Психология развития
 Скачать 1.09 Mb.
|
|
Ж. Пиаже ПРИРОДА ИНТЕЛЛЕКТА 1 Интеллект и биологическая адаптация Место интеллекта в психической организации. Всякое поведение, идет ли речь о действии, развертывающемся вовне, или об интериоризованном действии мышления, выступает как адаптация, или, лучше сказать, как реадаптация. Инди- вид действует только том случае, если он испытывает потребность в действии, т.е. если на короткое время произошло нарушение равновесия между средой и орга- низмом, и тогда действие направлено на то, чтобы вновь установить это равнове- сие, или, точнее, на то, чтобы реадаптировать организм (Клапаред). Таким обра- зом, «поведение есть особый случай обмена (взаимодействия) между внешним миром и субъектом. Но в противоположность физиологическим обменам, нося- щим материальный характер и предполагающим внутреннее изменение тел, «по- ведения», изучаемые психологией, носят функциональный характер и реализуют- 1 Пиаже Ж. Избранные психологические труды/ Пер. с англ. и фр. – М.: Междуна- родная педагогическая академия, 1994. – С. 55–65. 25 ся на больших расстояниях – в пространстве (восприятие и т.д.) и во времени (па- мять и т.д.), а также по весьма сложным траекториям (с изгибами, отклонениями и т.д.). Поведение, понимаемое в смысле функциональных обменов, в свою очередь, предполагает существование двух важнейших и теснейшим образом связанных аспектов: аффективного и когнитивного. Вопрос об отношениях между аффек- тивной сферой и знанием был предметом многочисленных дискуссий. Согласно П. Жане, следует различать «первичное действие», или отношение между субъек- том и объектом (интеллект и т.д.), и «вторичное действие», или реакцию субъекта на свое собственное действие: эта реакция, образующая элементарные чувства, состоит в регуляции первичных действий и обеспечивает выход избыточной внутренней энергии. Однако нам кажется, что наряду с регуляциями такого рода, которые, по существу, определяют энергетический баланс или внутреннюю эко- номику поведения, должно существовать место и для таких регуляций, которые обусловливали бы финальность поведения, устанавливали бы его ценности. И именно такими ценностями должен характеризоваться энергетический или эко- номический обмен субъекта с внешней средой. По Клапареду, чувства предписы- вают поведению цель, в то время как интеллект ограничивается тем, что снабжает поведение средствами («техникой»). Но существует и такое понимание, при кото- ром цели рассматриваются как средства и при котором финальность действия беспрерывно меняется. Поскольку чувство в какой-то мере направляет поведение, приписывая ценность его целям, психологу следует ограничиться констатацией того факта, что именно чувство дает действию необходимую энергию, в то время как знание налагает на поведение определенную структуру. Отсюда возникает решение, предложенное так называемой «психологией формы»: поведение пред- ставляет собой «целостное поле», охватывающее и субъект, и объект; динамику этого поля образуют чувства (Левин), в то время как его структуризация обеспе- чивается восприятием, моторной функцией и интеллектом. Мы готовы согласить- ся с такой формулировкой при одном уточнении: и чувства, и когнитивные фор- мы зависят не только от существующего в данный момент «поля», но также от всей предшествующей истории действующего субъекта. И в связи с этим мы бы просто сказали, что всякое поведение предполагает как аспект энергетический, или аффективный, так и структурный, или когнитивный, что, на наш взгляд, дей- ствительно объединяет изложенные выше точки зрения. В самом деле, ведь все чувства выступают или как регуляторы внутренней энергии («фундаментальные чувства» у П. Жане, «интерес» у Клапареда и т.д.), или как факторы, регулирующие у субъекта обмен энергией с внешней средой (всякого рода реальные или фиктивные «ценности», затем «желаемости», связан- ные с «целостным полем» К. Левина, «валентности» Е.С. Рассела, вплоть до ме- жиндивидуальных или социальных ценностей). Сама воля может пониматься как своего рода игра аффективных и, следовательно, энергетических операций, на- правленных на создание высших ценностей и на то, чтобы сделать эти ценности обратимыми и сохраняемыми (моральные чувств и т.д.); эти операции существу- ют параллельно системе логических операций, с помощью которых создаются по- нятия. 26 Но если во всяком без исключения поведении заложена «энергетика» (или «экономика»), представляющая его аффективный аспект, то вызываемые этой «энергетикой» обмены со средой необходимо предполагают существование некой формы или структуры, определяющей те возможные пути, по которым проходит связь субъекта с объектом. Именно в таком структурировании поведения и состо- ит его когнитивный аспект. Восприятие, сенсомоторное научение (навык и т.д.), акт понимания, рассуждение и т.д. – все это сводится к тому, чтобы тем или иным образом, в той или иной степени структурировать отношения между средой и ор- ганизмом. Именно на этом основании все они объединяются в когнитивной сфере поведения и противостоят явлениям аффективной сферы. Мы будем говорить об этом в связи с когнитивными функциями, понимаемыми в самом широком смысле (включая сюда и сенсомоторные адаптации организма). Аффективная и когнитивная жизнь являются, таким образом, неразделимыми, оставаясь в то же время различными. Они неразделимы, поскольку всякий взаи- мообмен со средой предполагает одновременно и наложение структуры, и созда- ние ценностей (структуризацию и валоризацию); но от этого они не становятся менее различными между собой, поскольку эти два аспекта поведения никак не могут быть сведены друг к другу. Вот почему даже в области чистой математики невозможно рассуждать, не испытывая никаких чувств, и, наоборот, невозможно существование каких бы то ни было чувств без известного минимума понимания или различения. Акт интеллекта предполагает сам по себе известную энергетиче- скую регуляцию как внутреннюю (интерес, усилие, легкость и т.д.), так и внеш- нюю (ценность изыскиваемых решений и объектов, на которые направлен поиск), которые обе по своей природе аффективны и сопоставимы со всеми другими ре- гуляциями подобного рода. И наоборот, никакая из интеллектуальных или пер- цептивных реакций не представляет такого интереса для когнитивной жизни че- ловека, как те моменты восприятия или интеллекта, которые обнаруживаются во всех проявлениях эмоциональной жизни. То, что в жизни здравый смысл зовет «чувством» и «умом», рассматривая их как две «способности», противостоящие одна другой, суть две разновидности поведения, одна из которых направлена на людей, а другая – на идеи или вещи. При этом каждая из этих разновидностей, в свою очередь, обнаруживает и когнитивный, и аффективный аспекты действия, аспекты, всегда объединенные в действительной жизни и ни в какой степени не являющиеся самостоятельными способностями. Более того, сам интеллект невозможно оторвать от других когнитивных про- цессов. Он, строго говоря, не является одной из структур, стоящей наряду с дру- гими структурами. Интеллект – это определенная форма равновесия, к которой тяготеют все структуры, образующиеся на базе восприятия, навыка и элементар- ных сенсомоторных механизмов. Ведь в самом деле, нужно понять, что если ин- теллект не является способностью, то это отрицание влечет за собой необходи- мость некой непрерывной функциональной связи между высшими формами мышления и всей совокупностью низших разновидностей когнитивных и мотор- ных адаптаций. И тогда интеллект будет пониматься как именно та форма равно- 27 весия, к которой тяготеют все эти адаптации. Это, естественно, не означает ни то- го, что рассуждение состоит в согласовании перцептивных структур, ни того, что восприятие может быть сведено к бессознательному рассуждению (хотя оба эти положения могли бы найти известное обоснование), так как непрерывный функ- циональный ряд не исключает ни различия, ни даже гетерогенности входящих в него структур. Каждую структуру следует понимать как особую форму равнове- сия, более или менее постоянную для своего узкого поля и становящуюся непо- стоянной за его пределами. Эти структуры, расположенные последовательно, од- на над другой, следует рассматривать как ряд, строящийся по законам эволюции таким образом, что каждая структура обеспечивает более устойчивое и более ши- роко распространяющееся равновесие тех процессов, которые возникли еще в не- драх предшествующей структуры. Интеллект – это не более чем родовое имя, обозначающее высшие формы организации или равновесия когнитивных струк- турирований. Этот способ рассуждения приводит нас к убеждению, что интеллект играет главную роль не только в психике человека, но и вообще в его жизни. Гибкое, од- новременно устойчивое структурное равновесие поведения – вот что такое интел- лект, являющийся по своему существу системой наиболее жизненных и активных операций. Будучи самой совершенной из психических адаптаций, интеллект слу- жит, так сказать, наиболее необходимым и эффективным орудием во взаимодей- ствиях субъекта с окружающим миром, взаимодействиях, которые реализуются сложнейшими путями, выходят далеко за пределы непосредственных и одномо- ментных контактов, для того чтобы достичь заранее установленных и устойчивых отношений. Однако, с другой стороны, этот же способ рассуждения запрещает нам ограничить интеллект его исходной точкой, интеллект для нас есть опреде- ленный конечный пункт, а в своих истоках он неотделим от сенсомоторной адап- тации в целом, так же как за ее пределами – от самых низших форм биологиче- ской адаптации. Адаптивная природа интеллекта. Если интеллект является адаптацией, то нам, прежде всего, следует дать определение последней. Чтобы избежать чисто терминологических трудностей финалистского языка, мы бы охарактеризовали адаптацию как то, что обеспечивает равновесие между воздействием организма на среду и обратным воздействием среды. Действие организма на окружающие его объекты можно назвать ассимиляцией (употребляя этот термин в самом широком смысле), поскольку это действие зависит от предшествующего поведения, на- правленного на те же самые или на аналогичные объекты. В самом деле, ведь лю- бая связь живого существа со средой обладает той характерной особенностью, что это существо, вместо того чтобы пассивно подчиняться среде, само активно ее преобразует, налагая на нее свою определенную структуру. Физиологически это означает, что организм, поглощая из среды вещества, перерабатывает их в соот- ветствии со своей структурой. Психологически же происходит, по существу, то же самое, только в этом случае вместо изменений субстанциального порядка, происходят изменения исключительно функционального порядка, обусловленные моторной деятельностью, восприятием и взаимовлиянием реальных или потенци- 28 альных действий (концептуальные операции и т.д.). Таким образом, психическая ассимиляция есть включение объектов в схемы поведения, которые сами являют- ся не чем иным, как канвой действий, обладающих способностью активно вос- производиться. С другой стороны, и среда оказывает на организм обратное дейст- вие, которое, следуя биологической терминологии, можно обозначить словом «аккомодация». Этот термин имеет в виду, что живое существо никогда не испы- тывает обратного действия как такового со стороны окружающих его тел, но что это действие просто изменяет ассимилятивный цикл, аккомодируя его в отноше- нии к этим телам. В психологии обнаруживается аналогичный процесс: воздейст- вие вещей на психику всегда завершается не пассивным подчинением, а пред- ставляет собой простую модификацию действия, направленного на эти вещи. Имея в виду все вышесказанное, можно было бы определить адаптацию как рав- новесие между ассимиляцией и аккомодацией, или, что, по существу, одно и то же, как равновесие во взаимодействиях субъекта и объектов. В случае органической адаптации эти взаимодействия, будучи материальны- ми, предполагают взаимопроникновение между той или иной частью живого тела и той или иной частью внешней среды. В противоположность этому психическая жизнь, как мы уже видели, начинается с функциональных взаимодействий, т.е. с того момента, когда ассимиляция не изменяет более ассимилируемые объекты физико-химическим образом, а включает их в формы своей собственной деятель- ности (равным образом можно сказать, что она начинается с того момента, когда аккомодация влияет только на эту деятельность). И тогда становится понятным, каким образом на прямое взаимопроникновение организма и среды с появлением психической жизни налагаются опосредствованные взаимодействия субъекта и объектов, осуществляющиеся на все более значительных пространственно- временных расстояниях и по все более сложным траекториям. Все развитие пси- хической деятельности от восприятия и навыков к представлениям и памяти вплоть до сложнейших операций умозаключения и формального мышления явля- ется, таким образом, функцией от все увеличивающихся в масштабе взаимодейст- вий и тем самым функцией от равновесия между ассимиляцией организмом все более и более удаленной от него действительности и его аккомодацией к ней. И именно в этом смысле можно было бы сказать, что интеллект с его логиче- скими операциями, обеспечивающими устойчивое и вместе с тем подвижное рав- новесие между универсумом и мышлением, продолжает и завершает совокуп- ность адаптивных процессов. Ведь органическая адаптация в действительности обеспечивает лишь мгновенное, реализующееся в данном месте, а потому и весь- ма ограниченное равновесие между живущим в данное время существом и совре- менной ему средой. А уже простейшие когнитивные функции, такие как воспри- ятие, навык и память, продолжают это равновесие, как в пространстве (воспри- ятие удаленных объектов), так и во времени (предвосхищении будущего, восста- новление в памяти прошлого). Но лишь один интеллект, способный на все откло- нения и все возвраты в действии и мышлении, лишь он один тяготеет к тотально- му равновесию, стремясь к тому, чтобы ассимилировать всю совокупность дейст- вительности и чтобы аккомодировать к ней действие, которое он освобождает от 29 рабского подчинения изначальным «здесь» и «теперь». Определение интеллекта. Чтобы определить интеллект (что, без сомнения, весьма важно, ибо необходимо ограничить область, выступающую под этим на- званием, если собираются ею заниматься), достаточно указать на степень сложно- сти тех дистантных взаимодействий, начиная с которых мы будем употреблять термин «интеллектуальный». Здесь серьезным препятствием является то, что нижняя граница сложности всегда остается произвольной. Для одних ученых, та- ких, как Клапаред и Штерн, интеллект – это психическая адаптация к новым ус- ловиям. Клапаред в силу этого противопоставляет интеллект инстинкту и навыку, которые являются наследственными или приобретенными адаптациями к повто- ряющимся условиям. Для него интеллект начинается с простейших эмпирических поисков, являющихся источником тех интериоризованных поисков, которые за- тем, уже на высшем уровне, характеризуют деятельность по созданию гипотезы. Для Бюлера, который также делит структуры на три типа (инстинкт, дрессура, ин- теллект), это определение слишком широко: интеллект возникает только вместе с актом внезапного понимания (Aha-Erlebnis), в то время как поиск относится к на- выку. Так же поступает и Кѐлер, сохраняя термин «интеллект» только для актов резкого изменения структур и исключая из него поиск. Несомненно, что поиск появляется вместе с возникновением простейших навыков, которые сами в мо- мент их выработки являлись адаптациями к новым условиям. С другой стороны, вопрос, гипотеза и проверка, совокупность которых, по Клапареду, и образует ин- теллект, находятся в зародыше уже в потребностях, пробах и ошибках, так же как и в эмпирических утверждениях, свойственных наименее развитым сенсомотор- ным адаптациям. Остается, следовательно, одно из двух: либо удовлетвориться функциональным определением, рискуя включить в интеллект почти все когни- тивные структуры, либо избрать критерием какую-нибудь одну особую когнитив- ную структуру, но при таком (конечно, условном) выборе мы рискуем пренебречь естественной преемственностью этих структур. Имеется, однако, возможность определить интеллект тем направлением, на ко- торое ориентировано его развитие, и не настаивать при этом на решении вопроса о границах интеллекта; последние при таком подходе предстают как определяе- мые последовательными стадиями или формами равновесия. Тогда можно одно- временно исходить из точек зрения как функциональной ситуации, так и струк- турного механизма. Исходя из первой, можно сказать, что поведение тем более «интеллектуально», чем сложнее и многообразнее становятся траектории, по ко- торым проходят воздействия субъекта на объекты, и к чем более прогрессирую- щим композициям они ведут. Кривые, по которым осуществляется восприятие, очень просты, даже при большой удаленности воспринимаемого объекта. Навык представляется чем-то более сложным, но его пространственно-временные звенья сочленены в единое целое, части которого не могут ни существовать самостоя- тельно, ни образовывать друг с другом особые сочетания. В отличие от них, ин- теллектуальный акт – состоит ли он в том, чтобы отыскать спрятанный предмет и найти скрытый смысл образа – предполагает определенное число путей (в про- странстве и времени), одновременно самостоятельных и способных к сочетанию 30 друг с другом (т.е. к композиции). С точки зрения структурного механизма, про- стейшие сенсомоторные адаптации неподвижны и одноплановы, тогда как интел- лект развивается в направлении обратимой мобильности. Именно в этом, как мы увидим далее, и состоит существенная черта операций, характеризующих живую логику в действии. Но одновременно мы видим, что обратимость – это не что иное, как сам критерий равновесия (как этому нас учат физики). Определить ин- теллект как прогрессирующую обратимость мобильных психических структур – это то же самое, что в несколько иной формулировке сказать, что интеллект явля- ется состоянием равновесия, к которому тяготеют все последовательно располо- женные адаптации сенсомоторного и когнитивного порядка, так же как и все ас- симилятивные и аккомодирующие взаимодействия организма со средой. Ж. Пиаже |