Философия. Лега В.П. История философии. Ч.1.. Православный святотихоновский гуманитарный университетбогословский
 Скачать 1.39 Mb.
|
|
§ 8. Б ЛАЖ . А ВГУСТИН Блаж. Августин (или лат.: св. Аврелий Августин) — не просто один из выдающихся философов Средневековья, а философ, по- ложивший начало всему западному средневековому методу фи- лософствования. До Августина, собственно говоря, христианской философии как таковой не было, предпринимались лишь попытки философствовать, опираясь на положения Священного Писания. Августин явился именно тем гением философии (не говоря о дру- гих его достоинствах: он был замечательный богослов, церковный деятель, епископ), который заложил начала нового философство- вания. В целом философия идет по пути смены направлений, фило- софских парадигм. Мы уже изучали парадигмы досократовской философии, парадигмы философии классического и эллинисти- ческого периодов и видели, что каждый раз между двумя парадиг- мами есть период, когда критическая философия подрывает осно- вы предыдущего метода философствования. Так было со школой софистов, когда они разрушили философствование досократов- ских школ и подготовили переворот Сократа. Так случилось и с эллинистической философией, когда скептики подорвали основы стоической, эпикурейской и других школ, и только гений Плоти- 256 Глава I. Патристическая философия на позволил философии с честью выйти из этого сражения и за- ложить основу для следующего философствования. Так же как и Сократ, Плотин основывался на принципе, который дал возмож- ность преодолеть совершенно непобедимые, на первый взгляд, скептические аргументы, — на самопознании. Философом, про- должившим дело Плотина, основываясь на христианском, а не на языческом (как это было у Плотина) мировоззрении, стал блаж. Августин. Августин очень многое взял от Плотина, критически переработав его идеи, и от многого отказался — от тех языческих положений, которые никак не могли быть перенесены в христи- анскую философию. Благодаря творческому синтезу философии Плотина и христи- анского богословия Августин создал, без преувеличения, гени- альную, величественную и стройную философскую систему, про- существовавшую на протяжении почти тысячи лет — до XIII в., когда усилиями Фомы Аквинского была создана несколько другая школа философствования. До того Августин безраздельно господс- твовал над умами и сердцами богословов и философов Западной Европы. Жизнь и произведения Родился Августин в 354 г. в г. Тагасте на севере Африки. Отец его был язычником, мать — христианкой. Прожив в семье моло- дые годы, Августин после смерти отца решил уехать из дома, не- смотря на уговоры матери не предаваться светским увеселениям. Пятнадцатилетним юношей он уезжает в Карфаген, где получает достойное для своего времени образование. Здесь в руки ему по- падает диалог Цицерона «Гортензий», возбудивший в нем интерес к философствованию. Эта работа впоследствии была утеряна, из- за чего мы не можем узнать, что же прочел Августин и что навеки поразило его, вселило в его сердце пламенную любовь к филосо- фии. Августин знакомится в Карфагене с манихеями, которые убежда- ют его в том, что именно их религия является истинной. Им уда- валось увязывать христианские положения, которые были близки Августину, с теми философскими положениями, которые казались ему логичными. Августин считал, что манихеи действительно ло- гично объясняют с философской точки зрения многие положения христианства, которые он не мог понять, непосредственно читая Священное Писание. Прежде всего — это волновавший Августина § 8. Блаж. Августин 257 на протяжении всей жизни вопрос о происхождении зла и страда- ний. Он не представлял, как возможно зло в мире, сотворенном всемогущим и всеблагим Богом. Манихеи же утверждали, что зло в мире — от злого бога, добро — от доброго. На некоторое время это решение устраивает Августина, поскольку снимает с Бога ответс- твенность за зло. Но и полностью удовлетвориться этим решени- ем Августин не мог, понимая логическую самопротиворечивость двубожия. В возрасте тридцати лет Августин едет в Рим, где его мировоз- зрение меняется: он все больше разочаровывается в манихейской религии и склоняется к скептицизму. Вскоре после этого Августин отправляется в Милан, где в это время епископом был св. Амвро- сий Медиоланский. Он тепло принял Августина, и отеческое по- печение владыки подвигло Августина к более глубокому принятию истин христианства. Он все более внимательно вчитывается в тек- сты Священного Писания, но назвать себя христианином пока не может. То решение, которое предлагали манихеи (о существовании двух богов — одного доброго, а другого злого) Августина уже не устраивает. Но и понять, каким образом зло существует в мире при благом и всемогущем Боге, он пока еще не может. В 386 г., как пишет Августин в «Исповеди», в руки ему попада- ет книга одного платоника, переведенная с греческого на латынь. Этим платоником оказался Плотин. Именно благодаря его книгам Августин нашел ответ на вопрос о происхождении зла в мире. Вот что пишет Августин в своей «Исповеди» («Исповедь» обращена к Богу и является как бы диалогом его с Богом): «Ты доставил мне через одного человека, надутого чудовищной гордостью, некото- рую книгу платоника, переведенную с греческого на латинский. Я прочитал там, не в тех же, правда, словах, но то же самое, со множеством разнообразных доказательств, убеждающих в том же самом, а именно: „В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог...“ (и далее — цитата из Евангелия от Иоанна. — В.Л.)... Также прочел я там, что Слово, Бог, родилось “не от крови, не от хотения мужа, не от хотения плоти”, а от Бога... Я выискал, что в этих книгах на всякие лады и по-разному сказано, что Сын, обладая свойствами Отца, не полагал Себя самозванцем, считая Себя равным Богу, Он ведь по природе Своей и есть Бог» (Ис- поведь, VII, 9, 13). На нескольких страницах Августин описывает, какие именно христианские положения он прочитал у Плотина, но пишет также, что многого он не нашел в его книгах. Последнее 258 Глава I. Патристическая философия препятствие было, таким образом, устранено, и больше ничто не удерживало Августина от полного принятия христианства. Вскоре Августин принимает святое крещение. После этого он посвящает всю свою жизнь подвижническому служению Церкви. В 386 г. он пишет свою первую работу «Против академиков», в которой (напоминаю, что академики — это фило- софы платоновской Академии, разделявшие скептические взгля- ды) Августин порывает со скептицизмом. Он опровергает скепти- цизм и полностью (душой, сердцем и умом) становится истинным христианином. В последующие годы Августин пишет «О жизни блаженной», «О порядке», «О бессмертии души». В 388 г., вскоре после смерти матери, он переезжает в Тагаст, где основывает общину и живет там почти монастырской жизнью. Пишет разнообразные работы (диалоги «О количестве души», «О свободном решении» и др.), по- лемизирует с манихеями («О двух душах против манихеев», «Рас- суждение против Фортуната-манихея» и др.). В 396 г. Августин рукоположен во епископа Гиппонского. Будучи епископом, он пишет свои фундаментальные работы: «О Троице», «О граде Божием», «Исповедь». В последующие годы активно ведет борьбу с ересями пелагиан и донатистов. Умер Августин в 430 г., во время нашествия вандалов на север Африки, в осажденном ими Гиппоне. Отношение к античной философии Чтобы понять философию Августина, нужно прежде всего по- нять его отношение к античной философии. В VIII книге «О гра- де Божием» Августин излагает свое отношение к древнегреческой философии в форме краткого историко-философского экскурса. Философию он называет естественной теологией и указывает, что «если Премудрость есть Бог, через Которого все сотворено, как свидетельствуют о том божественное Писание и истина, то ис- тинный философ — это любитель Бога» (О граде Божием, VIII, 1). Августин пишет, что греческая философия возникает сразу в двух школах — италийской и ионийской. Основоположником первой был Пифагор, который первым стал употреблять термин «филосо- фия», второй — Фалес Милетский. От Фалеса через Анаксиманд- ра, Анаксимена, Анаксагора, Диогена Аполлонийского и Архелая философия приходит к Сократу. Именно Сократ первым направил философию на изучение нравов; до этого изучали природу. Сок- § 8. Блаж. Августин 259 рат первым стал понимать, что познать Бога и вещи можно лишь чистой душой. Однако Сократ выводил на свет глупость своих современников, за что его не любили и в конце концов казнили. Впоследствии же стали почитать до того, что одного из его врагов, по навету которого Сократ был казнен, толпа растерзала, а второй спасся бегством из Афин. После Сократа его ученики создали множество школ, однако все они брали какой-то аспект сократовской философии, и только Платон, лучший ученик Сократа, сумел развить истинные черты его философии. Правда, Платон имеет своим первоисточником философию не только Сократа, но и Пифагора. Как указывает Августин, от Пифагора Платон взял созерцательную часть — ис- следование истины, а деятельную часть — устроение жизненных вопросов — взял от Сократа. Всю философию Платона Августин делит на три части: естест- венную (то есть онтологию), рациональную (логику, или гносео- логию) и этическую. Во всех частях философии Платон выше всех античных философов и единственный, кто вплотную приблизился к положениям христианства. В естественной части Платон пока- зал, что Бог нематериален, что Он выше всякого изменчивого и в материальной, и в душевной жизни. Платон показал также, что все существует благодаря Богу, что Бог все сотворил, Сам не будучи сотворенным. Наблюдая изменчивость мира и понимая, что мир познаваем, и стремясь таким образом к истине, Платон первым узнал о том, что существуют некоторые нематериальные образы — идеи. Платон понял, даже не зная фразы ап. Павла из Послания к Римлянам (1:20), что «невидимое Его, вечная сила Его и Божес- тво, от создания мира через рассматривание творений видимы». В логической (рациональной) части Платон также был выше всех философов, поскольку доказал, что постигаемое умом выше того, что постигается чувствами, что «для изучения всего необходим умственный свет и что этот самый свет есть Бог, Которым созда- но все» (О граде Божием, VIII, 7). И в этике, нравственной части своей философии, Платон также был выше всех остальных, ибо показал, что блажен лишь тот, кто познал Бога; что познание Бога есть высшее благо: «А таким истинным и высшим Благом Платон называет Бога; поэтому и вменяет философу в обязанность любить Бога, чтобы он, поскольку философия стремится к жизни блажен- ной, вследствие любви к Богу находя в Боге наслаждение, был блаженным» (Там же). Правда, следует отметить, что впоследствии 260 Глава I. Патристическая философия Августин пересмотрел свое отношение к Платону. Так, в одной из последних работ, «Retractationes», в которой он описывает свое от- ношение к своим ранее написанным работам, Августин осуждает бывшее увлечение платонизмом, замечая, что гораздо необходимее было защищать христианство от тех заблуждений, которые распро- страняли платоники. Но откуда Платон смог узнать истины, которые стали извест- ны людям благодаря Божественному Откровению? Августин вы- сказывает две противоположные точки зрения. С одной стороны, он считает, что Платон пришел к этому путем своих собственных философских размышлений. Но, с другой стороны, Августин не отрицает и версию о заимствовании Платоном некоторых идей из Ветхого Завета и упоминает о различных мнениях по этому пово- ду: что Платон какое-то время жил в Египте и мог слышать про- рока Иеремию (хотя сам Августин и доказывает, что Платон жил позднее), или что Платон мог читать Септуагинту (однако Платон жил раньше, пишет Августин), но соглашается, что тем или иным способом Платон познакомился, будучи в Египте, с мудростью, изложенной в Ветхом Завете. Хотя, по всей видимости, Платон просто описал то, что сказано в книге Исхода («Я есмь Сущий»), и в диалоге «Тимей» изложил то, что изложено в первых главах книги Бытия. К остальным философским школам у Августина отношение до- статочно противоречивое. У стоиков он замечает только их уче- ние о душе, точнее о страстях. Некоторые стоики утверждают, что мудрец должен не иметь страстей, и в этом Платон выше стоиков, считавший, что мудрец должен владеть своими страстями. Авгус- тин описывает случай, приведенный в «Аттических ночах» Авлом Геллием. Некий стоик плыл на корабле, и разыгрался шторм. Сто- ик страшно испугался и побледнел. Когда же шторм утих, все ста- ли смеяться над ним: как же так, ты провозглашаешь воздержание от страстей, а сам испугался больше всех. На что этот философ сказал: «Вам за ваши пустые души бояться нечего, а мне за мою божественную душу есть чего бояться». И дальше, как пишет Ав- густин, Авл Геллий рассказывает, как философ доказывает, что мудрец отнюдь не должен не иметь страстей, он обязан только ими владеть. Это, по мнению Августина, роднит стоиков с плато- никами и возвышает их над другими философами. Эпикурейскую школу Августин выставляет в самом неприглядном свете, и, веро- ятно, от Августина пошел миф об эпикурейцах как о философах, § 8. Блаж. Августин 261 практикующих лишь чувственные наслаждения: в их философии «добродетели во всем величии своей славы раболепствуют перед похотью, будто перед какою-нибудь властолюбивой и ничтожной женщиной. …Нет ничего постыднее и безобразнее этой картины» (О граде Божием, V, 20). Хотя, как увидим далее, в своей теории познания Августин часто соглашался с эпикурейцами и многое взял именно от их гносеологии. Философов-киников Августин называл «собачьими философами», сводя всю их философию к половой разнузданности (см.: там же, XIV, 20). Полностью забыв Демокрита, он вообще его не упоминает. Августин практически не упоминает Аристотеля, которого он воспринимал лишь как ученика и последователя Платона (см.: там же, IX, 4). Различия между Платоном и Аристотелем, которое бы- товало в позднем Средневековье и особенно в эпоху Возрождения, во времена Августина не замечали: Аристотель считался просто учеником Платона. Плотина Августин ставит выше всех философов, но тем не менее ценит его не как самобытного философа, но лишь как наиболее последовательного платоника: «…чистейшее и светлейшее в фи- лософии лицо Платона, раздвинув облака заблуждений, воссия- ло, особенно в Плотине. Этот философ был платоником до такой степени, что был признан похожим на Платона; казалось, будто они жили вместе, а в виду разделявшего их огромного промежут- ка времени, что один ожил в другом» (Против академиков, III, 18), «Плотин пользуется заслуженной известностью, как человек, лучше других… понявший Платона» (О граде Божием, IX, 10). У него Августин вычитал многие истины Священного Писания, а са- мое главное — Августин взял его метод, благодаря которому смог преодолеть свой собственный скептицизм и манихейство, решить проблему зла и доказать, что истина существует и является позна- ваемой. Невероятно высоко Августин относился к ученику Плотина Пор- фирию, что кажется тем более удивительным, что Порфирий был явно ниже своего учителя по уровню философствования, а кроме того, был известен своим ярым антихристианским трактатом и во- обще своей антихристианской направленностью. Августин очень много, может быть, больше всего, посвящает страниц анализу фи- лософии Порфирия (и даже не философии, а демонологии) и на- зывает Порфирия ученейшим из философов и видит превосходс- тво Порфирия над Плотином в том, что он гораздо ближе подходит 262 Глава I. Патристическая философия к христианской трактовке ипостаси. Не просто ближе — он пишет, что Порфирий, в отличие от Плотина, избегает субординациониз- ма в трактовке ипостасей; отказался от идеи о переселении душ; от учения о знании как припоминании; учил о благодати Божией; об уважении к Богу евреев. Почему Августин так относился к Порфирию? Возможно, по- тому, что таким образом Августин хотел повлиять на учеников и последователей Порфирия, которых было чрезвычайно много и в Риме, и в Милане, и на севере Африки, и приблизить их к христи- анству, показать, что дорога в христианскую Церковь им не закры- та, что они благодаря своей собственной философии так же, как и Августин, смогут прийти в лоно христианской Церкви. Но при всем своем уважительном отношении к античной фило- софии, Августин все же оценивал ее так же, как и предыдущие бо- гословы и отцы Церкви — Тертуллиан, Татиан и Иустин, называя пестрым собранием различных философских положений, которые не могли в целом достичь истин, открытых в Священном Писа- нии. Вера и разум В «Монологах» Августин говорит: «Я желаю знать Бога и душу». — «И ничего более»? — спрашивает Августин и отвечает: «Решитель- но ничего». В этих словах ключ ко всей его философии. Собствен- но говоря, любая философия, особенно религиозная, может быть сведена к этим двум проблемам. Что такое душа (и, соответствен- но, что такое человек) и как мы можем знать Бога, как душа может познать Бога, прийти к Богу и получить спасение, кто такой Бог, как Он создал мир и т.п. Из этих двух проблем вытекают, собс- твенно говоря, все вопросы — гносеологические, онтологические, аксиологические, этические и т.д. Поэтому прежде чем приступить к философии Августина, надо выяснить, каким методом собирался Августин строить свою философию. Естественно, в любой религиозной философии возникает ан- титеза двух методов: веры и разума, что в более общем виде может быть выражено как противоречие между религиозным и философским методами познания. В доавгустиновские времена философы, решая проблему отношения веры и разума, или ука- зывали на существование гармонии между ними, или же считали, что полное право на существование имеет либо вера, либо разум. Августин пытается мыслить шире и впервые вводит положение § 8. Блаж. Августин 263 о том, что вера и знание, различаясь, все же не исключают друг друга. Вера есть один из видов знания, один из видов разума. Вера противопоставляется только постигающему, рациональному мышлению. Но вера тоже есть мышление. Не всякое мышление есть вера, но всякая вера есть мышление, пишет Августин: «И все же необходимо, чтобы всё, во что верят, предварялось раз- мышлением для того, чтобы в него верили. Хотя и верить есть не что иное, как мыслить о чем-то с согласием. Ведь не всякий, кто мыслит, верует: многие размышляют для того, чтобы не верить. Но всякий верующий мыслит, причем мыслит, веруя, и верует, размышляя» (О предопределении святых, 2, 5). В доказательство он приводит тот факт, что религия есть только у мыслящего су- щества — человека. Поэтому и вера есть только у того, кто мо- жет мыслить. Так что в любом познании всегда вера и понимание сменяют друг друга. Они не отрицают друг друга, а просто нахо- дятся на своих местах. В начале любого познания имеет место вера: ученик верит свое- му учителю, ребенок верит родителям, ученый верит своим пред- шественникам, верит книгам, которые читает, — если каждый бу- дет подвергать сомнению все и начинать все сначала, то никакого познания вообще не будет 1 . Поэтому вера прежде понимания, но 1 Этот аргумент довольно часто используется и другими отцами Церк- ви. Так, преп. Иоанн Дамаскин пишет: «Ибо без веры и земледелец не проводит бразды в земле; и купец на малом древе не вверяет своей души беснующейся бездне моря; не совершаются браки, ни что-либо еще жи- тейское» (Точное изложение православной веры, IV, 11). А свт. Василий указывает: «Что прежде – знание или вера? А мы утверждаем, что вооб- ще в науках вера предшествует знанию, в рассуждении же нашего учения, если кто скажет, что веру предваряет знание, то не спорим в этом, разу- мея, впрочем, знание, соразмерное человеческому разумению. Ибо в на- уке должно прежде поверить, что буква называется «азом», и, изучив на- чертание и произношение, потом уже получить точное разумение, какую силу имеет буква» (Cв. Василий. Творения… Письма. Минск, 2003. С. 361). И в другом месте: «…начала во всякой науке, по необходимости препода- ются учащимся без доказательств: потому что, кто спорит о началах, тот не может, путем и порядком, дойти до конца. И в этом удостоверяют тебя сами светские ученые. Ибо если ты с геометром не согласишься в первых началах, то ему не возможно будет делать последующие заключения. И тот, кто в арифметике останавливается на начатках и основаниях, пресе- кает себе путь вперед. Подобным образом, и медицинские начала у врачей не доказываются. И вообще, в каком бы то ни было учении, где толь- ко идут к концу известным путем и порядком, нельзя требовать доказа- 264 Глава I. Патристическая философия ниже него, потому что человек должен не просто верить, но по- нимать то, во что он верит. Он должен перейти на новый уровень благодаря своему познанию, своим умственным способностям. То есть по времени первична вера, а по сути первичен разум: «К изучению наук ведет нас двоякий путь: авторитет и разум. По от- ношению ко времени первенствует авторитет, а по отношению к существу дела — разум. Ибо первое предпочитается, когда нужно располагать, другое же наиболее ценится при достижении» (О по- рядке, 2, 9). Мысль о приоритете разума у Августина не является случайной. В «О граде Божием» мы видим даже некоторый гимн разуму. Ав- густин пишет, что всякий человек стремится к истине, к позна- нию, и для человека тягостно потерять способность быть разум- ным, о чем говорит тот факт, что любой человек предпочтет быть в здравом уме и бедствующим, нежели радующимся и сумасшедшим («как велика любовь к знанию и насколько природа человечес- кая не желает обманываться, можно понять из того, что всякий охотнее желает плакать, владея здравым умом, чем радоваться в состоянии помешательства» (XI, 27); ср. у Пушкина: «Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума...»). В работе «О порядке» Августин довольно снисходительно отзывается о людях, которые не могут постигать истину существования Бога разумом: «Если же они ленивы, или преданы другим занятиям, или уже неспособны к науке, пусть обратятся к вере» (2, 5). Но в целом, если рассматривать веру в контексте знания, то вера оказывается шире понимания. Не все можно понять, но во все можно верить. Как пишет Августин, «что я разумею, тому и верю, но не все, чему я верю, то и разумею. Все, что я разумею, то я и знаю, но не все то знаю, чему верю. Я знаю, как полезно верить многому и такому, чего не знаю…. Поэтому, хотя многих предме- тов я и не могу знать, однако знаю о пользе в них уверовать» (Об учителе, 11). Таким образом, вера шире, чем понимание. Августин делит все объекты человеческой веры на три вида: 1) те области, которые доступны лишь человеческой вере и не допуска- ют понимания (история); 2) те области, где вера равна пониманию тельств на первые основания, напротив необходимо — начала умственных наук принять без исследования, и уже в последствиях видеть, что вытекает из предположенного. Точно так и таинство богословия требует согласия (происходящего) от веры без доказательств» (Толкование на 115-й Псалом // Христианское чтение. 1844. № 2. С. 294–295). § 8. Блаж. Августин 265 (доказательные науки — логика и математика); 3) та область, где только через веру достигается понимание (религия). Итак, между верой и пониманием существует достаточно тесная связь. С одной стороны, как мы видели, прежде чем понять, нужно поверить, и знание есть награда человеку за его веру. Но, с дру- гой стороны, поверить можно лишь в то, что каким-либо образом понято. В этом аспекте блаж. Августин цитирует пророка Исаию: «Ибо пророк говорит: “Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены” (Исаия. VII, 9). Этого он не сказал бы, если бы, по его представлению, между тем и другим (разумом и верой. — В.Л.) не было никакого различия» (Об учителе, 11). Отсюда вытекает та августиновская мысль о глубокой взаимосвязи веры и разума, ко- торую можно выразить словами: верую, чтобы понимать, и понимаю, чтобы верить: «В известном смысле прав тот, кто говорит: “Буду понимать, чтобы поверить”, и прав я, когда повторяю за пророком: “Верь, чтобы понимать”: согласимся, что мы говорим истину. Итак, понимай, чтобы верить, и верь, чтобы понимать» (Проповеди, 43). Августин, таким образом, не противопоставляет веру разуму. Он не считает, как некоторые, что вера противоразумна, хотя истин- ность положений веры и невозможно доказать. Вера и разум нахо- дятся не просто в гармонии; они являются как бы ветвями одной человеческой способности — способности к познанию. Вера не противоразумна, а сверхразумна. Это значит, что если положения веры кажутся человеку нелепыми, то только потому, что человек не до конца понимает их. Человек не может всего понять, во мно- гое он может лишь верить; глубокая вера и истинный разум тож- дественны. Августин по-разному относится и к порождению человеческого разума, к наукам: есть науки полезные и науки вредные — науки, которые следует развивать, и науки, от которых стоит отказаться. Развивать стоит те науки, которые помогают понять Священное Писание: теорию знаков, учение о языке, естественные науки, по- могающие понять Священную Историю (минералогия, зоология, география, математика — она поможет разобраться в таинстве чисел), музыку, медицину, историю. Это науки, имеющие Божес- твенное происхождение, поэтому они нужны людям. Те же науки, которые изобретены людьми, являются вредными и от них следует отказаться: астрология, магия, разного рода театральные представ- ления. |