черный лебедь. Черный лебедь. Непредсказуемости
 Скачать 2.55 Mb.
|
|
Отрицательный совет Говоря попросту, не попадайте в Четвертый квадрант, вотчину Черного лебедя. Но столь благоразумного совета послушаться нелегко. Психологи различают акты действия и акты бездействия. Хотя экономически они в конечном счете эквивалентны (доллар не потерянный – это доллар заработанный), наше сознание воспринимает их по-разному. Однако, как я уже говорил, рекомендации в духе “Не делай того-то” с эмпирической точки зрения более здравы. Как жить долго? Избегая смерти. Но люди не понимают, что главное для достижения успеха – это избегать потерь, а не пытаться извлечь прибыль. Давать положительные советы – обычное занятие шарлатанов. Полки книжных мага- зинов ломятся от изданий, в которых описывается, как кто-нибудь прославился или разбо- гател; но почти не бывает книг под таким, например, названием: “Чему меня научил крах” или “Десять ошибок, которых лучше не совершать в жизни”. Мы испытываем потребность в положительном совете и потому считаем: лучше что- нибудь сделать, чем не делать ничего, – даже в тех случаях, когда такие действия опасны. Недавно я был на телевидении, и какой-то тип из отряда “пустых костюмов” всё выпы- тывал у меня конкретный совет относительно того, как выбраться из кризиса. Он не дал мне возможности изложить свои рекомендации “по бездействию” или объяснить, что по роду своей деятельности я не хирург отделения неотложной помощи, я лишь указываю, как избе- гать ошибок, но что эта профессия не менее важна. Собственно, я потратил двенадцать лет Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)» 269 жизни на то, чтобы растолковать человечеству, что во многих случаях лучше – и мудрее – не иметь вообще никаких моделей, чем пользоваться нашей математической акробатикой. К сожалению, подобные вольности процветают там, где им, казалось бы, совсем не место: в официальной науке. Наука, особенно ее академическая разновидность, всегда чура- лась отрицательных результатов, не говоря уж о признании своей собственной ограничен- ности. Система поощрений рассчитана на другое. Вы добиваетесь признания, если ловко ходите по канату или демонстрируете иные зрелищные трюки, норовя стать “экономиче- ским Эйнштейном” или “Дарвином современности”, вместо того чтобы дать обществу нечто реальное, развенчать мифы или классифицировать те области, у границ которых останавли- вается наше знание. Позвольте мне вернуться к гёделевскому ограничению. Иногда мы признаем предель- ность нашего знания, превознося, скажем, то же открытие Гёделя, ибо его формулировка эле- гантна и математически безупречна, хотя значимость обнаруженных им границ ничтожна в сравнении с нашей практической беспомощностью в прогнозировании климатических изме- нений, кризисов, социальных катаклизмов или судеб благотворительных фондов, которые в будущем станут финансировать исследования подобных “элегантных” ограничений. Вот почему я утверждаю, что мое заключение насчет Четвертого квадранта – самое применимое обозначение отведенных нам пределов. Ятрогения и клеймо нигилиста Обратимся к медицине (этой сестре философии), начавшей спасать жизни лишь менее столетия назад (я еще очень великодушен), притом не так массово, как это расписывалось в научно-популярной литературе: резкое снижение смертности произошло скорее благодаря осознанию необходимости санитарии да открытию (случайному) антибиотиков, чем благо- даря усилиям терапевтов. Врачи, одержимые чудовищной иллюзией контроля, долгое время гробили своих пациентов, не понимая, что зачастую “нигилистическое” бездействие явля- ется самым разумным вариантом. Исследование, проведенное Спиросом Макридакисом, показывает, что в каком-то смысле они до сих пор это проделывают, особенно когда ставят ошибочный диагноз. Ярлык “нигилизм” всегда навешивали для того, чтобы кому-нибудь навредить. Так практикующие врачи, предпочитавшие консервативные методы лечения и допускавшие, что иногда надо позволить природе выполнить работу лекаря, или же те, кто объявлял об огра- ниченности наших медицинских познаний, вплоть до шестидесятых годов обвинялись во “врачебном нигилизме”. Считалось “ненаучным” воздерживаться от действий, основанных на недостаточном и неполном понимании человеческого организма, и утверждать: “Есть граница, где кончаются мои знания”. Так же клеймили вашего покорного слугу всякого рода интеллектуальные мошенники, пытающиеся выгоднее продать свой товар. Сам термин “ятрогения”, то есть вред, наносимый целительством, распространен не очень широко: я никогда не встречал его вне медицинского контекста. Несмотря на то что я всю жизнь увлекаюсь так называемыми “ошибками первого типа” (ложноположительными), я познакомился с понятием ятрогенного вреда лишь совсем недавно – благодаря одной беседе с эссеистом Брайаном Эпплъярдом. Как такая важная идея может оставаться скры- той от нашего сознания? Даже в медицину (я имею в виду современную медицину) древняя заповедь “не навреди” проникла очень поздно. Философ науки Жорж Кангилем недоумевал, почему мы спохватились лишь в пятидесятые годы. Для меня загадка: как вышло, что про- фессионалам так долго дозволялось причинять вред во имя знания? К сожалению, более глубокое исследование показывает, что учение о ятрогениях лишь вновь открыло многие вещи, забытые в век Просвещения, когда наука стала чересчур высо- Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)» 270 комерной. Увы, лишний раз приходится заметить: древние были умнее нас. У древних гре- ков, римлян, византийцев и арабов имелось врожденное уважение к границам знания. Аль- Рухави, средневековый арабский философ и врач, написал трактат, который выдает знаком- ство этих средиземноморских цивилизаций с ятрогениями. Я тоже, было время, размышлял о том, что религия спасала множество жизней, отдаляя больного от доктора. Лучше уж, пови- нуясь иллюзии контроля, пойти в храм Аполлона, чем в кабинет к врачу. Любопытно, что древние жители Средиземноморья, возможно, в глубине души понимали суть этой замены и принимали религию отчасти и как способ обуздать иллюзию контроля. Ваше знание ничего вам не дает, если вы не знаете, где оно кончается и какова цена его применения. Науке пост-Просвещения и ее дочери – науке светил повезло: они неплохо справлялись с физикой (линейной), химией и инженерным делом. Но в какой-то момент мы должны наплевать на всяческую “элегантность” и посвятить себя тому, чем очень долгое время пренебрегали: созданию карт, определяющих границы нашего теперешнего знания и наших теперешних методов; серьезнейшему исследованию общенаучной ятрогении – того, какой вред может нанести наука (а еще лучше – выявлению вреда, который она уже нанесла). Мне кажется, это самая достойная задача. Стабилизационная ятрогения. Увы, тенденция к более жесткому (ничем не обуслов- ленному) регулированию экономической деятельности представляется чем-то естествен- ным. Поборники такого регулирования – мой худший кошмар. Это они убеждали полагаться на рейтинги, устанавливаемые кредитными агентствами, и на “измерение риска”, подточив- шее систему, ибо возведенные на нем банками пирамиды рухнули. Но каждый раз, когда возникает какая-то проблема, мы, в лучших традициях советско-гарвардской школы, уже- сточаем регулирование, обогащая инвестиционных банкиров, адвокатов да бывших “регу- лировщиков”, а ныне – консультантов с Уолл-стрит. Служит оно и интересам некоторых дру- гих групп. Фронезические правила: что разумнее сделать (или не сделать) в реальной жизни, дабы смягчить воздействие четвертого квадранта, если нет возможности применить “штангу”? Самый очевидный способ выбраться из Четвертого квадранта – “отсечь” некоторые риски путем приобретения страховки, если она доступна, и выхода в ситуацию “штанги”, описанную в главе 13. Но если вы не в состоянии применить “штангу” и не можете избе- жать риска (в случае, скажем, природных катаклизмов, эпидемий и прочих неблагоприятных явлений из предыдущей таблицы), вам вполне по силам соблюсти следующие “укрепляю- щие заповеди”. 1. Уважайте время и не-демонстративное знание. Вспомните, как я уважаю мать-природу – хотя бы за ее возраст. Данные из Четвер- того квадранта обнаруживают свои истинные свойства с большой-большой задержкой. Я активный противник того, чтобы вознаграждение руководству банков, прочно засевшему в Четвертом квадранте, выплачивали по краткосрочным показателям (к примеру, ежегодно) за вещи, которые имеют обыкновение взрываться раз в пять, десять или пятнадцать лет, в результате чего возникает дисбаланс между отчетным отрезком и отрезком времени, кото- рого было бы достаточно, чтобы сущность этих вещей проявилась. Банкиры богатеют, несмотря на то что в долгосрочной перспективе их деятельность убыточна. Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)» 271 Отдавайте предпочтение давно работающим механизмам: они с большей вероятно- стью уже достигли своего эргодического состояния. В худшем случае мы просто не знаем, сколько они еще продержатся. Запомните: бремя доказательств лежит на том, кто колеблет сложную систему, а не на том, кто защищает статус-кво. 2. Избегайте оптимизации; учитесь любить избыточность. Я уже обсуждал избыточность и оптимизацию в разделе I. Вот еще кое-что на ту же тему. Избыточность (если ее понимать как сбережения, хранимые под матрасом) по сути своей противоположна долгам. Психологи учат, что, разбогатев, вы не достигнете счастья – если тратите свои накопления. Но если вы прячете их под матрасом, вы менее беззащитны перед Черным лебедем. Кроме того, можно, к примеру, купить страховку или самому ее создать, чтобы укре- пить свой инвестиционный портфель. Узкая специализация – тоже не очень-то хорошая штука. Представьте себе, что слу- чится, если ваша профессия отомрет. Аналитик с Уолл-стрит (или какой-нибудь прогнозист), откалывающий по вечерам танец живота, куда легче переживет финансовый кризис, чем просто аналитик. 3. Избегайте предсказывать маловероятные исходы, даже самые неординарные. Понятно, что последствия отдаленных событий труднее прогнозировать. 4. Помните о “нетипичности” отдаленных событий. Существуют лохотронные методы, называемые “анализом сценариев” и “стресс- тестингом”, которые обычно основываются на прошлом (или на какой-нибудь “здравой” тео- рийке). Однако (как я показал выше) прошлый провал не предсказывает последующего, так что мы не знаем, на что в этих тестах ориентироваться. Точно так же не действуют здесь и “рынки предсказаний”, поскольку никакие пари не спасают при открытом финале. Они работают при бинарном выборе, но не здесь, в Четвертом квадранте. 5. Помните о “моральном риске” при выплате бонусов. Оптимальный вариант – заработать себе череду бонусов, поставив на скрытые риски в Четвертом квадранте, а затем лопнуть и разослать клиентам благодарности за доверие. Это называется аргументом “морального риска”. Банкиры всегда богаты благодаря незаслужен- ным бонусам. То же самое относится и к руководителям крупных компаний. В конце концов за их штучки расплачивается общество. 6. Избегайте некоторых способов измерения риска. Обычные среднестанские мерила, подогнанные к масштабным отклонениям, не рабо- тают. Тут лохи и попадают в западню – хотя чего проще было бы задуматься о существо- вании чего-то другого помимо гауссианы. В Четвертом квадранте понятия вроде стандарт- ного отклонения становятся расплывчатыми и ничего не измеряют. То же самое относится к линейной регрессии, коэффициенту Шарпа, оптимизации инвестиционного портфеля по Марковичу, критерию Фишера, критерию шишера, методу наименьших квадратов и прак- тически ко всему, механически извлеченному из учебника статистики. Печаль моя такова: люди признают роль редких событий, соглашаются со мной, однако при этом продолжают пользоваться всякими количественными методами, что заставляет меня сомневаться в их психическом здоровье. Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)» 272 7. Положительный или отрицательный Черный лебедь? Ясно, что в Четвертом квадранте вы можете попасть как под положительное, так и под отрицательное воздействие Черного лебедя; если воздействие отрицательное, то на основа- нии прежних измерений вы, скорее всего, получите заниженное истинное среднее и общий потенциал также оцените неудачно. Ожидаемая продолжительность жизни человечества не так велика, как мы предпола- гаем (в условиях глобализации), так как в наших базах данных нет главного – информации о масштабных эпидемиях (которые сводят на достижения фармакологии). То же самое, как мы уже видели, относится к доходности рискованных вложений. С другой стороны, история исследовательских проектов не столь радужна. Биотехно- логические компании (обычно) имеют дело с положительной неопределенностью, тогда как банки переживают почти исключительно негативные встряски. Модельные ошибки приносят пользу тем, кто идет навстречу положительным Черным лебедям. В своем новом исследовании я называю это “вогнутостью” или “выпуклостью” по отношению к модельным погрешностям. 8. Не путайте отсутствие волатильности с отсутствием риска. Традиционные методы измерения используют волатильность как индикатор стабиль- ности – и тем самым подводят нас, ибо переход в Крайнестан как раз отмечается снижением волатильности – и повышением риска больших скачков. Они подвели председателя Феде- ральной резервной системы по имени Бен Бернанке – как и всю банковскую систему. Под- ведут они и других. 9. Опасайтесь обнародования численных показателей риска. Я уже приводил ранее примеры, показывающие, насколько наше восприятие риска зависит от того, как формулируются проблемы, остро стоящие в Четвертом квадранте. Во всех других зонах это явление выражено куда слабее. Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)» 273 VIII. Десять принципов построения общества, способного противостоять Черным лебедям 126 Я записал нижеследующие “десять принципов” – главным образом для того, чтобы экономическая жизнь сумела справиться с Четвертым квадрантом после кризиса. 1. Хрупкий объект должен сломаться рано, пока он еще мал. Не обязательно непомерно разрастаться, чтобы рухнуть. Эволюция экономической жизни лишь помогает тем, кто обладает максимальным количеством скрытых рисков, стать крупнее прочих. 2. Никакого обобществления убытков и приватизации прибыли. То, что нуждается в финансовой поддержке, следует национализировать; то, что в ней не нуждается, должно быть свободным, небольшим и связанным с риском. Мы завели себя в худшие дебри капитализма и социализма. Во Франции в восьмидесятые годы социалисты овладели банками. В Соединенных Штатах в начале нового века банки захватили власть. Это абсурд. 3. Того, кто управлял школьным автобусом с завязанными глазами (и разбил его), не нужно снова сажать за руль. Экономическая элита (университеты, разработчики стабилизационных мер, главы цен- тробанков, правительственные чиновники, всевозможные организации, в штате которых числятся экономисты) была дисквалифицирована крахом системы в 2008 году. Глупо и без- ответственно доверять их способности вытащить нас из этого хаоса. Столь же безответ- ственно прислушиваться к советам “экспертов по риску” и высокоученых господ из биз- нес-школ, по-прежнему проталкивающих свои стратегии, которые нас уже подвели (взять хотя бы “стоимостную меру риска”). Найдите смышленых людей, чьи руки чисты. 4. Не позволяйте тому, кто добивается “поощрительных” бонусов, управлять атом- ной электростанцией – или вашими финансовыми рисками. Есть вероятность, что он сократит все издержки на безопасность, дабы показать “при- быльность” такой экономии, при этом заявляя, что проводит “консервативную” политику. Бонусы и премии не помогают избежать краха. Именно асимметрия системы бонусов завела нас туда, где мы находимся. Есть поощрения, пусть будут и наказания: при капитализме должен действовать не только пряник, но и кнут. 5. Компенсируйте сложность простотой. Сложность, порожденную глобализацией и сетевой структурой экономической жизни, требуется уравновесить простотой финансовых продуктов. Сложная экономика – это и так своего рода леверидж, развитие, основанное на займах. Если привнести в эту систему кредит, она станет совершать безумные и опасные колебания, не оставляющие места для ошибки. Сложные системы выживают благодаря резервам и избыточности, а не благодаря займам и оптимизации. Капитализм не может обходиться без “пузырей”. Акционерные 126 Этот фрагмент был опубликован в “Файнэншл тайме” в 2009 году как редакционная статья. Какой-то редактор (наверняка не читавший “Черного лебедя”) исправил “способного противостоять Черным лебедям” на “защищенного от Черных лебедей”. Против Черных лебедей не существует защиты, но “способность противостоять” – тоже вещь неплохая. Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)» 274 “пузыри” (как в 2000 году) оказались не страшными; а вот долговые “пузыри” смертельно опасны. 6. Не давайте детям динамитные шашки даже с предупреждающей наклейкой. Сложные финансовые продукты надо бы запретить, потому что в них никто не разби- рается, но мало у кого хватает ума это понять. Следует защитить граждан от самих себя, от банкиров, продающих им “хеджирующие” продукты, и от легковерных управленцев, наслу- шавшихся экономистов-теоретиков. 7. Только “пирамиды” Понци строятся на доверии. Властям не пристало “восста- навливать доверие”. В “пирамидах” Понци (самую знаменитую возвел Бернард Мэдофф) человек одалжи- вает или просто берет средства у нового инвестора, чтобы заплатить уже существующему инвестору, пытающемуся выйти из проекта. Каскады слухов – порождение сложных систем. Власти не в силах воспрепятствовать слухам. Просто нам надо выработать в себе способность отмахиваться от таких слухов, про- тивостоять им. 8. Не давайте наркоману наркотики, если у него началась ломка. Влезание в долги для решения долговых проблем – это не гомеопатия, а самоубийство. Кредитный кризис – не временная проблема, а структурная. Нам необходимо пройти полный курс лечения и реабилитации. 9. Гражданам не следует полагаться на финансовые активы как на хранилище цен- ностей и доверяться ненадежным советам “специалистов” относительно своей пенсии. Экономическую жизнь надлежит дефинансировать. Нам стоит отучиться использовать рынки как склады ценностей: рынкам не свойственна определенность, которая может потре- боваться обычному гражданину, хоть это и противоречит мнениям “экспертов”. Инвестиции следует делать лишь для развлечения. Пусть граждане пекутся о своем собственном бизнесе (его они контролируют), а не о своих инвестициях (которыми они не управляют). 10. Готовьте омлет из разбитых яиц. И наконец, кризис 2008 года – это такой сбой, который косметическим ремонтом не ликвидируешь: корабль с прогнившим корпусом латать бесполезно. Нам нужно построить новый корпус из нового (более крепкого) материала; нам следует обновить систему, пока она не сделала это за нас. Давайте сознательно перейдем к стабильной экономике, поможем сломаться тому, что необходимо сломать, обратим долги в акции, вытесним на обочину эко- номическую и преподавательскую элиту, перестанем присуждать “нобеля” по экономике, пошлем банкиров туда, где им самое место, вырвем бонусы из зубов тех, кто завел нас в эту трясину (потребуем возврата средств, выплаченных, скажем, Роберту Рубину и прочим финаферистам, в чье богатство вкладывались учителя-налогоплательщики), и обучим людей ориентироваться в мире с меньшим количеством определенностей. Тогда-то экономическая жизнь и приблизится по своим свойствам к нашему биологи- ческому окружению: более мелкие компании, более богатая экология, отсутствие спекуля- тивных займов – мир, где риск берут на себя предприниматели, а не банкиры, мир, где фирмы рождаются и умирают каждый день, не попадая в выпуски новостей. После этой вылазки в экономику давайте займемся кое-чем менее вульгарным. |