Философия. Лега В.П. История философии. Ч.1.. Православный святотихоновский гуманитарный университетбогословский
 Скачать 1.39 Mb.
|
|
§ 5. П ЕТР А БЕЛЯР Наибольшее выражение спор об универсалиях получил в фи- лософии Петра, или Пьера, Абеляра (1079–1142). Это была лич- ность трагическая и парадоксальная. С одной стороны, Абеляр был осужден на двух соборах и обвинен в ереси, и вполне справедли- во, а с другой стороны, даже современные католики отдают дань уважения этому философу за его мощный и пытливый ум. Абеляра называли «Сократом Средневековья», да и сам Абеляр считал Сок- рата своим учителем и старался ему подражать. История жизни Абеляра описана им в автобиографической кни- ге «История моих бедствий», где повествуется о гонениях физи- ческих и духовных. Абеляр родился в знатной семье, но отказался от наследства. Почувствовав неодолимую тягу к философии, по- ехал учиться к Росцелину, а затем в Париж, где стал слушателем Гильома из Шампо. Однако крайний реализм Гильома не удов- летворяет Абеляра, и он вступает с ним в споры, упрекая его в непоследовательности. Ведь если, как говорит Гильом, реальным бытием обладает лишь общее, а индивидуальные вещи существу- ют только благодаря случайным свойствам, то непонятно, каким образом вообще возникает сама индивидуальность данной вещи. Если реально существуют только общие понятия, то материальные вещи одной сущности должны быть абсолютно похожими одна на другую. Следовательно, надо признать, что либо реально сущес- твуют индивидуальные вещи, либо за отличия между индивиду- альными вещами отвечают некие общие понятия. За постоянные препирательства Абеляр впал в немилость у епископа Гильома и был изгнан из его школы. После скитаний Абеляр организует собственную школу в приго- роде Парижа Милене. Слава его к этому времени была уже чрез- вычайно велика. Он едет в Париж и там, на холме св. Женевьевы, организует школу, в которую стекается огромное количество сту- дентов. Впоследствии на основе этой школы возник Парижский университет; сейчас здесь находится знаменитый Латинский квар- тал. В 1113 г. Абеляр становится учеником епископа Ансельма Лан- ского, но также разочаровывается и вновь начинает преподавать. Ансельм Ланский запрещает Абеляру читать лекции. В это время начинается знаменитый роман Абеляра с Элоизой, весьма просве- щенной девушкой, знавшей многие языки, в том числе и те, кото- 326 Глава II. Схоластика рых не знал сам Абеляр (древнегреческий, древнееврейский). Ради встреч с Элоизой Абеляр становится ее домашним учителем. Но, как пишет Абеляр в «Истории моих бедствий», под предлогом уче- ния они всецело предавались любви. Вскоре Элоиза заберемене- ла, и Абеляр тайно увозит ее от родителей. Вскоре рождается дочь, которую нарекли Астролябией. Чтобы сохранить честь Элоизы и ее родителей, Абеляр готов жениться на ней, но при одном усло- вии — этот брак должен быть тайным. Дело в том, что для женатого мужчины были закрыты все пути богословской деятельности — ни преподавать в университете, ни стать священником Абеляр, будучи женатым, не смог бы. Родители Элоизы не хотят этого и делают все для того, чтобы разлучить Абеляра и Элоизу. И однажды но- чью родные и близкие Элоизы, подкупив слугу Абеляра, напали на философа и оскопили его. Несчастные влюбленные принимают постриг и разъезжаются по разным монастырям. Но любовь друг к другу они сохраняют до конца своих дней. После смерти Абеляра Элоиза завещает похоронить себя в одной могиле с ним, и через 20 лет это завещание было выполнено. Разлукой с Элоизой бедствия Абеляра не заканчиваются. В 1021 г. состоялся собор в Суассоне, на котором, в частности, разбирался трактат Абеляра «О Божественном единстве и троичности». Абеля- ра обвиняют в ереси и ссылают в монастырь св. Медарда в Суассо- не, который служил в то время духовной тюрьмой. Абеляр некото- рое время живет там. Но друзья покупают ему участок земли, и он строит небольшую часовню и живет отшельнической жизнью про- стого монаха. Ученики его не забывают. Они строят рядом шалаши, помогают своему учителю возделывать землю. Из-за этого Абеляр вновь подвергается гонениям, и он в отчаянии пишет в «Истории моих бедствий», что мечтает даже уехать к язычникам (вероятно, имея в виду Испанию, которая была в это время занята арабами- мусульманами), чтобы там спокойно заняться философией: «Богу известно, как часто я впадал в отчаяние и помышлял даже о бегс- тве из христианского мира и о переселении к язычникам, чтобы там, среди врагов Христа, под условием уплаты какой-нибудь дани спокойно жить по-христиански» (3, с. 49). Однако вместо этого он возвращается в Париж, где опять преподает. Популярность его к тому времени становится чрезвычайно большой, а вместе с попу- лярностью растет и ненависть со стороны правящих епископов. Бернард, епископ Клерво, созывает новый собор в Сансе в 1140 г., и Абеляра осуждают в арианстве и пелагианстве. Он едет в Рим, к § 5. Петр Абеляр 327 папе, чтобы просить у него защиты, по дороге останавливается в монастыре Клюни, где заболевает и умирает. Работ у Абеляра много. Наиболее известны «История моих бедс- твий», «Да и нет», «Диалектика», «Введение в теологию», «Познай самого себя» (само название говорит об отношении Абеляра к Сократу). Абеляра, конечно, интересовали все вопросы, над которыми би- лась схоластическая философия того времени: и вопрос об уни- версалиях, и отношение веры и разума. В отношении последнего Абеляр утверждал, что все недоразумения происходят из-за того, что путают философию, т.е. диалектику, и софистику. «А известно, что диалектика и софистика весьма сильно отличаются друг от дру- га, так как первая заключается в истинности доводов, вторая — в подобии их; софистика учит ложным доказательствам, диалектика же разоблачает их лживость и путем различения истинных дока- зательств учит опровергать ложные» (4, с. 134). Диалектика, т.е. логика, — это наука, имеющая Божественное происхождение, ибо в Евангелии от Иоанна сказано, что «в начале было Слово», т.е. Логос, разум. Поэтому разум и логика священны и имеют Божес- твенное происхождение. Более того, читая Евангелие, мы видим, что Иисус Христос не только произносил проповеди, но и убеждал людей при помощи Своих аргументов, т.е. прибегал к авторитету разума. Ссылался Абеляр и на Августина, который говорил о поль- зе диалектики, философии и математики для уяснения Священно- го Писания. Античная философия, по мнению Абеляра, тоже шла к Богу, и изобретение Аристотелем диалектики — это самое ценное приоб- ретение человечества до вочеловечения Иисуса Христа. Конечно, как христианин и последователь блаж. Августина Абеляр понима- ет, что вера первична. Однако он восстает против бездумной веры, неразумного доверия авторитету. Христианская вера должна быть понята. Согласно Абеляру, «ни один разумный среди нас не запре- щает исследовать и обсуждать веру при помощи разумных доказа- тельств, и никто разумно не успокаивается на сомнительном, если только разумом не предпосылается то, на чем должно успокоить- ся… веру нужно защищать и утверждать больше всего при помощи разумных доводов» (2, с. 354–355). Таким образом, если смысл решения проблемы отношения веры и разума, предложенный Ансельмом Кентерберийским, выражает- ся фразой: «Я верую, чтобы понимать», то Абеляр высказывается в 328 Глава II. Схоластика ином духе: «Я понимаю, чтобы верить». Абеляр отдает предпочте- нию знанию перед слепой верой. Он пишет, что во многих облас- тях знания имеется прогресс, в вере же нет никакого прогресса, и объясняется это тем, что люди закоснели в своем незнании и боятся высказать что-то новое, считая, что, высказывая положение, которо- го придерживается большинство, они высказывают истину. Однако если бы положения веры были исследованы с помощью разума, то, по Абеляру, можно было бы добиться прогресса и в области веры. Бернард Клервоский обвинил Абеляра в том, что он осмеивает веру простых, обсуждает то, о чем отцы Церкви молчали. В ответ Абеляр пишет работу «Да и нет», где приводит около 170 цитат из Священного Писания и творений отцов Церкви. Цитаты эти явно противоречат одна другой, но очевидно, что и Писание, и творе- ния отцов Церкви тем не менее являются для всех главными ав- торитетами. Следовательно, сами свв. отцы показывали нам при- мер разумного исследования сложных проблем, не боясь впасть в противоречие с чьим-либо мнением. То есть, признавая авторитет Библии и отцов Церкви, мы тем самым признаем и авторитет ра- зума. Поэтому Священное Писание необходимо исследовать при помощи разума, и тот, кто читает Библию без знаний в области философии, подобен ослу с лирой, который считает, что можно играть на этой лире без музыкальной подготовки. В споре об универсалиях Абеляр занимал позицию умеренного но- минализма, или концептуализма. Его не устраивал ни крайний но- минализм Росцелина, ни крайний реализм Гильома из Шампо. Он считал, что понятия существуют, но не отдельно от вещей, в уме Бога (как говорил Гильом из Шампо), и это не просто звуки голо- са, как считал Росцелин. Понятия существуют, но они существуют в человеческом уме, который в своей познавательной деятельнос- ти извлекает из индивидуальных предметов то общее, что в них есть, абстрагируясь от частных свойств предмета. Ведь в предмете материя и форма всегда существуют только вместе, но в процессе познания разум выделяет отдельно форму предмета: «...благодаря абстракции нечто извлекается (abstraho) из общей связанности, чтобы можно было рассмотреть отдельно его собственную приро- ду» (1, с. 86). Эта абстракция формулируется в нашем уме в виде понятий, концепций. Поэтому теория Абеляра и называется кон- цептуализмом, или умеренным номинализмом, потому что Абеляр считал, что общие понятия существуют, но не отдельно от вещей, а субъективно в человеческом уме. § 6. Шартрская школа 329 Умеренный номинализм приводит Абеляра к недогматическому решению многих вопросов христианского богословия. В частнос- ти, отличалось от церковного его представление о миссии Иисуса Христа. Его роль, по Абеляру, состояла не в искуплении грехов, а в том, что Он учил людей нравственности. Грехопадение трак- товалось Абеляром тоже по-своему: Адам и Ева дали нам не спо- собность ко греху, а способность к раскаянию. Для добрых дел не нужна Божественная благодать. Наоборот, благодать дается нам за добрые дела. Человек сам отвечает за все свои дела — и добрые, и злые. Поступок сам по себе не является ни добрым, ни злым, таковым он становится из-за намерения совершившего его. Это намерение может согласовываться или не согласовывать- ся с убеждениями человека, поэтому доброта или злость поступка не зависят от того, когда был совершен этот поступок — до Рож- дества Христова или после. Поэтому праведники могут быть как до Рождества, так и после. В качестве примера Абеляр называет Сократа. Понятно, что в основе этих взглядов Абеляра лежат его номина- листические представления, потому что, отрицая реально сущес- твующую идею — скажем, идею искупления Иисуса Христа или идею первородного греха, мы также отрицаем причастность всех людей и искупительной жертве Спасителя, и первородному греху. Поэтому из номинализма Абеляра вытекают и его пелагианство, и его арианство. Так что обвинения собора были, как видим, доста- точно справедливыми. Абеляр призывает к веротерпимости, утверждая, что в каждой религии есть доля истины и даже христианство не обладает всей полнотой истины. Всю полноту истины может постичь только фи- лософия. § 6. Ш АРТРСКАЯ ШКОЛА Шартрская школа была основана в 990 г. Фульбертом (ум. в 1028 г.), которого за его любовь к античной философии и вообще к философии называли «Сократом». Благодаря Фульберту в средневековую Европу стала проникать античная философия (прежде всего — аристотелевская). Особен- ность Шартрской школы и состояла в том, что благодаря ей со- стоялось более тесное знакомство с классической античной фи- лософией, в основном с философией Платона и Аристотеля. Со 330 Глава II. Схоластика временем школа в Шартре вызывает все больший интерес, и в конце XI — начале XII вв. при епископе Иве Шартрском, начи- нает соперничать с другими, более известными тогда парижскими школами. После Фульберта, основоположника Шартрской школы, ее воз- главляли Бернард Шартрский (ум. ок. 1130 г.), Жильбер ( Гильберт) Порретанский (1076–1154), Тьерри (Теодорик) Шартрский (ум. ок. 1155 г.). К этой школе относятся также Гильом из Конша (1080– 1154) и Иоанн Солсберийский (ок. 1110–1180). Среди всех этих мыслителей выделяется Жильбер Порретанский, которого, наряду с Абеляром, такой известный и влиятельный католический исто- рик средневековой философии, как Э. Жильсон, называет самым мощным философским умом XII в. Философы Шартрской школы пытались преодолеть противоре- чия между философией и религиозным мировозрением, между на- укой и религией, которые существовали уже в то время. Основную свою задачу представители школы видели в том, чтобы совместить философию и религию и установить союз разума и веры. Они опирались преимущественно на античные философские источ- ники, главным образом на Аристотеля, Боэция и платоновского «Тимея». Основоположник Шартрской школы Фульберт был большим зна- током арабской науки, благодаря ему в Европу начинают прони- кать арабские трактаты. Переводятся на латинский язык арабские и еврейские книги, работы Гиппократа, Галена, математические и астрономические работы, распространяются идеи Демокрита и Эпикура — философов, явно не вписывавшихся в средневековое христианское мировоззрение. Расцвет Шартрской школы приходится на середину XII в. Одним из первых философов, способствовавших расцвету Шартрской школы был Бернард из Шартра, который возглавлял Шартрскую школу с 1114 по 1124 г. Произведения его до нас не дошли, и из- вестно о его учении благодаря Иоанну Солсберийскому. Бернард говорил о необходимости изучения римских поэтов и писателей, у которых его привлекала и широта взглядов, и изящность слога, и идеи. Об отношении к античной философии можно судить по его знаменитой фразе: «Мы — словно карлики, сидящие на плечах ги- гантов. Мы видим больше вещей и вещи более удаленные по срав- нению с тем, что видели древние, но не благодаря остроте нашего собственного зрения или нашему высокому росту, а потому, что § 6. Шартрская школа 331 древние поднимают нас до своей огромной высоты» 1 . Во многом благодаря Бернарду из Шартра стал изучаться Платон, хотя он и был известен лишь через один диалог — «Тимей». Да и сам Бер- нард разделял многие положения платоновской философии, прав- да, с необходимыми поправками: в отличие от Платона, он считал, что и материя, и идеи сотворены Богом, а не вечны. Идеи, выдвинутые Бернардом из Шартра, развивал Жильбер Пор- ретанский. Платонизм Бернарда он дополнял идеями Аристотеля и в своей книге «О шести принципах» изложил и развил аристотелев- ское учение о категориях. Книга «О шести принципах» Жильбера Порретанского считается первым сочинением по вопросам логики. Он ввел весьма важные для средневековой философии категории субстанции и субсистенции. Субстанцией является то, что имеет (несет с собой — sub stat) определенное количество свойств (ак- циденций), а субсистенцией — то, что не имеет никаких свойств (акциденций). Каждая индивидуальная вещь отличается какими- то свойствами и поэтому является субстанцией, а ее родовая идея свойств не имеет и поэтому является субсистенцией. Например, конкретное яблоко имеет свойства (красное или желтое, сладкое или кислое и т.п.), а его более общее понятие, «фрукт», свойствами не обладает и поэтому является субсистенцией. Именно субсистен- ция дает бытие, придает познаваемость этой вещи, а субстанция вещи есть совокупность случайных материальных характеристик предмета. То же самое разделение Жильбер Порретанский делал и в отношении Бога, разделяя в Нем, соответственно, собственно Бога (Deus) и Божество (Deitas). Бог — это субстанция, а Божество — субсистенция. Отличие Бога от тварного мира состоит в том, что в Боге субстанция и субсистенция совпадают. Поэтому свойства Бога являются одновременно и его сущностью (essentia); всемогущество и благость Бога — это не Его свойства (как сладость у яблока), а совпадают с Его сущностью. Поэтому Бог есть собственно бытие, а мы — неполное бытие, являющееся бытием лишь в той мере, в какой Бог наделяет субстанцию субсистенцией, ибо сами субсис- тенции существуют в Божественном уме. Тьерри Шартрский разрабатывал и развивал некоторые христи- анские идеи с точки зрения неоплатонизма. Перу Тьерри принад- лежит несколько работ, в частности, неоплатоническая «О семи днях и о шести различных творениях» и «Гептатейхон» («Семикни- 1 Цит. по: Жильсон Э. Философия в средние века. М., 2004. С. 196. 332 Глава II. Схоластика жие» — сборник текстов и пособий, на их основе осуществлялось обучение семи свободным искусствам), в которой впервые при- вел переводы логических работ Аристотеля: «Первой аналитики», «Топики» и «О софистических опровержениях». В работе «О семи днях» Тьерри дает толкование на Шестоднев, стремясь соединить букву Священного Писания с философией Аристотеля и физикой. Он пишет о Боге в категориях аристотелевского учения о четырех причинах, говоря, что в Боге можно различать собственно Бога- творца как действующую причину, премудрость Бога как фор- мальную причину и благоволение Бога как целевую причину. Бог творит из небытия мир, состоящий из четырех элементов, которые являют собою материальную причину мира. Для познания Бога, по мнению Тьерри, весьма важно знание математики. Правда, математику он понимал не как науку об ис- числениях, а, скорее, в пифагорейском смысле, как учение о чис- лах. Такое пифагорейское понимание привело к тому, что Тьерри трактовал Бога-отца как единство, единое, называя Его «праединс- твом», «основой числа». В Боге-Сыне появляется двоица, и поэто- му Он есть, по мнению Тьерри, равенство, а Бог-Дух согласовыва- ет единство и равенство. Другой ученый Шартрской школы Бернард Сильвестр (ум. 1167 г.) написал работу «О всеобщности мира, или Большой и малый мир». Находясь под влиянием платоновского «Тимея», он написал ее в форме диалога, в котором ведется беседа между Провидением и Природой. В соответствии с учением Платона он указывает, что материя существует вечно и в качестве злого начала противопос- тавляется доброму Богу. В диалоге у Бернарда Природа жалуется Божественному Провидению на хаотичность первоматерии и мо- лит его упорядочить мир и привнести в этот мир красоту. Прови- дение соглашается и выделяет в недрах материи четыре элемента. Далее Провидение, обращаясь к Природе, прославляет порядок, привнесенный им в мир, и обещает создать человека — венец всего творения. Бернар Сильвестр развивал и неоплатонические идеи, указывая, что Логос — это вторая ипостась Троицы, Логос, Который эманирует из Бога. В Логосе возникают идеи, являющи- еся формами вещей. Из Логоса эманирует мировая душа, которая преобразует хаотическую материю, существующую независимо от Бога, в гармонический космос. Интерес к «Тимею» был свойственен также и Гильому из Кон- ша. Его перу принадлежат комментарии на «Тимея» Платона и § 6. Шартрская школа 333 «Утешение философией» Боэция, а также собственные работы — «Нравственные учения философов», «Философский драгматикон» и «Философия мира», в которой он развил неоплатонический пан- теизм и эпикурейский атомизм. Гильом христианизирует Платона, и платоновский мир идей, по образцу которого демиург творит мир, становится у него Божественной мудростью, а собственной причиной творения является благость Бога. Большинство философов Шартрской школы были реалистами, признавали самостоятельное бытие идей в Божественном Уме. Жильбер Порретанский выделяется из общего ряда философов этой школы своим умеренным реализмом. Он указывал, что идеи являются не прототипами вещей в Божественном уме, а общими началами, существующими в индивидуальных вещах. Идеи сущес- твуют реально, но существуют они в самих вещах. Человеческий ум, стремясь познать некую индивидуальную вещь, обнаруживает в ней эти идеи, и в процессе познания выделяет эти идеи из еди- ничного предмета, абстрагирует и таким образом познает его. Этот взгляд похож на концептуализм Абеляра. У него тоже идеи возникают в результате абстрагирующей деятельности человечес- кого сознания. Отличие умеренного реализма Жильбера Порре- танского от концептуализма Абеляра состоит в том, что умерен- ный номинализм не признает существование идей в самих телах; идеи возникают только благодаря абстрагирующей деятельности познающего ума. Умеренный же реализм утверждает, что идеи су- ществуют в самих телах и человек в познавательной деятельности абстрагирует их, и абстракция заключается в выделении из объекта реально существующей идеи. Любое познание всегда формулиру- ется в понятиях и есть познание единичных предметов. Поэтому теология как учение о Боге, трансцендентном миру, невозможна в понятийной форме, ибо понятие соответствует лишь материаль- ной вещи. Поэтому философию и теологию совершенно нельзя смешивать. В дальнейшем из этой концепции вырастет теория «двух истин». Завершая краткий очерк философии Шартрской школы, ска- жем об учении Иоанна Солсберийского. Ему принадлежат несколь- ко работ, в числе которых можно выделить работы «Поликратик» («Policraticus») и «Металогикон» («Metalogicon»). В «Поликратике» он повествует о своих социально-политических идеях, а в «Ме- талогиконе» — о философских (прежде всего гносеологических) воззрениях. В молодости Иоанн Солсберийский учился у Жильбе- 334 Глава II. Схоластика ра Порретанского и Абеляра, в последние годы своей жизни был епископом Шартрским. Иоанну Солсберийскому принадлежит за- слуга некоторой систематизации знаменитого спора об универса- лиях, именно он классифицировал различные варианты решения этой проблемы и нашел пять способов решения этой проблемы: крайний реализм, умеренный реализм, концептуализм, умерен- ный номинализм и крайний номинализм. Если большинство философов Шартрской школы испытывали любовь к Платону и Аристотелю, то Иоанн Солсберийский про- являл большой интерес к античным скептикам, в частности к Цицерону. Иоанна Солсберийского даже называли «современным Цицероном». Согласно Иоанну, философы слишком полагались на силу своего разума; возомнив себя мудрыми, они начали го- ворить вздор. Подобно тому как у строителей вавилонской башни возникло смешение языков, у философов, тоже впавших в особо- го рода богоборчество, каковым является философия, произошло смешение систем. Они создали огромное количество безумных фи- лософских учений и тем более достойны жалости, что самим фи- лософам неведома глубина их падения. «Академики» же благодаря своей скромности избежали опасности заблуждения. Они сознают свое неведение и сомневаются в том, чего не знают. Поэтому их нужно предпочесть всем другим философам именно вследствие их сдержанности в утверждении чего-либо. Нужно сомневаться в таких материях, в которых ни чувства, ни разум, ни вера не дают нам безусловной уверенности; можно составить длинный список неразрешимых вопросов, противоречивые суждения по которым опираются на одинаково прочные основания. Сам Иоанн придер- живался скептических взглядов по многим вопросам, в частности в отношении проблемы субстанции, сущности души, свободной воли, сущности материи, об отношении веры и разума, о пробле- мах универсалий, и говорил, что окончательных ответов на этот вопрос он дать не может. Однако Иоанн Солсберийский, будучи скептиком, все же не был агностиком и считал, что знание все-таки возможно, невозмож- но оно лишь в абсолютном виде и только по некоторым особенно сложным богословским вопросам. Наиболее сложные проблемы потому и сложны, что предполагают несколько различных реше- ний, каждое из которых, взятое отдельно, всегда будет неполным и догматичным. Иоанн Солсберийский высоко ценил логику и указывал, что до того, как изучать философию, каждый человек § 7. Бернард Клервоский 335 должен знать логику, ибо логика есть инструмент, при помо- щи которого человек постигает истину. Логика — это не цель, а только средство, инструмент для познания истины, для познания Бога. Те же философы, которые не изучали логики, сразу берут- ся за метафизические и богословские проблемы, но не могут ре- шить элементарных вопросов. Такие псевдофилософы не смогут даже решить проблему, ведет ли свинью на базар рука человека или веревка, за которую человек ведет эту свинью. Логика важна не только для философии, но и для познания Бога. И вообще це- лью жизни любого человека, по Иоанну Солсберийскому, является знание. Большинство людей, не обладая знанием и даже не стре- мясь к нему, ничем не отличаются от животных. Только знание мо- жет дать человеку счастье. Поэтому счастливым может быть лишь философ. Ведь истинная философия — это любовь к Богу, пос- кольку Бог — это истинная мудрость. Следовательно, настоящий философ не тот, кто стремится только к знанию, но тот, кто живет согласно этому знанию; иначе говоря, не тот, кто любит говорить о Боге, а тот, кто действительно любит Бога и живет согласно Его заповедям. |