Русские фатические контактоподдерживающие конструкции реакции на информативность сообщения как часть системы коммуникативного уровня языка
 Скачать 2.47 Mb.
|
|
Какая прелесть! - Как хорошо, когда человек так реагирует. [х/ф «Служебный роман»] (Здесь говорящий, тоже недавно приехавший из-за границы, еще не привык к абсурдной советской логике, частным проявлением которой является предыдущая реплика, и выражает прием информации и одновременно оценку – восхищение ее необычностью, ненормальностью, новизной для него – посредством данной конструкции. В то же время выбор конструкции «легкой», отстраненной оценки обусловлен и тем, что потеря 50 копеек для этого персонажа (в отличие от главного героя Новосельцева) несущественна.) В следующем примере из хрестоматии разговорных текстов рассматриваемая конструкция вводится после другой, тоже контактоподдерживающей: (33) А. [В Дворянском собрании] необычайная вежливость/ называют друг друга только господами и госпожами/ Н. (с удивлением) Серьезно? А. Да-а! Н. Какая прелесть! [Речь москвичей 1999] 1 1/2/2³/5 181 (Это контактоподдерживающая реакция на сообщение о поразительной детали, отклоняющейся от обычных норм, но дополняющей, конкретизирующей общее представление о правилах (нормах) поведения в Дворянском собрании.) Сопоставляя различные пары конструкций с однокоренными кратким прилагательным и существительным: Классно, Класс; Прелестно, Какая прелесть, – мы можем видеть, что конструкции с прилагательным скорее тяготеют к выражению рациональной оценки, в то время как конструкции с существительным – к выражению непосредственной эмоциональной реакции (хотя и те, и другие могут совмещать это значение с контактоподдерживающей целеустановкой). 7. Конструкции со словом мило в позиции реакции на сообщение могут выражать не слишком эмоциональное, но в целом положительное отношение говорящего к воспринятой частной информации, новой детали уже известного, несущественной для коммуникантов, но гармонично согласующей, объединяющей интересы участников обсуждаемой ситуации. В таком значении легкой, поверхностной оценки эти конструкции могут использоваться в фатическом общении, преимущественно в женской речи, например: (34) - А что, великий князь тоже поет? - Нет, ну что вы. Но он приходит на представления. - М-м, как мило. А вы поете? [х/ф «Сибирский цирюльник»] (35) - Может быть, вы знаете моего сына? Эрнест Морроу – он тоже учится в Пэнси. - Знаю. Он в моем классе. ... - Ну, как мило! 18 – сказала дама. И так просто, без кривляния. Она была очень приветливая. [Д. Сэлинджер. Над пропастью во ржи; перевод Р. Райт-Ковалевой; курсив наш] Как видим, в этой в целом фатической беседе случайных попутчиков рассматриваемая реплика, отмечающая точку пересечения их позиций – близость к одному и тому же лицу – и произнесенная естественно и без иронии, воспринимается собеседником как проявление «приветливости» – т.е. полноценно выполняет функцию поддержания контакта. Отметим, что оба примера переводные. (36) - Она [утка], кажется, и соусом по дороге облилась! - Да? Как это мило с еѐ стороны. [х/ф «Тот самый Мюнхгаузен»] (Хотя первое высказывание косвенно выражает сомнение в том, что утка подстрелена прямо через дымоход, говорящий делает вид, что воспринимает его как обычную констатацию факта, и реагирует соответственно, изображая поддержание контакта через оценку новой детали «поведения» утки как объединяющей интересы всех участников коммуникации.) 18 В оригинале – Oh, how nice! 3 2 2³ 2³ 182 Однако для русского диалога такое употребление не очень типично. Конструкции с этим словом, и в первую очередь просто Мило (без частиц, обычно с ИК-4 или ИК-ˆ2), как показывает наш материал, чаще употребляются с антонимическим развертыванием параметров: новая трактовка или деталь уже в целом известного говорящему существенна для него (хотя собеседник мог считать еѐ несущественной), вносит диссонанс либо в отношения между коммуникантами, либо в его прежние представления, ведет к переоценке уже известного и/или вызывает у него сильные эмоции (не обязательно положительные), которые он, однако, не хочет демонстрировать. Таким образом, функция реплик Мило – показать, что информация принята, что значимость ее оценена высоко (возможно, даже выше, чем ожидал собеседник), но скрыть, как и насколько именно. В следующих примерах нами выделены курсивом авторские комментарии, указывающие на эту невыраженность (и все же присутствие) оценок и эмоций: (37) - Так значит, – спросил он, сдерживая себя, – если я ходил к вам в дом, то непременно должен был жениться на тебе? - Конечно. Ты сам это знаешь. - Мило. И через минуту опять повторил: - Мило. [А.Чехов.Учитель словесности] (38) (героиня – владелица картины, с которой происходят загадочные вещи и которую она собирается дорого продать; любая информация о картине или художнике, с одной стороны, может что-то прояснить, а с другой – повысит ее цену) - Мне все говорят о Мертвом городе. Что это такое? - Мертвый город – место, где Лукаса Устрицу последний раз видели живым. ... А картина, которая хранится в Мертвом городе, – одна из последних его вещей. - Мило, – только и смогла выговорить я. – Что еще он тебе рассказал? [В.Платова.Купель дьявола] Можно сказать, что такая реализация конструкции Мило, так же как и Прелестно/ Какая прелесть, отражает конфликт двух норм, но акцентирует его несколько иначе: ‗возможно, это и соответствует норме обсуждаемой ситуации или собеседника, но совершенно не соответствует моей норме‘. И та, и другие соотносят новую частную информацию, нарушающую привычные для говорящего нормы, с его прежними представлениями о ситуации, но по-разному: конструкции со словами прелестно/ прелесть подчеркивают, что новая информация соответствует норме явления, укладывается в общую картину; конструкции же со словом мило – что она заставила говорящего переосмыслить, переоценить свои представления и нормы. Реплики-реакции на сообщение с другими прилагательными, эксплицитно выражающими субъективное эмоциональное воздействие объекта оценки (в нашем случае – информации) на говорящего: восхитительно, очаровательно, изумительно, грандиозно 4/ˆ2 183 и т.п. – употребляются в живой устной речи крайне редко в силу чрезмерной эксплицитной аффективности этих прилагательных, которой русская речь и в том числе фатика вообще стремится избегать 19 , и связанной с этим завышенности регистра общения. Если конструкции с ними все же используются, то характеризуются нарочитой экспрессивностью, манерностью – говорящий стремится выделиться, привлечь внимание к себе и своему речевому поведению. Они скорее могут встретиться в женской речи, но в целом их выбор определяется индивидуальным предпочтением говорящего. Так, героиня фильма «Легкая жизнь», кокетничая, постоянно использует конструкцию Грандиозно как реакцию на любое сообщение, что порой создает комический эффект: (39) - Как вас зовут? - Александр Николаевич. - Грандиозно! И совершенно аналогичный пример из другого фильма, где преувеличенно эмоциональная конструкция с одним из указанных слов тоже оказывается реакцией на самопредставление и тоже является проявлением заигрывания, но на этот раз со стороны мужчины: (40) - Ваше имя-отчество? - Марфа Васильевна я. - Чудесно! Очаровательно! Очаровательно! [х/ф «Иван Васильевич меняет профессию»] (В обоих случаях нарочитая, чрезмерная аффектированность оценки, выраженная прилагательным, дублируется яркой ИК-5 с ее параметром степени.) 3. Конструкции с оценкой ситуации как вполне или максимально соответствующей целям коммуникантов Положительная оценка обсуждаемой ситуации часто основана на ее соответствии целям, интересам, желаниям говорящего или/и собеседника. Конструкции с выражением такой оценки активно используются для поддержания контакта. Эксплицитные конструкции с прилагательными общей положительной оценки (хорошо, отлично, прекрасно, чудесно, замечательно, великолепно, славно) объединяет целый ряд общих коммуникативных параметров. 19 Напротив, в английском языке исследователи (К.-Н. Драздаускене, Л.А. Азнабаева, Т.В. Ларина) неоднократно отмечали широкое использование «аффективных прилагательных, выражающих высокую степень эмоциональной оценки», «тенденцию к мелиоративным оценкам» [Азнабаева 1998: 97,45]. Как указывалось в Главе 1, Т.В. Ларина связывает это с таким качеством английской коммуникативной культуры, как эмотивность, в противоположность русской эмоциональности: «коммуникативное поведение русских в фатической коммуникации является более сдержанным» [Ларина 2004]. / 5 2 / 5 184 Во-первых, они указывают на полное соответствие ситуации норме – обычно на фоне предполагавшегося, возможного, но не реализовавшегося или прежнего несоответствия ей: ‗это соответствует норме, хотя могло и не соответствовать (раньше не соответствовало), и я отношусь к этому позитивно‘. Кроме того, они выражают позитивное отношение говорящего к теперешней собственной информированности, т.е. удовлетворение от того, что говорящий обладает теперь данным знанием, что также может служить основой для контактоподдерживающей целеустановки, так как косвенно указывает на успешность сообщения собеседника. Во-вторых, их (за исключением славно) объединяет параметр вовлеченности (в противоположность предыдущей группе): говорящий маркирует свою позицию «внутри» обсуждаемой ситуации, представляет себя как ее участника, такие конструкции обычно используются, когда обсуждаемая ситуация так или иначе касается интересов говорящего, влияет на его жизнь и последующие действия. Впрочем, иногда данный параметр разворачивается, в соответствии с алгоритмом, по позиции собеседника: обсуждаемая ситуация отражается на его жизни, а говорящий эмпатически ставит себя на его место. Во-третьих, произнося эти конструкции в ответ на сообщение, говорящий дает понять собеседнику, что он понял и принял информацию и учтет ее в своих действиях. Параметр учета мы также наблюдали у некоторых конструкций в предыдущих главах; он не всегда сопровождает вовлеченность (ср. Вот как? – Гл. 3), но в данном случае это так. В-четвертых, всем этим конструкциям в той или иной степени присущ параметр более высокого уровня владения ситуацией у говорящего, чем у собеседника – бóльшей компетентности в том, как распорядиться обсуждаемой информацией. Часто это проявляется как иерархические отношения между говорящим и слушающим, но совсем не обязательно в официальной сфере общения: старший по социальному или ситуативному (или иному) статусу принимает «доклад», «отчет», ответ младшего, слабее владеющего ситуацией и менее компетентного или правомочного в том, как этой информацией распорядиться. Именно этот параметр делает невозможным буквальный перевод английской реплики Good, не обладающей им,в следующем диалоге между приехавшим в страну дипломатом и принимающей стороной: (41) - Вы тут среди друзей. - Я в этом уверен, – мягко сказал Минтон. - Среди христиан. - Очень рад. – Good. - Антикоммунистов. - Очень рад. – Good. [К.Воннегут. Колыбель для кошки; перевод Р.Райт-Ковалевой] 1/3 185 Если Good перевести здесь как Хорошо, отношения, устанавливаемые между коммуникантами, станут совершенно другими – более жесткими, начальственно- покровительственными со стороны дипломата Минтона и, следовательно, совершенно не соответствующими этикетной ситуации, образу персонажа и, в частности, комментарию «мягко» к предыдущей реплике. В-пятых, указанные конструкции при взаимодействии с ИК-2, подчеркивающей реализованность данного варианта, имеют оттенок подытоживания: показывают, что говорящий понял и усвоил данный отрезок речи собеседника и готов перейти к другому. Нередко после таких реплик следуют выводы или комментарии говорящего, уточняющие вопросы, развивающие тему либо направленные на смену ее. Говорящий берет на себя речевую инициативу – часто лишь для того, чтобы затем вновь передать право на речевую активность собеседнику. Но бывает и так, что они подготавливают перехват речевой инициативы (смену ролей), размыкание контакта или выражают безразличие (чаще при взаимодействии с частицами Что ж, Вот и, Ну и, Вот и, Ну вот и – см. с. 198–200 ниже) – т.е. выполняют иные (не контактоподдерживающую) фатические функции. 8. Конструкции со словом хорошо очень часто выступают в роли реплики-реакции на сообщение. Основная целеустановка их в такой позиции – фатическая сигнализация о том, что информация собеседника принята говорящим (но не обязательно предоставление ему «права слова» и в дальнейшем). Значение же положительной оценки, хотя это и номинативное значение ключевой лексемы, у этих конструкций факультативно и легко вытесняется. Они маркируют единство говорящего и собеседника в оценке ситуации если не как позитивной, полностью соответствующей целям коммуникантов, то как в равной степени приемлемой для них обоих. Кроме того, этим конструкциям (и вообще слову хорошо как средству коммуникативного уровня) присущ параметр объективной реализованности обсуждаемой ситуации, которую говорящий как таковую принимает (или временно допускает), занося в свой «информационный фонд». 8а. Самый обычный вариант состоит из одного ключевого слова с ИК-2 (дублирующей значение реализованности данного варианта ситуации) – Хорошо. (42) - Мне он первому должен. - Нет. Первому он должен мне. Минуту они глядели друг на друга. - Хорошо, – сказал неизвестный. – Завтра встретимся и обсудим. [В. Пелевин. Generation 'P'] (Хотя коммуниканты равны по статусу, произносящий последнюю реплику демонстрирует большее владение ситуацией, беря на себя инициативу по выходу из нее; он понял и принял реализованность обсуждаемой ситуации и в целом поведение 2 186 собеседника и действует соответственно этому. Значение оценки обсуждаемой ситуации как позитивной здесь отсутствует, но маркируется равная степень ее приемлемости/неприемлемости для обоих коммуникантов, учет говорящим интересов собеседника в той же степени, что и своих.) Параметр равной приемлемости/неприемлемости ситуации для коммуникантов позволяет конструкции Хорошо использоваться и в ситуациях расхождения, даже конфликта позиций коммуникантов, маркируя их временное сближение, уступку говорящего интересам собеседника, принятие его позиции и переход к следующей теме. Например: (43) Судья: Вы утверждаете, что бросали в потерпевшего только помидорами? Подсудимый: Да, утверждаю! С.: Хорошо, а почему же у потерпевшего все тело в синяках? П.: Потому что они были в банках. [анекдот] (Социальная иерархия, официальная сфера общения; рассматриваемая конструкция фиксирует здесь принятие высказывания собеседника (причем не Я бросал только помидорами, а Я это утверждаю) как временно приемлемого и для говорящего, но не его оценку. Подведя итог сказанному, говорящий как будто переходит к другой стороне обсуждаемого вопроса (характерна частица а, маркирующая вход в новую ситуацию) – это типичная тактика выяснения истины при сомнении в истинности изначально сказанного собеседником, а также при возражении.) 8б. Конструкция Хорошо легко присоединяет начальную частицу Ну, которая, реализуя свой инвариантный параметр ожидаемого, создает эффект вынужденности такой реакции, откровенно мотивируя ее появление соответствием ожиданиям слушающего: 'я отвечаю так только потому, что ты этого ждешь (при этом сам я, возможно, ждал иного)'. Так, при реакции на просьбу конструкция Ну хорошо выражает вынужденное, неохотное согласие. «Вынужденность» реакции на сообщение – фатической реплики принятия информации – может проявляться как безразличие: (44) - Ты хоть во что-нибудь веришь? – спросил он. - Нет, – сказал Татарский. - Ну хорошо, – сказал Азадовский и снова заглянул в бумаги, на этот раз в какую-то разграфленную анкету. – Так... Политические взгляды – что там у нас? [В.Пелевин. Generation 'P'] Это разговор нанимающегося на работу и будущего начальника, который принял информацию к сведению и переходит к следующему вопросу. Значение собственно оценки ситуации отсутствует. Оттенок безразличия здесь мотивирован тем, что, как показывает дальнейшее поведение говорящего, он задает вопросы, словно бы выполняя некий обязательной ритуал, а не потому, что ответы важны для него. (Заметим в скобках, 2 2 2 187 что контрастно формальное, поверхностное обсуждение глубоко интимных и жизненно важных философских вопросов – характерная черта пелевинского стиля). Конструкции Хорошо и Ну хорошо, со свойственным им оттенком подытоживания реализованного высказывания, активно работают в ситуациях типа экзамена (когда говорящий знает ответ на заданный вопрос) 20 и в ситуациях типа допроса (когда говорящий задает много вопросов, чтобы получить полное представление о ситуации), не обязательно выражая собственно положительную оценку ответа, а лишь маркируя принятие, понимание, усвоение говорящим данного отрезка информации, фиксацию высказывания собеседника как реализованного, состоявшегося, приемлемого и уместного и подготавливая переход к обсуждению нового вопроса (ср. выше пример (44)) или завершению коммуникации. 8в. Еще один вариант фатической конструкции со словом хорошо – повтор этого слова с ИК-6: Хорошо, хорошо. Именно интонация играет здесь решающую роль в формировании целеустановки. Конструкция с ИК-6 с центром на первом слове используется не только как реакция на сообщение и имеет особую целеустановку – поощрения, подбадривания, одобрения неуверенных действий адресата. ИК-6 здесь, реализуя свои инвариантные параметры, служит для привлечения внимания собеседника к тому, что, в соответствии со знаниями более компетентного говорящего, эти действия собеседника правильны, удачны и, продолжаясь, приведут к позитивным последствиям. Если эти действия адресата – речевые, как, например, в ситуации экзамена, то и целеустановка поддержки и одобрения, свойственная конструкции с ИК-6 и повтором Хорошо, хорошо, в устах доброжелательного преподавателя естественно оказывается реализацией контактоподдерживающей функции (наряду с некоторыми другими конструкциями с ИК- 6 и повтором, но без экспликации оценки, например, Ну, ну, ну; Да, да, да). (Сравним с ней конструкцию с повтором и с ИК-2 на первом или чаще на втором слове: Хорошо-хорошо или Хорошо-хорошо – она выражает отстраненное отношение говорящего к обсуждаемой ситуации, безразличие и желание говорящего прервать коммуникацию и ни в коей мере не является контактоподдерживающей.) 20 А.Н. Баранов и Г.Е. Крейдлин отмечают, что после ответа на так называемый «экзаменационный вопрос» необходима еще реплика, «выражающая отношение к ответу адресата», и в качестве примера приводят именно Хорошо; обязательность такой реплики, по их мнению, является структурной особенностью, «формальным отличием» минимального диалога с «экзаменационным вопросом» от обычного [Баранов, Крейдлин 1992]. Как нам представляется, то или иное (как минимум кинесическое) подтверждение понимания и принятия информации структурно необходимо для нормального течения коммуникации после ответа на любой вопрос, а не только «экзаменационный». Но, действительно , в этой ситуации конструкции со словом хорошо особенно частотны. 2 2 6 2 2 6 6 6 188 8г. Конструкции с хорошо и наречием степени очень в русском языке едва ли выражают более высокую степень положительной оценки ситуации или соответствующих эмоций (радости, удовлетворения) говорящего, как можно было бы ожидать исходя из номимнативного значения наречия. Вместо этого введение очень в контактоподдерживающую реплику делает ее более весомой, значимой, нагруженной дополнительными коммуникативными оттенками, намекает на некий подтекст, невыраженные смыслы, особые, невысказанные, причины позитивности информации, содержащейся в сообщении собеседника, зачастую связанные с установлением особых отношений между коммуникантами: (45) (в химчистке) – Что у вас? - Костюм. - Костюм? - Костюм. - |