История религии - Лекции, прочитанные в Петербургском университете. История религии - Лекции, прочитанные в Петербургском университе. Лекции, прочитанные в санктпетербургском университете рекомендовано учебнометодическим советом философского факультета Санкт
 Скачать 5.21 Mb.
|
|
158 Такая линия нашла поддержку и в правовых актах империи, закрепивших за ортодоксальным христианством положение государственной религии (эдикты 390, 392 гг.). На протяжении первых веков христианской церкви оплотом ортодоксального вероисповедания в основном являлись области, тяготевшие к ее западному центру. В немалой степени этому способствовали условия существования римской церковной организации. Став одним из заметных общественных образований, она органично восприняла свойственные Римской империи субординацию, юридизм, формальную ясность идеологических построений. К тому же, первенство «по апостольскому основанию» (от св.Петра) и столичный статус дополнительно стимулировали претензии римской церкви на роль арбитра в делах веры. Перемещение институтов реальной политической власти в Константинополь первоначально не внесло особых изменений в данное положение. В то время как восточно-христианское духовенство периодически обнаруживало склонность к компромиссам с возникавшими в церковной среде вероучительными модификациями (арианством, несторианством, монофизитством и др.), западное по большей части сохраняло верность никейской ортодоксии — решениям I Вселенского собора (325 г.). Справедливости ради следует упомянуть, что на П Вселенском соборе (381 г.) именно восточные епископы, преобладавшие среди участников, подтвердили торжество «никейской догмы» над арианством. Однако перспектива перехода восточной части Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || http://yanko.lib.ru История религии = Лекции, прочитанные в Санкт-Петербургском университете. — СПб.: Издатель- ство «Лань», 1998. — 448 с. 98 церкви в положение ведущего субъекта ортодоксальной традиции открылась только с кардинальными переменами в судьбе Рима. После окончательного раздела империи на Западную и Восточную (395 г.), поражения и падения Рима (476 г.) и возвышения византийской державы явственно обозначилось несовпадение исторического пути римской и греческой ветвей церкви. В возникшей ситуации приверженность ортодоксии стала тем поприщем, на котором решалась проблема лидерства в христианском мире. С течением времени прерогатива в установлении «правильного мнения» по вопросам веры постепенно переходит к иерархам восточной церкви, прежде всего Константинопольского патриархата. В постановлениях IV Вселенского собора (Халкидон, 451 г.) 159 уже не только подтвеждалось ранее признанное первенство главы церкви «нового Рима» среди восточных предстоятелей, но и объявлялось о его равном достоинстве с папой римским. Влияние византийской церкви опиралось на поддержку государства и было столь значительно, что даже временный отказ от непримиримой борьбы с монофизитством (конец V - начало VI веков) и некоторые уступки монофелитам (VII век) не помешали ее самовозвышению в качестве средоточия «истинной веры». В то же время западное христианство, изыскивая дополнительную аргументацию своими притязаниями на вероисповедную всеобщность и особый статус римской церкви, встало на путь уточнений и дополнения догматов Символа Веры, удаляясь от никейской ортодоксии. События, последовавшие за VII Вселенским собором (787 г.), фактически завершили размежевание в христианском движении. Церковное двоецентрие из административно- территориального состояния переходит в оппозицию двух форм вероисповедания. В конечном счете, внутри номинально сохранявшейся целостности, образуются самостоятельные по структуре, культовой практике и теологическим школам направления: западное («латинское») и восточное («греческое»). Оба направления сохранили для наименования церкви термин «кафолическая» (в латино-романском звучании — «католическая»), отразивший обоюдные претензии на свою всеместность и общезначимость. Однако смысловые оттенки «вселенскости» у восточной и западной церквей различались. Для римского церковного центра доминирующей выступает идея глобального охвата всех христианских, а также подлежащих обращению в «христову веру» народов под эгидой папской власти. Восточная церковь в большей мере ставит акцент на «согласие в истине» и принадлежность христиан сверхличному единству канонического строя - «соборности». Наступившая в IX веке относительная стабилизация Византийской империи изменила обстоятельства бытия восточной церкви. Требовалось найти оптимальный способ существования в рамках авторитарной «ромейской» государственности. С этой целью постулируется непререкаемость определений первых семи Вселенских соборов, производится унификация основных сторон церковной жизни и устанавливается обязательный порядок решения культовых вопросов. По сути, конституируется 160 новый, греко-византийский тип ортодоксии, полностью отрицающий какую-либо возможность так называемого «догматического развития». Выражением торжества ортодоксии стал учрежденный в 843 г. ритуал, известный ныне как «чин православия». Он совершается ежегодно в первую неделю Великого поста, с зачтением Символа Веры, хвалебным поминанием защитников православия и обязательными анафематизмами еретическим учениям и враждебным церкви персоналиям. Тогда же отчетливо оформились богослужебные и догматические черты греческой ортодоксии. Главной установкой стала подчеркнутая окружным посланием константинопольского патриарха Фотия (866 г.) строгая приверженность неизменному тексту Символа Веры. Свое понимание ортодоксии греко-кафолическая церковь распространяла и на смежные с Византией области славянства. Наибольший масштаб ее влияние получило в Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || http://yanko.lib.ru История религии = Лекции, прочитанные в Санкт-Петербургском университете. — СПб.: Издатель- ство «Лань», 1998. — 448 с. 99 Киевской Руси, где «греческое» христианство оказалось лучше всего совместимо с процессами, происходившими в общественном устройстве и государственной идеологии. Было бы, однако, упрощением рассматривать принятие христианства на Руси как простое копирование византийского образца. На ранней стадии христианизации (конец X - середина XI веков) одним из ведущих мотивов новой веры стала, по всей вероятности, очевидная инициаторам «крещения Руси» (988 г.) ограниченность прежних культов для складывавшегося государственного порядка. Поэтому сам факт вхождения в общехристианское пространство уже имел чрезвычайное значение, открывая многообещающие перспективы во всех областях. Можно также полагать, что впечатления от данной акции переживались ее современниками без особого углубления в догматические тонкости, выглядевшие вторично по сравнению с самим событием. По этой причине подробности расхождений, обострившихся внутри христианства к середине XI века, воспринимались в русских землях еще довольно отвлеченно. 1 1 В известной степени, подтверждением свободного отношения к никейской ортодоксии служит "полуарианская" рецепция в тексте Символа Веры, который приводится летописным сводом начала XII века "Повесть временных лет" как образец избранного Русью вероисповедания (имеется в виду указание на "подобосущность" Бога Сына Богу Отцу). 161 Вдобавок, отношения с Византией, откуда перенимались культ и церковное устройство, в силу взаимных политических претензий были не всегда безупречны. Это определенно сказывалось на интерпретации укоренявшейся религии. Нередкими даже были демонстративные контакты русских правителей с посланцами римско-католической церкви. Но все-таки строй древнерусской государственности оказался более близок именно византийскому варианту взаимоотношений власти с церковью. Это стало решающим для судьбы греческой ортодоксии, которая укрепляется на Руси как непременный компонент христианского исповедания. Однако здесь у нее появилось новое измерение. Изначально произошедшее сочетание восточно-христианской церковности с традиционным укладом древнерусской культуры привело к возникновению такого типа религиозной жизни, который воплотил в себе весьма специфическое понимание правоверия (или православия, как стали называть приверженность к ортодоксии). Прежде всего обнаруживается, что охранение начал православия выходит за церковно- богословскую сферу и превращается в важнейшую функцию государства. Неуклонность следования вероучительной парадигме выступает уже не только критерием «православности», но и свидетельством лояльности мирским властям. Те, в свою очередь, обеспечивают духовную монополию принятой версии христианства. В отечественной истории периода XIV - XVII веков эти обстоятельства способствовали, в конечном итоге, бесповоротному возобладанию «царства» (в образе становящегося самодержавия) над «священством». Позднее, при синодальном возглав- лении XVIII - начала XX веков, русская церковь и вовсе утрачивает остатки независимости, а православие превращается в официальную идеологию самодержавной монархии. В этом качестве оно входит во все структуры государства и общества, становясь универсальной санкцией и оправданием действовавших порядков российской жизни. Совершавшаяся на протяжении тысячелетия ассимиляция православной церкви авторитарным, по многим своим чертам, российским государством привела к воспроизводству особого типа религиозной организации, способной адаптироваться к любым разновидностям отечественной политической системы. 162 Вряд ли это свойство объяснимо только естественной потребностью в самосохранении. С момента возникновения на долю русской церкви выпало утверждать себя в среде, сохранявшей вполне развитые дохристианские — языческие — традиции. Существование этой, исполненной мифологизма, культуры продолжалось и в последующем, чему способствовали относительная стабильность общинно-патриархальных отношений и связанные с ними бытовые особенности, нравы, социально-психологические черты Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || http://yanko.lib.ru История религии = Лекции, прочитанные в Санкт-Петербургском университете. — СПб.: Издатель- ство «Лань», 1998. — 448 с. 100 русского народа. Скорее всего, испытывая воздействие неискоренимых «традиционных факторов», русская церковь оказалась подвержена закономерной эволюции в этноконфессиональном направлении. В результате, она неизбежно стала дистанцироваться от фундаментальной космополитической установки христианства, превращаясь в сугубо национально- государственный институт. При таком положении церкви, греко-византийская ортодоксия образовала лишь как бы верхний, концептуальный уровень вероисповедания, получившего название русского православия. В глубине же массового религиозного сознания сложился этнически окрашенный православно-языческие синкретизм. Не случайно, что в России для обыденного восприятия православие зачастую выступает как «национальная религия русских», а в числе доминант культового поведения всегда присутствует насыщенное магизмом обрядоверие. Понятие православия, как извечно истинного и всегда «неповреждаемого» учения, делает его в наше время довольно привлекательной альтернативой недавним, дискредитированным ориентирам и ценностям. В православной вере настоятельно изыскивается очередная панацея от нравственных недугов, мировоззренческих заблуждений и даже политических кризисов. А институт церкви оценивается по его позиции в светских делах и по характеру социальной вовлеченности. Все это неминуемо привносит в религиоведческое рассмотрение православия элементы социально-политической «злободневности». Тем более, что сами приверженцы этой конфессии не склонны, в большинстве своем, изолироваться от общественных процессов. Однако, следует подчеркнуть: речь идет именно о религиозном течении и потому корректный подход к любым проявлениям православия невозможен без знакомства с его доктринальными, культовыми и организационными параметрами. 163 Священное Писание (Библия) в православии; состав и переводы Святители земли Русской Кирилл и Мефодий Основополагающим источником православия, как и всего христианства, является Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || http://yanko.lib.ru История религии = Лекции, прочитанные в Санкт-Петербургском университете. — СПб.: Издатель- ство «Лань», 1998. — 448 с. 101 Библия. Особое значение ей придает образ богодухновенности, то есть внушения людям истин веры через божественное откровение. Следствием этого в христианстве стало отношение к библейским текстам как к Священному Писанию. Однако, несмотря на общепризнанную в христианской среде сакральность Библии, имеет место и некоторая конфессиональная специфика восприятия ее различных книг и сюжетов. Православию, с его подчеркнутой приверженностью традиции, свойственно обращение к Священному Писанию в строгих рамках церковной интерпретации. Поэтому среди помещенных в Библии текстов главная роль отводится тем, что принадлежат канону — официальному своду книг, вероучительный авторитет которых признается всем христианским сообществом. Для ветхозаветного раздела Библии наиболее достоверным православие полагает греческий перевод с еврейского и арамейского языков (Септуагинту), из которого к канону отнесено 39 книг, совпадающих с более ранним «палестинским списком» иудаистических текстов. Их называют протоканоничес- 164 кими. Остальные одиннадцать текстов (Товит, Юдифь, Послание Иеремии, Варух и др.) объявлены неканоническими, вследствие чего не имеют статуса богодухновенных, хотя и считаются нравственно полезными. 1 В новозаветном разделе православных изданий Священного Писания структурного различия с западно-христианским нет. Неканонические книги здесь вообще отсутствуют, а второканонические (послания Иакова, Иуды, 2-е и 3-е Иоанна, 2-е Петра, Апокалипсис) относительно быстро вошли в официальный список. Наиболее сложной была судьба книги Откровение Иоанна Богослова. Восточная часть церкви долгое время рассматри- вала ее как «спорную» и на Лаодикийском церковном соборе 360 - 364 гг. канон был образован из 26 книг. Карфагенский поместный собор 419 г. все же утвердил каноничность Апокалипсиса, но окончательное признание в восточной церкви это решение получило только после Трулльского собора (692 г.). Принятая в православии последовательность библейских книг берет начало в III - IV веках, когда составлялся общепризнанный в восточно-христианском мире свод писаний — исторических, учительных, пророческих — в переводе на «койне» (разновидность греческого литературного языка). В последующем данный текстуальный тип стал для православия главным стандартом, по которому сверяли распространяемые с XVI века печатные издания Библии. Несмотря на появившиеся в XVII -XX столетиях уточнения и научно-критические комментарии, греческий текст до сих пор остается в православии самым авторитетным для национальных переводов Нового Завета. В славянской среде начало активному хождению православной литературы положили Константин (Кирилл) Философ и его брат Мефодий, составители азбуки и переводчики Священного Писания. Принято считать, что одним из вдохновителей их «пер- воучительской» миссии был славившийся ортодоксальностью патриарх Фотий. До сих пор нет окончательной ясности, когда точно, где и на какое из наречий переводили церковные книги «солунские братья». Однако установлен факт перевода Кириллом с греческого языка Псалтири и выборки фрагментов из Ветхого Завета, Евангелия и Апостола для богослужебного чтения. 1 Католицизм эти тексты признает второканоническими; протестанты же исключают их из своего обращения. 165 Несколько позже Мефодий осуществил полный перевод Священного Писания, за исключением неканонических текстов. Славянский перевод Библии сыграл существенную роль в становлении русского православия как особого типа христианской ортодоксии. С одной стороны, восприняв греческую редакцию Священного Писания, русская церковь идентифицировала себя с восточно-христианской вероучительной традицией. С другой же — возможность знакомства с догматикой и отправление культа на родном языке освобождали русское христианство от духовно-религиозной зависимости со стороны Рима и Константинополя. В XII - XIII веках наиболее популярными на Руси ветхозаветными книгами являлись Псалтирь и Пятикнижие Моисея (особенно, благодаря известному с XI века «Шестодневу» болгарского экзарха Иоанна). Новый Завет был знаком русскому Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || http://yanko.lib.ru История религии = Лекции, прочитанные в Санкт-Петербургском университете. — СПб.: Издатель- ство «Лань», 1998. — 448 с. 102 христианину главным образом в части четырех канонических книг, объединенных в Тетраевангелие. Примером может служить русский список середины XI века, сделанный с болгарского текста по заказу новгородского посадника Остромира. Считается, что полным переводом Библии русская церковь обладала уже в началу XIII века. Но имели ли место единые полносоставные списки Библии — достоверно не известно (древний способ «уставного» письма приводил к очень большому страничному объему, поэтому помещение всего текста в один том было затруднительно). В XIV - XV веках происходило уточнение славянского перевода Пятикнижия и Пророков, осуществлялись новые переводы (с еврейского языка) Псалмов и ветхозаветных книг. Наконец, в 1499 г. появился полный свод Библии в одном томе. Это стало итогом трудов новгородского архиепископа Геннадия, который дополнил собрание известных ему древнерусских переводов книг Ветхого Завета рядом новых, созданных на основе латиноязычной Вульгаты. Заметным явлением в истории православия было и издание в 1517-1525 гг. перевода Библии Ф.Скориной с еврейского, греческого и латыни на белорусский язык. Традиция национальных переводов Св.Писания в славянских областях со времени своего возникновения (XI век) явственно отражала соперничество на этих землях православной и католической конфессий. В конечном итоге, западные славяне усвоили в основном те переводы (польский, чешский, словацкий, 166 отчасти сербско-хорватский), которые осуществлялись полностью с текста Вульгаты. Среди восточных и южных славян предметом переводов стали греческие (с XVII а. - новогреческие) редакции Библии. В 1581 г. по инициативе князя Константина Острожского появляется первое печатное однотомное издание церковнославянского текста Библии, включившее ряд новых переводов с греческого. Этот свод был взят за основу официального выпуска в 1663 г. т.н. «московской Библии», ставшей образцом для всех последующих переизданий. Как правило, каждое переиздание Священного Писания предполагало благословение высшего церковного руководства. Имелись, тем не менее, и попытки несанкционированных библейских переводов. На Руси, к примеру, в конце XVII века были известны рифмованная Псалтирь Симеона Полоцкого (1680 г.) и русский перевод Псалмов А.Фирсова (1683 г.), вызвавший резкое недовольство патриарха Иоакима. В начале XVIII в. в России развернулась подготовка к массовому государственному печатному изданию Библии, для чего была проведена тщательная сверка церковнославянских и греческих текстов. Завершить это мероприятие удалось, однако, только к 1751 г. выпуском так называемой «елизаветинской Библии». Со временем в православной среде все отчетливее стало осознаваться неудобство заметного расхождения между архаизмами церковно-славянского текста Библии и потребностями доступного изложения истин Писания для «духовного окормления» паствы. Возникла задача нового - русского общедоступного перевода Библии. В 1812 г. образуется Российское Библейское общество, результатом усилий которого стала публикация в 1820 - 1823 гг. русских переводов с еврейского оригинала Пятикнижия, Псалмов и ряда других текстов. Но вскоре настороженное отношение цер- ковных кругов, опасавшихся еретического истолкования истин веры в связи с новым прочтением Священного Писания, привело к запрету на издательскую деятельность общества, а затем (в 1826 г.) и прекращению его работы. Впоследствии Синод российской церкви осудил вообще всякую попытку частных лиц заниматься переводами Писания. С обвинениями в отступлении от православной догматики были отвергнуты перевод масоретского списка профессора СПб Духовной |