают в одном направлении навстречу друг другу, эти единичные люди, которые первыми это почувствовали и сформулировали, обязательно находят себе колоссальную социальную поддержку. Возникает огромное число лиц, которые вдруг начинают думать также – также, как Мартин Лютер, также как Кальвин... Люди оказываются во главе социального движения. С этой поры исчезает старая картина общественного устройства, и возникает новое общество.

Что же это за действие, с помощью которого общество меняется? Что это такое в целом? Это вторичный детерминант общественного развития. Этот вторичный детерминант – вся масса социально значимого опыта, накопленного человечеством. Этот социально значимый опыт определяет форму, в которой существует общество. Т. о. общество как процесс определяется двумя факторами, то есть двумя детерминантами (детерминанты – это и есть определяющие факторы): с одной стороны – это производственные отношения, не зависящие ни от чего, с другой стороны – это вся масса социально значимого опыта, который накоплен человечеством. Вот этими двумя факторами определяется развитие общества, то есть изменение этого общественного устройства. Первым делом изменяется, как видите, не производственные отношения, а сознание людей, их культура, причем, не всех людей, а единиц, иногда даже одного отдельного человка. Яркий пример: переход Европы к эпохе Реформации – в разных местах возникли, но по одному человеку: в Швейцарии – Кальвин, в Германии – Лютер. И они примерно с одинаковыми мыслями открыли новую эпоху: у людей возникли совсем новые мысли. Это послужило основой изменения производственных отношений: Европа вместе с Реформацией вступила в эпоху капитализма. Лютер, Кальвин, руководители французских гугенотов не отдавали себе отчет в том, почему им не нравится это общество, но они знали примерно, как надо действовать, чтобы устроить новое общество, на чем должно быть основано новое общество – вот это они знали. Благодаря этому все остальное общественное здание начало медленно повертываться – Европа постепенно изменила свой облик, возникла культура нового общества. Эта эпоха получила название эпохи Возрождения, Реформации, эпохи начального капиталистического развития. Это все одна и та же эпоха.

Ошибка марксистов была в том, что у них первичный детерминант оказывался единственным. Связь общественного бытия с общественным сознанием объяснялась односторонне, ибо вся сложность взаимосвязи редуцировалась к экономическому фактору: вот изменились производственные отношения – и сразу изменилось общественное сознание. Сторонники мистического или мистико-христианского взгляда на эти вещи рассуждать будут иначе: люди обратились к богу, бог дал им новые указания, и вот эти новые указания изменили общество. Почему? Потому что так было угодно господу. Но и те, и другие рисуют картину крайне примитивную. Этим она и плоха. У марксистов она, хотя и примитивна, но научна, у представителей философов сознания, теологов и идеалистов она приобретает мистические черты, и потому с самого начала не научна.

Реальная картина требует выяснения того, во-первых, как эти два детерминирующих фактора между собой соотносятся, а во-вторых она требует выяснения того, каким образом старая отжившая культура уничтожается. Если первое – это предмет истории, то воздействие со стороны предшествующего опыта на общественное развитие, формы этого воздействия – это предмет теории культуры.

Нужно запомнить: каждая последующая ступень развития культуры старую уничтожает. Поэтому каждая новая культурная ступень – это гибель старой культуры. Гибель неполная, не до конца, но всегда гибнет под ударами – чего? – не просто новой культуры, а новых производственных отношений. Но главная суть этого процесса состоит именно в том, что культура менятеся благодаря действию вот этих самых мощных культурных факторов – людей, которые эту культуру делают. Теперь мы знаем, что культура – это опыт деятельности, который передается через поколения людей. Этот передаваемый опыт в процессе изменения культуры перестает уже играть роль. То есть старая культура, когда она преобразуется, разрушается, возникает новая культура под влиянием новых производственных отношений и новые три ступени. При движении общества базис оказывается определяющим, но форма, в которой будет существовать общество, определяется предшествующими стадиями развития общества, то есть огромной массой накопленного человеческого опыта, то есть культурой. Опыт остается даже если производственные отношения уже не существуют. Например: Эпоха Возрождения – это возрождение античного общества, хотя тех производственных отношений давно уже не существует. Но остался опыт, порожденный производственными отношениями античности (в духовных ценностях, научных и философских произведениях, произведениях искусства...). Т. о. сознание одной эпохи воздействует на сознание другой, минуя производственные отношения.

Для того, чтобы узнать, как эта структура меняется в целом, надо знать как устроена эта структура, какова структура самого этого опыта, как опыт-то действует.