Психология аномального развития ребенка
 Скачать 5.31 Mb.
|
|
3. Дальнейшие перспективы при ускоренном темпе развития Время одно сможет раскрыть нам истинное значение преждевременного развития в раннем детстве. Его влияние на позднейшие отрезки цикла умственного роста представляется с биопсихологической точки зрения наиболее интересным вопросом. Перечислим 4 основные возможности: а) Ускорение развития — это созревание плода не ко времени; это есть в сущности патология, которая приведет к преждевременной остановке и купированию развития. Раннее созревание не сулит ничего хорошего. б) Ускоренное развитие есть безразличное по существу нарушение обычного соотношения между календарным ходом времени и развитием. Это случайная, не имеющая последствий вариация, которая ни в каком отношении не отразится на будущем ребенка. Его врожденная одаренность, большая или малая, реализуется независимо от темпа его развития. Длина дороги не зависит от скорости езды по ней. в) Раннее созревание носит преимущественно моторный и неглубокий характер. Оно предвещает энергичного, исполнительного, моторно одаренного человека, преуспевающего в определенных практических областях, но, вообще говоря, заурядного. г) Преждевременное развитие не случайно и представляет собой неотъемлемую часть биологического фонда ребенка. Оно служит указанием на большие возможности данного ребенка и способствует реализации их. Раннее созревание играет в отношении высокой одаренности ту же роль, что и задержка развития в отношении умственной отсталости. Эти четыре предположения перечислены, как нам кажется, в порядке возрастающего правдоподобия. Представляется чрез- 228  Диаграмма 2 вычайно вероятным, что высокий уровень J. К., поскольку он базируется на биологических особенностях, подтвердится и в зрелые годы, в том случае, понятно, если он не будет подавлен неблагоприятными условиями среды и структурными особенностями личности. 4. Ускорение раннего развития в сочетании с резким упадком питания (возраст от 7 до 24 месяцев) Умственное развитие К. L. изображено на диаграмме 2. Мы не будем подробно обсуждать этот случай. Он имеет много общего с предыдущим, хотя моторная одаренность и не выражена так резко. Тут имелась задержка раннего физического развития, и все Же, когда этот ребенок в возрасте семи месяцев был доставлен к педиатру, последний обратил внимание на его поведение, стоящее выше среднего уровня. Исследованный в этом возрасте К. L. 99Q был отнесен нами к ступени восьми-девяти месяцев. Эмоциональные реакции его были высоки по качеству, внимание при тестовых испытаниях оказалось весьма устойчивым, во время спонтанной игры выявились его приспособительные возможности. В общем, несмотря на свою гипотрофичность, он производил впечатление развитого ребенка. Невольно напрашивается вопрос, не является ли очевидная сила его высших проявлений следствием плохого питания, не имеем ли мы тут дело с компенсацией, возникшей из борьбы за существование и распространившейся на всю область поведения. Предположение это трудно исключить полностью, но убедительность его сильно уменьшается тем фактом, что наступившее в дальнейшем физическое улучшение не ослабило его способностей. Можно напомнить также, что в предыдущем случае у ребенка J. К. та же значительная сила проявлений была найдена в сочетании с прекрасным физическим состоянием. Более вероятно, что существует биологическая корреляция между ускоренным темпом развития и интенсивностью поведенческих актов. Энергичный темп развития сообщает определенную живость всему комплексу поведения, независимо от обмена веществ в организме. 5. Ранние проявления повышенной нервно-мышечной одаренности Случай L. М., изображенный на диаграмме 3, с самого начала был расценен как высокая норма, Впервые мы увидели эту девочку, когда ей было девять месяцев от роду; она прекрасно справилась со всеми тестами для девятимесячных. Отмечены были при этом высокий уровень внимания и живая реактивность. В двенадцать месяцев, несмотря на ярко выраженную тенденцию тащить ручку в рот, что дисгармонировало со всем характером ее поведения, она дала блестящие результаты по шкале развития. По-прежнему выделялась она по своему тонусу. Она выказывала некоторую боязливость, но умела также подавлять ее. Ее действия сопровождались самыми решительными интонациями. Ее словарь в 12 месяцев состоял из восьми слов.' Эта ранняя восприимчивость к речевым стимулам оказалась не случайным явлением. Она проявлялась на протяжении всех четырех лет наблюдения и демонстрируется на диаграмме высоко располагающейся кривой речевого развития. Такого рода вербальная восприимчивость может быть признаком как общей, так и специальной одаренности. Обычно она бывает связана с общим высоким уровнем развития. 230  Диаграмма 3 И в данном случае бросается в глаза высокая интенсивность проявлений. В первые месяцы жизни динамизм поведения проявляется резче и имеет, по-видимому, большее значение, чем коэффициент развития. Мы насчитываем в своем материале несколько случаев, где кривая развития, прилегая близко к норме, связана в то же время со значительным динамизмом в поведении. Эти случаи оправдывают клиническую диагностику «одаренности» при от-сутствии заметного ускорения в темпе развития. Случай М. N. {см. диагр. 4) дает картину почти среднего развития в сочетании, однако, с чертами такого динамизма, что тут поневоле приходится предположить высокие поведенческие возможности. Надо иметь в виду, что отсутствие объективных измерителей для этого динамизма мешает увидеть его со стороны количественной, которая присуща ему не в меньшей степени, чем темпу развития. Вполне вероятно, что во многих  Диаграмма 4 случаях общее моторное развитие подчиняется обычному темпу, в то время как в других областях поведения развитие совершается ускоренным темпом. Если это так, то мы должны иметь два различных типа ускоренного развития: один, включающий в себя моторику, и другой, ее не включающий. Оба эти типа могут указывать на высокую одаренность, причем первый из них будет давать наиболее яркую картину преждевременного развития. На известную независимость в комплексе развития неречевой нервно-мышечной системы указывают два интересных случая — N. О. и О. Р., изображенные на диаграммах 5 и 6. N. О. в возрасте трех лет по шкале развития подходила ближе всего к четырем годам. Уже в этом нежном возрасте она выказывала явную словесно-абстрактную одаренность. В возрасте 4 лет она располагала словарем восьмилетнего ребенка. В возрасте 5 лет она решала тесты на сообразительность, приуроченные к восьмилетнему возрасту, решила один тест на осознание нелепости 232  Диаграмма 5 (ступень 10 лет) и один тест на установление сходства (ступень 12 лет), но была не в состоянии закончить недорисованный треугольник. Ее интеллектуальный коэффициент при трех последовательных испытаниях был 150, 150 и 145. О. Р., дававший в семилетнем возрасте интеллектуальный коэффициент в 163, в шесть лет любопытным образом выказывал ту же способность соединить сходящиеся линии треугольника. Коэффициенты интеллекта были у него в три, четыре, пять, шесть и семь лет равны соответственно 117, 137, 140, 132 и 163. Эти колебания психометрической оценки совершенно не совпадали с нашими клиническими данными, которые все время, начиная с первого исследования, позволяли рассматривать его как высокоодаренного. Это расхождение было обусловлено общим динамизмом его реакций при сравнительно скромных в начале психометрических достижениях. Оба ребенка, о которых идет речь, были проведены через серию тестов по рисованию. Диаграммы показывают, что в этом отношении оба они упорно держались на среднем уровне. Их рисунки были вполне заурядными, но то критическое отношение,  Диаграмма 6 которое они проявляли к своим рисункам, было совершенно исключительным. Неумение докончить треугольник или начертить ромб указывает на относительную независимость более примитивной моторной системы от речевой, Склонность обоих детей к обобщениям и абстракциям была ясно выражена уже в самом нежном возрасте; ускорение темпа развития в этой области особенно ярко выступает наряду с неторопливым ходом моторного развития. Мы не хотим сказать, однако, что эти обобщения носили всегда безошибочный характер: О. Р., когда ему было пять лет, в ответ на просьбу назвать несколько островов сказал: «Англия, Принстон, Франция». В возрасте шести с лишним лет ему было предложено ответить в письменной форме на ряд вопросов. Два ответа настолько хороши, что их было бы жаль предать забвению: 1) Из всех живых существ в мире на кого бы ты хотел походить?—Ответ: на бога. 2) Если бы ты был этим существом, то что бы ты сделал? — Ответ: поступил бы в школу. Довольно трудно резюмировать содержание настоящей главы. Мы пытались показать, что дети разнятся по своей одаренности не меньше взрослых. Нельзя еще пока сказать, насколько устойчивыми окажутся в дальнейшей жизни эти индивидуальные различия, но весь имеющийся в нашем распоряжении материал заставляет предполагать, что основные различия между индивидуумами сохраняются от младенчества до глубокой старости. Развитие не совершается путем простого наслоения более поздней фазы на более раннюю. Обобщения в данной области рискованны, ибо «одаренность» сама по себе есть чистая абстракция. Этот термин обозначает интеллектуальный уровень, но он может быть также применен и в отношении яркой личности. В более основном смысле он обозначает повышенную способность к росту и ассимиляции. Но это и есть в сущности та самая способность, которая находит свое выражение в развитии ребенка. Важнейшим симптомом повышенной потенции роста может явиться ускоренный темп развития. Ускорение развития находится частично в таком же генетическом отношении к превосходству и одаренности, как задержка развития к дефективности и отсталости. Не всегда, однако, высокая одаренность так явно выдает себя ускорением темпа. Темп развития поведения может оставаться обычным и придавать таким детям внешнее сходство с заурядными личностями, но организация поведения, его динамичность и интенсивность будут служить симптомами их скрытой потенциальной одаренности. И даже внешнее сходство с ординарными детьми исчезает в тот момент, когда подвергается внимательному изучению цельный отрезок их поведения за день или за неделю и перед нами предстают динамические связи и закономерности всей картины поведения. Таким образом, становится ясным, что существуют, с одной стороны, дети, одаренность которых уже реализована, а с другой стороны, дети «потенциально» одаренные. Более тонкое распознавание важных, но трудноуловимых признаков потенциальной одаренности "придет вместе с усовершенствованием исследовательских методов. Поиски этих методов не приведут к ущербу для человеческой личности. Раннее распознавание потенций роста окажется полезным и для индивидуума, и для человечества. «Одаренный мальчик», «одаренный юноша», «одаренный человек» — эти выражения приобрели права гражданства. Но «одаренный грудной младенец» звучит странно и несколько комично. Однако это выражение довольно точно отображает современный Уровень наших знаний и наших представлений. АТИПИЧЕСКИЕ И ПСЕВДОАТИПИЧЕСКИЕ КОМПЛЕКСЫ РАЗВИТИЯ В этой главе собрано несколько случаев, где ранний ход развития давал отсутствие плавности, затрудняя тем самым диагностику. Эти немногочисленные случаи, будучи исключительными, бросаются в глаза при изучении общего направления развития. Этим резким отклонениям от нормы желательно уделить определённое внимание уже хотя бы для того, чтобы подчеркнуть трудности, с которыми приходится сталкиваться при диагностике развития. Рельефно выступает при этом значение различных патологических моментов. Среди этих атипических комплексов развития найдутся исключения, подтверждающие общее правило. Случаи атипического роста, естественно, делают спорной возможность определять перспективы развития в периоде раннего детства. В настоящей главе будет вкратце освещен каждый случай в отдельности. 1. Дистрофия в сочетании с прогрессирующим психическим отставанием Ребенок Р. О. был доставлен в возрасте одного месяца в детскую больницу по поводу крайней степени истощения, связанного с расщеплением твердого нёба. Врачами была поставлена диагностика дистрофии. Когда мы впервые увидели эту девочку в пятимесячном возрасте, она отличалась резкой физической слабостью. Мать ее, по полученным сведениям, была умственно отсталой и невменяемой. Вес девочки в пять месяцев равнялся 3415 граммов, в то время как в этом возрасте она должна была бы весить около 5800 граммов. При таком значительном физическом отставании она все же дала по шкале развития результаты, приближающиеся к ступени 4 месяцев. Рассматривание ручки хорошо выражено, так же как и поворачивание головки на голос или звон колокольчика. Поведение сильно пострадало в своем динамизме. Она не могла даже поднять головку. Не было поставлено в этот момент определенного диагноза развития; лишь в целях наглядности дана была примерная оценка в 4 месяца. Это исследование наводило на мысль скорее о психической вялости, чем об умственной недостаточности (диаграмма 7). При втором исследовании в возрасте семи месяцев в центре стояла уже умственная недостаточность. То, как она играла  Диаграмма 7 своей ручкой, указывало на определенную патологию. Она крепко сцепляла ручки и глядела на них подолгу, не отрываясь. Ее движения были ограничены в числе и однообразны. Поведение не возвышалось над ступенью пяти месяцев. На протяжении следующих двух месяцев в картине поведения не произошло почти никаких изменений. В 9 месяцев она тянулась к ложке и к раскачивающемуся кольцу, но реакция на звук колокольчика, звеневшего над ее ухом, отсутствовала. Она все еще не 'могла фиксировать головку. Ее внимание по-прежнему было приковано к собственным ручкам, другого вида игры для нее не существовало. Она продолжала оставаться на ступени 5 месяцев. В возрасте 10 месяцев разглядывание ручек несколько отошло на задний план, но она продолжала сцеплять их и сосать даже в тот момент, когда ей предлагались различные предметы. Оценка была повышена до 7 месяцев главным образом в силу того, что она по временам тянулась к предметам, находившимся за пределами достижения. Экспериментатор находил также 237 нужным считаться с тем, что ребенок все 10 месяцев со дня рождения провел в больничной обстановке. В 12 месяцев нельзя было отметить никаких существенных изменений. Она стучала ложкой по столу. Ее устремления к предметам стали даже скорее более вялыми. Она смотрела на шарик на столе, но даже не пыталась его схватить. Она еще раз была подвергнута исследованию. В возрасте 30 месяцев она представляла тяжелую картину умственной отсталости, давая по шкале развития ступень 9 месяцев. Даже и эта оценка является слишком щедрой, если принять во внимание конфигурацию всей картины поведения. Положенная ничком, девочка ползет вперед. Она сидит сама и начинает становиться на ножки, В области этой грубой моторики она приближается к уровню 12 месяцев. Она ищет глазами упавшую ложку, поднимает перевернутую чашку, хватает веревочку и притягивает кольцо, положенное перед ней на столе. Увидя в зеркале свое отражение, она тянется к нему ручками. Эти фрагменты поведения не даны в нормальной связи и не сочетаются с той степенью внимания, которая обычно обнаруживается у девятимесячного ребенка. Приспособительное поведение этой девочки судорожными усилиями поднимается до описанного выше уровня. Внимания ее трудно добиться. Время от времени она растопыривает пальцы, выбрасывает перед собой руку и пристально смотрит на нее, что очень напоминает ее поведение в семимесячном возрасте. Этот образ действий носит импульсивный, если не навязчивый, характер и не находится ни в каком видимом отношении к общему потоку ее поведения в настоящий момент. Вспомним о том, что, когда она в возрасте семи месяцев находилась в детской больнице, разглядывание ручек было преобладающей чертой в картине поведения. Эта убогая стереотипия и послужила главным основанием для диагностики умственной отсталости. То, что интеллектуальные коэффициенты, последовательно характеризующие данного ребенка, имеют столь широкий диапазон, происходит главным образом в силу относительно высокой оценки, полученной ею в возрасте 5 месяцев. В этот момент она напоминала норму больше, чем когда бы то ни было во всем ходе своего развития. При выведении данной оценки было также принято во внимание ее соматическое неблагополучие. В настоящий момент ее физическое состояние значительно улучшилось, на что указывает вес, возросший до 11 019 граммов, но никаких параллельных улучшений со стороны психики отметить нельзя. Наоборот, если уж есть разница, то скорее в сторону ухудшения. 238 Она не дает картины равномерного отставания, налицо задержка, все более прогрессирующая. Не является ли это результатом жестокой продолжительной дистрофии в раннем возрасте? Если предположить, что она унаследовала неполноценную нервную систему, то дистрофия могла оказаться для нее более губительной, чем для нормального ребенка. Интересно во всяком случае, что улучшившееся питание не изменило общих тенденций ее развития. Представляется более вероятным, что неполноценное поведение этого ребенка в пятимесячном возрасте маскировалось состоянием физической слабости; ее слабоумие является, по-видимому, первичным и врожденным. |