эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
Майор посадил адвоката на табуретку, чьи ножки были намертво приделаны к полу, и ушёл. А лоер остался изнемогать. Табуретка сама по себе была орудием пытки, её призвание состояло в том, чтобы причинять сидящему максимум неудобств. А если тот ещё и в ёбаном скафандре?! Алик зачем-то встал и прошёлся. Лучше бы он этого не делал. В ногах ощутимо захлюпало. Там уже было целое болото из пота! Но и сидеть было невозможно. Целую вечность спустя адвокат уже смирился с мыслью о том, что сварится заживо, и даже составил предсмертный твит: «Сварен заживо гэбнёй в скафандре. Боритесь! Не опускайте рук!» Но тут дверь комнаты для допросов открылась и охранники ввели Сергея. Запотевшее забрало антиковидного скафандра не очень-то помогало различать детали, но что-то в Жирном-старшем изменилось. Сама манера двигаться. Вчера она была дёрганая, нервная. Сейчас же – стала вальяжная. – Чо, на гей-парад в костюме гондона собрался? – приветствовал Алика узник совести. – Это не гондон, а костюм, – пробубнил Алик. – Чо-чо?! – словно издеваясь, приложил ладонь к уху Сергей. Поскольку руки узника совести были скованы наручниками, жест получился вдвое более выразительным. Адвокат дождался, когда охранники выйдут за бронированную дверь и взял быка за рога: – Мне нужна видеозапись. Вон тот твой тимбилдинг с каннибализмом. Как мне её увидеть? – Увидеть? – хмыкнул Сергей. Всего за одну ночь узник совести стал на несколько порядков наглее. Он вёл себя как какой-то пахан. Но не мог же он воцариться в камере? Значит, там, на общей хате, он вжимает голову в плечи, а здесь, на адвокате, отрывается? Такой, что ли, компенсаторный механизм? – Да! – сказал адвокат, чувствуя, что его нетерпение передаётся даже сквозь скафандр. – А зачем тебе? – спросил узник. Пота в скафандре стало ещё больше. Ноги превратились в озёра! – Чтобы тебе не могли это предъявить, – ответил адвокат. За что он был благодарен запотевшему пластику, так это за то, что тот скрывал выражение лица. – Эге! – Сергей снова усмехнулся злоебучей ухмылкой. – Ну, и на что там смотреть? Блин, этот гнусный тип решил достать Алика! – Ну, чтобы я убедился… – А на слово ты мне не веришь? Всё. Пиздец. Тупик. Думай, Алик! – Как говорится, доверяй, но проверяй… Это звучало неубедительно. Алик чувствовал себя матросом в трюме, забрасывающем пробоину неважно чем. Любым хламом, лишь бы перестать тонуть. – Если об этом эпизоде пойдет речь на следствии, я хотя бы должен его видеть. – А с чего ты взял, что пойдёт? – Потому что тебя хотят крепко посадить, законопатить! Они тебя боятся! Они будут раскалывать твоих бывших работодателей! Ни перед чем не оступятся, чтобы только тебя потопить! И вдруг кто-то из них сболтнет! А мы должны этот удар предвидеть! – Но меня ведь там действительно нет, – пожал плечами Сергей. – А вдруг видно, что ты себя вырезал? Я покажу специалистам, они подчистят хвосты! – Угу-угу. Видно было, что этот жуткий тип не поверил ни одному слову. – Так покажешь или нет? – снова схватил быка за рога Алик. – Что ж, давай телефон, – сказал Сергей. «Победа! – подумал адвокат. – И стоило ебать мозги? Похоже, этот гнусный тип ни о чём не догадывается». А вот достать айфон было целым делом. Облачаясь в скафандр адвокат как-то и не подумал, как он будет доставать чёртов гаджет. Застёжка у этого костюма гондона была на спине. И Алик отчаянно забросил руки за спину, пытаясь нащупать пальцами в перчатках уёбищную молнию. – Давай помогу, – сказал Сергей, протягивая скованные руки. Алик хотел было отказаться, но вдруг понял, что сам не расстегнёт молнию на спине никогда. Он покосился на дверь, за которую скрылась охрана, на видеокамеру под потолком. За такие шалости, как расстёгивание на адвокате скафандра, наверняка можно поплатиться. Но, с другой стороны, за сосание носа никто ничего пока не предъявил. Так, может, и это обойдётся. Алик вздохнул и повернулся к Сергею спиной. Он чувствовал, как разошлась молния. А затем узник совести стянул с Алика шлем и запотевший пластиковый щиток. Наглая рожа Жирного-старшего заняла почти всё поле зрения. Алик понял, что тот рассматривает нос – течёт ли кровь? А адвокат жадно дышал. Гнусный воздух тюряги пьянил и освежал. Какое-то время адвокат освобождал руки. Наконец, залез в карман, включил телефон, набрал код и протянул Сергею. – Слушай, а можно тебе по ебалу дать? – спросил Сергей. – Что? – оторопел Алик. Положительно, этот тип вгонял его в ступор. – Я не больно. Раз и всё. – Зачем? – застонал законник. – Затем, что это – моё условие. Ты ничего не почувствуешь, как на прививке. – Слушай, давай прекратим, – сказал взбешённый адвокат. – Ну, давай. Я тогда спать пойду. Не спал ночью ни хуюшечки. А тут ещё и ты. Если он пойдёт спать, то это будет катастрофа. – Хорошо, – сказал адвокат. – Только ты мне сразу откроешь облако. – А как же! – хмыкнул Сергей. Алик и моргнуть не успел, как ему прилетело. В нос словно заехали кувалдой. Адвокат едва устоял на ногах. На внутреннюю поверхность шлема тут же брызнула кровь. А этот маньяк уже вылизывал Алику лицо – жадно, как животное. В этом не было ничего сексуального – уж адвокат-то знал толк во всём мыслимом и не очень разврате. Это было что угодно, но не секс. Это был какой-то ублюдочный ритуал. Нос взорвался запоздалой болью. А вдруг этот урод перегородку сломал? Вдруг Алик нюхать больше не сможет? Полные ноздри вонючих слюней. Хоть бы охрана ворвалась. Но, видимо, даже она побаивалась тревожить узника совести в момент общения с адвокатом. Хотя через камеры наверняка всё это непотребство видела. Нализавшись, Сергей сыто рыгнул, взял колпак скафандра и надел его обратно на голову адвокату. А потом схватился за телефон на столе. – Так, – сказал он. – Ссылку тебе открыть. Так, входим в Интернет. Алик не видел почти ничего. Он задыхался от вони, а пластик снова запотел. – Теперь заходим в облако… Логин… Пароль… Гляди-ка, подходит! Адвоката трясло от возбуждения. Мгновения тянулись бесконечно, как слюни дегенерата. – И вот мы в папочке «Олины видосики». А тут – что такое? – Что?! – завопил адвокат, срывая идиотский колпак. – А ничего! – Как ничего? – оторопел адвокат. – А так! Ты боялся, что следаки увидят этот ролик. Так они его не увидят. – Как?! – Мы его стёрли. С одним пацаном из камеры, хакером. Надо было бы заорать, но голос пропал. Следовало валить из страны, как можно быстрей. Мыслями Алик был уже не здесь. Экстренно, в панике, он прокладывал маршрут в Киев. Наверное, через Минск придётся лететь. Или через Израиль? – Ты что-то притих, – продолжал узник совести. Из глаз адвоката хлынули слёзы. Это был целый фонтан. Алик поймал себя на мысли, что так не рыдал даже на похоронах любимой мамочки. – Что же ты… что ты наделал… Здесь же было всё! Всё! Телефон, который бессмысленно валялся на столе, завибрировал. Алику пытался дозвониться абонент «ГГ новый номер». «Мне пиздец!» – думал Алик. Он сидел и рыдал, весь в соплях, с набитым ебалом. Бредя бегством. Всё ведь бросать придётся. – А что ты так переживаешь? – спросил Сергей. – Нет тела, нет дела. Правильно? – Ладно, я пойду, – сказал Алик. Тут нечего было больше ловить. Ебись он конём, этот узник совести. Хуй в жопу той всемирной славе. Хотя где-нибудь в Тель-Авиве можно будет дать прессуху про то, что, типа, угрожали, шантажировали. – Сиди, – рявкнул Сергей. – Значит, так. Мне не нравится, когда меня используют вслепую. Ты ведь хочешь с буржуев бабло стрясти, а? Спросишь, как я догадался? Парнишка умный вчера видос посмотрел, хакер мой. – Вы и правда его стёрли? – Правда, – ответил Сергей и несколько жутких мгновений спустя продолжил: – Отсюда стёрли, а в другое облачное хранилище – загрузили. – Дай его мне! И снова завибрировал айфон – «ГГ новый номер» не оставлял попыток дозвониться. – Авансом я тебе его дать не могу, – покачал головой Сергей. – Потому что наебёшь. Но ты можешь перечислить деньги мне заранее, на счёт, номер которого я пришлю тебе чуть позже. Деньги будешь закидывать маленькими партиями – по пять миллионов. – По пять? – застонал Алик. – Да. Всего же мне надо сто миллионов. – Но это же… Грабёж! – Кто бы говорил, – презрительно прищурился Сергей. – И ещё. Хакера моего – тоже себе возьмёшь, в подзащитные. Тоже узником совести будет. Это делаешь прямо сейчас. Алик не любил, когда его обыгрывали. Но тут не признать поражение было невозможно. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 27 Алик задержался в тюрьме, принимая дела ещё одного подзащитного. Того самого, нахер ему не ввалившегося хакера. Который, посмотрим правде в глаза, наложил кучу на месте ямы с сокровищами. При первом рассмотрении компьютерщик этот производил самое жалкое впечатление – сутулый, походка шаркающая. Жалкий тип! Борясь с ненавистью к самому себе, Алик оформил с ним все необходимые бумаги, каменно улыбаясь под скафандром. Подводя же черту под разговором даже пошутил: – Поздравляю, теперь вы тоже узник совести. Да, Алик был профессионал высочайшего полёта. Он всегда держал лицо и сохранял марку (это тоже была его фирменная шутка). Телефон всё вибрировал. В кармане пиджака, под костюмом защиты. Ну, и пусть! Кто бы ни звонил – СМИ или Гавриил Глебович. Потому что костюм гондона не предусматривает возможности общения по мобильному. Жалкий тип предсказуемо принялся шакалить: – Скажите, пожалуйста, вы можете позвонить моей маме? – Да-да, – рассеянно бросил Алик. – Замечательно! Скажите ей, что я её люблю! «Перспективный клоун для зала суда», оценил адвокат. Он уже размышлял над тем, как раздуть это дело в медийном поле. И этот любитель детской порнографии сам подсказал ему первую сцену будущей драмы. Звонок маме! Конгениально! Алик даже почувствовал прилив сил. Есть ещё порох в пороховницах и порошок в порошечницах! Хо-хо! Теперь адвокату предстояло самое неприятное дело – общение с Гавриилом Глебовичем. Его, видимо, не избежать. Поскольку кто-то же должен дать Алику сто миллионов. Кто, как не переродившийся в молодом теле олигарх, главный бенефициар проекта? *** Алик считал, что разбирается в людях. В принципе, во многом это было правдой. Алик делил тех, с кем общался, на типажи. И тех было не так много. Среди арестантов преобладал один – унылое говно. В него входили подавленные страхом и системой люди. Алик дополнительно запугивал их и доил, хотя и само унылое говно и семья этого говна думали, что Алик им помогает. Адвокат отнёс к этому типажу и бывшего Мяфу, ныне Чику. А в миру – программиста Славика Марухно. Алик квалифицировал его, как обычное ссыкливое говно. Правда, чуть-чуть с фантазией. Но на деле бывший Мяфа был очень непрост. Одно время он мечтал о карьере Билла Гейтса, Стива Джобса и Павла Дурова. Были у него и влажные мечты о собственном стартапе и эксклюзивном продукте – социальной сети или виртуальном гипермаркете – в котором была бы увековечена его фамилия. Марухно! Как лейбл и знак качества. Действительность же оказалась более шероховата и усеяна препятствиями. Инвесторы не спешили вкладывать деньги. Команды единомышленников всякий раз оказывались сборищами долбоёбов. В крутые лейблы, создающие игрухи, Славика с улицы не брали. Предлагали с полгода-год поработать бесплатно, за престиж. В итоге будущий лейблооснователь стал ввязываться в сомнительные, но монетизируемые проекты. Один из них – порносайт в даркнете с очень рискованным контентом, где были и снаффы, и ампутанты, и буккакке со сквиртами, через пять месяцев своего существования подвергся атаке «эшников». И как-то в полшестого утра Славик проснулся оттого, что дверь квартиры, в которой он жил с мамой, стали выпиливать болгаркой. Потом Славика на глазах у мамы положили мордой в пол и надели браслеты. Как на убийцу! Мама металась. Она не знала ничего. Славик был такой хороший мальчик! Маме всегда помогал! Посуду мыл! На унитаз мочой не брызгал! Это ошибка! Даже когда оперативники показали маме кое-что, самое безобидное, из того, чем занимался её «хороший мальчик», та всё равно не поверила. Славика подставили! Бывший Мяфа прошёл все ступени отчаяния. Будущее чернело совсем рядом. Такое же привлекательное, как сортирная яма. В тюрьме Слава уже столкнулся с жестокостью. А после приговора его ожидала чудовищная жизнь в статусе отверженного. Ведь на зоне распространителей экзотической порнографии опускали. И это казалось неизбежным. Единственным выходом Славику виделось самоубийство, которое он как-нибудь ухитрится совершить. И вдруг произошло чудо! Иначе не назовёшь! Славик сделал рискованную ставку в борьбе жестоких и сильных людей. И его безнадёжная кандидатура выиграла! И из камерного чушка со шваброй Мяфа поднялся до невообразимых высот. Славик, ныне Чика, понял, каким путём он пойдёт дальше. Раз законные пути перед ним закрыты – что ж, он двинется по криминальной дороге. То, что зоны ему не миновать, Славик понял чётко. Но одно дело заезжать туда с головой, вжатой в плечи, чуханским статусом и сомнительной статьёй. И другое – помощником смотрящего хаты на известном централе. Да ещё и узником совести, о котором говорят в СМИ, которого защищал самый крутой адвокат. Новоявленный консиглиери понял главное. Упырь – новый главный по камере – непроходимо туп. Он был немногим лучше Гоши Питерского. И даже более кровожаден, зол и лют. Но было у него одно неоценимое, замечательное качество – он во всём слушался своего консиглиери. Открыв ссылку с роликом, Славик немедленно понял, как его использовать. Именно он и вложил это понимание в голову Упыря. Разжевал ему всё. Подкорректировал целеполагание. Так, Сергей считал, что цена вопроса – один или два миллиона рублей. Но айтишник Слава знал, что за свою безопасность транснациональные гиганты выложат куда больше. А вскоре деньги пойдут на биткойновый кошелек Славика. Это был запасной кошелёк. Основной, с доходами от порносайта, спалили «эшники». Про запасной они так и не узнали ничего. То ли ещё будет! Судьба послала Славику Марухно испытание. И Славик его с честью выдержит. Он выйдет из тюрьмы богатым человеком. Мама могла бы им гордиться, если бы знала. А свирепый Упырь – узник совести и новый смотрящий – теперь стал полностью послушной марионеткой Мяфы. Сам-то Сергей думал, что всё решает сам. Но решал этот безмозглый обмудок так, как хотел Чика, бывший Мяфа. *** – И что? – спросил Гавриил Глебович. – И где? Его лицо с упругими щеками, без единой морщинки могло бы показаться детским. Но взгляд был ужасен. В нём дули вихри ледяной ярости, открывалась бездна ужаса. – Давайте поймём, что он готов выдать нам это видео, – Адвокат знал, что в таких ситуациях надо нести хуйню, ни в коем случае не останавливаться. – Конечно, возникли какие-то препятствия… – Какие-то? – взревел Гавриил Глебович. Звякнул плафон на потолке. – Какие-то препятствия, блядь, нахуй?! – орал перерождённый олигарх. – А откуда папенька мой знает о том, как мы хотим его использовать? – Догадался, – взмахнул пухлыми ладошками Алик. – Или кто-то проболтался. Взгляд Гавриила Глебовича пригвоздил Алика к креслу, как булавка энтомолога бабочку. – Но зачем мне? – выстроил Алик брови трогательным домиком. – Зачем, спрашиваешь? Затем, что ты, сука, хитрый и прожжённый. Ты вот сейчас пришёл просить у меня сто миллионов, да? А папенька мой наверняка просил полтора-два. Остальное ты положишь себе в карман, да, Алик? – Да я никогда… – Заткни пасть и не пизди. Я очень долго тебя знаю. Богатенького наебать дело благородное. Так? – Ни в коем случае! – неубедительно возразил Алик. – В общем, денег от меня не получишь, – сказал Гавриил Глебович. – У меня их и нету. – Стало быть, забудем об этом деле? – сам не веря такому счастью, спросил Алик. – Ни хуя не забудем, – Гавриил Глебович опустил пухлую ладошку на стол. – Ты добудешь мне эту запись. – Но за какие шиши?! – застонал адвокат. – За твои. Если ты меня наебываешь, и нужен всего миллион-другой, ты его найдёшь. Если сказал правду – что ж, найдёшь сто лямов. И чем быстрее, тем лучше. |