Типология лексических систем и лексико-семантических универсалий. Монография2004. Министерство общего и профессионального образования российской федерации башкирский государственный университет
 Скачать 1.34 Mb.
|
|
Раздел 3. ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ 1. Когнитивная модель человека и коннотация фразеологизма Поиск истины неотделим от человеческих эмоций и связанной с ними оценки всего сущего; таким образом, категоризация мира, то есть сведение его элементов в когнитивные категории происходит одновременно с человеческой оценкой этих элементов. В эмпирическом исследовании весьма перспективно в этом отношении изучение эмоционально насыщенных экспрессивных единиц, к которым принадлежат фразеологические единицы, в частности фразеологические единицы с соматическим компонентом, эквивалентные по значению и внутренней форме. Изучение фразеосемантического поля с точки зрения непосредственно выраженной коннотации полезно для выяснения вопроса о связи прагматического компонента значения с внутренней формой, в частности о влиянии внутренней формы на актуализацию той или иной положительной или отрицательной прагматической категории в сравниваемых языках. Прежде всего, следует заметить, что установить змотивную оценочность значительно сложнее, чем определить наличие экспрессивности, тип и структуру внутренней формы фразеологизма, и установление оценочных характеристик в значительной мере всегда основывается на интроспективном анализе. Наблюдение показывает, что неодобрение выражается, как правило, созданием образа, в котором обозначаемая соматизмом часть тела используется как бы не по назначению или существует помеха для выполнения этого назначения; наоборот, функциональное и даже гиперфункциональное использование части тела рождает положительный образ (одобрение). Достаточно сравнить, например, пары фразеологизмов в русском языке: открыть глаза кому-то "показать вещи в их истинном свете" и закрыть глаза на что-то "игнорировать", ломать голову над чем-то "упорно думать" и терять голову "растеряться", быть чьей-то правой рукой "быть главным помощником" и сидеть сложа руки "бездельничать" и т.д. Основной функцией органа зрения является зрительное восприятие, поэтому сознательное закрывание этого органа препятствует верному восприятию действительности и не может восприниматься положительно даже с учетом высших интересов. Аналогичным образом, голова воспринимается как вместилище ума, поэтому даже чрезмерная умственная нагрузка на голову воспринимается как нечто более предпочтительное по сравнению с "отказом" этого органа; точно так же невыполнение рукой своей основной функции (брать рукой, производить различные действия) создает отрицательную коннотацию, основанную на пассивности, по сравнению с положительной оценкой, основанной на активности (ср.: быть правой рукой, работать не покладая рук, быть мастером на все руки и т.д.). Фразеосемантическое поле с соматическим компонентом отражает когнитивную модель человека в его "лучшем" и "худшем" вариантах. "Лучший" человек является ВНИМАТЕЛЬНЫМ, так как "не спускает глаз", превращаясь, когда нужно, "в зрение и слух" (англ. to beall eyes, фp. avoir l'oeil), ОСМОТРИТЕЛЬНЫМ, так как "держит глаз" на чем-то или ком-то (англ. to have an eye, фр. avoir l'oeil), РАССУДИТЕЛЬНЫМ, так как "имеет голову на плечах" и "не теряет головы", а в случае необходимости "берет себя в руки", ТЕРПЕЛИВЫМ, так как, "стиснув зубы", продолжает начатое. Кроме этих природных физических свойств "лучший" человек характеризуется определенными этическими достоинствами, будучи СКРОМНЫМ, так как "держит язык за зубами", когда это нужно, то есть меньше говорит и больше слушает, старается "держать рот закрытым" (англ. to keep one's mouth shut) и "смотреть говорящему в рот", боясь пропустить что-нибудь важное, СОВЕСТЛИВЫМ, так как язык "лучшего человека" "не поворачивается сказать" то, что может причинить боль ближнему, БЕСКОРЫСТНЫМ в своих заботах о более слабом, так как "имеет на руках" (англ. to have on one's hands) и "ставит на ноги" тех, кто не в состоянии помочь себе сам, ЧЕСТНЫМ, так как живет "силой своей руки" (тат. уз қул көче белән көн куру), ОТВАЖНЫМ, так как "говорит в лицо" горькую правду и за правое дело готов "стоять грудью". "Худший" человек отличается НЕВНИМАТЕЛЬНОСТЬЮ, так как слушает все "вполуха" и не видит того, что "под самым носом" или "дальше собственного носа", БЕЗРАССУДНОСТЬЮ, так как легко "теряет голову", бросаясь в рискованное предприятие, затем "кусает себе локти", если, конечно, не "сломает себе шею". В социальном отношении общение с таким человеком доставляет мало удовольствия из-за его НЕСКРОМНОСТИ, которая проявляется в том, что, во-первых, "худший" человек "морочит голову", "путается под ногами", "задирает нос" и "воротит нос", если ему что-то не по душе, во-вторых, имеет "слишком длинный язык", который следует "укоротить", чтобы с этого языка не могла "сорваться" глупость или бестактность; кроме того, такой человек может быть ЛЕНИВЫМ, поскольку любит "сидеть сложа руки", НЕЧЕСТНЫМ, поскольку "нечист на руку" и способен "обвести ближнего вокруг пальца", НЕНАДЕЖНЫМ, поскольку может "повернуться спиной" в трудную минуту , а также ЗЛОПАМЯТНЫМ поскольку имеет привычку "точить зуб" против ближнего. Разумеется, модели "лучшего" и "худшего" человека не противопоставляются во всех ракурсах строго зеркально, поэтому, если в одной модели утверждается определенная оценка соответствующей категории (перцептивной, социальной, этической и т.д.), то в другой модели противоположная оценка может не найти аналогичного решения, однако само отсутствие этого решения также знаменательно. Положительная устойчивость личности требует положительных эмоций и положительной оценки своих действий, поэтому "эго" языковой модели мира обычно отождествляется с моделью "лучшего" человека и оценивает любое действие, полезное для себя, то есть для "эго" знаком "плюс". Существование двух моделей человека позволяет выработать критерий (стандарт) оценки фразеологического значения. Практически проблема решается путем подстановки фразеологизма в предложение с модальным значением типа: "необходимо беречь как зеницу ока", "лезть в глаза" и т.д., "следует выбросить из головы", "взять себе в голову и т.д., "нужно ломать голову", "морочить кому-то голову" и т.д., "стόит взять себя в pyки", "отбиться от рук" и т.д., "лучше держать язык за зубами", "прикусить себе язык", "иметь подвешенный или слишком длинный язык", "развязать язык", "проглотить язык" и т.д. Такой критерий оказывается достаточным либо при известном стандарте функционирования тела, который есть производная наибольшей функциональности его частей, либо при известном моральном стандарте, установленном в данном обществе, который проявляется в наиболее образных значениях. Иначе говоря, положительная оценка значения фразеологизма опирается либо на физику тела, либо на этику мира. Однако такой критерий срабатывает далеко не всегда, поскольку человек как субъект ("эго") языковой модели мира может идентифицироваться как с субъектом, так и с объектом действия, выраженного в глагольном значении фразеологизма. В одних случаях эмотивная оценка фразеологического значения всегда однозначна, вследствие соответствия физическому или этическому стандарту, выраженному в модели "лучшего" ("худшего") человека, например, значение фразы быть нечистым на руку всегда отрицательно, независимо от соответствия субъекта действия субъекту мира, то есть сознанию языковой личности; равным образом значение фразы держать язык за зубами скорее положительно, чем отрицательно, поскольку молчание расценивается при прочих равных условиях как проявление внимательности, скромности и ума, то есть как социальная добродетель. Человеку свойственно отождествление себя с "лучшим" вариантом человека, то есть, "лучший человек" всегда или почти всегда "эго". Никто обычно не говорит о себе как о "нечистом на руку", не умеющем "держать язык за зубами" или "сующем нос не в свое дело", поскольку эти действия получают внеязыковую (доязыковую) недвусмысленную отрицательную оценку. Размытость социально-этической оценки ведет к флуктуации в оценке фразеологического значения и обусловливает оценку соотнесением субъекта языковой модели мира с субъектом или объектом фразеологического действия. Поэтому то, что оценивается положительно, если "эго" "берет за горло" кого-то («худшего» человека) или слушает "вполуха" что-то (что не представляет никакого интереса) или "лезет в глаза" (чтобы добиться необходимого внимания), превращается в свою противоположность, то есть получает отрицательную оценку; в этом случае "эго" превращается в объект приложения соответствующих действий. Однако исходя из принципа наибольшей функциональности значения соответствующих фразеологизмов следует оценивать все-таки как отрицательно маркированные (предложение типа "хорошо, что я взял его за горло" или "хорошо, что я слушал его вполуха", или "хорошо, что я лезу в глаза" звучит странно вне более широкого контекста). В других случаях, при полном отсутствии морального стандарта, связанного с образным значением фразеологизма, эмотивная оценка всегда двузначна, то есть полностью зависит от соответствия субъекта действия субъекту языкового сознания. Например, оценочная коннотация фразеологизма "держать (иметь) в руках" зависит от соответствия "эго" субъекту действия. В частности «держать в руках», то есть иметь в подчинении это «хорошо», а «быть в руках», то есть находиться в подчинении это «плохо». Аналогичным образом смысл английского фразеологизма to turn a deaf ear "притворяться глухим, игнорировать" (когда "эго" игнорирует то, что ему мешает или раздражает его) получает оценку «хорошо», или, наоборот, получает оценку «плохо» (когда "эго" не может довести до сведения важное сообщение вследствие игнорирования со стороны адресата сообщения). 2. Опыт исследования оценочных фразеологизмов (на материале соматических фразеологизмов) Если отвлечься от случаев двойной оценки фразеологического значения, то в целом положительная и отрицательная коннотация распределяются поровну. Вместе с тем разные части тела обладают различной оценочной аттракцией: положительная оценка преобладает или не уступает отрицательной во фразах, в которых соматический компонент обозначает наиболее важный орган тела (рука, нога, голова, глаз, ухо и т.д.) и обладает наибольшей фразовой продуктивностью; наоборот, отрицательная оценка возрастает в единицах с компонентом, который представляется языковому сознанию как "менее важный" (нос, шея, локоть, палец и т.д.) и поэтому обладает меньшей фразовой продуктивностью. Наиболее показательной в этом отношении является фразеосемантическая структура соматизма "нос", в которой практически отсутствует положительная коннотация (ср. например, в русском языке: задирать нос, не видеть дальше собственного носа, совать нос не в свое дело, быть под самым носом, водить за нос, воротить нос, не показывать носа и т.д.). Кроме того, дистрибуция оценочных фразеологизмов проявляется различным образом среди разных типов коинциденций; например, число универсалий с положительной и отрицательной оценкой составляют пропорцию 1: 3; ср. список "положительных" и "отрицательных" универсалий в языках-репрезентантах: "Положительные универсалии": 1/"быть + <где> + рука" (быть поблизости): рус. быть под рукой - англ. to be at hand - фр. être sous la main - тат. қул астында булу, 2/"развязать (иметь + развязанный) (освободить) + рука (руки)" (дать свободу действий): рус. развязать себе (кому-то) руки - англ. to have (give) somebody a free hand - фр. laisser les mains libres- тат. қулын чишеп җибәру; 3/"открыть + глаз (глаза)" (показать вещи в истинном свете): рус. открыть кому-то глаза - англ. to open somebody's eyes - фр. ouvrir les yeux - тат. куз ачу; 4/"поднять (навострить) (натянуть) + ухо (уши)" (насторожиться): рус. навострить уши - англ. to prick up one's ears - фр. prêter l'oreille - тат. қолақ торґызу; 5/"держать + язык" (молчать): рус. держать язык (за зубами) - англ. to hold one's tongue - фр. tenir sa langue - тат. телне тыю: "Отрицательные универсалии": 1/"поднять + рука" (угрожать): рус. поднять руку на кого-то - англ. to lift (raise) a hand against - фр. lever (porter) la main sur - тат. қул кутәру; 2/"терять + голова" (совершенно растеряться.): рус. потерять голову - англ. to lose one's head - фр. perdre la tête - тат. баш юґалту; 3/"крутить (кружить) + голова" (лишить способности здраво рассуждать): рус. вскружить голову - англ. to turn one's head - фр. tourner la tête - тат. баш әйләндеру; 4/"взять (положить) + <куда> + голова" (убедить себя в чем-то без достаточных оснований): рус. взять себе в голову - англ. to take into one's head - фр. mêtre en tête - тат. башына алу; 5/"совать + нос" (лезть не в свое дело): рус. совать нос - англ. to poke (stick) one's nose into - фр. fourrer son nez partout - тат. борын тыґу (төрту), 6/"быть + <где> + нос" (находиться в такой близости, с которой трудно не заметить): рус. быть под самым носом - англ. to be right under one's very nose - фр. être au nez de - тат. борын астында (төбендә) булу; 7/"иметь (быть) + (слишком) длинный + язык" (говорить много лишнего): рус. у кого-то слишком длинный язык - англ. one's tongue is too long for one's teeth - фр. avoir la langue trop longue - тат. берәунең теле бик озын; 8/"потерять (проглотить) + язык" (быть не в состоянии говорить): рус. язык проглотить - англ. to have lost one's tongue - фр. avoir la langue perdue - тат. телен йоту; 9/"быть (иметь) + нога + <где> + могила" (быть очень старым и больным): рус. быть одной ногой в могиле - англ. to have one foot in the grave - фp. avoir un pied dans la tombe - тат. берәунең бер аяқ гурдә; 10/"сложить + рука (руки)" (бездельничать): рус. сидеть сложа руки - англ. to fold one's arms - фр. creuser les bras - тат. қул қашырып утыру: II/"повернуть (повернуться) + спина" (отвернуться от кого-то в трудную минуту): рус. повернуться к кому-то спиной - англ. to turn one's back to - фр. tourner le dos - тат. арқасы белән тора башлау; 12/"бросаться + <куда> + шея" (навязчиво добиваться внимания): рус. бросаться на шею - англ. to throw oneself on somebody's neck - фр. se jeter (se sauter) au cou de - тат. муенґа асылуну (таґылу); 13/"ломать + шея" (напрасно рисковатаь и потерпеть неудачу): рус. сломать себе шею - англ. to break one's neck - фр. se casser (se rompre) le cou - тат. муенын сындыру. Резюмируя, можно заключить следующее: - значения фразеологизмов с соматическим компонентом обладают положительной или отрицательной коннотацией; - эмотивная оценка фразеологического значения может быть однозначной или двузначной; - однозначная положительная или отрицательная коннотация опирается либо на функциональное использование определенной части человеческого тела, образуя часть эмотивного значения фразеологизма, либо на моральный стандарт, связанный с этим значением; - двузначная коннотация зависит от соотнесения субъекта действия, выраженного фразеологизмом, с субъектом языкового сознания: если субъект действия идентифицируется с "эго", такое действие всегда оценивается положительно, и фразеологизм получает положительную коннотацию; - положительная и отрицательная коннотация распределяются различным образом в зависимости от типа коинциденций в языках, например, среди универсалий превалирует отрицательная коннотация, однако в целом однозначная положительная и отрицательная коннотация распределяются поровну. ЛИТЕРАТУРА Абаев В.И. Языкознание описательное и объяснительное: о классификации наук // Вопросы языкознания, 1986, 2: 27–39. Авоян Р.Г. Значение в языке. Философский анализ. – М., 1985. Античные теории языка и стиля. – М., 1936. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. – М., 1974. Аракин В.Д. Сопоставительная типология скандинавских языков. – М., 1984. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980: 156–249. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985, 16: 3–42. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. – М., 1957. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М., 1966. Бабушкин A.Л. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика. – Автореферат докторской диссертации. Воронеж, 1998. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. – М., 1954. Бархударов Л.С. К вопросу о типах межъязыковых лексических соответствий // Иностранные языки в школе, 1980, 5: 11–17. Бенвенист Э. Общая лингвистика. – М., 1974. Бережан С.Г. Семантическая эквивалентность лексических единиц. – Кишинев, 1973. Бирнбаум X. Генетические и типологические методы внешнего сравнения языков // Вопросы языкознания, 1993, 4: 5–17. Бондарко А.В. К проблеме соотношения универсальных и идиоэтнических аспектов семантики: интерпретационный компонент грамматических значений // Вопросы языкознания, 1992, 3: 5–20. Брутян Г.А. Гипотеза Сепира–Уорфа. – Ереван, 1972. |