Философия. Лега В.П. История философии. Ч.1.. Православный святотихоновский гуманитарный университетбогословский
 Скачать 1.39 Mb.
|
|
§ 6. Т ЕРТУЛЛИАН Другой подход к этой проблеме мы видим у Тертуллиана (160— 220) — младшего современника Климента Александрийского. Тер- туллиан происходил из Северной Африки, из Карфагена, обратил- ся там в христианство около 190 г., был рукоположен в пресвитеры. И как личность, и по своему учению он во многом отличается от Климента. Пылкий, воодушевленный, он часто облекал свои мне- ния в форму гневных высказываний. В конце жизни Тертуллиан отошел от христианской веры и в 213 г. примкнул к ереси монта- нистов, а потом основал свою собственную ересь и умер в отступ- лении от христианской Церкви. В отличие от Климента, Тертуллиан считал, что философия абсо- лютно чужда христианству. Тем не менее, считая очевидными мно- гие стоические положения, Тертуллиан привлек их в свое учение, в котором встречаются к тому же и кинические, и сократовские положения. Так что, на словах осуждая греческую философию, на деле он использовал их идеи и понятия. По Тертуллиану, человечество, придумав философию, слишком все исказило. Человек же должен жить более просто, не прибегая к излишнему философскому мудрствованию. Он должен обратиться к естественному состоянию через христианскую веру, аскетизм и самопознание. Вера в Иисуса Христа уже содержит в себе всю истину во всей полноте, она не нуждается ни в каком доказательстве и ни в какой философии. Вера научая убеждает, а не убеждая научает. «Филосо- фы только стремятся к истине, особенно недоступной в этом веке, христиане же владеют ею» (К язычникам, I, 4). Философы не мо- гут привести к истине, ибо сами не имеют никакой твердой осно- 246 Глава I. Патристическая философия вы в своих учениях. Такой основой может быть только Евангелие, только Благая Весть. И после проповеди Евангелия у христиан нет необходимости ни в каком исследовании. В толковании Священного Писания Тертуллиан избегал всякого аллегоризма, понимая Писание только буквально. Всякое аллего- рическое толкование возникает тогда, когда человек считает, что он, если можно так сказать, несколько умнее Автора Священного Писания. Если Господь что-то хотел сказать, то Он это и сказал. Человек в своей гордыне придумывает всякие аллегорические тол- кования, которые лишь уводят христиан от истины. Если что-то в Библии непонятно, если что-то кажется противоречащим здра- вому смыслу или другим положениям Священного Писания, то это означает, что истина, сокрытая в Библии, превосходит наше понимание. Это лишний раз доказывает богодухновенность исти- ны, данной нам в Писании. Это высшая истина, в которую можно лишь верить, а не подвергать ее каким-то сомнениям и толкова- ниям. И верить надо тем более, чем меньше она тривиальна и чем более парадоксальна. Отсюда вытекает известный тертуллиановский тезис: «Верую, ибо абсурдно» (Credo quia absurdum est). Эта афористичная фраза самому Тертуллиану не принадлежит, но у него встречается мно- го выражений, в которых видна приверженность данному тезису, например: «Сын Божий распят — это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий — это совершенно достоверно, ибо не- лепо; и, погребенный, воскрес — это несомненно, ибо невозмож- но» (О плоти Христа, 5). Действительно, евангельские события не укладываются в рамки никакого человеческого понимания. Каким образом можно вывести истины, изложенные в Евангелии? Какой человеческий разум может придумать, что девственница рождает Сына Божьего, Который является и Человеком, и Богом? Он нико- му не известен, Он не царь, как того хотел ветхозаветный Израиль. Он гоним, предан позорной смерти, умирает, потом воскресает, а ученики Его не узнают. Все, связанное с жизнью Иисуса Христа, неразумно. Поэтому Тертуллиан заявляет, что он верует, ибо его вера абсурдна. Абсурдность христианства есть высшая мера его истинности, высшее свидетельство его Божественного происхож- дения. Но Тертуллиан отрицает не весь разум, а чрезмерный интеллек- туализм, который был присущ древним грекам. Истину Тертулли- ан призывает видеть в глубинах души. Для этого надо упростить § 6. Тертуллиан 247 душу, лишить ее мудрствования. Такая душа лучше всего говорит о Боге, ведь душа по природе христианка: «Душа свидетельствует о Нем, как Судии, когда говорит: Бог видит, вручаю Богу, Бог воз- даст мне. О свидетельство души, по природе христианки!» (Апо- логетик, 17). «Эти свидетельства души чем истиннее, тем проще, чем проще, тем доступнее, чем доступнее, чем известнее, тем ес- тественнее, а чем естественнее, тем божественнее», — пишет Тер- туллиан в трактате «О свидетельствах души» (5). В такой душе, где нет ничего наносного, ничего чуждого, нет никакой философии, и находится истинное знание о Боге. Однако в этом же трактате Тертуллиан заявляет, что «душа обык- новенно становится христианкой, а не рождается ею» (О свиде- тельствах души, 1). Эти фразы кажутся противоречащими друг другу. Однако Тертуллиан имеет в виду то, что каждая душа имеет в своих глубинах способность познать Бога, стать христианкой, что она христианка по своей природе. Но христианами люди не рож- даются, это не дается как нечто готовое. Человек должен открыть в глубинах души свою истинную природу. В этом задача каждого человека. Путь к вере, по Тертуллиану, пролегает не только через Откро- вение, не только через Священное Писание, но и через самопоз- нание. Тертуллиан утверждает, что изобретения философов ниже свидетельства души, поскольку душа старше любого слова. Имен- но поэтому, считает Тертуллиан, Иисус Христос в качестве Своих апостолов выбрал простых рыбаков, а не философов, т.е. людей, не имеющих лишнего знания, а только чистую душу. Отход от чистоты души к ее философизации порождает все ере- си, поэтому, как говорит Тертуллиан, ссылаясь на Священное Писание, если мудрость мира сего есть безумие, то безумие есть мудрость. Истинная философия есть отказ от всякой мудрости, от всякой философии. Главная причина всех ересей есть филосо- фия. Поэтому, пытаясь сохранить единство Церкви (а в то время уже возникают ереси гностицизма, монтанизма и др.), Тертулли- ан старался уязвить философию, считая, что именно она винов- на в появлении ересей. Этому посвящен трактат «О прескрипции против еретиков». В нем он утверждает: «…немудрое мира (1 Кор. 1, 27) избрал Он для посрамления даже самой философии. …Как раз от философии сами-то ереси и получают подстрекательство. Отсюда эоны, какие-то неопределенные формы и троичность че- ловека (trinitas hominis) у Валентина: был он платоник. Отсюда и 248 Глава I. Патристическая философия Маркионов Бог, который лучше из-за безмятежности своей: этот пришел от стоиков. А эпикурейцы особенно настаивают на мне- нии, что душа погибает. И все философы сходны в том, чтобы от- рицать воскресение плоти. А где материя уравнивается с богом, там учение Зенона; где речь идет об огненном боге, там выступает Гераклит... Жалкий Аристотель! Он сочинил для них диалекти- ку — искусство строить и разрушать, притворную в суждениях, из- воротливую в посылках, недалекую в доказательствах, деятельную в пререканиях, тягостную даже для самой себя, трактующую обо всем, но так ничего и не выясняющую... Удерживая нас от них, апостол особенно указывает, что должно остерегаться философии, когда пишет к Колоссянам: Смотрите, чтобы никто не увлек вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому вопреки промыслу Духа Святого (ср. 2,8)» (О прескрипции… 7). «Итак: что Афины — Иерусалиму? что Академия — Церкви? что еретики — христианам? — риторически вопрошает далее Тертул- лиан. — Наше установление — с портика Соломонова, а он и сам передавал, что Господа должно искать в простоте сердца (Прем. 1,1). Да запомнят это все, кто хотел сделать христианство и стои- ческим, и платоническим, и диалектическим. В любознательности нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины — после Евангелия» (О прескрипции... 7). В XX в. эти же фразы о превос- ходстве веры над философией повторит известный русский фило- соф Лев Шестов, одна из работ которого так и называется: «Афи- ны и Иерусалим». Но, отрицая на словах философию, на деле Тертуллиан исполь- зует многие философские положения: например, сократовский метод самопознания, кинический принцип опрощения жизни, а также многие стоические положения. Тертуллиан утверждает, что существует некоторая единая позна- вательная способность, а чувства и разум — это проявления этой способности. И в мыслях, и в чувствах проявляется одна душа. И чувства, и разум по своей природе безошибочны и дают нам истину в ее полноте и целостности. Но все же первичны чувства, а разум есть как бы продолжение чувства, действие в области невидимых вещей. Поэтому и чувства, и природный разум безошибочны, ибо даны человеку Богом (см.: О душе, 17). Ошибается человек, ко- торый неправильно толкует данные чувств и разума. Тертуллиан настолько доверял внутреннему опыту, свидетельству души, что, возможно, именно это явилось причиной его согласия с ересью § 6. Тертуллиан 249 монтанистов — ведь они утверждали приоритет своего внутреннего мира перед Откровением. В своем понимании души Тертуллиан основывался на некото- рых стоических положениях, хотя в работе «О душе» не преминул заметить, что нельзя изучать душу, основываясь на учениях фило- софов, «этих патриархов ересей» (О душе, 3). Основываться надо на Священном Писании, а оно говорит о телесности души. Тер- туллиан приводит в качестве примера известную притчу о богаче и Лазаре, где сказано, что душа Лазаря наслаждается прохладой, а душа богача мучается от жажды. Мучения и наслаждение не может испытывать то, что не наделено телесной природой (см.: О душе, 6). Душа телесна также и потому, что если бы она была духом, она не могла бы руководить телом. Душа — это тончайшее тело, разлитое в материальном теле человека. В качестве доказательс- тва Тертуллиан приводит тот факт, что человек при рождении на- следует материальные свойства родителей, что ребенок похож на родителей не только внешне, но и некоторыми чертами характера, т.е. душой. Правда, надо отдать должное Тертуллиану в том, что он отмечает заслугу стоиков в их учении о материальности души в противовес платоновскому и аристотелевскому имматериализму: «Стоики почти нашими же словами говорят о том, что душа — это телесная субстанция (как дыхание и дух очень близки друг другу по своей природе)» (О душе, 5). Вслед за стоиками Тертуллиан утверждает, что не только душа, но и Бог есть материальный дух. Вообще в мире нет ничего нема- териального. Материально все, только в разной степени. Матери- альность души отличается от материальности вещей, а материаль- ность Бога превосходит материальность души. Бестелесного ниче- го нет. Сам Бог есть Тело. «То, что не есть тело, есть ничто… Все существующее имеет тело. Нет ничего бестелесного — разве только то, что вообще не существует» (О душе, 6). Поэтому «кто будет от- рицать, что Бог есть тело, даже если Он есть дух?» (О душе, 6). Во взглядах на свободу человека Тертуллиан также во многом зависит от стоиков: с одной стороны, он утверждает, что судьба человека полностью определена Божественным провидением (Бог предвидел все — даже гонения на христиан), но, с другой стороны, не отрицает человеческой свободы, иначе не нужен был бы закон. Человек свободен и может выбирать между добром и злом. Буду- чи не совсем благ, не имея совершенной божественной природы, человек часто выбирает не совсем то, что ему нужно. Задача чело- 250 Глава I. Патристическая философия веческой жизни состоит в выборе между добром и злом в пользу добра. Человек должен становиться добродетельным, что заложено в природе его души. § 7. О РИГЕН Ориген (185—254) тоже происходил из Северной Африки. Родил- ся в христианской семье, в Александрии. Учился вначале у Кли- мента Александрийского, затем — вместе с Плотином у Аммония Саккаса. Ориген много путешествует, основывает свою школу. Вокруг Оригена собираются его многочисленные ученики, привле- ченные необычайной силой ума Оригена и мощью его философ- ско-богословской системы. При императоре Деции его арестовы- вают и подвергают мучениям, вследствие которых Ориген вскоре скончался. Основные философские мысли Оригена изложены в трактате «О началах». Кроме того, у него есть полемический трактат «Про- тив Кельса». Ориген написал много и других работ, в основном толкований на различные книги Священного Писания, но в этих трактатах не содержится тех еретических учений, за которые на V Вселенском соборе оригенизм был осужден. Вся его ересь — в трактате «О началах». Влияние Оригена на последующую христианскую мысль невоз- можно преувеличить, поскольку ему принадлежит роль первопро- ходца во многих вопросах, в том числе и в смене философских ориентиров. Если до Оригена христианство в основном ориенти- ровалось на стоическую философию, то Ориген был первым, кто сделал упор на платонизм, который в дальнейшем для многих и на западе, и на востоке стал основой христианской философии. Ориген обучался философии вместе с Плотином, но в отличие от него не стал классическим философом. Ориген осуждает гре- ческий интеллектуализм, считая, что вера выше философии. Од- нако Ориген не соглашался и с теми, кто презирал разум и считал, что вполне достаточно веры в Бога. Этот взгляд Ориген осуждает в полемике с Кельсом: «…христианское учение отдает предпочте- ние тому, кто принимает истины веры после разумного и мудрого исследования, а не тому, кто усваивает их только простой верой» (Против Кельса, I, 13). Христианство не находится в противоре- чии с истинной мудростью: «Если мудрость есть знание вещей Бо- жественных и человеческих и их первопричин… то тогда ни один § 7. Ориген 251 поистине мудрый человек не отдалится от слушания наставлений христианина, поучающего о тайнах своей веры; и философия не будет служить ему в этом случае препятствием и не введет его в заблуждение. Ведь не истинная мудрость, а незнание влечет к за- блуждению; в мире ничто так не устойчиво, как знание и исти- на — эти две дочери мудрости» (Против Кельса, III, 72). Поэтому задача разума — прояснять положения христианства. Истинная философия не вредит Библии, а Библия не мешает философии. В Писании есть все, но чтобы правильно понять истину, нужна хорошая философская образованность, нужно уметь толковать то, что изложено в Библии. Ориген пытается соединить античное философское учение о едином и единственном Боге с христианским учением о Пресвятой Троице. Бог совершенен, следовательно, неизменен. Все матери- альное изменчиво, значит, Бог нематериален. Бог не может быть телом, ибо тело временно, делимо, состоит из частей. Бог же вечен, прост и неизменяем. Бог есть начало начал и поэтому прост, ведь если бы Он состоял из неких частей, то эти части были бы начала- ми Бога, и тогда Бог не был бы началом. Поскольку Бог бестеле- сен, Он есть Ум, а поскольку Бог есть начало, то Он — и Источник ума. Видно расхождение Оригена с Плотином, считавшим, что Ум отличается от источника Ума — Единого. Ориген расходится и со стоиками, считавшими ум материальным духом, обладавшим тон- кой телесностью: «Если же кто самый ум и душу считает телом, то я желал бы, чтобы он ответил мне, каким образом ум воспринима- ет понятия и доказательства столь великих, трудных и тонких ве- щей? Откуда в нем сила памяти? Откуда — созерцание невидимых предметов? Почему телу присуще понимание вещей бестелесных? Каким образом телесная природа углубляется в изучение искусств, в рассуждения о вещах и в познание причин? Почему она может знать и понимать божественные догматы, которые, очевидно, бес- телесны?» (О началах, I, 7). Как первоначало, Бог непостижим, Он выше всяческого бытия, сущности и мышления. В Нем воз- можна одновременно троичность и единство, чего не может быть в материальном мире. Поэтому судить о Боге можно с помощью апофатического богословия, а положительные термины распро- страняются только на Его творения. Поэтому при описании Лиц Пресвятой Троицы Ориген испытывает определенные трудности. Ориген был первым христианским богословом, который применил к Лицам Пресвятой Троицы термин «ипостась» и достаточно пос- 252 Глава I. Патристическая философия ледовательно проводил принцип Единства Бога в Его Троичнос- ти. Однако попытки философского осмысления Троичности Бога приводили Оригена к некоторому отходу, явно навеянному неоп- латонической трактовкой ипостасей, от православного понимания единосущности Лиц к Их субординационизму. Бог-Отец у Оригена — это собственно Бог. Основные понятия, применяемые к Богу — это Сущий, Монада и Благой. Из этих свойств вытекают самодостаточность Бога, Его неизменяемость, вечность, внепространственность, блаженство. Бог существует вне времени, о Нем нельзя даже сказать, что Он был всегда, потому что Бог «по природе же своей превосходит всякую мысль о време- ни» (О началах, III, 4). «У Бога — всегда “сегодня”, потому что для Него нет вечера; а я думаю, что у Него нет и утра, но все — если можно так сказать — время, равное по продолжительности с Его безначальной и вечной жизнью, есть для Него (один) сегодняш- ний день» (Толк. на Иоанна, 1, 32). Бог-Отец порождает во вне- временном рождении Бога-Сына, которого Ориген трактует как Премудрость, Логос, Слово Божие. Рождение Бога-Сына Ориген описывает часто теми же словами, что и Плотин. Рождение Сына есть вечный процесс, не происходящий во времени. Если бы это рождение происходило во времени, то тогда Бог-Отец был бы От- цом не всегда, потому что Он либо не хотел родить Сына, либо не мог. Но и то, и другое нелепо и нечестиво. Однако понима- ние Оригеном Бога-Сына не совсем православное. Хотя Ориген и именует Его Богом, но при этом оговаривается, что рожденный Бог не есть собственно Бог: Ориген называет Его Словом, Пре- мудростью, Жизнью, но не называет Его благом. Благ Бог-Отец, а Сын причастен Его благости, поскольку Он есть образ благости Отца. Поэтому Сын не есть Бог, но становится Богом, ибо Он от вечности пребывает у Отца в постоянном созерцании Его. Все это позволяет сделать вывод, что в учении Оригена о Боге-Отце и Боге-Сыне имеется некоторое влияние неоплатонического субор- динационизма. Но основные отличия учения Оригена от православия состоят в его учении о мире и о человеке. Пытаясь понять христианс- кое учение о сотворении мира, Ориген дополняет ветхозаветный креационизм платоническими и стоическими положениями. Так, он вполне справедливо утверждает, что мир сотворен из ничего, иначе материя была бы совечна Богу. А это невозможно, потому что невозможно сосуществование двух первых начал. Но процесс § 7. Ориген 253 творения вечен, поскольку Бог не может не творить. Если бы Бог в какой-то момент не творил бы, то Он не был бы Творцом, а это невозможно. Бог не может быть непостоянным и изменчивым. Поэтому мир творится всегда — значит, творятся разные миры. В отличие от стоиков, Ориген считает, что эти миры не повторя- ют один другой, но развиваются, а в отличие от Эпикура он за- мечает, что эти миры существуют не одновременно, но отделены друг от друга временными промежутками. «…По моему мнению, невозможно и то, чтобы мир был восстановлен во второй раз в том же самом порядке, с теми же самыми рождениями, смертями и действиями. Миры могут существовать только различные, с значи- тельными переменами, так что состояние одного мира, вследствие каких-либо известных причин, бывает лучше, состояние другого мира, по иным причинам, — хуже, состояние же третьего мира, еще по иным причинам, оказывается средним. Но каково именно число и состояние (миров), этого, признаюсь, я не знаю, и, если бы кто-нибудь мог показать, я охотно поучился бы этому», — пишет Ориген в книге «О началах» (II, 3, 4). Причиной этих рассуждений Оригена является, возможно, некоторая непоследовательность в его понимании соотношения времени и вечности в божественной природе. Если в вопросе о рождении Бога-Сына Ориген последо- вательно проводит мысль о неподвластности Бога времени, то в вопросе о творении мира он почему-то начинает рассуждать о Боге во временн )ых категориях. Наиболее явно это видно из следующего рассуждения Оригена по поводу известного возражения языческих философов против креационизма: «Если мир начал существовать с известного времени, то что делал Бог до начала мира?» На это Ориген отвечает: «Ведь нечестиво и вместе с тем нелепо называть природу Божью праздной или неподвижной, или думать, что бла- гость некогда не благотворила, и всемогущество когда-то (ни над чем) не имело власти… Мы… скажем, что Бог впервые начал дейс- твовать не тогда, когда сотворил этот видимый мир; но мы верим, что как после разрушения этого мира будет иной мир, так и прежде существования этого мира были иные миры» (О началах, III, 5, 3). Насколько эти мысли Оригена отличаются от высказываемого им самим положения, что к Богу нельзя применять временн )ые катего- рии! Очевидный, казалось бы, ответ (который выскажет несколько позднее, в частности, блаж. Августин): бессмысленно спрашивать, что Бог делал до сотворения мира, поскольку Его бытие не подчи- няется времени, — Ориген не высказывает. 254 Глава I. Патристическая философия Но на этом внутренние противоречия в системе Оригена не за- канчиваются. В явном несогласии со своей космологией Ориген строит учение о душе. Здесь Ориген исходит из вполне православ- ного учения об однократном творении мира Богом. В начале, когда Бог творит мир, Он творит души людей и ангелов. «В этом начале Бог сотворил такое число разумных, или духовных тварей (или как бы ни назвать те твари, которые мы наименовали выше умами), сколько, по Его предведению, могло быть достаточно. Несомнен- но, что Бог сотворил их, наперед определивши у Себя некоторое число их» (О началах, II, 9, 1). Бог творит их из небытия, поэтому в них есть некое несовершенство и изменчивость. Он творит их равными и свободными и ставит перед ними задачу укрепиться в добре до такой степени, чтобы добро в них стало их собственным. «Но леность и нерасположение к труду в деле сохранения добра, а также отвращение и пренебрежение к лучшему положили нача- ло отступлению от добра. Отступить же от добра означает не что иное, как сделать зло: ибо известно, что зло есть недостаток добра» (О началах, II, 9, 2). Души начинают отпадать от Бога, охладевать к Нему. Для того чтобы остановить это падение, Бог творит мате- риальный мир. Таким образом, по Оригену, материальный мир не имеет своего собственного, субстанциального состояния, а явля- ется как бы «придатком» к миру духовному, служащим средством воспитания падших душ. То, что души отпадают от Бога, Ориген видит в сходстве звучания слов ψυχή («душа») и ψhχος («прохла- да»): «…почему же душа названа именем души, которое по-гре- чески обозначается словом “психе”? Не потому ли, что она охла- дела из божественного и лучшего состояния?» (О началах, II, 8, 3). Только одна душа смогла соединиться с Богом, в то время как другие души отпали. Именно эта душа стала впоследствии душой Иисуса Христа. Таково учение Оригена о сотворении мира, в котором отчетли- во прослеживается влияние платонизма. В учении о конце мира Ориген тоже высказывает отличные от общецерковных мысли. Бу- дучи не в силах представить себе, как возможно вечное мучение грешников в аду, в то время как Бог желает спасения всей твари, Ориген утверждает, что в конце мира все души спасутся и при- дут в первоначальное состояние. Эта теория возвращения душ в первоначальное состояние, или апокатастасиса, — одна из ерети- ческих теорий Оригена, осужденных на V Вселенском соборе. В конце мира всех ожидает воскресение в телах. Очевидную труд- § 8. Блаж. Августин 255 ность — каким будет воскресшее тело? Неужели тем же старым и больным, как перед смертью человека? — Ориген решает следую- щим образом: тела будут шарообразными, а «вся телесная субстан- ция будет такой чистой и очищенной, что ее можно представлять себе наподобие эфира» (О началах, I, 6, 4). Ориген оказал огромное влияние на последующую христианс- кую (особенно восточную) мысль. Приверженцами Оригена были отцы-каппадокийцы (особенно св. Григорий Нисский, согласный с Оригеном в отношении идеи апокатастасиса). Большой вклад сде- лал Ориген в области богословской терминологии (например, ввел термин «ипостась»). Ориген был первым, кто предпринял попытку систематизировать все учение христианства. Однако многие взгля- ды Оригена находились в явном противоречии с православием и поэтому были осуждены на V Вселенском соборе. Среди осужден- ных положений перечисляются учение о предсуществовании душ, в частности души Христа, о шарообразности воскресших тел, об апокатастасисе и др. |